Читать книгу Башня с воспоминаниями - Энн Мэри Хауэлл - Страница 7

На полностью покрытой персидским ковром площадке в терракотовых горшках теснились растения: маленькие, с нежными листочками; большие, с высокими сероватыми стеблями; приземистые, с изящными ветвями – и все они наполняли воздух пьянящим ароматом. Справа от высокого окна располагался деревянный стеллаж со склянками, в которых в чистой маслянистой жидкости плавали листья и цветки.

– Похоже на зимний сад, – сказала Нэнси, посмотрев на мать. Та стояла оцепенев, с бледным лицом, и лампа слегка подрагивала в её руке.

Дедушка поставил свою лампу на столик. Наклонившись и оторвав листок от маленького кустика, он поднёс его к носу и вдохнул аромат.

– Я выращиваю эти травы для аптеки, хотя нынче спроса на мои зелья совсем нет. Но уход за растениями даёт мне уверенность, что я занят полезным делом, а значит, провожу свои дни не зря.

Мать чуть тряхнула головой и прикусила нижнюю губу.

– Раньше весной и летом горшки стояли около дома, – начала она. – Прямо возле крыльца… – Её голос умолк.

– Теперь так не получается, – туманно ответил дедушка, растирая лист между указательным и большим пальцем.

– Почему? – поинтересовалась Нэнси. Это своего рода чудачество – разводить в доме такой большой сад.

Дедушка достал платок и поспешно вытер с пальцев зелёные пятна. Похоже, Нэнси не получит ответ на свой вопрос. Взрослые опять обменялись многозначительными взглядами, расшифровать которые девочка не смогла.

– А почему в этих банках плавают листья? – спросила Виолетта, разглядывая полки.

– Это масляные настойки, – удовлетворил её любопытство дедушка, – средства против боли и недомогания.

– Красиво! Можно я подержу в руках? – Виолетта протянула руку к одной банке.

– Не сейчас, – ответила мама.

– В другой раз, – сказал дедушка, чуть улыбнувшись внучке.

– Пойдём, Виолетта, тебе давно пора спать. – Мама взяла младшую дочь за руку и повела её к двери слева от окна.

– На этом этаже гостиная, библиотека и ещё две спальни, – объяснил дедушка Нэнси. – Ваша комната выходит окнами на Траверс – улицу, на которой стоит аптека.

Нэнси взглянула на витую лестницу, которая вела выше, и вспомнила о восьмигранной башенке на крыше.

– Вы наблюдаете за кометой из башни? – с интересом спросила она у дедушки.

Тот кивнул.

– Я называю её обсерваторией. Оттуда видны все окрестности. – Его голос стал печальным, словно дедушка говорил о чём-то грустном. Это тоже показалось Нэнси чудачеством, ведь обсерватории для того и существуют, чтобы смотреть далеко-далеко! Нэнси благоразумно улыбнулась и собиралась последовать за мамой и сестрой в комнату, но аптекарь осторожно коснулся её руки. – Боюсь, вам с Виолеттой нельзя заходить в башню. Там стоит старинный телескоп, он очень хрупкий и легко может разбиться.

– Хорошо, дедушка, – быстро произнесла Нэнси. Странно называть так человека, с которым она только что познакомилась.

Аптекарь опустил руки и тепло улыбнулся. Потом поманил внучку за собой и скрылся в комнате.

Девочка сделала глубокий вдох. Не шумите, сидите дома, не ходите в башню. Интересно, если они приехали сюда, чтобы помогать дедушке наблюдать за кометой, почему им нельзя появляться в обсерватории? Не слишком ли много запретов в этом доме?

В детской матери Нэнси почти ожидала тоже увидеть обилие зелени и душистые травы, но вместо этого оказалась в старомодной, пёстро украшенной спальне. На кремовых обоях красовались золотые птицы и бабочки, танцующие среди извилистых ветвей. Однако деревянный пол покрывал толстый слой пыли, а вокруг ножек кровати собрались пушистые серые шарики. В углу находился умывальник с белым фарфоровым тазиком. Тяжёлый дубовый шкаф с открытой дверцей был пуст. Вдоль стены стояли две узкие кровати из тёмного дерева и два комода, а напротив располагались два окна, где на потрёпанных парчовых шторах нефритового цвета пировала моль.

Потрясённая неуютом этой комнаты, Нэнси поставила лампу на комод, повалилась на ближайшую кровать и взбила подушку, закашлявшись от облака пыли. Похоже, подушку не стирали с маминого детства, да и вообще здесь, видимо, так долго никто не жил, что пыль стала полноправной хозяйкой. Неужели это была мамина спальня? Никаких доказательств: ни кукол, ни книг, ни намёка на какие-нибудь увлечения.

Виолетта вскочила на другую кровать и стала прыгать на ней.

– Ты спала сразу на двух кроватях, мама? – воскликнула она.

Мать с каменным лицом подошла к окну.

– Вторая на случай, если кто-нибудь из подруг придёт в гости с ночёвкой.

Вокруг Виолетты клубилась пыль.

Дедушка, как бы извиняясь, пожал плечами, отчего воротник его рубашки поднялся к порозовевшим от стыда ушам.

– Извините, что здесь так пыльно. Я не принимал гостей… с тех пор как… – Он потёр подбородок.

– Ничего, – поспешно сказала мама. – Мы скоро наведём тут порядок. – Она выбила подушки и встряхнула одеяла. – Девочки, достаньте из саквояжа свои ночные рубашки. Я принесу тёплой воды и ночные горшки.

Нэнси с раскрытым от изумления ртом уставилась на мать.

– Ночные горшки? Разве здесь нет унитаза?

– Здесь нет таких удобств, к которым ты привыкла, – ответила мать, глядя на своего отца. Тот снова неловко пожал плечами.

Нэнси затосковала по удобной туалетной комнате у них дома в Лидсе с окаймлённой деревом ванной, такой же раковиной с медными кранами, а главное – унитазом с высоко расположенным бачком. Если потянуть за цепочку, раздавался лязг, словно где-то крутилось ржавое колесо, и в унитаз текла вода. Девочка знала, что не у всех есть такие туалеты – отец рассказывал, что бедные люди, которых он представляет в суде, пользуются уборными на несколько домов, расположенными на улице. Это сущее мучение. Нэнси вздохнула. Они приехали всего на пару дней, чтобы помочь дедушке. Нужно собрать волю в кулак и постараться с честью перенести испытания.

Нэнси умылась, пожелала маме спокойной ночи и, затолкнув ночной горшок с фарфоровой крышкой под кровать, убавила свет лампы и легла, прислушиваясь к ровному дыханию уснувшей Виолетты. Ноги налились свинцом от усталости, но в голове роились впечатления сегодняшнего дня. Что было в записке, которую мама оставила папе? Знает ли он о существовании второго дедушки? Нэнси почему-то была уверена, что отец не подозревал о путешествии в Саффолк, иначе утром, прощаясь с дочерьми, он упомянул бы о поездке. Девочка представила, как грустный папа сидит в гостиной в компании одного Монти, и от жалости у неё свело живот. Она поворочалась в постели, отодвигая пахнущее плесенью одеяло от лица. Дедушка невесёлый человек, но Нэнси казалось, что со временем она его полюбит. Правда, что-то в нём настораживало…

Вдруг девочка быстро, так, что даже голова закружилась, села в постели. Она вспомнила, как аптекарь ровно дышал, как медленно, но размеренно поднимался по ступеням, без труда наклонился, чтобы сорвать листок с растения. Он был старым, однако больным не выглядел, а значит, мама скрывает что-то ещё. Если дедушка здоров, зачем они проделали такой длинный путь до Саффолка? Порой Нэнси думала, что взрослые считают детей глупцами, способными поверить любым словам. А сегодня она впервые отчётливо поняла: не стоит принимать на веру всё, что слышишь от взрослых, особенно от родных. Это открытие её совсем не обрадовало! Происходило что-то очень необычное, и Нэнси собиралась выяснить, что именно.