Читать книгу Две части одного - Энн Княгинина - Страница 3

Я проснулась за ночь уже третий раз, мне было тревожно, я вертелась с боку на бок, пытаясь перестать воспроизводить ворона каждый раз, как закрывала глаза. Ещё дождь громко стучал по окнам, а деревья колыхали от ветра, так громко, что мне становилось страшно, казалось, что они сейчас попадают и разобьют тонкие стекла комнаты. Дарья сопела в своей кровати, ни на что не обращая внимания. А мне было совсем не уютно, я была испугана. Свет от молнии осветил комнату всего на секунду и за ним последовал грохот грома. Через щели окон продувал противный холодный ветер. Специальные службы уже неделю обещали поменять окна: безрезультатно.

Я встала и полезла в шкаф, взяла кожаную куртку Рейвена и надела на себя. Его запах напоминал глубину его голубых глаз, и шершавые, но чертовски нежные руки.

 Зашла в ванную комнату, не включая свет нащупала край ванны и села.

Три часа ночи, а я набираю его номер. Меня бросила в жар после первого гудка. Я беспокойно теребила волосы.

Второй гудок. От волнения затряслись руки. Ставлю себе условие: «Если на четвертый гудок не берет, отключаюсь и придумываю отмазку, откуда у него ночью пропущенный звонок от меня».

– Эмиля? – сонный голос произносит мое имя, и сердце пропускает пару сильных ударов, замедляя дыхательный процесс.

– Я… – я что?– я не знаю, почему просыпаясь, думаю о тебе в первую очередь. Я что? – я не понимаю, почему ты занимаешь все больше места в мыслях.

– Что случилось? – обеспокоено спрашивает он и за ним в трубке слышится шебуршaние.

–Идет дождь, еще гроза и молния, – с придыханием начинаю я.

– И?

– И я взяла твою куртку, что не отдала тебе, – тереблю свободной рукой холодный край ванны, стараясь успокоить безумное волнение.

– Хорошо, – с легкой хрипотцой отвечает мне.

– И заскреблось где-то между грудью желание услышать твой голос, – с трудом признаюсь я, ели слышно произнося в ту сторону трубки.

В телефоне тишина. Я закрываю глаза, и тяжело вздыхаю. Сейчас он наверно думает, что связался с назойливым ребёнком.

– Я тоже скучал, – решительно выдыхает он.

По телу разливаются смешенный чувства, я улыбаюсь, не веря тому, что сейчас услышала. Эти нежные слова были лучшим призом, лучшим, что я могла когда-нибудь услышать.

Он забирал крупинки моей души быстро и нагло, не давая возможности сопротивляться.

***

Я испугался когда в такое время увидел на экране ее имя. Встревоженный голос девушки был таким ласковым и напуганным, что заставил меня натягивать на себя одежду быстрее, чем возможно.

Когда я уже был одет, она заговорила вновь: о своих чувствах предназначенных мне.

Я застыл в странном оцеплении.

Я тоже думал о ней, почти не переставая. Занимал свои мысли всем, чем можно. Только бы не поддаться людским чувствам.

Но они побеждали. Побеждали душу сотканную из тьмы, предательства и битв.

– Я тоже скучал.

Ее дыхание участилось, вынуждая мою фантазию работать.

Я, безусловно хотел, чтобы она присоединилась к миру темных, к моему миру, нежели к светлым.

Но я не собирался врать ей о своих чувствах. Не собирался погребать себя во лжи. Это было не в моих принципах.

– Правда? – ее голос дрогнул. Она, конечно, была эмоциональной, но я заметил, что с доверием у нее неладно.

Я не стал отвечать, слова мало что покажут ей.

– Крепко спал? – спросила она, не выдержав тишину.

– Довольно хорошо.

– Я сильно помешала?

– Был бы это кто-нибудь другой, я бы обязательно разозлился, – а сейчас я злился только на себя: почему я продолжал говорить с ней, еще и признаваться ей что чувствую?

– Приятно слышать.

– Следующий раз, слушай на занятиях, – не ожидал, что у меня получиться связаться с ней, но она все-таки думала обо мне и случайно ответила на импульс, позволив мне узнать, что с ней происходило в ту минуту.

– В последнее время все труднее выходить из своих мыслей, – вполголоса сказала она.

– О чем?

– О тебе, – шепотом произнесла она и громко выпустила воздух из легких.

Я хотел стать ей другом, стать наставником в моём мире, чтобы он стал и ее. Но не предполагал, что буду слышать от дочери, предателей двух миров, такие слова.

Они задевали струну, как я думал, мертвой души. Воскрешали ее, делая меня слабым.

Я уставился в одну точку. Продолжительные войны не косили меня, как ее ласковый голос.

– Ты должна оставить место в своих мыслях для нормальной жизни, – едва я верил себе, что хотел бы, чтобы она выкинула меня из головы.

– Я понимаю, но твой запах преследует меня, а глаза затопили с головой.

«Затопили с головой?» – что это значит?

– Я так плохо пахну? – я рассмеялся в трубку, сам от себя не ожидая, и услышал ее прекрасный смех в ответ.

– Нет, ты пахнешь потрясающе.

– Спасибо, ты тоже, – я отвечаю ей, а сам все больше не понимаю себя, не убирая взгляду с одной точки на стене.

– А чем?

Я стал вспоминать. Ее запах стал медленно заполнять пространство рядом со мной. Я принюхался к обонятельной галлюцинации.

– Какой-то цитрус, то ли лимон, то ли мандарин… – так я и не смог разобрать. – И слабые нотки цветов.

– Ничего себе, а я сама от себя не чувствую, – слегка удивленно прошептала девушка.

– Зато чувствуют другие. Ты боишься грозы? – услышав гром, я стал подозревать, почему ей сейчас было страшно.

– Ночью страх ощущается больше.

– Я люблю ночь.

– Почему?

Она вправду интересовалась мной. Аккуратно задавала вопросы, принимая мою вспыльчивость.

– Она даёт отдохнуть телу и разуму. Как ты сейчас себя чувствуешь?– я прикрыл рот от зевка.

– Уже лучше, твой голос создаёт барьер от страхов.

– Тогда тебе нужно ложиться спать.

– Ты прощаешься со мной?

– Я ускоряю нашу встречу.

– Спи сладко, Рейвен.

– И ты, Малыш.

Я отключаюсь. Она не должна слышать слабость в моем голосе. Я сам не должен, но почему то слышу.

***

Противные громкие гудки. Мне не хочется убирать телефон от уха, в голове крутятся его слова: «Ускорить нашу встречу». Я ложусь на кровать вновь улыбаясь, и теперь закрыв глаза, моментально засыпаю, с чувством защиты от мужчины, который сейчас так далеко.

Дарья шепчет мне на ухо, что пора вставать. Она быстро отходила и вчерашнюю обиду оставила позади. С трудом открываю сухие глаза.

– Ты спала вообще? – спрашивает она и садится в мои ноги, – и продолжает спрашивать. – Видела, надо сделать фото? Сегодня последний день или ты пролетаешь с показом.

– Да, сейчас встаю, – я откидываю одеяло и медленно поднимаюсь. Слегка потупив, умываюсь и надеваю, что под руку попало.

– В этом ты собираешься фотографироваться? – она с призрением рассматривает меня.

Обычная черная майка с шортами.

– Я спать хочу, – завываю я.

– Возьми мое чёрное платье, – предлагает она и встает.

– Платье, – я состроила кислое лицо.

– Один раз наденешь, и будем выбирать наряд на сегодняшний концерт.

– Тебе жалко дать платье на вечер? – смеюсь я.

– А ты хочешь? – серьезно спрашивает она.

– Неа.

– Ну и все.

Она начинает рыться в своем шкафу и спустя несколько скучных минут достает обычное лёгкое платье. Я встаю рядом с ней, и она помогает мне его надеть. Слегка великовато, но поясок в цвет ткани платья идеально подходит, подчеркнув тонкую талию.

Мы поднимаемся на верхний этаж, где уже собрались другие девушки. Их тут было не меньше 20.

Как на подбор красивые и высокие, просто загляденье. Я занервничала. Ни когда не чувствовала себя такой уродливой, серой мышью.

– Эмиля успокойся. Ты намного лучше их, – Дарья пытается подбодрить меня, но все мои мышцы напряженны.

– Тебе очки пора покупать, – язвлю я.

– Очень смешно, – подруга кривит губы.

– Все кто участвует, зайдите в актовый зал, – секретарь директора подходит девушкам и показывает расположение зала, куда нам нужно идти. Многие были с первого курса и могли не помнить, где находится актовый зал.

– Подождёшь меня? – спрашиваю я, поправляя поясок на платье.

– Платье не испорть, – она подмигнула мне и подтолкнула к толпе. – Ты лучше всех!

Зашагала за другими, идя в самом конце. Ради чего только не пойдешь, чтобы не сдавать экзамен.

Я вошла в широкие двери. Тут уже полным ходом шел ремонт к показу. Длинный подиум был почти готов. Сейчас уже принялись расставлять стулья. Я не на шутку занервничала.

– У каждого будет свой номер. По одному называем свое имя и фамилию и проходим к фото-зоне, – секретарь посмотрела в правый угол, где стоял фотограф и настраивал камеру.

Белая матовая ткань висела на стене. Все оживились и хором стали называть свои имена. Я спряталась за всеми и молчала. Незаметная Эмиля.

– Тишина, – секретарь закричала, затыкая девушек. – По одной, встаньте в очередь.

– Ты за мной стояла, – начали толкаться девушки, каждая хотела быть впереди другой.

– Нет, она вообще в конце была, – ни кто не мог разобраться в своей позиции в очереди.

Секретарь потерла глаза и сказала:

– Девушка в черном платье будет первая.

Все разом обернулись на меня: могу поклясться, я слышала, как они зашипели.

– Она вообще в самом конце была, – запротестовали участницы.

– Вот именно!

– Что она тут делает вообще?

– По-моему она только что пришла.

– Пусть идёт, если выбрали ее, значит так посчитали нужным, – я посмотрела на самую умную девушку, и кивнула ей в благодарности.

– Согласна, – еще одна решила не устраивать балаган.

Пока они спорили, я плавно пробиралась через толпу.

– Эмиля Смайл, – подойдя к пластиковому столу, за которым встала наша секретарша, назвала свое имя.

Она записывает к себе журнал и выдаёт заламинированную бумагу с крупной синей цифрой 4, и говорит:

– Перед выходом зацепишь булавкой на одежду.

– В любое место?

– Да, но лучше так, чтобы не отвлекала взгляда. А сейчас возьми, – она протягивает маленькую серебреную булавку. – Приколи ей свой номер спереди платья. Чтобы цифру было видно на фото.

Я отхожу от нее и неудачно пытаюсь заколоть злосчастную булавку, руки дрожат от волнения и булавка не поддается, укалывая острой частью подушечки пальцев.

Фотограф замечает и помогает застегнуть и ставит на удачное место для фотографии.

– Улыбнись хоть, – просит он, и я натягиваю улыбку. Терпение покидало меня, хотелось поскорее сбежать отсюда. Пока фотограф смотрел, что получилось. Я бросила взгляд на часы: два часа дня. Потерпеть еще четыре часа, и я увижу Рейвена.

– Вот, такая улыбка естественнее, – вдруг произносит фотограф и жмет на выпуклую кнопку на фотоаппарате, ослепляя вспышкой. Я даже не заметила, как начала улыбаться.

– А куда это фото идёт?

– Перед твоим выходом покажут эту фотографию.

– Зачем? – за мной уже была толпа, и мне пришлось уйти, не дождавшись ответа.

Дарья верно ждала меня, там же где мы с ней и попрощались.

– Ты первая была? Вас с конца вызывали что ли? – она засмеялась.

– Ты сегодня такая веселая, что это с тобой? – мы тронулись к лестнице.

– Ничего, настроение хорошее. Должно быть у тебя, но ты сегодня кислая какая-та, – Дарья посмотрела на меня.

– Я просто жутко волнуюсь, – созналась я.

– Это же не первая ваша встреча.

Мы вышли на улицу, дождь прекратился, но небо все так же было затянуто серыми облаками.

Сели на свободную скамью и продолжили разговаривать. Я смотрела вниз на грязную коричневую лужу.

– Почему ты переживаешь?

Я задумалась.

– Он такой уверенный, твердый человек.

– Это видно не вооруженным взглядом.

– Да и иногда очень трудно подбирать слова в разговорах с ним.

– А ты говори, как хочешь. Имей свое мнение.

Я приняла у него одну привычку: молчать, если не хочешь отвечать, и на ее последние слова, я как раз не очень хотела отвечать. Я имею свое мнение, так ведь?

Мы пообедали, сделали несколько заданий по предметам и когда оставался час до 18:00. Принялись выбирать в чем мне идти.

Мы снимали всю одежду с вешалок, раскладывали по кроватям и прикладывали низ с верхом, пока не находили идеальное сочетание.

– Мне больше нравится этот вариант, – она смотрела на белые узкие джинсы с кремовой рубашкой. А я смотрела на джинсовую не дотягивающую до колен юбку, с белой рубашкой.

– Хочу это, – я показала на свой вариант.

Она улыбнулась.

– Хочешь соблазнить своими ножками?

– Думаю, у него этих ножек было… – эта мысль больно ударила в голову.

– Надевай, не думай об этом, – Дарья протянула мне джинсовую юбку.

Я натянула юбку на себя и сгладила рукой оттопыренную складку. Застегнула последнюю пуговицу на рубашке и закатала до локтей длинные рукава.

Посмотрела на себя в зеркало, подумав о том, как необычно видеть себя в таком образе. Смотрелось нежно, но даже где-то дерзко. Дарья заплела мои волосы в пышную косу и перебросила ее через плечо.

– Вот ещё, – подруга достает из ящика свою сумку и передаёт мне. Маленькая прямоугольная белая сумочка с золотым ремешком из металлических колец. Сложив в нее все нужное, я перебросила через шею ремешок, чтобы висела и не мешалась.

– Я бы влюбилась, – сказала свой вердикт подруга, рассматривая меня.

– Надеюсь, не ты одна, – я закусила губу. Я только что призналась, что хотела его любви.

– Я промолчу,– она все смотрела на меня, любуясь, но после моих слов в ее глазах исчезло радостная нотка.

– Держи себя в руках, – последнее, что она сказала у дверей на выход из университета.

Открыла мне дверь, и я вышла.

Я распахнула железные ворота и встала за ними. Время ещё было: слишком рано вышла. Но ждать мне не пришлось. Я заметила на дороге маневрирующий мотоцикл. Я ещё не успела услышать рев от него.

Он опасно проезжал мимо машины, наклоняясь в ту сторону, куда поворачивал. Сердце застучало так медленно, что я перестала чувствовать его у себя в груди. Ощущая только неистовое чувство восторга от сексуально мужественного вида Рейвена. Я затаила дыхание и прикусила язык, продолжая следить за гипнотизирующим меня мужчиной. Восхищенная им, я была не в силах понять, как выглядела со стороны.

Он подъезжал ближе, и громкий звук привлек внимание прохожих. Все обернулись на него, женский пол не отрывал от него взгляда. Я тоже не могла сделать этого, я стояла как вкопанная, не в силах даже пошевелиться. Приоткрыла рот в восторге и уставилась на водителя мотоцикла, забыв, как нужно моргать. Только вибрация в ногах от мотоцикла привела меня в чувство.

Визг покрышек об асфальт, неприятно отдался в ушах. Он остановил байк рядом со мной.

Быстро слез с него, поставив мотоцикл на центральную подножку, отошёл от него.

Только ему стоило подойти ко мне, как все вокруг останавливается и одна невыносимая жажда коснуться его губ, забирает мой рассудок. Каковы они на вкус?

– Здравствуй, малыш. Эй, ты в порядке? – он стоял рискованно близко. Одарил меня улыбкой и стал поглаживать мои разгоряченные щеки. – Выходи из мыслей обо мне со мной, – пошутил он и рассмеялся. Он стал все чаще смеяться.

– Извини, ты такой нереальный, – произнесла я чуть визгливо.

– Я самый реальный, чувствуешь меня? – он встает ближе и заводит руку за талию, аккуратно прижимает к себе.

– Чувствую, но, кажется маловато, – меня бросает в жар, прошибая мощными ударами сердца грудную клетку.

– Да ты хитрая, – подойдя еще плотнее, он обнимает за талию двумя руками, привлекая к себе как можно теснее.

Я подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он опустил голову вниз, чтобы ответить на взгляд.

Наклонил голову ниже, и оставил между нашими губами не больше пяти сантиметров. Я стала задыхаться, не чувствуя кислорода в легких.

Его губы легли на мои. Всего ни секунду, всего на самую счастливую секунду. Сладкие, грубые пухлые губы, коснулись так, что забрали всю мою жизнь, дав насладиться незабываемым ощущением, всего на секунду. Потом он спокойно отстранился и сказал:

– Ты должна напастись терпением.

«Спасибо и на этом» – отчаянно подумала я.

Жжение на коже от его щетины, остались остаточными ощущениями, но это было так приятно, что все тело стало максимально чувствительным. Заполнив низ живота легким покалыванием.

***

Ее умоляющий взгляд ломал меня.

Я ничего не хотел так сильно, как ее губ на своих. Но если я позволю себе сдаться, значит, она победила.

«Смогу ли я быть тем, кем она хочет?»

Я боялся разочаровать эту девушку. Зачем ей была моя душа, разве она стоила хоть что-то?

***

– Трудно тебе будет сесть на мотоцикл в такой сексуальной юбочке, – он остановил взгляд на подоле юбки. – Черт, ты сводишь меня с ума, – сказал и неохотно оторвал взгляд.

На нас смотрели все, кому было не лень. Каждому было интересно: откуда взялся такой шикарный мужчина у этих металлических ворот университета.

– Не хочу, чтобы смотрели, как ты будешь садиться на мотоцикл, – он поднял ногой подножку и завез коня за угол. Сам сел за руль, и стал ждать, повернув голову в мою сторону. – Ну что же ты, давай, – он пошло улыбался, совсем не скрывая этого.

Щеки покрылись жгучим румянцем. Я попробовала сесть, но юбка не давала раздвинуть ноги.

Рейвен продолжал пялиться и ждать продолжения. Я приподняла юбку и быстро перекинула ногу. Черные трусы открылись его взору, и он присвистнул.

– Если бы я знал, что будет так горячо, приехал бы пораньше, – съехидничал он и задорно рассмеялся.

– Ты такой милый, – улыбаясь, покачала головой.

– Да, я такой, – задиристо ухмылялся.

Я обняла его за живот, зная, что сейчас снова будет дико страшно. Достала шлем из бардачка сзади меня и надела, сама застегнув застёжку.

Мотоцикл понемногу стал набирать скорость, и через минуту мы уже летели по дороге. Я не закрыла глаза, позволив страху и адреналину захватить меня.

– Дааааааа, – я закричала и стала смеяться.

Душа взлетала с каждой ямой под колесами, драйв стал со мной одной кровью.

Дорога заняла немного времени, с ветерком мы быстро добрались до нужного места.

В клубе, где должен проходить концерт, была огромная очередь. Рейвен снова обращает на себя внимание. Но сам Рейвен, не обращает внимания ни на кого, снова чуть не наезжая на человека.

Он слезает с мотоцикла и я за ним. Поправляю юбку, и мы идём к длинной очереди.

– Я не сомневалась, что тут так много народу будет.

– Наши билеты не простые, а золотые, – съязвил он. – Нам вон в те двери, – он указывает пальцем на дверь рядом с той, что толпилось много людей.

– Билеты не забыла?

– С собой, – я достаю из сумочки небольшой картон, и передаю ему.

– Тут написано, – он показывает на билете, в левом нижнем углу маленькие буквы: «VIP клиенты»

– Эти билеты и так достать невозможно, так ещё и VIP, ты колдун какой-то?

– Почти, – он поднимает уголок рта. – Пойдем, – берет меня за руку и аккуратно проводит мимо людей.

– Это не Эмиля? – я услышала женский голос, только хочу повернуться, как слышу до боли знакомый бас.

– Она, – отвечает он и кричит. – Эй, Смайл!

Я напрягаюсь. Вижу, как Рейвен медленно поворачивает голову на голоса. Меня сразу же бросает в жар и мгновенно в холод.

– Идём, идём, я тяну его за руку, но это ему не мешает обернуться до конца.

Я знала кто там. Тот, кого ненавидела год, тот который стал мне никем. Последняя наша встреча была для меня неудачной. Шрамы на коленях остались на всю жизнь, как воспоминания о бывшем.

– Кто это с ней? – девушка продолжает обращать слишком много внимания на мою персону. – Хахаль новый?

– Да кто на нее посмотрит, – и я слышу громкий предательский смех.

Рейвен сжимает мою руку сильнее и медленно отворачивается. Я бросила на него взгляд: он смотрит вперёд волчьим взглядом, опустив брови вниз. Впервые вижу его таким рассерженным.

Стыд сдавливает ребра. Боль снова хочет завладеть мной, но цепкая хватка Рейвена, оставляет меня на плоту.

Он молчит, не комментирует и ничего не спрашивает. Передаёт билеты охраннику.

– Прошу, – охранник ночного клуба открывает для нас железную дверь.

Мы оказываемся в большом ели освещенном концертном зале. Играет негромкая музыка, несколько полуобнажённых девушек в клетках танцуют Go-Go.

В самом конце большая сцена. Несколько людей уже танцевали на танцполе и пели песни группы, которая вот-вот будет выступать.

– Я уже в предвкушении, – хочу перевести тему с того неловкого момента на улице.

– Ещё чуть-чуть потерпеть, – он теребит рукой мои волосы и улыбается.

Людей заходит все больше, начинается толкучка. Свет гаснет, остаётся только у танцующих девушек.

– Вы ждали этого целых пять лет! – на сцене появляется ведущий, свет прожектора осветил его фигуру.

Все хлопают и свистят. Мы тоже хлопаем, но я чувствую себя ужасно неловко. Рейвен расслаблено смотрит на сцену.

– Отсчёт, все готовы? – весело произносит стоящий мужчина на сцене.

– Дааа! – хором отвечает толпа с зала.

– Десять, девять, восемь, – мы начинаем кричать цифры на уменьшение, подхватывая ритм других. – Семь, шесть, пять.

Инструментальная музыка зазвучала в колонках, создавая уют.

– Четыре, три, два, – на сцене выключается свет от прожектора, оставляя кромешную темноту.

– Один,– не заметно пробравшаяся на сцену группа, кричит последнюю цифру и машет в приветствии, даря свои широкие улыбки зрителям. Все завопили, высоко подняли руки и оживленно захлопали.

Я улыбаюсь Рейвену, он улыбается в ответ. Нагибается ко мне и говорит:

– Залезай на плечи, ты же настоящий фанат.

Солист берёт микрофон в руки и начинает кричать, пытаясь перекричать радостные вопли.

– Песня, что была началом нашей карьеры. Мы любим вааас!

Ударник начинает первым. Берёт палочки, быстро набирает скорость, начинает набивать бласт-бит.

Я неуклюжа залезаю на плечи Рейвена и мне открывается вся сцена и затылки зрителей. Поднимаю высоко руки, начинаю громко аплодировать.

Рейвен держит меня за ноги и поглаживает пальцами.

– Воот бы люди летать могли, как утки взмывая вверх, улетая от всех проблем. Не было бы горя и печалиии, – начинает петь солист и скакать по сцене, как огромный кролик. – Ноо мы люди, нету крыльееев, ноо мы люююдии остааемсяя на земле.

Певец останавливается, пропуская музыкантов вперед: гитарист крутит гитару, быстро перебирая пальцами струны, создавая ритмичную музыку. Ударник бьет по барабанам в несколько секунд. Скрипач помогает собрать музыку воедино.

Наклоняя голову внизу, смотрю на Рейвена. Он расслаблено качает головой под музыку.

– Вы готовы? – группа готова перейти к новой песни, зазывая народ петь вместе с ними.

– Готовыыы, – во весь голос кричат зрители, и я вместе с ними. – Даааа

– Каюттууу,– из зала выкрикиваю название их самой популярной песни, и начинают петь раньше, чем сам солист. Он опускает микрофон чуть ниже, чтобы зрителей было слышно лучше.

– Скреблаасьь скука о тебе, мешаяя жить простому мооряяякуу. И даааже бушующие волны, не помогали сеердцуу не скууулить.

Рейвен опускает меня на ноги, обнимает за талию и прижимает к себе сильнее. По бокам давят другие люди, и он уберегает меня от давки. Певец подхватывает народ и возвращает свою песню себе.

– Я не любитель сопливых песен, – слова Рейвена влетают в мои уши вместе с громкой музыкой.

– Я еще, какой любитель, – кричу я и широко улыбаюсь.

– Пой, у тебя прекрасный голос, – он продолжает смотреть на сцену, не опуская взгляда с прыгающего певца.

– Спасибо, – говорю я и касаюсь его острого локтя.

– Ты доолжнаа зааайти ко мне в каютуу, толькооо нет тебя.

Я начала подпевать ещё громче, перекрикивая других людей. Песни переходят с одной на другую слишком быстро, не успеваешь насладиться одной, как на сцене играет следующая композиция.

– Поозвоонии, а нету связиии. Прииходи, а нетууу сиил, – все начинают прыгать, высоко задрав руки. – И зачем мне телееефон тооогда? И зааачем я полюбил теебя?

– Спасибо любимые наши поклонники, вы делаете нас счастливыми, но нам пора покинуть вас, – вдруг сообщает солист «Лакки». Народ издаёт звуки негодования не готовые принимать их уход.

Я давно забыла о нахождении в этом зале Дарка. Со мной рядом был сильный мужчина, этого хватало, чтобы быть счастливый: хотя бы сейчас.

– Ради вас, ещё песню.

Все радостно начинают кричать название группы, выражая свою любовь к певцу.

– Ты моя зараааза, я твой антидот. Ты хотела славы, я хотел тебяяя, – последняя песня звучит куда громче предыдущих.

– Еще, еще, еще! – никто не готов отпустить любимый состав со сцены.

– Ноо славваа не дааетсяя просто тааак, и твоее телооо остааается без меняя.

Последняя нота была сыграна и они стали собираться. Солист поставил микрофон на стойку.

Встав в ширинку, группа на сцене поклонилась и задорно улыбнувшись, стала покидать сцену, уходя за кулисы по одному.

– Вы крутые,– фанаты кричат им вслед ещё пару секунд. И начинают медленно расходиться.

Из концертного зала, помещение превращается в клуб. Начинает играть танцевальная музыка.

Включается стробоскоп. И люди направляются кто на выход, кто в открытый бар, а кто так и остается танцевать.

Рейвен убирает руку с талии, но не отходит далеко.

– Ты пьёшь? – он задает вопрос, направляя взгляд то на дверь выхода, то на освещенную стойку бара.

– Бывает, – я с азартом гляжу на него. – Хочешь напоить меня?

Он выдыхает воздух из носа и ухмыляется.

– Ты и без этого очень послушная.

Между ног сладко заныло, приходится сжать ноги вместе. Чувствую себя окрылённой, хочу продолжать петь и отрываться. Хочется кричать и сходить с ума без остановки вместе с ним.

Он повел меня к бару и подвинул барный стул. Я с трудом залезаю на него и сажусь. Пытаюсь унять в себе бунтарку и успокоиться.

– Фух, ненавижу такие стулья, – начинаю ворчать я.

Он без труда садится рядом.

– Просто ты маленькая у меня.

У него? Он сейчас признал, что я кто-то для него? Хотя да, изначально он попался мне на пути, чтобы рассказать какую-то информацию. Значит я кто-то ещё до того, как узнала его. Только поменялся ли у меня статус в его отношении?

– Два махито и две стопки лучшего коньяка, – заказывает он у бармена.

– А мне не много?– я улыбаюсь.

– Ты должна рассказать мне.

Улыбка сходит с лица.

– О чем?

– Что за парень звал тебя у входа? – я вспоминаю о чертовски неприятном багаже прошлого.

Получив наш заказ, Рейвен залпом вливает в себя алкоголь и просит налить ему ещё.

Я делаю глоток мохито, сладкий, но горло все равно прожигает.

– И кто он? – он не отступает.

– Почему тебя интересует? – мне больно вспоминать. Больно говорить ему о своей прошлой жизни.

– Потому что я хочу знать, кто это, – непробиваемый.

***

Услышав ее имя, я не хотел обращать внимания, мало ли кто это может быть. Но услышав мерзкий мужской голос, я почувствовал, что должен обернуться.

Мы встретились с ним взглядом. Овальное лицо с слишком близко посаженными глазами. Карие, почти черные бесчувственные глаза, смотрели в спину Эмиле.

Противная смазливая улыбка, вызвала только одну эмоцию: стереть ее, с его лица.

Эмиля стала идти быстрее и тащить меня за собой, ее тело сильно напрягалось тогда, и ее напряжение перешло мне. Оскорбив ее, он задел меня: я этого не позволю.

Она не хотела его видеть, и я должен знать почему. Но не хотел портить вечер. Я дождался конца концерта. И посадил за бар, в то место, где рассказывать будет проще.

Она влила в себя почти весь стакан коктейля и тихо, почти шепотом заговорила:

– Это… – она снова молчит.

– Говори! – я рычу, почти переходя на крик.

– Мой бывший.

Я слышу свое дыхание, хрипение становится громче. Пытаюсь подавить ревностную эмоцию.

– Дальше, – требую я.

– Что ещё?

Она не хочет говорить, что-то сильно ее тревожит.

– Почему вы расстались, почему ты не захотела даже посмотреть в его сторону? Эмиля говори всё!

– Ты сам много скрываешь от меня! Я вообще не знаю, можно ли доверять тебе и откуда ты взялся, – надеется, что ее слова остановят расспрос, как бы ни так.

– Я скрываю для того, чтобы ты смогла узнать меня и тогда ты сможешь поверить мне.

– Да во что я могу не поверить? Я тебя не понимаю вообще.

– Ты должна мне рассказать, – я по слогам прошу ее или указываю, смотря как посмотреть.

Она отворачивает от меня лицо, пряча глаза.

– Он изменил мне в моей же квартире. Точнее родителей, которые меня бросили.

Измена – очень хорошо знакомое слово, мы с ним были на ты. Про родителей я знал, это то, что я скрывал от нее. Но это ещё цветочки, того что ей придется узнать.

– Я вышвырнула его из квартиры с вещами. Я до сих пор слышу в ушах его смех надо мной.

– Дальше, – душа закипела, злоба стала забивать мозг.

– Через несколько месяцев мы встретились. Я шла по улице вечером мимо бетонной стены, за которой шла стройка. Дарья моя подруга, мы с ней в одной комнате общежития живём.

Тогда временно переехала в квартиру, и я периодически к ней заглядывала. Только жила она не в самом удачном районе, – она снова отпила коктейль, и продолжила. Ни разу так и не повернувшись в мою сторону. – Он шел на встречу.

Я размял шею.

– Завидев меня, он быстро зашагал в мою сторону. Стал нести какую-то ерость, о рыжей, – она поясняет. – О той, с кем я его застукала. Будто она после того, как я его выгнала, заявила ему, что больше не будет с ним встречаться, что я опозорила его в ее глазах.

– Продолжай.

Я все сильнее злился, догадывался, что дальше рассказ не станет лучше.

– Ну, я дала ему пощечину, а он в свою очередь схватил меня за горло, – эти слова дались ей с определённым трудом.

У меня сдавило дыхание. Я сжал кулаки, вены на руках набухли.

– Я тогда испугалась не на шутку, мысли разные были, начиная от страха, заканчивая принятием своей судьбы.

– Что он сделал дальше? – процедил я сквозь зубы.

– Дальше… он слегка ослабил хватку, но резко и сильно толкнул к бетонной стене. Я помню и свой дикий крик, и резкую боль в пояснице.

Я хочу вскочить и найти этого поддонка, но мне нужно дослушать.

– Сволочь,– я прорычал, и закинул в себя ещё стопку. Ярость мгновенно пронеслась по венам.

– Когда я пыталась объяснить, что вина полностью на нем, и я тут не причем. Он разозлился ещё больше. Отпустил руку от горла, и я резко сорвалась с места, чтобы убежать, но вечер был не на моей стороне. Он успевает надавить ладонью мне на голову, сжимая со всей силой, какой мог. Я падаю на колени на осколки стекла, что были там разбиты.

Я отпускаю взгляд на ее кожу коленей, и вижу белые мелкие шрамы и рубцы. Я слышу ее всхлип, и вижу катящуюся слезу по ее щеке.

От ее слез, фейерверк различных эмоций взрывается в груди. Я встаю, не в силах больше держать себя в руках.

– Я на минутку, – говорю ей и кидаю деньги бармену.

Беру ее подбородок пальцами, мимолётно целую в губы.

– Я скоро вернусь. Заказывай, что хочешь. И ни с кем не вздумай знакомиться, – пытаюсь шутить, но получается с трудом.

В её взгляде немой вопрос. Она не понимает, почему я оставляю ее именно сейчас, но я был в безумной бешенстве.

Мне нужно затушить зажженный огонь в себе, об того, кто чиркнул спичкой.