Читать книгу Убитые души - Эрик Поладов, Джон Хост, Марко Мотта - Страница 2

– Итак, я решил пропустить некоторые отделения в здании, чтобы начать с того места, где происходили основные события. Я направляюсь в блок «3» – сказал австрийский журналист Ганс Вальтер, продолжая исследовать психиатрическую клинику недалеко от границы с Чехией.

Всё здание изнутри пребывало в полуразрушенном состоянии. Штукатурка и плитка осыпались. Повсюду лежали куски битого стекла. На металлическом инвентаре просматривались обильные следы толстых слоёв ржавчины. Огромные скопления пыли и запах сырости.

Он продолжал говорить, стараясь не отдалять диктофон от губ.

– Если верить словам гера Штуцбера, чей отец проработал здесь врачом девять лет, именно в этой части здания, где я сейчас нахожусь, учёные третьего рейха проводили опыты над пациентами с 1938 по 1943. В одном из помещений возле меня находятся медицинские инструменты. Среди них шприцы, скальпели, молотки, нечто похожее на пилу для вскрытия черепной коробки. Возможно это применялось для трепанации черепа и лоботомии. Также мною обнаружены осколки тонкого закруглённого стекла, вероятно фрагменты ампул для инъекций. Не исключено, что данное помещение служило складом препаратов и инструментов.

Ганс нажал на паузу и отложил диктофон. Его руки обхватили свисающий на шее фотоаппарат. Он приступил к запечатлению на плёнку всего того, что было им обнаружено, и направился в коридор, после чего переступил порог следующего помещения.

– В соседней комнате расположен стол для проведения неких процедур над подопытными. Стол снабжён необходимыми ремнями для фиксации конечностей, головы и туловища. Рядом расположен некий прибор, который, судя по внешнему виду, подключался к электросети. Скорее всего данный аппарат был предназначен для проведения электрического тока к мозгу пациента через провода, на которых, как я вижу, закреплены электроды.

Закончив с этим помещением, Ганс нажал на паузу, опустил диктофон в сумку, свисающую с плеча, сфотографировал всё вокруг, и вышел в коридор. Он достал пачку Мальборо, закурил и подошёл ко входу в следующее помещение.

Он включил запись и продолжил:

– Помещение номер три. У разбитого окна находится инвалидное кресло, в центре кресло для проведения неких работ над пациентами, также оборудованное ремнями для фиксации конечностей и головы. Ах, да. Чуть не упустил из виду. Над креслом подвешен осветительный прибор с шестью лампами по кругу и одной в центре. У стены расположены шкафы стеллажного типа. Дверцы с разбитыми стеклянными окнами лежат на полу, очевидно из-за проржавевших дверных петель. Внутри на полках каких-либо предметов не наблюдается.

Вновь Ганс нажал на паузу, сделал несколько фотографий и вернулся в коридор.

Он стоял перед порогом очередного помещения на противоположной стороне коридора. Дверь покосилась и держалась на одной петле. Стекло в дверном окошке было разбито. Ганс заметил, как осколки этого стекла хрустнули у него под ногами. Он аккуратно переступил через порог.

Комната оказалась относительно небольшой. Внутри были письменный стол, один стул с рабочей стороны и два с противоположной. В углу лежала опрокинутая вешалка. В метре от неё на стене висело зеркало. На потолке с прогнившего провода свисал пустой патрон.

Ганс подошёл к столу и отодвинул стул. Он вернул сигарету в рот, зажав губами, и принялся шарить по ящикам, выдвигая их один за другим. Во втором ящике он обнаружил картонную папку и без промедлений достал её. Положив её на стол, Ганс прочитал на лицевой стороне: «Проект А. Р. Программа №129. Отчёт». Журналист не верил своим глазам. Как на столь секретном и тщательно охраняемом объекте в годы войны могли что-то оставить. С небывалой жаждой он развязал нитки и начал знакомиться с тем, что скрывалось внутри.

На поверхности лежали негативы фотографий. По силуэтам было трудно разобрать, что именно запечатлено на негативах. Следом шла стопка фотографий. Ганс взял первую, и подставил рядом первый негатив. Содержание оказалось идентичным. Это был вскрытый череп во время операции с воткнутыми в мозг электродами. На голове отсутствовала часть костной ткани от лобной доли до теменной, включая верхушку затылочной кости. Отбросив обратно за ненадобностью негатив, Ганс стал пересматривать фотографии. На следующей были запечатлены два санитара, поддерживающие за подмышки подопытного, который судя по швам на бритой голове уже был прооперирован. Далее был операционный стол. На нём лежал пациент. Его веки были подняты при помощи инструментов. Рядом с глазными яблоками через орбиты проходили электроды. На остальных фотографиях был один и тот же человек. С каждой последующей фотографией Ганс делал всё более сильную затяжку от той сигареты, которую сжимали губы.

Ганс удовлетворённо покивал головой и отложил фотографии в сторону.

Дальше пошли документы. Он взял первый лист, текст которого содержал следующее:

«Объект исследований – мужчина, 39 лет, 172 см, 75 кг. На момент начала исследований отклонений в нервной системе не выявлено. Наследственные заболевания отсутствуют. Зрение соответствует норме. Умственные способности соответствуют минимальным стандартам для данного возраста. Уровень психического развития удовлетворительный».

Под текстом были указаны имя и фамилия врача с росписью: «Доктор Вернер Шварц». Ниже дата: «12.08.1940».

На этом содержание первого листа завершилось. Ганс перевернул его лицевой стороной вниз рядом с папкой и взял следующую страницу.

«Проведена первая операция. В ходе работы было совершено хирургическое вмешательство с целью отключения некоторых областей левого полушария, прописанных в пункте 35-S устава стратегического исследования. В результате операции получены следующие результаты: объект потерял контроль над 19 группами лицевых мышц; при попытке сжать пальцы одной руки, подобное действие непроизвольно повторяется на другой руке; двигательные функции нижних конечностей утрачены; правый глаз обездвижен, но функции визуального восприятия сохранены; за счёт статичности правого глаза спектр зрительного охвата расширен (объект способен наблюдать за двумя разными точками, ощутимо удалённых друг от друга, что делает невозможным одновременное восприятие обычными органами зрения), при этом сознательное восприятие физических параметров окружающих предметов сохранено».

Далее имя всё того же врача и дата – «01.09.1940».

Ганс начал стремительно перелистывать страницы. Результаты исследований были зафиксированы на 52 листах. Он небрежно сложил их рядом с папкой и принялся осматривать остальное. Под бумагами лежал конверт с надписью: «Лично в руки Фюреру». Ганс поспешно развернул бумажный сверток и обнаружил, что конверт запечатан. Его лицо остолбенело, а глаза не верили находке. Он не заметил, как его челюсти тесно сжались и фильтр сигареты уже был перекусан зубами. Ощутив болтающийся во рту кусок фильтра, Ганс выплюнул его вместе с сигаретой.

Конверт показался ему слишком ценным для того, чтобы вот так сразу легкомысленно открывать. Это могло стать веским основанием для роста по карьерной лестнице или перехода в другое более авторитетное издательство. Вместе с этим, многие будут готовы отдать круглые суммы ради того, чтобы ознакомиться с самыми интимными секретами третьего рейха, в которые так и не был посвящён даже Гитлер. Почти четыре года Ганс усердно искал информацию о месте нахождения клиники, а затем восемь километров на своём джипе преодолевал бездорожье в глухом поле, пытаясь дотошно соблюдать направление движения и не сбиться с курса. Слишком много усилий он потратил, чтобы добраться до этого места, которое так тщательно спрятано, что никому и в голову не придёт отправляться сюда, где даже спустя 60 лет в радиусе восьми километров до сих пор нет никаких признаков цивилизации.

Знакомство с содержимым конверта Ганс отложил на потом.

На остальных бумагах были записаны какие-то химические формулы и наименования препаратов.

Ганс решил не терять времени и начал складывать всё обратно, после чего завязал папку и опустил её в свою сумку.

Вдруг у Ганса возникло чувство, что кто-то дует ему в шею. Он обернулся, но никого не увидел.

Наверное, сквозняк – подумал Ганс.

Он закончил с этой комнатой, сделал её снимки, взял в руку диктофон и направился к выходу, поправляя свою рабочую сумку на плече. Он прошёл мимо покрытого пылью зеркала. В зеркале мелькнула размытая полупрозрачная фигура. Ганс резко остановился и медленно приблизился к зеркалу. В нём равномерно появлялось отражение. Это было отражение Ганса. Всё как в обычном зеркале… кроме глаз. Его зрачки… их будто не было. Он смотрел на своё отражение, но отражение, лишённое глаз, его не видело. Вместо радужной оболочки пятна насыщенного бордового оттенка. Ганс тщательно всматривался, моргнул несколько раз, протёр веки, но картина ни менялась. Через пару секунд он обратил внимание, как в отражении что-то вырисовывается под нижним веком на левой стороне. Это что-то росло, или растягивалось. Вдруг из этого места резко потекла кровавая струйка. Диктофон выпал из рук Ганса и разбился, ударившись о грязную плитку. Он ощутил невыносимую колющую боль в глазах, словно кто-то вытягивает их из орбит. Он убрал руки и превозмогая дискомфорт снова встретился с зеркалом, и заметил, что отражение немного заполнилось. А именно заполнились пустоты в орбитах черепа. Там были глаза. Глаза Ганса, покрытые многочисленными капиллярами. Боль усилилась, и он снова спохватился вытирать веки. Он развернулся и проделал шаг в обратном направлении. Сделав шаг, он ощутил необычный холод, который соприкоснулся не только с кожей. Прохлада добралась до самых глубин его тела. Лёгкие, желудок, сердце, мозг – всё было охвачено лёгким холодом.

Испытав это чувство, Ганс по инерции отпрыгнул назад и отвёл ладони от лица. Перед ним предстал полупрозрачный силуэт. У этого существа с человеческими очертаниями был вскрытый череп и… оно заговорило:

– Доктор, меня вылечили?