Читать книгу Черчилль и Гитлер - Эндрю Робертс - Страница 2
Введение
Оглавление«Как один человек может увлечь за собой сотню других?» Таков был один из вопросов на вступительных экзаменах в Кембриджском университете, и хотя он долго занимал меня, мне понадобилось целых двадцать лет, чтобы попытаться найти на него ответ. А ведь этот вопрос является главным в изучении истории и цивилизации. Если бы один человек не мог подчинить себе сотню других, в мире не было бы войн, но также не было бы соборов, космических исследований и филармонических оркестров. Способность одного человека заставить сотню других выполнять его распоряжения является основным элементом, лежащим в основе всех коллективных действий людей, хорошо это или плохо. Так как же это происходит?
Можно было бы справедливо предположить, что если за прошедшие столетия политика и общество претерпели столь значительные изменения, то же самое произошло и с природой лидерства. После того, как в западной цивилизации аграрные общества, в основе которых лежала феодальная зависимость, сменили демократии, основанные на институте представительства, мы должны были бы начать руководствоваться совсем иными причинами к действию и повиноваться другим приказам. Поразительно, однако, то, что даже в век, считающийся искушенным и соответственно циничным, в минуты опасности боговдохновенное лидерство в значительной степени зависит от временной утраты доверия.
Об этом свидетельствует то, что язык лидерства за минувший период практически не претерпел изменений. Читая «Надгробную речь» Перикла, или речь Цицерона против узурпатора Катилины в 63 г. до н. э. «Находиться среди нас ты уже больше не можешь», или речь Джона Пима «Плач всей Англии», 1642 г., мы видим, что набор человеческих эмоций, к которым апеллируют лидеры, ограничен и удивительно постоянен. Если бы мы слушали этих ораторов сегодня, то, вероятно, были бы так же тронуты их речами, как и их тогдашняя аудитория. Этот набор эмоций можно позаимствовать, украсть, но главное, выучить. Целью этой книги является выяснить, как две абсолютно противоположных личности использовали этот небогатый лексикон, каждый по-своему, чтобы выиграть приз, который, как они оба прекрасно понимали, мог достаться только кому-то одному: победу во Второй мировой войне.
Когда в 1944 г. кинорежиссер Александр Корда захотел проиллюстрировать британский дух сопротивления нацизму, он пригласил Лоуренса Оливье на роль Генриха V в одноименной пьесе Шекспира. Речь короля перед штурмом Арфлера откровенно напоминала речи, произносимые в тот год Черчиллем, хотя их разделяло более трех веков. Истинный лидер увлекает нас на путь, глубоко отпечатавшийся в генах и душах каждого из нас. Если бы основные факторы лидерства не оставались неизменными на протяжении столетий, возможно было бы выучить и применить уроки прошлого в ситуациях, к счастью, не столь роковых, как те, с которыми пришлось столкнуться в 1939–1945 гг.?
Лидерство – как и смелость и даже искренность – находится вне понятия добра и зла. Адольф Гитлер был отважен и искренен, отстаивая свои убеждения, что не мешало им оставаться омерзительными. Изучать лидерские качества только тех людей, чьи действия вызывают одобрение, значит лишить себя возможности познакомиться с самыми влиятельными мировыми лидерами. Безусловно, величайший преступник современности, Осама бен Ладен, тем не менее, является лидером и заслуживает того, чтобы мы попытались выяснить, как ему удалось убедить такое множество людей нести вред и разрушения. Подобно фельдмаршалу Монтгомери, который во время кампании в пустыне возил с собой фотографию Эрвина Роммеля в рамке, мы должны постараться изучить лидерские приемы нашего врага, чтобы, в конце концов, победить его.
Наш мир еще хранит черты, которые он приобрел после объявления мира в 1945 г. Великие державы, позволившие России и странам Восточной Европы свергнуть коммунистические режимы в 1989–1991 гг., во многом остались такими же, какими были, когда в конце войны в Сан-Франциско была создана Организация Объединенных Наций. За исключением уменьшения границ Югославии – что не привело к каким-либо конфликтам за ее пределами – ни одна из европейских границ не претерпела изменений. Если считать действия ООН в Корее операцией по наведению порядка, то великие державы не вступали непосредственно ни в какие военные действия между собой, кроме войны между Китаем и Индией в 1962 г. Таким образом, за прошедшие шестьдесят лет Европа изменилась меньше, чем за тот же период на любом отрезке исторической шкалы, начиная с эпохи раннего Средневековья. Процесс деколонизации начался еще до того, как Уинстон Черчилль подал в отставку в 1955 г., и вернись он сегодня на землю, начальники штабов незамедлительно учинили бы ему допрос о нынешнем состоянии планеты. Гитлер – Сатана, забыть о котором мы не можем забыть, – попросил бы объяснить произошедшее с Хиросимой и Нагасаки, но в остальном ему все было бы понятно. В конце концов, находясь в бункере, он предсказал, что главными победителями после его кончины станут Америка и Россия, и хотя известие об объединении Германии, возможно, ненадолго обрадовало бы его, тот факт, что оно прошло столь мирно и демократично, как водится, привел бы его в ярость. Уроки и наследие 1939–1945 гг. до сих пор оказывают влияние на наш мир. Продолжающееся влияние Гитлера и Черчилля на нашу жизнь неоспоримо. Если не брать во внимание Саддама, Запад сейчас наслаждается теми «широкими, залитыми солнцем высотами», которые Черчилль обещал нам и которые Гитлер так упорно старался разрушить.
О том, что Черчилль до сих пор считается воплощением смелого лидера, свидетельствуют неизгладимые последствия атак на США, предпринятых Аль-Каидой 11 сентября 2001 г. В час боли и испытаний американцы снова и снова обращались к его примеру, чтобы выразить переживаемое ими глубочайшее чувство потери, непримиримости и решимости. В ситуации, которую можно было бы назвать по заглавию одной из его книг, Черчилль снова предстал одной из крупнейших фигур. В 2001 г. в своем послании «О положении в стране» президент Джордж Буш, говоря о террористических актах в отношении Америки, сказал: «Мы не устанем, мы не будем колебаться, и мы не подведём». Это осознанное подражание обращению Черчилля к американским слушателям, с которым он выступил по радио в феврале 1941 г.: «Мы не подведём и не закачаемся. Мы не ослабнем и не устанем». В своей речи, обращенной к выжившим после атаки на Пентагон 12 сентября, которую он произнес сразу после того, как погибли многие из их товарищей и коллег, министр обороны США Дональд Рамсфелд сказал: «В минуты величайшей опасности для своей страны Уинстон Черчилль говорил о самых славных моментах в ее истории. Вчера был нанесен удар по Америке и самой идее о человеческих свободах». Впоследствии Рамсфелд неоднократно возвращался к личности Черчилля и, выступая в августе следующего года перед тремя тысячами морских пехотинцев в Калифорнии, сказал, что между дипломатической изоляцией США, вызванной предстоящей войной с Ираком, и одиноким сопротивлением Черчилля попустительству Германии в 1930-х гг. есть прямые параллели. Все, что я читал о «годах пустынного одиночества», привело меня к мысли, что такие параллели действительно существуют.
Когда президент Буш посетил в ходе своего визита в Лондон в 2001 г. «военный кабинет», он назвал Черчилля «по-настоящему обаятельным лидером» и обратился к британскому посольству в Вашингтоне с просьбой установить в Овальном кабинете его бронзовый бюст работы Эпштейна[1]. (Рональд Рейган уже повесил портрет Черчилля в оперативном штабе Белого дома). Сегодня, даже спустя тридцать семь лет после смерти, Черчилль помогает найти нужные слова для обозначения духа открытого сопротивления, который Америка желает продемонстрировать остальному миру. «К Уинстону Черчиллю и его высказываниям постоянно обращаются, и они неизменно встречают одобрение», – писала «Boston Daily Record», а когда президент посетил эпицентр взрыва на Манхэттене, это вызвало сравнение с призванными поднять моральный дух посещениями премьер-министром Вест-Энда во время воздушных налетов. Во время подготовки войны в Ираке стало известно, что президент читает книгу под названием «Высшее командование: солдаты, политики и руководство в военное время» американского ученого Элиота Коэна, одна из глав которой посвящена взаимоотношениям Черчилля с начальниками штабов[2]. (На более приземленном уровне комик Джим Кэрри процитировал Черчилля, передавая в благотворительный фонд помощи семьям жертв терактов 11 сентября чек на миллион долларов).
На чрезвычайно трогательной церемонии, организованной с целью побудить нью-йоркских пожарных занять места их погибших коллег, мэр Джулиани процитировал Черчилля и заслужил от «Washington Post» прозвище «Черчилль в бейсболке». (На самом деле это сравнение не такое уж голословное, поскольку Черчилль любил носить эксцентричные и порой немного странные головные уборы). Когда он посетил Великобританию в феврале 2002 г., мэр Джулиани сказал Элис Томсон из «Daily Telegraph»: «Черчилль учит меня, как вернуть бодрость духа нации, переживающей не лучшие времена. После терактов я беседовал с ним. В самые трудные дни Битвы за Англию Черчилль ни разу не вышел из дома на Даунинг-стрит со словами: “Я не знаю что делать” или “Я растерян”. Он всегда появлялся, имея наготове указание или распоряжение, даже если ему приходилось лукавить»[3].
«Даже если ему приходилось лукавить». Один из вопросов, рассматриваемых в этой книге, – необходимость для Черчилля большую часть времени между завершением эвакуации из Дюнкерка 3 июня 1940 г. и вторжением через год с небольшим Гитлера в Россию 22 июня 1941 г. регулярно делать хорошую мину при плохой игре. Произнося в этот период свои вдохновенные речи, Черчилль на самом деле не знал, каким образом удастся победить Германию. Умение выдавать желаемое за действительное иногда является важной частью руководства, но как писал Св. Павел в своем первом послании к коринфянам: «Если сигнал трубы звучит неуверенно, кто станет готовиться к бою?» Уверенность Черчилля передавалась британскому народу, даже когда в 1940 г. сложно было понять, как выиграть эту войну.
Хотя до и особенно после войны Черчилль, находясь на том или ином государственном посту, предпринимал разочаровывающие шаги, в те роковые месяцы 1940–1941 гг. и до конца войны в 1945 г. он демонстрировал героические качества подлинного лидера нации. В основе этого лежала такая ошеломляющая своей смелостью уверенность, что, если бы его правота не подтвердилась последующими событиями, ему, возможно, грозил импичмент. (Конечно, если бы ситуация сложилась неблагоприятным образом, и Великобритания была бы завоевана, недовольство парламента было бы для него меньшим из зол.) Эта книга изучает добрые приемы по завоеванию доверию, а также злые, предпринимаемые его противником.
1
Christopher Hitchens, Atlantic Monthly, April 2002, p. 121
2
Daily Telegraph, 29 August 2002
3
Daily Telegraph, 12 February 2002