Читать книгу Слабость Виктории Бергман (сборник) - Эрик Аксл Сунд - Страница 34

– Забудь о Фюрюгорде! – резко приказал фон Квист.

– Что? Что вы имеете в виду? – Жанетт Чильберг встала и подошла к окну. – Парень ведь в высшей степени… Я уже ничего не понимаю.

– У Фюрюгорда есть алиби, и он не имеет к этому никакого отношения. Я совершил большую ошибку, послушав тебя.

Жанетт слышала, насколько прокурор взволнован, и видела перед собой его побагровевшее лицо.

– Фюрюгорд чист, – продолжал он. – У него есть алиби.

– Вот оно что, и какое же?

– То, что я сейчас скажу, засекречено и должно остаться между нами, – немного помолчав, произнес фон Квист. – Я сообщу только один факт. Ясно?

– Да-да, конечно.

– Шведский вооруженный контингент в Судане, большего я сказать не могу.

– И?..

– Фюрюгорда завербовали в Афганистане и на всю весну отправили в Судан. Он невиновен.

Жанетт не знала, что говорить.

– В Судан? – только и смогла переспросить она, почувствовав свое полное бессилие.

Все вернулось на круги своя. Полное отсутствие подозреваемых, есть только имя одной из жертв.

Мальчик с острова Свартшёландет действительно оказался Юрием Крыловым. Сирота из города Молодечно, в часе езды к северо-западу от Минска. Как и почему он приехал в Швецию, оставалось только догадываться, а белорусское посольство особой готовности помочь не проявляло.

Мумифицированный мальчик из кустов возле станции метро Турильдсплан по-прежнему оставался неопознанным, и Жанетт даже связывалась с Европолом в Гааге в надежде на прояснение ситуации. Результата это, естественно, не принесло. Европа кишела нелегальными беженцами-детьми, не вступавшими в контакт с властями. Повсюду имелись дети, которые появлялись и исчезали, и никто не знал, куда они деваются. А даже если это становилось известно, никто никаких мер не принимал.

Ведь речь шла всего лишь о детях.

Иво Андрич сообщил ей из Сольны о том, что Юрия Крылова, по всей видимости, кастрировали живым.

Она задумалась над тем, что это может означать. Невероятная жестокость и действия сродни пыткам, судя по опыту, указывали на то, что преступник – мужчина.

Однако во всем этом ощущалось нечто ритуальное, а значит, нельзя исключить того, что злодеяние совершил не один человек, а несколько. Может, тут замешаны торговцы людьми?

В любом случае сейчас необходимо сконцентрироваться на наиболее вероятной версии: действующий в одиночку агрессивный мужчина, который, скорее всего, уже значится в их регистре. Трудность поисков, исходя из таких критериев, заключалась в том, что подобных мужчин очень много.

Жанетт уставилась на кипы бумаг на письменном столе.

Тысячи листов досье на сотни потенциальных преступников.

Она решила еще раз просмотреть кипы судебных решений и записей допросов.

По прошествии трех часов ей удалось обнаружить кое-что интересное. Жанетт встала, вышла в коридор и постучала по косяку двери в кабинет Йенса Хуртига:

– У тебя найдется минутка?

Он обернулся к ней, и она ответила улыбкой на его вопросительный взгляд.

– Пойдем ко мне, – сказала она.

Они уселись с двух сторон от ее письменного стола, и Жанетт протянула Хуртигу папку.

Открыв ее, Хуртиг посмотрел на Жанетт с удивлением: – Карл Лундстрём? Так ведь это его мы накрыли с детской порнографией в компьютере. Зачем он нам понадобился?

– Сейчас объясню. Карла Лундстрёма уже допросили в управлении, и в протоколах, которые перед тобой, он подробно описывает, как надо действовать, если хочешь купить ребенка.

– Купить ребенка? – с явным интересом переспросил Хуртиг.

– Да. И Лундстрёму известны все детали. Он называет точные суммы, утверждая, что сам участия в таких делах не принимал, но знает нескольких людей, которые покупали детей.

Хуртиг откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул:

– Черт возьми, любопытно. Какие-нибудь имена есть?

– Нет. Но материал по Лундстрёму еще не полон. Параллельно с допросами проводится судебно-психиатрическая экспертиза. Возможно, психологи, которые как раз сейчас с ним беседуют, сумеют рассказать нам больше.

– Что-нибудь еще? – спросил Хуртиг, просматривая кипы бумаг. – Да, еще несколько моментов. Карл Лундстрём ратует за кастрацию педофилов и насильников. Однако между строк читается, что он считает это недостаточным. Кастрировать следует всех мужчин.

– Не слишком ли это притянуто за уши? – Хуртиг закатил глаза. – Ведь в наших случаях речь идет о маленьких мальчиках. – Возможно, но есть еще кое-что, почему мне хочется его проверить, – продолжила Жанетт. – Имеется закрытое дело об изнасиловании ребенка, избиении и лишении свободы. Семь лет назад. Заявившей на него девочке было четырнадцать лет, ее зовут Ульрика Вендин. Угадай, кто закрыл дело?

– Полагаю, прокурор Кеннет фон Квист, – ухмыльнулся Хуртиг. Жанетт кивнула:

– Ульрика Вендин числится проживающей в Хаммарбюхёйден[30], и я предлагаю как можно скорее поехать туда.

– О’кей… Что еще?

Он смотрел на нее с откровенным нетерпением, и она поддалась искушению помедлить с ответом.

– Жена Карла Лундстрёма работает зубным врачом.

– Зубным врачом? – явно не понимая, переспросил он.

– Ну, жена Лундстрёма зубной врач, иными словами, он мог иметь доступ к лекарствам. Нам известно, что по крайней мере одну из жертв отравили обезболивающим препаратом, используемым зубными врачами. Ксилокаином адреналином. Один к одному. Не удивлюсь, если анализы покажут, что кровь Крылова тоже содержит его следы. Короче говоря, все это вполне может быть взаимосвязано.

Хуртиг отложил папку и встал:

– Ладно, убедила. Лундстрём представляет для нас интерес. – Я позвоню Биллингу, и будем надеяться, что он сможет убедить прокурора организовать допрос.

Хуртиг остановился в дверях и обернулся:

– Неужели действительно необходимо вовлекать фон Квиста? Мы же пока просто побеседуем для начала, прозондируем почву. – Увы, – ответила Жанетт, – поскольку он уже возбудил судебное преследование, его надо хотя бы проинформировать.

Хуртиг вздохнул и ушел.

Она позвонила начальнику отделения Деннису Биллингу, тот оказался на удивление сговорчив и пообещал сделать все возможное, чтобы убедить прокурора. Потом она позвонила следователю из Государственного полицейского управления Ларсу Миккельсену.

Жанетт изложила свое дело, но когда она назвала имя Карла Лундстрёма, Миккельсен засмеялся.

– Нет, тут что-то не сходится. Он не убийца. Мне доводилось иметь дело со многими убийцами, я их чую. Этот человек болен.

Но он не убийца.

– Вполне возможно, – сказала Жанетт. – Но мне надо узнать побольше о его контактах по части торговли детьми.

– Лундстрём изображает, будто знает многое о том, как это происходит, но я не уверен, что ты сможешь добиться от него чего-нибудь путного. Эта деятельность носит международный характер, и даже если ты обратишься в Интерпол, тебе едва ли стоит надеяться на их помощь. Поверь мне, я занимаюсь этим дерьмом уже двадцать лет, и дальше попыток у нас дело не идет.

– Откуда у вас такая уверенность, что Лундстрём не убийца? – спросила она.

Он откашлялся.

– Конечно, все возможно, но если бы ты с ним встретилась, ты бы поняла. Тебе стоит поговорить с психологами из отдела судебной психиатрии. Они обратились за консультацией к некой Софии Цеттерлунд. Но обследование едва успело начаться, так что тебе лучше денек-другой повременить, прежде чем связываться с Худдинге.

Они попрощались.

Терять Жанетт было нечего – возможно, психолог и сумеет что-нибудь добавить, пусть даже мелкую деталь. Такое уже случалось. Похоже, действительно стоит позвонить этой Софии Цеттерлунд.

Однако рабочий день уже давно закончился, и Жанетт решила подождать с телефонным разговором. Пора ехать домой.