Читать книгу Хроники реального мира. Хранитель - Эрих Иероним фон Корр - Страница 3

Делать в баре мне было больше абсолютно нечего. Допивая пиво, я неторопливо размышлял о своих дальнейших планах. И что может придумать разумное существо, которому в кои-то веки потребовалось посоветоваться и излить душу? – Правильно – взять чего-нибудь выпить и закусить, да и поехать в гости к другу.

Уверяю вас, искать такое решение проблем душевного спокойствия – это отнюдь не местное изобретение и в ходу уже тысячи и тысячи лет, но ведь и не мною однажды замечено, что ничто не ново под луной.

Друг же у меня в радиусе ближайших пятисот миль был только один – водяной озера, на котором стоит город. Старше меня он более чем на полторы тысячи лет, и это, вне сомнения – самый образованный, мудрый и интересный собеседник, что я когда-либо встречал.

В своем доме – в огромной пещере на противоположном берегу бухты, вход в которую всегда скрывает вода, водяной собрал огромную библиотеку и великолепную коллекцию разных редкостей. Как минимум, треть его библиотеки состоит из папирусных свитков с раритетами, которые современная цивилизация вообще считает давно утерянными. Мне всегда казалось, что бесконечно там тянутся и стеллажи со средневековыми фолиантами на пергаменте, и с тиснёными золотом корешками книг восемнадцатых – девятнадцатых веков. Великолепны были залы с коллекциями оружия, драгоценностей, скульптурами и картин.

И в пещере водяного всегда очень сухо и тепло. И, если раньше его пещера освещалась и обогревалась плошками с чем-то живым, издающим золотисто-зелёный свет, то лет с шестьдесят тому назад водяной умудрился провести к себе электричество, подключившись к какому-то подводному кабелю. Он почему-то называл это 'платой за транзит'. А ещё в пещере есть очень необычный камин, который представляет собой настоящее чудо и является единственным в мире в своём роде.

Каждый год в дни летнего солнцестояния водяной покидал свой дом. Не знаю, где точно это место находится, знаю только, что – где-то юге, где водяные пресных рек и озёр собираются на свой ежегодный бал, длящийся почти неделю. Обсуждают только им важные новости, меняются разными редкостями, танцуют, пьют, заводят романы… Но сейчас мой друг должен был быть дома.

Внешность водяной может принять любую: хоть девочки-школьницы с косичками, хоть старца с клюкой. И он днями может обходиться без воды своего озера, путешествуя по суше в обычном человеческом облике, если ему потребуется, к примеру, найти себе новый дом, или попить пива с другом… Настоящий, подлинный облик водяного – это зрелище не для слабонервных. Можете представить себе ожившую гигантскую каплю? А ведь водяные – одна из старейших рас на планете, старше их только плазмоиды. Но, если домовые навсегда застряли между мирами, и не всем дано их видеть, то водяные жили в одном с людьми мире всегда. – Очень древние, мудрые и добрые существа.

Каждое лето водяной почему-то считает своим долгом, так сказать, 'поработать водяным'. Почему ловит мышей сытый домашний кот и выкладывает свою добычу хозяевам на обозрение? Точно так же и любой водяной иногда – запутывает сети рыбаков, спасая рыбу; прочищает подводные родники, а каждую зиму непременно ложиться спать до весны.

Вот почему они заводы по берегам своих озёр и рек ещё не смывают, до сих пор понять не могу, но они предпочитают в дела людей не вмешиваться. Хотя нет ничего сложного для любого водяного в том, чтобы устроить, к примеру, огромный фонтан из вдруг проснувшегося родника посреди иного особенно гадящего в его озеро заводика.

Я и то иногда с трудом сдерживаюсь, чтобы не спалить в золу иное чудо технического прогресса, чтоб хоть как-то уменьшить извергаемую им ядовитую гадость. Приняв решение, я вышел на улицу, перед этим спустив на пол со своих колен Рыжего. Кот проводил меня тоскливым взглядом и грустно мяукнул вслед.

На улице так же палило солнце. В городе у меня была по случаю куплена квартирка из нескольких комнат, где хранилось лишь несколько дорогих сердцу безделушек, одежда, очередные документы – почти подлинные, и тот минимум наличных денег, что мог мне потребоваться в этой стране. Там же стоял компьютер с выходом в сеть для сугубо прикладных задач – своими финансами и имуществом, разбросанным по всему миру, надо было как-то управлять.

Основной дом, крепость – не знаю, как назвать это место более точно, был у меня в одном чудном местечке на берегу Средиземного моря. Вот там у меня всё было обустроено очень серьезно. И, хотя мой дом и выглядел с виду игрушечным замком, но вот в своей системе защиты он имел огромное количество различных как технических, так и иных сюрпризов, для нежеланных гостей делающих его почти неприступным. И главное мой дом хранит не за своими стенами – главное скрыто под ним – это вырубленные в граните колоссальные анфилады комнат и залов настоящего подземного дворца.

А маленький замок на поверхности, с садом и дубовой рощей вокруг своих зубчатых стен, напоминал мне мой первый, настоящий замок времён, когда я был самым настоящим бароном, а стены замка не раз и не два служили мне именно для защиты, а не для красоты. Вокруг моего дома разбит чудный сад из роз и есть даже своя маленькая дубовая рощица, посаженная мною лично в начале девятнадцатого века. И там меня всегда ждут моя домоправительница – фрау фон Штакельберг, моя милейшая Хельга; и её муж – мой секретарь и многолетний верный помощник Генрих, которые отлично знали, с кем имеют дело, и были абсолютно мне преданы.

Я смог остановить их старение, и второе столетие этой паре было с виду чуть за сорок, как и в тот день, когда они только поступили ко мне на службу. И, поверьте, нет в мире более преданных слуг.

Ах, если бы вы знали, какие пироги она умеет печь! И какое она варит пиво!

Мне безумно захотелось домой, но почему-то кольнуло холодком в душе – безошибочное чутьё говорило, что суждено этому случиться ещё очень нескоро, но я даже представить себе не мог, почему?

Водить машину я так и не научился, хотя пара автомобилей у меня дома в гараже и всегда стояли, но возил меня всегда только Генрих. А бывая в других странах, во всяком случае, со времён сразу после Первой Мировой войны, я всегда предпочитал такси. Нет – права у меня были, выданные даже в двух странах, и не так и давно, но за рулем я всегда чувствовал себя так же, как, наверное, иной бедняга на электрическом стуле за минуту до того, как подадут ток.

И вообще машины я ненавидел. Нелюбовь к этим воняющим монстрам у меня возникла сразу, как только они появились на дорогах, и вот почему-то никак не ослабевала. Но пользоваться ими, увы, приходится постоянно.

Пришлось брать такси, ехать к себе домой, переодеваться и брать огромную сумку. Потом мы ещё долго мотались по магазинам. Я закупал различные деликатесы и спиртное. К великолепному коньяку я набрал ещё и пива – немецкого, разумеется.

Довольно долго мы ездили и по книжным магазинам, где я долго и тщательно выбирал и журналы мод, и кучу научно-познавательных книг, журналов и газет – водяной просто обожал подобное чтиво. Шофёр, бедняга, истекал потом и, наверное, ругал меня про себя, на чём свет стоит, но уж слишком хорошую цену я ему предложил, чтобы он эти свои мысли озвучил вслух, хотя на его смуглом от загара лице всё это и читалось абсолютно явно.

Когда мои вояжи по магазинам были закончены, мы ещё почти час ехали вдоль берега озера до того места на берегу, где я и попросил его остановиться на грунтовой дороге в хорошо знакомом мне месте. Отсюда мне ещё предстояло пройти по лесу, чтобы дойти до той огромной скалы, далеко выступающей в озеро, под которой и жил мой друг водяной. Вызвать его я мог и с любого места озера, конечно, но в этот раз я хотел напроситься в гости.

По дороге с шофёром мы молчали. Выйдя из машины, я рассчитался, и, забирая с заднего сиденья свою тяжеленную сумку, обмолвился, что жду друзей на пикник и забирать меня не надо, на что таксист лишь молча кивнул в ответ.

Напряжение между нами, возникшее сразу, как только я сел в машину, лишь усилилось. Своей полноценной ауры у парня не было, что-то съедало его энергетику, как червь выедает изнутри красивое с виду яблоко. И сразу он не уехал, а, выйдя из машины, устало потянулся, закурил, и с задумчивым видом стал обходить машину, постукивая по колесам ногой, иногда угрюмо поглядывая на меня.

Закурил и я. Потом водитель открыл капот и стал копаться в моторе. Вот теперь я мог рассмотреть парня внимательнее, и только тут я заметил, что над его головой и вокруг груди вилось едва заметное серое облачко, не видимое никому, кроме меня, а это значило, что на парне поселился маленький бесенок – почти разумный энергетический паразит. И вот ему я категорически не понравился, что было абсолютно справедливо, но это своё отношение ко мне у бесёнка почти получилось передавать и своему хозяину! Когда и где парень умудрился его подхватить?! Но теперь это было уже не важно.

Я не стал раздумывать, что делать, и снял свои солнцезащитные очки. Если бы в этот миг кто-нибудь встретился со мной взглядом, то ему бы показалось, что в моих глазах блеснуло солнце. Перед смертью бесёнок проявился полностью, и я не увидел ничего для себя неожиданного: маленькая головка, величиной с кулак ребёнка, пасть летучей мыши, крохотные крылышки и длинный хвост с кисточкой на конце, которым тварь обвивалась вокруг груди парня. Шесть крохотных лапок с коготками на концах вцепились в его голову.

Перед смертью бесёнок повернул свою морду ко мне, и в его единственном глазе мелькнула безумная ярость и страх, но удрать он не успел. Горел он, как горит пропитанный спиртом клок ваты на углях – почти мгновенно. Вот и всё – дело было сделано. К счастью для себя, парень просто не мог ни увидеть, ни почувствовать ни демонёнка, ни жар убившего его огня.

Скольких подобных созданий я уничтожил на своем веку, я не помнил даже примерно, но, поверьте – очень много. Перед смертью они всегда проявлялись в огромном разнообразии обликов, но самым частым всегда был образ обычной капли с несколькими бусинками глаз и шестью лапками.

Парень прекратил копаться в моторе, закрыл капот и недоуменно провел ладонью по лицу.

– Вас точно не надо будет забирать? – спросил он. – Возьмите, – и он протянул мне свою визитку, – а то, мало ли что. Позвоните, я приеду, если надо.

Я улыбнулся в ответ и отрицательно покачал головой, но визитку вежливо взял. В город я думал возвращаться несколько иным путём, потому что мне не потребуется тащить тяжеленную поклажу.

Машина, наконец-то, уехала, и я остался на дороге один. С пару минут я докуривал сигарету, задумчиво разглядывая свою огромную сумку. Мысль тащить её через дикие заросли до озера меня совсем не радовала.

Я очень и очень не любил делать днём то, что собирался сделать сейчас, но уж очень ноша была тяжела, а заросли перед озером казались сплошной крепостной стеной из кустарника и деревьев. И я даже знал того, кто десятилетиями так плотно эти кусты и деревья тут высаживал, создав почти непроходимую живую стену.

Вздохнув, я взял в руки сумку, плотно прижав её к груди. Потом – оттолкнулся ногами от земли и взмыл в воздух. Мои крылья всё равно не всем дано видеть, но это совсем не значит, что их у меня нет.

Кругом стояла первозданная тишина – ни шума мотора, ни человеческих голосов. Я был уверен, что на дороге я в полном одиночестве. Безошибочно определив направление и сохраняя тело в вертикальном положении, не спеша, я полетел в сторону берега.

Оказавшись на месте – на верхушке огромного гранитного валуна, подобному огромному неведомому зверю, заползшему в озерную волну, да так и замершему в ней навсегда, я приземлился. И я сразу почувствовал – мой друг, водяной, дома! В его почти неосязаемом ответе было радостное удивление, но почувствовал он меня мгновенно. И мне осталось лишь подождать несколько минут, пока водяной не провёл меня в свой дом, заботливо окружив воздушным пузырём.

Но такси, на котором я сюда добирался, не уехало далеко. Водитель остановил машину сразу за первым поворотом.

День для парня вышел не простым, и он был очень уставшим. Полночи кричал маленький сынишка, у которого резались зубки, и выспаться так и не удалось, а с утра ещё пришлось возиться с машиной, менять вдруг полетевший генератор. И жара, эта дикая жара, которая, казалось бы, убивала. И очень болела голова. Потом этот странный клиент. Хороший клиент, хорошие деньги, но странный – в чёрной рубашке и чёрных джинсах и в чёрной кожаной курточке. В такую жару? И ни бисеринки пота на лице. Он чем-то сразу стал раздражать, этот пассажир, хотя и не сказал ни слова сверх того минимума, что был необходим. И странное место, куда он приказал его привести. Какой пикник тут может быть?! До озера ещё идти и идти, и сквозь такие заросли, что без трактора это явно сделать будет сложно.

И что-то этот странный пассажир с ним сделал. Ощущение прохладного освежающего ветра, обдавшего с головы до пят, когда он копался в моторе, было абсолютно реальным. На голову как будто вылили ведро невидимой ледяной воды. Сразу ушла головная боль и отступила жара.

Но какой пикник его странный пассажир надумал здесь устраивать? С одной стороны дороги – непроходимые заросли, с другой – болото?

Остановив машину, парень направился в кустики по делу простому и тривиальному. Он успел расстегнуть брюки, когда бросил взгляд сквозь заросли на то место, где оставил своего пассажира, и замер от удивления: пассажир взмыл в воздух и медленно летел над зарослями к озеру. И за его спиной сияла едва заметная радужная тень, как над порхающей на солнце стрекозой, но огромная, шириной не менее метров шести.

Таксист не стал протирать себе глаза, или вспоминать, когда и что он пил в последний раз. В реальности происходящего он не сомневался ни на йоту.

Когда взлетевшая фигура скрылась за верхушками деревьев, а он закончил то маленькое дельце, которое, собственно, и привело его в кустики, то бегом бросился к машине. Судорожно вцепившись в руль, парень ещё несколько минут обдумывал то, чему оказался свидетелем. И решил, что об этом он не расскажет никому и никогда. Никому и никогда, но теперь каждый день он будет дежурить там же, где встретил этого странного пассажира.

Он предложит ему катать его абсолютно бесплатно и куда угодно, лишь бы тот ответил ему на один вопрос: ты кто?!