Читать книгу Барчестерские башни - Энтони Троллоп - Страница 13

Дня через три мистер Хардинг получил записочку с просьбой посетить мистера Слоупа во дворце на следующее утро. Записка не содержала ни единого неучтивого слова и все же в ее тоне было что-то оскорбительное.

«Дорогой мистер Хардинг! Вы меня очень обяжете, зайдя ко мне во дворец завтра в девять тридцать утра. По желанию епископа я должен поговорить с вами о богадельне. Надеюсь, вы извините, что я назначаю столь ранний час. Но я чрезвычайно занят. В случае, если вам это очень неудобно, я буду ждать вас в десять. Если вас не затруднит, я хотел бы получить от вас письменный ответ.

Примите заверения, дорогой мистер Хардинг, в моем глубочайшем к вам уважении.

Ваш искренний друг

Об. Слоуп.

Епископский дворец, утро понедельника

20 августа 185* года».

Принять эти заверения мистер Хардинг не мог и не хотел, а слово «друг» в этой подписи казалось ему даже наглым. Его искренний друг! Много ли искренних друзей бывает у человека в этой юдоли? Какие процессы их создают? И разве между ним и мистером Слоупом такой процесс начался? Мистер Хардинг невольно задавал себе эти вопросы, читая и перечитывая записку. Ответил он, однако, следующее:

«Дорогой сэр! Я буду во дворце завтра в девять тридцать утра согласно вашему желанию.

Искренне ваш

С. Хардинг.

Хай-стрит, Барчестер, понедельник».

И на следующее утро ровно в половине десятого он постучался в дверь дворца и спросил мистера Слоупа.

Мистеру Слоупу, как и епископу, был отведен маленький кабинет на первом этаже. Мистера Хардинга провели туда и попросили сесть. Мистера Слоупа там не было. Бывший смотритель подошел к окну и, глядя в сад, невольно вспомнил, что еще недавно его встречали здесь, как родного. Старые слуги, открывая ему дверь, улыбались, дворецкий, когда он запаздывал, говорил с почтительной фамильярностью: «Для больных глаз, мистер Хардинг, посмотреть на вас – лучшее лекарство», а хлопотливая экономка клялась, что он, уж наверное, не обедал, или не завтракал, или все равно проголодался. И он вспомнил, какой тихой радостью озарялось лицо старика епископа, когда его друг входил в комнату.

Он подумал, что все это в прошлом, и на его глаза навернулись слезы. Зачем ему теперь богадельня? Он одинок, он стареет, и скоро, очень скоро он уйдет из этого мира, как ушел его друг, оставит и богадельню, и привычное место в соборе, и любимые занятия другим людям, более молодым и, быть может, более мудрым. Его пение? Вдруг оно и правда теперь неуместно? Ему показалось, что земля уходит у него из-под ног; настало время и ему возложить свои упования на то, на что он учил уповать других. «Чего стоит вера человека, – спросил он себя, – если она не служит ему опорой против печалей старости?» И, глядя затуманившимися глазами на пестрые цветники в саду, он чувствовал, что у него эта опора есть.

Однако ему было досадно, что его заставляют ждать. Если мистер Слоуп был занят в девять тридцать, то зачем он вынудил его спешить во дворец, даже не позавтракав как следует? По правде говоря, это не было случайностью. Мистер Слоуп решил, что либо мистер Хардинг примет богадельню с униженным смирением, либо вовсе от нее откажется, и рассчитал, что добьется второго скорее, если заранее раздражит мистера Хардинга. И, возможно, мистер Слоуп не так уж ошибался в своих рассуждениях.

Было уже почти десять, когда мистер Слоуп быстро вошел в комнату, сказал что-то о епископе и делах епархии, безжалостно встряхнул руку мистера Хардинга и пригласил его сесть.

Высокомерие этого выскочки раздражало мистера Хардинга, но он не знал, как поставить его на место. Ответить таким же высокомерием он не мог – это противоречило самой его натуре, а для того, чтобы прямо отчитать наглеца, как сделал бы архидьякон, у него не хватало твердости и самоуверенности. Ему оставалось только смириться, и он смирился.

– Вы ведь о богадельне, мистер Хардинг? – начал капеллан, точно кембриджский декан, говорящий с неимущим студентом.

Мистер Хардинг закинул ногу за ногу, положил на колено левую руку, а сверху правую, посмотрел на мистера Слоупа и ничего не сказал.

– Туда вновь назначается смотритель, – объявил мистер Слоуп, и мистер Хардинг ответил, что это ему известно.

– Конечно, вы знаете, что содержание сильно урезано, – продолжал капеллан. – Епископ не хотел тут экономить и указал правительству, что меньше четырехсот пятидесяти фунтов назначить никак нельзя. Я думаю, в целом епископ был прав: обязанности смотрителя, хотя и необременительные, все же станут сложнее по сравнению с прошлым. Пожалуй, неплохо, что духовенство кафедрального города будет обеспечено, насколько позволят средства, имеющиеся в нашем распоряжении. Так считает епископ, и, должен сказать, я тоже.

Мистер Хардинг погладил правой рукой левую и ничего не сказал.

– Это о содержании, мистер Хардинг. Дом, конечно, предоставляется смотрителю, как и прежде. Но, мне кажется, следует поставить условие, что он будет подновлять дом изнутри каждые семь лет и красить его снаружи каждые три года, а при освобождении – в случае смерти или по иной причине – производить необходимую починку. Но это eще должен решить епископ.

Мистер Хардинг по-прежнему потирал правой рукой левую и молча смотрел на непривлекательное лицо мистера Слоупа.

– Теперь об обязанностях, – продолжал тот. – Если меня не ввели в заблуждение, раньше их вообще не было. – И он усмехнулся, словно облекая выговор в форму шутки.

Мистер Хардинг вспомнил безмятежные годы, проведенные в его старом доме: своих дряхлых подопечных, свои добрые намерения, свои заботы – бесспорно, не тяжкие. Он вспомнил все это и усомнился: не заслужил ли он этот сарказм. А потому он ничего не возразил своему врагу и только сказал кротко, даже слишком кротко, что, каковы бы ни были эти обязанности, покойный епископ, кажется, был доволен тем, как они исполнялись.

Мистер Слоуп снова улыбнулся – теперь это была шпилька в адрес покойного епископа, а не бывшего смотрителя, и мистер Хардинг так ее и истолковал. Он покраснел и рассердился.

– Вы, возможно, заметили, мистер Хардинг, что в Барчестере произошли большие перемены, – сказал мистер Слоуп.

Мистер Хардинг сказал, что он это заметил.

– И не только в Барчестере, мистер Хардинг, но и повсюду. Не только в Барчестере новые люди проводят реформы и выметают бесполезный мусор прежних веков. Это происходит по всей стране. Теперь всякий, кто получает жалованье, должен работать. И те, кто надзирает за этой работой и платит жалованье, обязаны следить, чтобы этот закон исполнялся. Теперь церкви, мистер Хардинг, как и всем иным поприщам, нужны новые люди.

Для нашего друга все это было горше полыни. Он никогда не ставил особенно высоко свои способности и деятельность, но все его симпатии были на стороне старого духовенства, и он ненавидел, насколько способен был ненавидеть, этих новых, деловитых, черствых самохвалов, столь удачно представленных в особе мистера Слоупа.

– Может быть, – сказал он, – епископ предпочтет назначить в богадельню нового человека?

– Отнюдь! – сказал мистер Слоуп. – Епископ очень хочет, чтобы вы дали свое согласие, но он желал бы, чтобы вы наперед знали, каковы будут ваши обязанности. Во-первых, при богадельне будет открыта школа дня субботнего.

– Как! Для стариков? – спросил мистер Хардинг.

– Нет, мистер Хардинг, не для стариков, а для детей барчестерской бедноты. Епископ хотел бы, чтобы этой школой занимались вы; учителя будут поставлены под ваш надзор.

Мистер Хардинг снял правую руку с левой и начал растирать икру верхней ноги.

– Что до стариков, – продолжал мистер Слоуп, – и до старух, которые будут теперь приняты в богадельню, то епископ желает, чтобы каждый день субботний и в один какой-нибудь будний день для них устраивалось утреннее и вечернее богослужение, чтобы вы каждое воскресенье читали им не меньше одной проповеди и чтобы все они ежедневно собирались на утреннюю и вечернюю молитву. Епископ полагает, что тогда можно будет не выделять для богадельни отдельной скамьи в соборе.

Мистер Слоуп умолк, но мистер Хардинг ничего не сказал.

– Ведь для женщин будет трудно подыскать скамью… да и в целом, мистер Хардинг, на мой взгляд, для людей из низших сословий соборная служба малополезна, даже если и считать ее полезной для иных сословий.

– Я предпочту не обсуждать этого, – сказал мистер Хардинг.

– О, и я тоже. По крайней мере, сейчас. Надеюсь, однако, вы получили полное представление о новых порядках, которые епископ хочет ввести в богадельне; и если (в чем я не сомневаюсь) я услышу от вас выражение согласия со взглядами его преосвященства, то я с превеликим удовольствием, как вестник его преосвященства, вручу вам ваше назначение.

– А если я не согласен со взглядами его преосвященства? – спросил мистер Хардинг.

– Но надеюсь, это не так! – возразил мистер Слоуп.

– Ну, а если так? – снова спросил мистер Хардинг.

– Если, к несчастью, это так, чего я просто не могу вообразить, то, я полагаю, ваши собственные чувства подскажут вам, что достойнее всего было бы отказаться от назначения.

– А если я не откажусь и не буду согласен с епископом? – спросил мистер Хардинг.

Этот вопрос несколько смутил мистера Слоупа. Он действительно говорил с епископом о богадельне и был отчасти уполномочен указать мистеру Хардингу на желательность воскресной школы и богослужений в богадельне, однако эти условия вовсе не были обязательными. По мысли епископа мистер Хардинг не мог не согласиться, а школа, как и все подобные новые учреждения в городе, должна была находиться под надзором его жены и капеллана. По мысли же мистера Слоупа, гораздо больше отвечавшей действительному положению вещей, мистер Хардинг должен был сам отказаться от места смотрителя, дав ему возможность назначить в богадельню какого-нибудь своего союзника. Но ему и в голову не приходило, что мистер Хардинг может прямо принять место и столь же прямо отвергнуть условия.

– Но трудно предположить, – сказал он, – что вы примете из рук епископа должность, заранее решив не выполнять обязанности, с которыми она сопряжена.

– Если, став смотрителем, я буду пренебрегать своими обязанностями, у епископа есть средство поправить дело.

– Признаюсь, от вас я не ждал подобного довода, как и подобных предположений, – оскорбленно сказал мистер Слоуп.

– А я не ждал подобных условий.

– Во всяком случае, я был бы рад узнать, какой ответ я должен передать его преосвященству, – сказал мистер Слоуп.

– Я сам побываю у его преосвященства в ближайшее время, – ответил мистер Хардинг.

– Это вряд ли будет удобно его преосвященству, – объявил мистер Слоуп. – Право же, епископ не может принимать всех священников епархии в каждом подобном случае. Епископ, если не ошибаюсь, уже беседовал с вами на эту тему, и не вижу, с какой стати его нужно снова беспокоить.

– Вам известно, мистер Слоуп, сколько лет я был священником в этом городе?

Мистер Слоуп добился своего: мистер Хардинг пришел в ярость, и можно было ждать решительного отказа.

– Право, не вижу, какое это имеет отношение к делу. Неужели вы думаете, что епископ сочтет возможным позволить вам рассматривать как синекуру пост, требующий энергичного человека – и потому лишь, что вы много лет служили в соборе?

– Но это могло бы подвигнуть епископа принять меня, если бы я обратился к нему с такой просьбой. Я посоветуюсь с друзьями, мистер Слоуп, но я не собираюсь хитрить: можете сказать епископу, что я не разделяю его взглядов на управление богадельней и откажусь от назначения, если условия, которые вы перечислили, окажутся обязательными. – С этими словами мистер Хардинг взял шляпу и удалился.

Мистер Слоуп был доволен. Он счел себя вправе принять последнюю фразу мистера Хардинга за решительный отказ. Во всяком случае, так он это представил епископу и миссис Прауди.

– Это непонятно, – заметил епископ.

– Вовсе нет! – сказала миссис Прауди. – Ты и не догадываешься, как твердо они решили не подчиняться тебе!

– Но мистер Хардинг хотел вернуться в богадельню!

– Да, – сказал мистер Слоуп. – При условии, что он будет независим от вашего преосвященства.

– Об этом не может быть и речи! – сказал епископ.

– Да, разумеется! – сказал капеллан.

– Еще бы! – сказала миссис Прауди.

– Но я очень этим огорчен, – сказал епископ.

– Не вижу почему, – сказала миссис Прауди. – Мистер Куиверфул – куда более достойный человек, ему это место гораздо нужнее, и такого человека полезно иметь под рукой.

– Я думаю, мне следует поговорить с Куиверфулом? – спросил капеллан.

– Поговорите, – сказал епископ.