Читать книгу Тайна древнего замка - Эрик Вальц - Страница 11

Прошлой ночью мне вновь привиделся один из этих снов, и я спрашиваю себя, почему сны, за которые меня высмеивали на моей родине, преследуют меня и здесь. Этот сон уже снился мне – это было около пятнадцати лет назад, тогда мне было всего семь.

Я вижу голую равнину, до горизонта нет ни единого холмика, ни единого деревца, только степь. Травы, высокие травы клонятся на ветру, их шелест так приятен. В небе отражается то, что творится на земле: облака, множество облаков, бесчисленное войско облаков движется с востока на запад, как и мы. Я верчу головой, я не могу насмотреться на лошадей, на всадников, на пыль, вздымаемую копытами. Мы величественно скачем по захваченной нами новой земле. За лошадьми неспешно бредут стада коз. Наша семья с другими вождями и их семьями скачет во главе племени. Я сижу на одном коне с моим братом и цепляюсь за его талию. Рядом едет мама, она на одной лошади с моим отцом – Альмошем, его звали Альмош. Я вижу моих сестер, родных, двоюродных и троюродных, они все цепляются за своих братьев, хотя эти мальчишки иногда на много лет младше своих подопечных. Я не понимаю, почему они не могут скакать сами. Нужно поскорее завести собственную лошадь, думаю я.

Кто-то кричит: «Вода, там вода!» Все ликуют, новость распространяется по всему племени. Мы переходим на галоп, и теперь вся равнина за мной окутана желтой пылью, сверкающей на солнце. А передо мной вода. Озеро, синее, огромное – едва виден противоположный берег. Мы смеемся, плещемся, радуемся.

Затем наступает вечер. Багряное солнце медленно опускается в воды озера. Мы с мамой идем по берегу, и вдруг я замечаю в воде что-то зеленое.

– Это водоросли, – объясняет мне мама. – Нет, радость моя, их нельзя есть, выброси их.

Водоросли такие скользкие… Это веселит меня, мне хочется поиграть. Я набираю целую пригоршню водорослей и пытаюсь попасть ими в маму, но у меня ничего не получается.

– Ну, держись, – шутливо грозит мне мама и бросает в меня склизкие зеленые листья, но и она промахивается.

Мы начинаем наш шуточный бой, но для меня он становится все серьезнее. Я изо всех сил стараюсь попасть в маму, а она даже не особо пытается уклоняться от моих снарядов. Это еще больше распаляет меня. И наконец у меня получается! Отвратительная скользкая ветка водорослей попадает ей в лицо, более того, она липнет к коже. Будто опухоль, она тянется по лбу, через левый глаз и крыло носа, через губы к подбородку. Довольно забавное зрелище, на самом-то деле. Но я почему-то пугаюсь. Мама снимает ветку с лица. Она смеется.

Я бегу к ней.

– Мне так жаль, мамочка, мне так жаль, пожалуйста, прости меня, я не хотела, клянусь всеми богами, я не хотела…

– Все в порядке, радость моя, ты же меня не убила, просто плеснула мне водой в лицо.

Мама смеется.

А я плачу.

Я даю себе клятву, что больше никогда не обижу маму.

Впервые увидев этот сон, я рассказала о нем матери, а она удивленно посмотрела на меня и сказала:

– Но это был не сон, радость моя. Это произошло на самом деле. Два года назад, помнишь? Нет? Ну что ж, тогда ты была очень-очень маленькой. Но все было именно так, как ты и говоришь.

– Я увидела это во сне! – настаивала я.

– Может быть. Значит, ты увидела во сне явь. Это немного странно, потому что обычно мы видим во снах то, чего не было. Или то, что было, но в каком-то искаженном виде. Бывает и так, что мы видим то, чему еще суждено случиться. Но такое происходит только тогда, когда боги хотят повлиять на нашу судьбу. По крайней мере, так говорят жрецы. Но ты не должна волноваться из-за этого. Ты увидела то, что уже было с тобой.

Моя мама была права. С тех пор я стала видеть во снах события прошлого, о которых я помнила. Только тот случай у озера я так и не смогла вспомнить, наверное, потому что была тогда совсем мала. Сны не были кошмарами, и после них я никогда не просыпалась в дурных чувствах, но мне все равно казалось немного странным то, что во сне я вновь и вновь проживаю свое прошлое.

Последний такой сон приснился мне семь лет назад, после смерти моего отца, и я полагала, что эти сны прекратились.

Ко мне пришла немая служанка. Она принесла мне кусок хлеба и кувшин с водой. Я жестами попросила ее принести мне еще воды, но она лишь рассмеялась – это был жутковатый звук, смех, напоминавший крик дикого зверя. Мне пришлось выбирать, буду ли я пить эту воду или же использую ее для того, чтобы отмыться. Кровь Агапета до сих пор на моей коже. Я не вижу ее, не чую, не чувствую, но я знаю, что она там. У меня зудит спина, чешется грудь и горят ладони. Это сводит меня с ума. Все мое естество молит меня о том, чтобы смыть кровь. Но я пью воду. Когда тело и душа борются за выживание, всегда побеждает тело. У него больше опыта в этой борьбе. Тело сражается с безжалостным миром, который пытается тебя убить с первых минут твоего существования, в то время как душа не сразу осознает то, что творится вокруг.

Когда немая служанка заметила написанное мною – я нацарапала слова острым камешком на стене, – она оттолкнула меня и уставилась на надпись. На венгерском, конечно. Я увидела ненависть в ее глазах. Прорычав что-то, она повернулась и ушла.

Никто в этом замке не понимает ни слова по-венгерски, а если здешние возьмут в плен других венгров, никто не выдаст меня, дочь вождя, ибо боги покарали бы за такое преступление. Нельзя, чтобы здешние узнали, кого они взяли в плен. Думаю, что это привело бы к моей погибели.