Читать книгу Королева Тирлинга - Эрика Йохансен - Страница 2

Келси Глинн сидела неподвижно, глядя, как к ее дому приближаются всадники. Они двигались, как военный отряд, со сторожевыми по краям. Все были одеты в серую форму королевской стражи Тирлинга. Плащи развевались на ветру, обнажая дорогое оружие – мечи и короткие кинжалы из мортийской стали. У одного из всадников была даже булава – Келси углядела устрашающего вида шипастый шар, торчащий из-под седла. По угрюмому виду подъезжающих к дому всадников было ясно: им совсем не хотелось здесь находиться.

Келси, укутанная в плащ с капюшоном, сидела на дереве футах в тридцати от крыльца. Она примостилась на ветке так ловко, что дерево ни единым звуком не выдало ее укрытия. Многолетние уроки выживания в лесу развили в ней способность сливаться с природой, надежно спрятавшись от посторонних глаз. Вся ее одежда, от капюшона до сапог, была зеленого цвета. На шее висел сапфировый кулон на цепочке из чистого золота. У этого украшения была неприятная особенность постоянно вываливаться из ворота рубашки, что сегодня казалось весьма кстати, потому что как раз этот сапфир являлся источником всех ее нынешних неприятностей.

Девять всадников, десять лошадей.

Солдаты остановились на клочке разровненной земли перед коттеджем и спешились. Когда они скинули капюшоны, Келси увидела, что среди них нет никого, кого и близко можно было бы назвать ее ровесником. Всем было лет по тридцать или сорок, и все выглядели опытными воинами. Пока остальные стояли, уставившись на коттедж, солдат с булавой что-то пробормотал, и руки всех его товарищей автоматически потянулись к мечам.

– Покончим с этим поскорее, – сказал высокий стройный мужчина, чей властный тон выдавал в нем лидера. Он шагнул вперед и несколько раз постучал в дверь.

Дверь открыл Барти. Даже издалека, со своего наблюдательного пункта, Келси видела, что его круглое лицо испещрено тревожными морщинками, а глаза покраснели и опухли от слез. Утром он отправил Келси в лес, не желая, чтобы она видела его горе. Келси пыталась сопротивляться, но Барти не слушал никаких возражений и в конце концов просто вытолкал ее за дверь, сказав:

– Иди попрощайся с лесом, детка. Не скоро тебе позволят снова погулять вволю.

Келси послушалась и провела все утро, бродя по лесу, карабкаясь по стволам поваленных деревьев и то и дело останавливаясь, чтобы вслушаться в тишину леса, которая так причудливо противоречила буйству таившейся в нем жизни. Она даже поймала кролика, просто чтобы чем-то себя занять. Но сразу отпустила его – Барти и Карлин мясо было не нужно, а убивать животных не доставляло ей удовольствия. Глядя, как кролик поскакал прочь, исчезая в глубине леса, в котором она провела всю свою жизнь, Келси в очередной раз произнесла про себя непривычное слово, оставлявшее на языке привкус пыли. Королева. Это слово таило в себе угрозу, предрекало мрачное будущее.

– Барти, – приветствовал хозяина лидер отряда. – Давненько не виделись.

Барти пробормотал в ответ что-то неразборчивое.

– Мы приехали за девушкой.

Барти кивнул, сунул два пальца в рот и издал резкий пронзительный свист. Келси беззвучно спрыгнула с дерева и вышла из леса, чувствуя, как бешено стучит ее сердце. Она смогла бы отбиться от одного злоумышленника, орудуя своим кинжалом: об этом Барти позаботился. Но с целым отрядом ей никогда сталкиваться не приходилось, и вооруженные до зубов мужчины ее пугали. Она чувствовала на себе оценивающие взгляды солдат. Она нисколько не походила на королеву и сама это прекрасно знала.

Глава отряда, мужчина с жесткими чертами лица и шрамом на подбородке, низко поклонился ей.

– Ваше Высочество. Меня зовут Кэрролл. Я капитан стражи покойной королевы.

Мгновение спустя поклонились и остальные. Стражник с булавой лишь едва заметно опустил подбородок.

– Нам нужно взглянуть на метку, – промолвил один из стражников, чье лицо было почти полностью скрыто густой рыжей бородой. – И кулон.

– Думаешь, я бы попытался обдурить королевство? – сорвался Барти.

– Она совсем не похожа на мать, – резко возразил рыжебородый.

Конечно, он был прав. Если верить Карлин, королева Элисса была образцовой тирлингской красавицей – высокая, светловолосая, стройная. Келси тоже была высокой, но волосы у нее были темные, а лицо в лучшем случае можно было назвать простоватым. Точеной фигурой она тоже похвастаться не могла. Девушка много двигалась, но и аппетит у нее был здоровый.

– Покажи им, Кел, – кивнул Барти.

Келси извлекла сапфировую подвеску из-под рубашки и подняла ее повыше. Больше всего на свете ей хотелось сорвать украшение со своей шеи и отдать им, но Барти и Карлин уже объяснили ей, что так нельзя. Она была наследной принцессой Тирлинга, и сегодня был ее девятнадцатый день рождения – день восхождения на трон. Если потребуется, они потащат ее в Цитадель силой и прикуют к трону, чтобы она сидела на нем, облаченная в шелка и драгоценности, пока ее не убьют.

Глава отряда кивнул, разглядев камень, и Келси отдернула левый рукав плаща, обнажив предплечье – от запястья до бицепса тянулся вздувшийся шрам в форме лезвия ножа. Пара стражников что-то пробормотали при виде шрама, впервые с момента своего прибытия ослабив хватку на рукоятях мечей.

– Ну вот и все, – угрюмо сказал Кэрролл. – Пора ехать.

– Минутку. – В дверях показалась Карлин, мягко отодвинув Барти в сторону. Она старалась касаться его запястьями, а не пальцами, – должно быть, сегодня ее артрит разыгрался не на шутку. Выглядела она, по обыкновению, безупречно: белоснежные волосы аккуратно собраны в пучок. Келси с удивлением заметила, что ее глаза тоже слегка покраснели, а ведь Карлин была не из плаксивых. Она вообще редко проявляла хоть какие-то эмоции.

Несколько стражников при виде Карлин вытянулись по струнке. Пара человек даже сделали шаг назад, в том числе мужчина с булавой. Келси всегда считала, что Карлин – живое воплощение королевского достоинства, но была удивлена, что эти вооруженные до зубов люди смутились при виде пожилой женщины.

«Ну слава богу, я не одна такая».

– Докажите, что вы те, за кого себя выдаете! – потребовала Карлин. – Откуда нам знать, что вас не подослали из Цитадели?

– А кто еще мог знать, где ее найти? – спросил Кэрролл.

– Наемные убийцы.

Несколько солдат недобро усмехнулись, но воин с булавой сделал шаг вперед, шаря у себя под плащом в поисках чего-то.

Карлин на мгновение задержала на нем взгляд.

– Тебя я знаю.

– Я привез указания Королевы, – сказал он, извлекая из-под плаща толстый, пожелтевший от времени конверт. – На случай, если вы меня не вспомните.

– Не думаю, что ты из тех, кого можно забыть, Лазарь, – ответила Карлин с ноткой неодобрения в голосе. Она поспешно вскрыла конверт, хотя это наверняка вызывало чудовищные боли из-за артрита, и просмотрела его содержимое. Келси смотрела на письмо как зачарованная – его написала ее мать. Она была давно мертва, но ее руки касались этой вещи.

Карлин, похоже, осталась удовлетворена увиденным. Она отдала письмо стражнику.

– Келси нужно собрать вещи.

– Только недолго, Ваше Высочество. Нам пора ехать. – Теперь Кэрролл обращался напрямую к Келси, низко поклонившись ей, и она увидела, что Карлин его больше не интересует. Лицо Карлин окаменело – она тоже это поняла. Келси часто думала, что лучше бы Карлин злилась, чем замыкалась в себе, становясь холодной и отстраненной. Молчание Карлин было невыносимым.

Келси прошмыгнула мимо лошадей и вошла в дом. Ее вещи уже были сложены в седельные сумки, но она прошла мимо них и встала в дверях библиотеки Карлин. От пола до потолка стены были уставлены книгами. Барти сам смастерил полки из тирлингского дуба и подарил их Карлин на Рождество, когда Келси было четыре года. Хотя все воспоминания Келси сейчас казались смутными, тот день отчетливым и ярким пятном всплыл в ее памяти: она помогала Карлин расставлять книги и всплакнула, когда та не позволила ей поставить их по цветам. Она обожала книги и всегда любовалась ими на полках, где каждый том на своем месте.

Библиотека служила также классной комнатой, где ей пришлось пережить немало неприятных моментов. Они штудировали основы математики, грамматику тирского языка, географию и языки соседних стран, причудливое звучание которых сперва давалось Келси с трудом. Со временем дело пошло на лад, и в итоге Карлин и Келси могли легко переходить с одного языка на другой, с мортийского на кадарский и снова на простой и менее эмоциональный тирский, не ошибаясь ни в одном слоге. Но больше всего времени они уделяли истории – истории человечества вплоть до Переселения. Карлин часто говорила, что история – это самое главное, потому что в человеческой природе заложено совершать одни и те же ошибки снова и снова. Карлин была строгим, но справедливым наставником. Если Келси успевала покончить с уроками к ужину, в награду ей позволяли выбрать любую книгу из библиотеки и не ложиться спать, пока она ее не дочитает. Однажды она не спала до самого рассвета, углубившись в какой-то особенно длинный роман, и наутро ее освободили от всех обязанностей, позволив отсыпаться почти целый день. Но бывали и времена, когда Келси так уставала от постоянной учебы, что целыми месяцами просто отказывалась заниматься. Тогда не было ей ни книг, ни библиотеки – только работа по дому, одиночество и ледяное неодобрение на лице Карлин. В конце концов Келси всегда возвращалась к учебе.

Барти закрыл дверь и подошел к ней, подволакивая одну ногу. Давным-давно он тоже был стражником Королевы, пока однажды вражеский меч не пронзил его колено, оставив его хромым на всю жизнь. Твердой рукой он коснулся ее плеча.

– Тянуть нельзя, девочка моя.

Келси обернулась и увидела, что Карлин стоит к ним спиной, глядя в окно. Стоящие во дворе стражники беспокойно переминались с ноги на ногу, бросая тревожные взгляды на окружавший их лес.

«Они привыкли находиться в четырех стенах, – догадалась Келси. – Открытые пространства пугают их». Безрадостные мысли о будущем, которое ей это сулило, захлестнули Келси с головой. А ведь она было решила, что уже выплакала все слезы.

– Опасные нынче времена, Келси, – сказала Карлин, по-прежнему глядя в окно. Голос ее звучал как будто издалека. – Бойся Регента. Пусть он и приходится тебе дядей, но он хотел завладеть троном, еще будучи в утробе матери. Но стражники твоей матери – честные люди, они позаботятся о тебе.

– Я им не нравлюсь, – выпалила Келси. – Ты говорила, для них будет честью сопровождать меня. Но по ним видно, что они не хотели приезжать сюда.

Карлин и Барти переглянулась, и Келси заметила в их взглядах тень множества старых споров. Это был странный союз. Карлин была по меньшей мере лет на десять старше Барти. Ей было уже под семьдесят, но не требовалось большого воображения, чтобы понять, что когда-то она была красавицей. Барти был некрасив, меньше ее ростом и заметно полнее, а из-под завесы седых волос выглядывало добродушное лицо с улыбчивыми глазами. Барти совсем не интересовался книгами, и Келси зачастую недоумевала, о чем они с Карлин говорят, когда ее нет рядом. Возможно, им и не о чем было говорить. Возможно, Келси была единственным общим интересом, сплотившим их. Что же будет с ними теперь?

Наконец Карлин ответила.

– Мы поклялись твоей матери, что не станем рассказывать тебе о ее ошибках, и мы сдержали свое слово. Но не все в Цитадели окажется таким, как ты рассчитывала. Мы с Барти снабдили тебя нужными умениями, как нам и поручили. Но когда ты взойдешь на трон, тебе придется принимать собственные нелегкие решения.

Барти неодобрительно фыркнул и принялся собирать сумки Келси. Карлин недовольно посмотрела на него, но он предпочел не заметить ее взгляда, так что она, нахмурившись, перевела глаза на Келси. Келси отвернулась, у нее сосало под ложечкой. Когда-то давно, во время очередного урока в лесу, рассказывая ей о способах применения красного мха, Барти вдруг ни с того ни с сего воскликнул:

– Будь это в моей власти, Кел, я бы плюнул на чертовы клятвы и рассказал тебе все, что ты хочешь узнать!

– А почему это не в твоей власти?

Барти беспомощно посмотрел на мох, который вертел в руках, и спустя мгновение Келси все поняла. Ничто в доме не было во власти Барти, все решала Карлин. Карлин была умнее, Карлин была физически полноценна. Барти был на вторых ролях – мистер Карлин Глинн. Карлин была хорошим человеком, но Келси была хорошо знакома с нюансами ее железного характера, чтобы уловить горечь в словах Барти и почти разделить ее. Ее не пускали в близлежащую деревню, лишив доступа ко всем сведениям, которые она могла бы там получить. Это было настоящее детство в изгнании. Но по ночам она не раз слышала разговоры Барти и Карлин, когда те думали, что она спит. Она знала, что уже много лет стражники Регента рыскали по всей стране в поисках ребенка с сапфировым кулоном и шрамом на руке. В поисках Келси.

– Я оставила подарок в одной из твоих сумок, – продолжила Карлин, возвращая воспитанницу в настоящее.

– Какой подарок?

– Сама увидишь, когда отъедешь подальше.

На мгновение Келси ощутила, как в ней закипает старая обида. Вечно у Карлин были какие-то секреты! Но она тут же устыдилась собственных чувств. Вскоре после ее отъезда Карлин и Барти сами уедут – в Петалуму, деревню на юге страны, близ границы с Кадаром, где вырос Барти. Так что сегодня они печалятся не только из-за разлуки с Келси, но и из-за необходимости покинуть свой дом. Барти будет тосковать по своему любимому лесу, но будут и другие леса, которые он сможет изучить. Карлин же придется пойти на более серьезную жертву… Карлин и ее библиотека. Эти книги она собирала всю жизнь. Все они были изданы еще до Переселения и пережили целые столетия. Она не сможет взять их с собой – телегу с таким грузом слишком легко выследить. Книги придется оставить.

Келси подхватила свой спальный мешок и водрузила его себе на плечи, глянув в окно на десятую лошадь.

– Я еще столького не знаю.

– Ты знаешь все, что тебе нужно, – ответил Барти. – Кинжал взяла?

– Да.

– Всегда держи его при себе. И будь осторожна с пищей. Следи, откуда она появляется.

Келси обняла его. Несмотря на его плотную комплекцию, тело Барти содрогалось от усталости, и Келси вдруг поняла, как он был утомлен, сколько сил он вложил в ее обучение вместо того, чтобы сохранить их на старость. Полные руки Барти на мгновение сжали ее в объятиях, а затем он отстранился, устремив на нее пронзительный взгляд своих голубых глаз.

– Ты никогда никого не убивала, Кел, и это, конечно, хорошо, но начиная с сегодняшнего дня на тебя открыта охота, понимаешь? Так что веди себя соответственно.

Келси ждала, что Карлин возразит Барти – Карлин, которая всегда повторяла, что сила – прибежище глупцов. Но Карлин одобрительно кивнула.

– Я воспитывала тебя мудрой королевой, Келси, и ты ею станешь. Но наступит время, когда вопрос выживания встанет во главу угла. Эти люди искренне постараются сделать все возможное, чтобы ты добралась до Цитадели живой. Но после этого ты окажешься в огромной опасности, и тогда уроки Барти могут пригодиться тебе больше, чем мои.

Она наконец отошла от окна и мягко положила руку на спину Келси, заставив ту вздрогнуть от неожиданности. Карлин редко к кому-то прикасалась.

– Но не позволяй привычке полагаться на оружие затмить твой разум. Ты всегда отличалась здравомыслием, Келси. Не позволяй себе утратить его. Это зачастую случается, когда берешься за меч.

Раздался настойчивый стук закованного в латы кулака.

– Ваше Высочество? – позвал Кэрролл. – Начинает темнеть.

Барти и Карлин отошли в сторону, и Карлин подняла последнюю сумку из багажа Келси. Они оба вдруг показались девушке ужасно постаревшими.

– Когда можно будет послать вам весточку? – спросила Келси. – Когда вы сможете перестать прятаться?

Барти и Карлин украдкой переглянулись, и их взгляды Келси совсем не понравились. В конце концов ответил Барти.

– Не скоро, Кел. Видишь ли…

– У тебя будут другие заботы, – резко вмешалась Карлин. – Думай о своем народе. Может пройти немало времени, прежде чем мы увидимся вновь.

Солдаты вернулись в седла. Когда Келси вышла из дома, они смотрели на нее сверху вниз, некоторые с явным презрением. Воин с булавой, Лазарь, не смотрел на нее вовсе, устремив взгляд вдаль. Келси начала грузить свои вещи на лошадь – чалую кобылу, которая казалась посмирнее жеребца Барти.

– Полагаю, вы умеете ездить верхом, Ваше Высочество? – спросил солдат, державший поводья ее лошади. В его устах слово «Высочество» прозвучало как оскорбление, и Келси раздраженно выхватила у него поводья.

– Да, умею.

Надевая и застегивая свою зеленую зимнюю мантию, Келси перекладывала поводья из одной руки в другую. Она забралась на лошадь и глянула на Барти, пытаясь избавиться от ужасного предчувствия, что видит его в последний раз. Он состарился раньше времени, но это совершенно не обязательно должно означать, что он не проживет еще много лет. А предчувствия часто ничего не значат. Если верить Карлин, личная предсказательница самой мортийской королевы уверяла, что Келси не доживет до своего девятнадцатого дня рождения, однако же она все еще жива.

Она улыбнулась Барти, надеясь, что ее улыбка исполнена храбрости.

– Я скоро пошлю за вами.

Он кивнул, натужно улыбаясь. Лицо Карлин так побледнело, что Келси подумала, не упадет ли она вот-вот в обморок, но вместо это Карлин шагнула вперед и протянула ей руку. Это было настолько неожиданно, что Келси не сразу сообразила взять протянутую ладонь. За все годы, что Келси провела в коттедже, Карлин ни разу не брала ее за руку. Казалось, самое большее, на что она способна, это пара хлопков по спине, да и то случалось это не чаще, чем дождь в пустыне.

– Со временем ты все поймешь, – сказала Карлин, крепко сжимая ее ладонь. – Ты поймешь, зачем все это было нужно. Берегись прошлого. Смотри только вперед.

Келси нахмурилась. Даже в такой момент Карлин нужно было говорить загадками! Келси всегда знала, что не была тем ребенком, которого Карлин выбрала бы себе в воспитанники, что она постоянно разочаровывала Карлин своим неуправляемым нравом, своим недостаточным упорством. Она высвободила руку, посмотрела на Барти, и все ее раздражение улетучилось. Теперь он плакал в открытую, слезы катились по его щекам. Келси почувствовала, что и у нее наворачиваются слезы, но решительно взялась за поводья и повернула лошадь к Кэрроллу.

– Можем ехать, Капитан.

– Как скажете, госпожа.

Он взялся за поводья и повернул на тропинку.

– Выстраиваемся в ромб вокруг Королевы, – скомандовал он через плечо. – Будем ехать до заката.

Королева. Опять это слово. Келси пыталась представить себя королевой, но у нее ничего не получалось. Она приноровилась к шагу стражников, полная решимости не оглядываться назад. И обернулась лишь однажды, уже на повороте, и увидела, что Барти и Карлин по-прежнему стоят в дверях коттеджа, словно старый дровосек с женой из давно забытой сказки, и смотрят ей вослед. Затем они скрылись из виду за деревьями.

Похоже, Келси досталась крепкая кобыла – она уверенно чувствовала себя на пересеченной местности. Жеребцу Барти приходилось нелегко в лесу, и Барти говорил, что его конь был настоящим аристократом и любую дорогу, кроме совершенно ровной и прямой, считал ниже своего достоинства. Но даже на нем Келси никогда не отваживалась удаляться дальше чем на несколько миль от дома. Таково было распоряжение Карлин. Стоило Келси мечтательно заговорить обо всех тех вещах, что таил в себе внешний мир, Карлин тут же делала строгое внушение о необходимости держать все в секрете, о важности ее роли как наследницы престола. Все это было первостепенной заботой для Карлин. Иногда, когда Келси злилась, ей казалось, что Карлин взялась бы воспитывать любую девочку, которой было бы суждено взойти на трон.

Однажды, когда ей было тринадцать, Келси удалилась миль на пять от установленной Карлин границы и оказалась в незнакомом лесу. Она перестала узнавать окружающие ее деревья, пересекла два незнакомых ручья и вдалеке, в сотне футов, заметила дымок из чьей-то трубы. Подъехав поближе, Келси обнаружила домик победнее, чем у Карлин и Барти, выстроенный из дерева, а не камня. Но перед домом были двое мальчишек, на пару лет младше нее, понарошку сражавшихся на мечах. Келси долго смотрела на них, испытывая незнакомое доселе чувство: оказывается, детство могло быть совсем другим. До сих пор она почему-то считала, что жизнь у всех детей примерно одинакова. Одежда мальчиков выглядела потрепанной, но зато на обоих были удобные с виду рубашки с коротким рукавом. Сама Келси могла носить лишь сорочки с высоким воротом и тесными длинными рукавами, чтобы никакой случайный прохожий ненароком не увидел ее шрам или кулон. Вслушиваясь в болтовню мальчишек, она обнаружила, что даже на родном тирском они изъясняются с ошибками – очевидно, никто не сажал их за уроки с самого утра, заставляя зубрить грамматику. Время перевалило за полдень, а они были не в школе.

– Ты с Мортмина, Эммет. Я с Тирлинга, – гордо провозгласил старший.

– Ничего я не с Мортмина! Мортцы плохие, – возразил младший. – Мама велела, чтоб ты иногда давал мне играть за тирца!

– Ладно, ты будешь с Тирлинга, но я тогда умею колдувать.

Понаблюдав за мальчиками некоторое время, Келси поняла, чем они на самом деле отличались от нее и почему так привлекли ее внимание: у этих ребят была компания. Они были друг у друга. Их отделяло от нее всего пятьдесят ярдов, но ей казалось, будто она смотрит на них с самой луны. Это чувство усилилось, когда во дворе появилась мать, полная женщина без намека на величавую красоту Карлин, и позвала ребят обедать.

– Эм! Мартин! Идите мыть руки!

– Нет! – ответил младший. – Мы еще не все!

Выхватив палку из валявшейся неподалеку вязанки хвороста, мать включилась в игру и принялась сражаться с мальчиками, которые восторженно хихикали и повизгивали. Наконец мамаша схватила обоих в охапку, и они, крепко обнявшись, пошли в дом. Сгущались сумерки, и, хотя Келси знала, что ей пора возвращаться, она не могла заставить себя ехать назад. Карлин никогда не выказывала нежности, даже по отношению к Барти. Максимум, на что могла рассчитывать Келси, – это улыбка. Пусть она была наследницей тирского престола, но у этих двоих было нечто большее.

К ужину она вернулась с опозданием. Барти и Карлин сильно волновались. Барти даже прикрикнул на нее, но Келси видела, что за его гневом скрывается облегчение. Перед тем, как отправить ее в постель, он обнял ее. Карлин же лишь смерила Келси неодобрительным взглядом и объявила, что в ближайшую неделю книжек из библиотеки ей не видать. В ту ночь Келси долго не могла уснуть, все еще пораженная открытием, как ее чудовищно, коварно обманули. До этого дня Келси считала Карлин если не родной, то своей приемной матерью. Но теперь она понимала, что у нее вовсе не было матери – лишь наставница, требовательная и отстраненная.

Два дня спустя, когда Келси снова позволили прокатиться верхом, она опять нарушила запрет Карлин, собираясь вернуться к чужому коттеджу. Но на середине пути она сдалась и повернула назад.

Непослушание не доставляло ей радости, лишь внушало пугающее ощущение, что Карлин следит за каждым ее шагом. Больше она никогда не уезжала дальше положенного расстояния, так что никакой внешний мир ей познать не довелось. Весь жизненный опыт Келси ограничивался лесом вокруг коттеджа, а его она изучила как свои пять пальцев еще к десяти годам. Теперь же, пересекая установленную Карлин границу в окружении стражников, Келси торжествующе улыбалась, внимательно разглядывая незнакомые места.

Они направлялись на юг сквозь самую чащу леса Реддик, который простирался по всей северо-западной части страны. Со всех сторон их окружали тирские дубы, подчас достигавшие пятидесяти-шестидесяти футов в высоту и смыкавшиеся зеленым куполом над их головами. Низкий подлесок состоял из незнакомых Келси растений. Их ветви напоминали ползучий корень, что помогал при аллергии и мог пригодиться для приготовления припарок. Но у этих растений листья были длиннее, зеленые и изогнутые, с красноватым оттенком, свойственным ядовитому дубу. Келси старалась не подпускать свою кобылу к этим листьям, но в некоторых местах избежать их не удавалось. На склоне растительность становилась гуще. Они давно съехали с тропинки, но устилавший землю золотистый ковер из опавших листьев так громко шуршал, что Келси казалось, что их слышно всему свету.

Стражники выстроились вокруг нее ромбом, сохраняя равное расстояние даже с учетом изменения скорости на рельефе местности. Лазарь, стражник с булавой, держался где-то позади, вне поля ее зрения. Справа от нее ехал недоверчивый рыжебородый стражник, на которого Келси украдкой бросала любопытные взгляды. Рыжина была рецессивным геном, и за три столетия, минувшие со времен Переселения, рыжеволосых в мире почти не осталось. Карлин рассказывала Келси, что некоторые женщины и даже мужчины красились в рыжий – редкие качества всегда были в цене. Но, понаблюдав украдкой за стражником около часа, Келси пришла к выводу, что это был его собственный цвет волос. Ни одна краска не даст такого естественного оттенка.

Слева от нее ехал высокий темноволосый стражник с широченными плечами. Он был похож на человека, с которым можно кого-нибудь припугнуть. Солдат, ехавший впереди него, был намного ниже ростом, щупловатый, со светло-каштановыми волосами. На него Келси смотрела особенно внимательно, потому что он казался ей ровесником – ему, должно быть, не было и тридцати. Она попыталась выяснить его имя из разговора двух стражников, но те переговаривались между собой слишком тихо, явно не желая, чтобы она что-то услышала.

Капитан Кэрролл ехал во главе отряда. Келси видела лишь его серый плащ. Он то и дело выкрикивал какие-то указания, после чего отряд едва заметно менял направление. Он держался очень уверенно, и Келси не сомневалась, что он доставит ее куда следует. Умение командовать, должно быть, являлось необходимым качеством для капитана королевской стражи. Чтобы выжить, Келси нужен такой человек, как Кэрролл. Но как ей завоевать преданность этих людей? Они наверняка считают ее слабой. Вполне возможно, они вообще всех женщин считают слабыми.

Вдруг где-то в вышине раздался ястребиный крик, и Келси натянула капюшон поглубже. Ястребы – красивые птицы, да и на вкус хороши, но Барти рассказывал, что в Мортмине и даже в приграничных районах Тирлинга ястребов натаскивают на убийство. Он упомянул об этом мимоходом, как о просто любопытном факте, но Келси запомнила это на всю жизнь.

– На юг, ребята! – крикнул Кэрролл, и отряд снова свернул. Солнце стремительно катилось за горизонт, и в воздухе начинало чувствоваться ледяное дуновение ночи. Келси втайне надеялась, что они скоро сделают привал, но она скорее примерзла бы к седлу, чем пожаловалась на холод. Преданность начинается с уважения.

– Еще ни один правитель не удержался у власти надолго без уважения подданных, – без конца повторяла Карлин. – Правители, пытающиеся контролировать народ против его воли, не имеют реальной власти и нередко оказываются на эшафоте.

Совет Барти звучал еще лаконичнее: «Не завоюешь доверие народа – потеряешь трон».

То были мудрые слова, и сейчас Келси понимала это еще лучше, чем прежде. Но она понятия не имела, что делать. Она кое-что знала о военной стратегии от Барти, но о реальных сражениях имела смутное представление и была уверена, что ее знания, почерпнутые из книг, не впечатлят этих людей. Она крепче ухватилась за поводья, жалея, что не надела свои перчатки для верховой езды, торопясь поскорее оставить позади драматическую сцену у дверей коттеджа. Теперь кончики ее пальцев онемели, а ладони саднило от жесткой кожи поводьев. Она постаралась натянуть рукава плаща на костяшки пальцев и поехала дальше.

Час спустя Кэрролл скомандовал остановиться. Они выехали на небольшую опушку, окруженную тирлингскими дубами и густым подлеском, состоявшим из ползучего корня и незнакомого ей растения с красноватыми листьями. Интересно, знает ли кто-то из стражников, что это за растение, подумалось Келси. В каждом отряде стражи был хотя бы один лекарь, а лекарям положено было разбираться в растениях. Барти и сам был лекарем.

Стражники плотнее окружили Келси и ждали, пока Кэрролл развернется. Он подъехал к ней, окинув взглядом ее покрасневшее лицо и руки, накрепко вцепившиеся в поводья.

– Можем остановиться на ночлег, Ваше Высочество. Мы преодолели немалое расстояние.

С некоторым усилием Келси отпустила поводья и скинула капюшон, стараясь не стучать зубами от холода. Когда она заговорила, голос ее звучал хрипло и нетвердо.

– Я доверяю вашему мнению, Капитан. Будем ехать столько, сколько вы сочтете нужным.

Кэрролл смерил ее долгим взглядом, а потом осмотрел поляну.

– Это место подойдет, госпожа. Нам все равно нужно будет рано выезжать, а мы долго были в пути.

Стражники стали спешиваться. Келси, чье тело онемело с непривычки от долгой езды верхом, неловко спрыгнула на землю, едва не упав, и некоторое время переминалась с ноги на ногу, пытаясь восстановить равновесие.

– Пэн, разбивай палатку. Элстон и Кибб, идите за хворостом. Остальные – позаботьтесь об охране. Мерн, раздобудь чего-нибудь поесть. Лазарь, займись лошадью Королевы.

– Капитан, я сама позабочусь о своей лошади, – сказала Келси со всей настойчивостью, на которую была способна.

– Как скажете, госпожа. Лазарь даст вам все необходимое.

Солдаты разошлись выполнять поручения. Келси низко наклонилась, с наслаждением расслабляя спину. Ягодицы у нее болели так, будто ее как следует отшлепали, но как следует тянуть мышцы на глазах у этих мужчин она не собиралась. Подведя свою кобылу к дереву на дальнем краю опушки, она свернула поводья в свободную петлю вокруг одной из веток. Она нежно погладила шелковистую шею животного, но лошадь дернула головой и негромко заржала, не желая принимать ласку, и Келси отпрянула.

– Ладно, девочка. Похоже, придется мне завоевывать и твое доверие тоже.

– Выше Высочество, – прогремел чей-то голос у нее за спиной.

Обернувшись, Келси увидела Лазаря, державшего свою булаву в одной руке и скребницу для лошади в другой. Он был не так стар, как ей сперва показалось. Темные волосы только начинали редеть. Ему, пожалуй, было слегка за сорок. Но его кожа была испещрена морщинами, а выражение лица было мрачным. Для Келси, всю жизнь видевшей перед собой только лица Карлин и Барти, этот человек был неразрешимой загадкой. Руки его были покрыты шрамами, но больше всего ее внимание привлекла булава: тяжелый железный шар, покрытый остро наточенными шипами.

«Прирожденный убийца», – подумалось ей. Булава служила лишь для устрашения, если ее владелец не обладал звериной силой, чтобы нанести ею сокрушительный удар. Казалось бы, эта мысль должна была внушать ей страх, но присутствие этого человека, всю жизнь имевшего дело с насилием, странным образом успокаивало ее. Она взяла протянутую скребницу, обратив внимание, что Лазарь упорно не поднимает на нее глаз.

– Благодарю. Полагаю, ты вряд ли знаешь имя этой кобылы.

– Вы – Королева, госпожа. Вам решать, как ее будут звать. – Его непроницаемый взгляд на секунду встретился с ее, но тут же скользнул прочь.

– Не в моей власти менять ее имя. Как ее зовут?

– В вашей власти делать все, что пожелаете.

– Имя, пожалуйста. – Келси начинала злиться. Ну почему они все были о ней такого дурного мнения?

Мгновение спустя Лазарь пожал плечами и ответил:

– Настоящего имени у нее нет, госпожа, но я всегда звал ее Мэй.

– Спасибо. Хорошее имя.

Он собрался было уйти. Собрав волю в кулак, Келси мягко сказала:

– Я не позволяла тебе уйти, Лазарь.

Он повернулся к ней с бесстрастным выражением лица.

– Прошу прощения. Могу я еще чем-то помочь, госпожа?

– Почему для меня привели кобылу, если у вас у всех жеребцы?

– Мы не знали, умеете ли вы ездить верхом, госпожа, – ответил он, и впервые в его голосе зазвучала неприкрытая насмешка. – Мы не знали, управитесь ли вы с жеребцом.

Глаза Келси сузились.

– Да чем же я, по-вашему, занималась все эти годы в лесу?

– Играли в куклы, госпожа. Заплетали косы. Платья примеряли.

– Я что, похожа на девушку, которая только и думает о девчачьих штучках? – Голос Келси становился все громче. Несколько человек оглянулись на них. – Я что, похожа на свою мать?

Он усмехнулся.

– Ни капельки.

Келси улыбнулась в ответ, хоть это и стоило ей некоторого усилия. Барти и Карлин не держали дома зеркал, и долгое время Келси считала, что они просто не хотят прививать ей привычку к самолюбованию. Но однажды, когда ей было двенадцать, она мельком увидела свое отражение в глади пруда за домом, и тогда все стало яснее некуда. Наследнице рода прославленных красавиц досталась внешность не более яркая, чем этот самый пруд.

– Что тебе еще? – спросила она.

– Могу я идти, госпожа?

– Это как посмотреть, Лазарь. У меня полные сумки кукол и платьев. Хочешь заплести мне косы?

Он на мгновение застыл с непроницаемым выражением лица. А затем неожиданно поклонился – нарочито низко, с преувеличенной почтительностью.

– Можете меня звать Булава, госпожа. Большинство людей так меня называют.

Затем он ушел, и светло-серый цвет его форменного плаща слился с сумеречным светом угасающего дня. Келси вспомнила о скребнице, которую держала в руках, и принялась чистить лошадь, механически двигая рукой.

«Может, хоть дерзость заставит их меня уважать».

«Никогда тебе не завоевать уважения этих людей. Хорошо еще, если вообще доберешься живой до Цитадели».

«Может, и так. Но если ничего не предпринимать, я все равно обречена».

«Можно подумать, у тебя есть выбор. Тебе остается только слушаться их».

«Я – Королева. Они мне не указ».

«Многие королевы так думали, пока не лишились головы».

На ужин была оленина, жилистая и едва съедобная даже после приготовления на костре. Олень, похоже, был очень старым. Пока они ехали через Реддик, Келси заметила всего несколько птиц и белок, хотя растительность была густая, а значит, поблизости было достаточно воды. В лесу наверняка кипела жизнь. Она хотела было спросить спутников об этом, но побоялась, что они сочтут это жалобой на качество мяса, так что продолжала молча жевать, изо всех сил стараясь не смотреть на сидевших вокруг стражников и болтавшееся у них на поясах оружие.

После ужина она вспомнила о подарке Карлин. Прихватив один из стоявших у костра фонарей, она отправилась за своей седельной сумкой. Двое стражников, Лазарь и широкоплечий мужчина, за которым она наблюдала по дороге, отошли от костра и последовали за ней к наскоро сооруженному загону для лошадей, едва слышно ступая. Келси вдруг осознала, что после многолетнего одиночества ей, скорее всего, никогда больше не доведется побыть одной. Эта мысль должна была бы утешить ее, но вместо этого вызвала щемящее чувство где-то внутри.

Стражники собирались спать вокруг костра, но для Келси они разбили палатку футах в двадцати, на краю поляны. Зайдя внутрь и плотно задернув полог, она услышала, как двое стражников устроились по обе стороны от входа, после чего воцарилась тишина.

Бросив мешок на пол, Келси принялась рыться в вещах, пока наконец не обнаружила конверт из тонкого пергамента – один из немногих предметов роскоши, оставшихся у Карлин. Внутри перекатывался какой-то предмет. Она уселась на постель, сгорая от нетерпения и в то же время желая растянуть удовольствие от предвкушения. У Карлин было столько секретов! Келси забрали из Замка, когда ей едва исполнился год, и свою родную мать она совсем не помнила. Однако за эти годы ей удалось собрать какие-то крупицы достоверной информации о Королеве Элиссе: она была красива, она не любила читать, она умерла в тридцать пять лет. Келси понятия не имела, как умерла ее мать, – это была уже запретная территория. Она еще некоторое время не двигаясь смотрела на конверт, потом взяла его в руки и сломала печать Карлин.

Из конверта выпал кулон на цепочке из чистого золота.

Келси подняла цепочку и повертела в руках, рассматривая ее в свете фонаря. Украшение было в точности таким же, как то, что висело у нее на шее всю жизнь: сапфир изумрудной огранки[1] на тонкой изящной золотой цепочке. Сапфир игриво мерцал в свете лампы, отбрасывая во все стороны неровные голубые блики.

Келси снова заглянула в конверт в поисках письма. Но там было пусто. Она проверила оба уголка, подняла конверт, чтобы осмотреть его на просвет, и увидела одно-единственное слово, наскоро нацарапанное почерком Карлин под печатью:

Осторожнее

От костра внезапно донесся дружный взрыв смеха, заставивший Келси вздрогнуть. С лихорадочно бьющимся сердцем она прислушалась, выжидая, не последует ли каких-то звуков от входа в палатку, но все было тихо.

Она сняла свой кулон и взяла его в руку, сравнивая со вторым. Они действительно были совершенно одинаковыми – точные копии, вплоть до мельчайших деталей плетения цепочек. Келси испугалась, что их легко можно перепутать, и поскорее надела свое украшение на шею.

Она вновь подняла новый кулон перед собой, наблюдая, как камень качается туда-сюда, и пытаясь разгадать его загадку. Карлин рассказывала ей, что все наследники тирского престола носили сапфировый кулон со дня своего рождения. Расхожая легенда гласила, что это талисман, защищающий от смерти. Карлин никогда не упоминала о втором кулоне, хотя он наверняка хранился у нее все это время.

Тайны… у Карлин были одни сплошные тайны. Келси не знала ни почему Карлин доверили воспитывать ее, ни даже кем она была в прежней жизни. Должно быть, важной персоной, рассуждала Келси. Карлин держалась слишком величественно для простой селянки. Даже Барти становился каким-то незаметным, стоило Карлин войти в комнату.

Келси уставилась на слово, нацарапанное внутри конверта: «Осторожнее». Было ли это лишь очередным напоминанием о том, что в новой жизни ей нужно соблюдать осторожность? Келси в этом сомневалась. Она наслушалась достаточно наставлений на эту тему за последние несколько недель. Скорее это был намек на то, что второй кулон чем-то отличается от первого, но чем?

Кулон Келси определенно не был опасен – иначе Барти и Карлин ни за что бы не позволили ей носить его каждый день.

Келси еще некоторое время пристально смотрела на камень-двойник, будто ожидая, что он вот-вот распахнет пасть, полную зубов, и набросится на нее. Но он просто самодовольно покачивался из стороны в сторону, играя многочисленными гранями в тусклом свете лампы. Келси почувствовала себя глупо и убрала кулон поглубже в нагрудный карман плаща. Быть может, при дневном свете легче будет заметить разницу между двумя украшениями. Конверт Келси бросила внутрь фонаря, глядя на горящий пергамент, пока огонь не поглотил последний его клочок.

От костра вновь донесся приглушенный раскат смеха. Келси некоторое время поразмышляла о том, не пойти ли туда, попытавшись наконец поговорить со стражниками, но в итоге отвергла эту идею. Они наверняка беседовали о женщинах, былых сражениях, старых товарищах… ей они не обрадуются. К тому же она слишком утомилась от долгой поездки и холода, и ее мышцы нещадно ломило. Она потушила лампу и повернулась на бок, готовясь погрузиться в беспокойный сон.

На следующий день они ехали медленнее – погода стала пасмурнее. Воздух уже не был таким ледяным, но теперь вокруг висел густой неприятный туман, окутывавший стволы деревьев и двигавшийся по земле заметными волнами. Его движение казалось совершенно неестественным, и у Келси не раз возникало ощущение, что туман кто-то наслал нарочно, чтобы замедлить их передвижение.

Местность становилась все более пологой, а лес с каждым часом редел – деревья уступали место густому подлеску. Все чаще им на глаза попадались животные, большинство из которых Келси были незнакомы: мелкие белки и похожие на собак создания со слюнявыми пастями. Их можно было бы принять за волков, но они были на удивление пугливы и при виде отряда стремительно разбегались. Однако ни одного оленя им на пути не попалось, а к середине дня Келси осознала еще один источник своей нараставшей тревоги: вокруг не было слышно ни намека на птичью трель.

Стражники, похоже, тоже были в подавленном настроении. Ночью Келси несколько раз просыпалась от их хохота и гадала, когда же они уже угомонятся и лягут спать. Теперь же вся их веселость будто улетучилась вместе с ясной погодой. В течение дня Келси все чаще замечала, как солдаты настороженно оглядываются, хотя сама она не видела там ничего, кроме деревьев.

Ближе к полудню они остановились, чтобы напоить лошадей из небольшого ручья, пересекавшего лес. Кэрролл вытащил карту и склонился над ней вместе с несколькими стражниками. Из доносившихся до нее обрывков разговоров Келси поняла, что туман причинял им неудобства.

Она доковыляла до большого пологого камня подле ручья. Садиться было настоящим мучением – когда она согнула колени, мышцы, казалось, отделились от костей. Поерзав некоторое время в попытке найти удобное положение, она уселась со скрещенными ногами, но выяснилось, что ягодицы у нее тоже ужасно болят после многочасового сидения в седле. Подняться с места наверняка будет не легче, чем сесть. Уж лучше было не слезать с лошади.

Элстон – грузный широкоплечий стражник, большую часть пути ехавший рядом с Келси, – последовал за ней к камню и встал футах в пяти. Когда она оглянулась на него, он неприятно усмехнулся, обнажая многочисленные обломанные зубы. Она постаралась не обращать на него внимания и вытянула одну ногу, потянувшись рукой к стопе. Мышцы бедер, казалось, разрывались на части.

– Болит? – спросил Элстон. Из-за выбитых зубов ему явно было трудно выговаривать слова. Келси не сразу поняла, что он имел в виду.

– Вовсе нет.

– Да вы же еле шевелитесь, – заметил он, хмыкнув, и добавил, – госпожа.

Келси снова потянулась, достав руками до пальцев ног. Мышцы нещадно ломило, и Келси казалось, будто внутри нее открылись и кровоточили свежие раны. Она подержалась за мысочки секунд пять и отпустила. Когда она снова оглянулась на Элстона, тот все еще ухмылялся своей щербатой улыбой. Он больше ничего не говорил – просто стоял подле нее, пока не пришло время снова садиться в седло.

Отряд остановился на привал ближе к закату. Келси едва успела слезть с лошади, как у нее из рук кто-то выхватил поводья. Обернувшись, она увидела, как Булава уводит ее кобылу. Она открыла было рот, чтобы возразить, но передумала и пошла к остальным стражникам, которые выполняли разные поручения. Ее внимание привлек молодой стражник, достававший из своих седельных сумок принадлежности для палатки.

– Я сама! – воскликнула она и поспешно зашагала на другой край поляны, протягивая руку за каким-нибудь инструментом или даже оружием. Никогда еще она не чувствовала себя столь бесполезной.

Стражник протянул ей молоток, заметив:

– Палатку разбивают вдвоем, Ваше Высочество. Разрешите вам помочь?

– Конечно, – ответила довольная Келси.

Как выяснилось, ставить палатку не сложно, если один придерживает колья, пока второй их вбивает, и Келси разговорилась со стражником, пока орудовала молотком. Его звали Пэн, и он правда был относительно молод: на лице его не было ни морщин, ни иных следов жизненных невзгод, отличавших лица остальных стражников. Однако же все они были весьма хороши собой, даже Элстон (пока не открывал рта), и у Келси зародилось неприятное подозрение, что мать выбирала свою стражу исключительно по внешнему виду. Пэн тоже был хорош собой, но ему, похоже, было не больше тридцати. Когда Келси спросила его про возраст, оказалось, что ему всего четыре дня назад исполнилось тридцать.

– Значит, ты не состоял в страже моей матери?

– Нет, госпожа. Я не был знаком с вашей матерью.

– Тогда почему тебя взяли с собой на это задание?

Пэн пожал плечами и не требующим пояснений жестом указал на свой меч.

– И давно ты состоишь в королевской страже?

– Булава нашел меня, когда мне было четырнадцать, госпожа. С тех самых пор я у него в обучении.

– В отсутствие действующего правителя? Вы охраняли моего дядю?

– Нет, госпожа. – По лицу Пэна скользнула тень неприязни, столь мимолетная, что Келси могло и почудиться. – У Регента есть собственная стража.

Келси закончила вбивать в землю очередной колышек, выпрямилась, поморщившись от хруста в спине.

– Вы уже привыкли к скорости нашего передвижения, Ваше Высочество? Должно быть, вы нечасто ездили верхом так далеко.

– Да уж, по мне это заметно, – сказала она, невесело усмехаясь. – Скорость меня не беспокоит. К тому же это необходимо, насколько я понимаю.

– Это правда, госпожа, – Пэн огляделся по сторонам и понизил голос. – Нас преследуют.

– Откуда ты знаешь?

– Ястребы. – Пэн указал на небо. – Они следуют за нами с тех пор, как мы выехали из Цитадели. Вчера мы задержались – несколько раз сворачивали с пути, чтобы сбить погоню со следа. Но ястребов не обманешь. Они и сейчас следуют за нами по пятам, и хотя они могут ненадолго остановиться, чтобы передохнуть, они не…

Пэн умолк на полуслове. Келси потянулась за новым колышком и вскользь заметила:

– Я не слышала сегодня никаких ястребов.

– Мортийские ястребы летают беззвучно, госпожа. Их приучают молчать. Но их то и дело можно заметить в небе, если специально следить. Они чертовски быстрые.

– А почему они не нападают?

– Нас слишком много, – пояснил Пэн, растянув последний угол палатки, чтобы Келси могла его закрепить. – Мортийцы тренируют своих ястребов, как солдат, и те не жертвуют собой, атакуя превосходящие силы противника. Они скорее попытаются застать нас поодиночке.

Пэн умолк. Келси помахала перед ним молотком.

– Можешь не бояться меня напугать. Мне в любом случае следует бояться смерти, что бы ты мне ни рассказал.

– Может, вы и правы, госпожа, но порой страх может быть вреден.

– Погоню подослал мой дядя?

– Скорее всего, госпожа, но, судя по ястребам, он действует не в одиночку.

– Объясни?

Пэн оглянулся через плечо и пробормотал:

– Это был ваш прямой приказ. Если Кэрролл спросит, я должен буду ему рассказать.

– И сможешь спать спокойно.

– Госпожа, ваш дядя уже много лет имеет дела с Красной Королевой. Говорят, они даже заключили тайный союз.

– Значит, за нами охотятся мортийцы?

Пэн покачал головой.

– Мортийцам не положено продавать оружие тирцам, но, имея достаточно денег, любой может купить мортийских ястребов на черном рынке. Я бы сказал, что за этим стоит Кейден.

– Гильдия наемных убийц?

Пэн презрительно фыркнул.

– Тоже мне, «гильдия». Слишком много чести, госпожа. Но они действительно наемники, причем весьма умелые. Ходят слухи, что ваш дядя назначил высокую награду тому, кто вас выследит.

– А их остановит наша численность?

– Нет.

Келси переваривала эту информацию, оглядываясь по сторонам. Посреди лагеря трое стражников сгрудились вокруг кучи хвороста, неистово сквернословя, поскольку тот никак не желал разгораться. Остальные стаскивали из леса поваленные стволы, сооружая импровизированное заграждение вокруг лагеря. Теперь смысл всех этих мер предосторожности стал ясен, и Келси ощутила прилив безотчетного страха, смешанного с чувством вины. На всех этих людей теперь открыта охота заодно с нею.

– Сэр!

Из леса, громко топая, появился Кэрролл.

– Что такое?

– Ястреб, сэр. С северо-запада.

– Молодец, Кибб. – Кэрролл потер виски и после недолгого размышления подошел к палатке. Пэн украдкой улыбнулся Келси озорной доброй улыбкой и скрылся в сумерках.

Под глазами Кэрролла залегли темные круги.

– Они охотятся за нами, госпожа. За нами следят.

Келси кивнула.

– Вы умеете драться?

– Я могу защитить себя ножом от одного злоумышленника, но плохо обращаюсь с мечом. – Келси вдруг осознала, что драться ее учил Барти, чья реакция была уже не так молниеносна, как у молодых мужчин. – Боец из меня никудышный.

Кэрролл склонил голову набок, и в его темных глазах мелькнула усмешка.

– Я бы так не сказал, госпожа. Я следил за вами в пути. Вы не показываете вида, когда вам тяжело. Но скоро наступит момент… – Кэрролл огляделся по сторонам и понизил голос: – Скоро наступит момент, когда мне, возможно, придется разделить отряд. Если до этого дойдет, то мне придется выбирать вам сопровождающих в зависимости от ваших собственных умений.

– Ну что ж, я быстро читаю и могу приготовить сносное рагу.

Кэрролл одобрительно кивнул.

– Вы относитесь к делу с юмором, госпожа. Это вам пригодится. Вы вступаете на путь, полный опасностей.

– Вы тоже подвергаете свою жизнь опасности, сопровождая меня в Замок, не так ли?

– Таково было распоряжение вашей матери, госпожа, – поспешно ответил Кэрролл. – Честь не позволяет нам поступить иначе.

Келси нахмурилась.

– Значит, вы служили моей матери?

– Верно.

– А когда меня доставят в Цитадель, будете ли вы служить Регенту?

– Я еще не решил, госпожа.

– Могу ли я как-то повлиять на ваше решение?

Он отвел взгляд.

– Госпожа…

– Говорите как есть.

Кэрролл беспомощно развел руками.

– Госпожа, я считаю, что вы гораздо сильнее, чем кажетесь на первый взгляд. Я уверен, что из вас выйдет настоящая королева, если такова ваша судьба. Но на вас лежит печать смерти, как и на всех, кто вас окружает. Намерения вашего дяди вполне ясны, а я семейный человек, госпожа. У меня дети. Я не стану ставить на карту жизни своих детей. Я не могу подвергать их опасности, следуя за вами. Не могу так рисковать.

Келси кивнула, стараясь скрыть свое разочарование.

– Я понимаю.

Кэрролл, похоже, воспринял ее слова с облегчением. Возможно, он ждал, что она начнет его упрашивать.

– В силу моего положения мне ничего не известно о каких-либо конкретных заговорах против вас. Об этом лучше спросить Лазаря Булаву. Он всегда умел выяснить то, чего не знают другие.

– Мы уже познакомились.

– И остерегайтесь Церкви Господней. Сомневаюсь, что Его Святейшество питает особо нежные чувства к Регенту, но положение обязывает его быть на стороне того, кто сидит на троне и хранит ключи от казны. Он будет учитывать риски, как и все мы.

Келси снова кивнула.

– Все воины в моем отряде порядочные люди. На это я готов поставить свою жизнь. Если вам суждено погибнуть, то не от руки кого-то из нас.

– Благодарю вас, Капитан. – Келси наблюдала, как стражники, которым наконец удалось разжечь костер, раздувают пламя. – Полагаю, отныне меня ждет нелегкий путь.

– То же самое сказала ваша мать восемнадцать лет назад, поручая мне привезти вас назад.

Келси моргнула.

– А увезти меня из Цитадели она разве не вам поручила?

– Нет. Из Замка вас тайком вывез Лазарь. Он незаменим для подобных поручений.

Кэрролл улыбнулся какому-то воспоминанию, которое Келси не могла с ним разделить. У него была приятная улыбка, но Келси снова обратила внимание на его изможденный вид, задумавшись, не болен ли он. Взгляд его задержался на сапфире, который в очередной раз выскользнул из-за ворота рубашки Келси, и он тут же резко отвернулся, оставив ее наедине с лавиной информации, которая на нее обрушилась. Она залезла в карман мантии, нащупав там второй кулон.

«Столько всего держали от меня в тайне».

– Ваше Высочество! – окликнул ее Пэн, который стоял у ярко разгоревшегося костра. – К востоку есть небольшой ручей, если вы желаете умыться.

Келси кивнула, все еще обдумывая совет Кэрролла и пытаясь посмотреть на проблему с практической точки зрения. Ей понадобятся телохранители и слуги. Где же найти верных людей, которых Регенту не удастся подкупить или запугать? Преданность не рождается на пустом месте, и ее определенно нельзя купить, а между тем ей ведь нужно будет что-то есть.

Она пожалела, что не спросила у Пэна и Кэрролла о том, что наделала ее мать. С другой стороны, каждый стражник королевы давал обет хранить ее тайны, так что они все равно бы ей не рассказали. Ей предстояло еще о многом подумать, но Келси это вдруг показалось непосильной задачей. А такие задачи лучше всего решать поэтапно. Для начала нужно попытаться не дать себя убить, решила она, а там посмотрим, как пойдет.

Той ночью стражники снова шумно веселились у костра. Келси лежала в своей палатке, сначала пытаясь уснуть, а потом постепенно закипая от злости. Провалиться в сон было и так непросто, учитывая, сколько вопросов скопилось у нее в голове, но постоянные раскаты пьяного смеха делали это просто невозможным. Она натянула на голову плащ, твердо решив не обращать на них внимания. Но когда стражники затянули непристойную песню о женщине с татуировкой в виде розы, Келси наконец сдернула с головы плащ, завернулась в него и вышла на улицу.

Стражники разложили спальные мешки вокруг костра, но никто из них, похоже, пока не собирался ложиться. В воздухе витал неприятный кисловатый запах – должно быть, пива, хотя Келси не была уверена. В коттедже алкоголя не держали.

При ее приближении с мест встали только Кэрролл и Булава. Они, похоже, были трезвы, остальные же растерянно смотрели на нее, не мигая. Элстон заснул, примостив голову на бревно.

– Вы что-то хотели, госпожа? – спросил Кэрролл.

Келси хотелось прикрикнуть на них, выместить зло за два бессонных часа, но в конце концов она передумала. Раз они пьяны, может, удастся их разговорить. Она уселась между Элстоном и Пэном, подоткнув под себя полы плаща.

– Я хочу знать, что будет, когда мы доедем до Нового Лондона.

Пэн посмотрел на нее мутным взором.

– В каком смысле – что будет?

– Попытается ли мой дядя меня убить, когда мы доберемся до Цитадели?

Они некоторое время молча смотрели на нее, пока наконец Булава не ответил:

– Возможно.

– Вашему дяде не под силу кого-то убить, – пробормотал Коринн. – Я бы больше беспокоился насчет Кейдена.

– Но мы ведь не знаем наверняка, преследуют ли они нас, – возразил рыжебородый.

– Мы ничего не знаем наверняка, – безапелляционно отрезал Кэрролл, повернувшись к Келси. – Госпожа, не лучше ли будет, если вы предоставите нам беспокоиться о вашей безопасности?

– Ваша мать всегда так и делала, – добавил рыжебородый.

– Как тебя зовут? – спросила Келси.

– Дайер, госпожа.

– Дайер, на этот раз я тебя прощаю, потому что ты пьян. Но не вздумай сравнивать меня с моей матерью.

Дайер недоуменно моргнул и спустя мгновение пробормотал:

– Я не хотел вас оскорбить, госпожа.

Она кивнула и повернулась к Кэрроллу.

– Я спросила, что будет, когда мы доедем.

– Я не думаю, что нам придется продираться в Цитадель с боем, госпожа. Мы сопроводим вас средь бела дня, в городе в эти выходные будет тьма народу, а Регенту не хватит смелости убить вас на глазах у всех. Но они придут за вами в Цитадель, вне всяких сомнений.

– Кто они?

Тут заговорил Булава.

– Мортийцы. Ваш дядя не единственный, кто хочет вашей смерти, госпожа. Красной Королеве во всех смыслах выгоднее, чтобы на троне и дальше сидел Регент.

– А разве в замке внутри Цитадели не безопасно?

– В Цитадели нет никакого замка. Она огромна, но это единое строение. Это и есть ваш замок.

Келси покраснела.

– Я этого не знала. Мне мало рассказывали про Цитадель.

– А чему же они учили вас все эти годы? – выпалил Дайер.

Кэрролл хмыкнул.

– Ты же знаешь Барти. Он великолепный лекарь, но в детали никогда не вдавался. Если только речь не шла о его драгоценных растениях.

Но Келси не хотела ничего слушать про Барти и про то, что о нем думают другие. Она перебила Дайера, прежде чем тот успел ответить, и спросила:

– Кто нас преследует?

Кэрролл пожал плечами.

– Вероятно, Кейден, в какой-то степени с помощью мортийцев. Ястребы, которых мы видели, могут быть и обычными птицами, но я так не думаю. Ястреб – мортийское оружие. Скорее всего, Регент в сговоре с Красной Королевой.

– Да уж наверняка, – пробубнил Элстон, приподнявшись со своего бревна и вытирая ладонью слюну из уголка рта. – Странно еще, что он не использует собственных любовниц в качестве живого щита.

– Я думала, Тирлинг – небогатое государство, – перебила Келси. – Что мой дядя пообещал Красной Королеве в обмен на ее помощь? Древесину?

Стражники переглянулись, и Келси почувствовала, как они молча объединились против нее, и это было столь же очевидно, как если бы они решили это вслух.

– Госпожа, – извиняющимся тоном произнес Кэрролл. – Многие из нас всю свою жизнь служили стражниками вашей матери. Ее смерть не освободила нас от обязанности защищать ее интересы.

– Но я ведь никогда не состоял в страже королевы Элиссы, – встрял Пэн. – Не могу ли я…

– Пэн, ты состоишь в королевской страже сейчас.

Пэн умолк.

Келси почувствовала, как ее накрывает волна гнева, и резко прикусила щеку, следуя старой привычке. Карлин много раз предупреждала ее, что правитель не может позволить себе горячий нрав, так что Келси пришлось научиться сдерживать себя в присутствии Карлин, и та клюнула. Но Барти ее уловки не обманули. Именно он и предложил ей прикусывать щеку. Боль притупляла гнев, по крайней мере на время, оттесняя его на задний план.

– Выходит, мой дядя боится Красной Королевы?

– Ее все боятся, госпожа, – ответил Кэрролл.

– Почему?

– Она ведьма, – просто ответил Мерн. Келси впервые услышала его голос, хоть и наблюдала за ним целый день. Он был намного привлекательнее всех остальных стражников – светловолосый, с точеными, правильными чертами лица и глазами холодного голубого оттенка. Неужели ее мать действительно отбирала только симпатичных стражников? Келси и думать боялась о том, к чему это могло привести.

– Никому еще не удавалось доказать, что Красная Королева действительно ведьма, – покачал головой Дайер.

Мерн одарил его суровым взглядом.

– Но она точно ведьма. Вопрос не в том, владеет она магией или нет. Любой, кто пережил мортийское вторжение, знает, что она самая настоящая ведьма.

– А что было во времена мортийского вторжения? – заинтересованно спросила Келси. Карлин никогда толком не рассказывала ей об этом. Ее истории всегда обрывались как раз на этом месте.

Мерн продолжил, не обращая внимания на сердитый взгляд Кэрролла.

– Госпожа, один мой друг пережил Битву при Крите. Красная Королева отправила в Тирлинг три легиона мортийских солдат, позволив им вволю порезвиться по дороге на Новый Лондон. На берегах Криты была настоящая бойня. Тирские крестьяне, вооруженные деревянными дубинками, сражались с мортийскими солдатами, закованными в железо и сталь, и когда все мужское население полегло, каждую женщину в возрасте от пяти до восьмидесяти…

– Мерн, – тихо сказал Кэрролл. – Не забывай, с кем ты разговариваешь.

– Я наблюдал за ней весь день, – неожиданно вставил Элстон. – Вы уж мне поверьте, она крепкий орешек.

На губах Келси появилась было улыбка, но тут же погасла, когда Мерн продолжил, невидящим взглядом уставившись на огонь.

– При приближении мортийской армии мой друг с семьей бежал из своей деревни, попытавшись переправиться через Криту и добраться до северных деревень. Но не успел. На беду, с ним была его молодая красавица жена. Она умерла у него на глазах, когда ее насиловал десятый по счету мортийский солдат.

– Черт возьми, Мерн! – Дайер вскочил с места и нетвердой походкой направился к окраине поляны.

– Куда это ты собрался? – спросил Кэрролл.

– Куда-куда? По нужде.

Келси подозревала, что Мерн рассказал эту историю нарочно, чтобы шокировать ее, поэтому старалась сохранять невозмутимое выражение лица. Но как только стражники отвернулись, она резко сглотнула, почувствовав, как к горлу подступает рвота. Все-таки читать об ужасах войны в книжках – совсем не то же самое, что слушать рассказы очевидцев.

Мерн обвел взглядом сидящих у костра, агрессивно наклонив светловолосую голову:

– Кто-то еще считает, что новой королеве не стоит этого знать?

– Я всего лишь считаю, что ты выбрал не самый удачный момент, дурень ты эдакий, – мягко сказал Кэрролл. – У нее будет полно времени на изучение истории, когда она взойдет на трон.

– Это если она до него доберется. – Мерн отыскал свою кружку и жадно отпил из нее, судорожно глотая. Глаза его покраснели, и Келси подумалось, что пить ему, пожалуй, больше не стоит. Но сказать об этом она не решилась. – Насилие и убийства повторялись в каждой деревне, что встречалась им на пути, пока они шли напрямик через всю страну, от Аргоса до самых стен Нового Лондона. Они вырезали даже младенцев. Мортийский генерал по имени Дукарте ехал от Альмонтской долины до Нового Лондона с телом тирского младенца на щите.

Келси хотела было спросить, что произошло у стен Нового Лондона, потому что именно на этом месте рассказы Карлин всегда обрывались. Но в глубине души она была согласна с Кэрроллом: Мерна нужно было приструнить.

– К чему ты все это рассказываешь?

Мерн потянулся к Келси и схватил ее за запястье так крепко, что она поморщилась.

– Да к тому, что солдаты, по крайней мере большинство из них, не имеют врожденной склонности к такому поведению. Их этому даже не обучают. У военных преступлений бывает две причины: обстоятельства или приказ начальства. Тут дело было не в обстоятельствах: мортийская армия прошла через Тирлинг как нож сквозь масло. Для них это была увеселительная прогулка. Зверства происходили просто потому, что так хотела Красная Королева.

– Мерн, отстань от нее, – глухо сказал Булава из своего угла. – Сам знаешь, что это не дело, пусть она еще и не коронована.

Мерн отпустил руку Келси и снова уставился в костер. Его глаза налились кровью.

– А что стало с твоим другом?

– Пырнули в живот и оставили истекать кровью, – буркнул Мерн. Келси опустила глаза и заметила, что ее руки слегка дрожат. – Только вот удар был неудачный, и он выжил. Но мортийцы забрали с собой его десятилетнюю дочь. Живой он ее больше не видел.

Дайер вразвалку подошел к костру и повалился на свой спальный мешок.

– Что нужно Красной Королеве? – спросила Келси.

– То же, что любому завоевателю, госпожа. Все, и без остатка.

– Ну что ж, – ответила Келси, стараясь казаться беспечной. – Значит, мне нужно постараться, чтобы вторжение не повторилось.

– Мало что вы сможете поделать, если ей это взбредет в голову.

Кэрролл хлопнул в ладоши.

– Ну а теперь, когда Мерн закончил свою вечернюю сказочку, пора ложиться. Если кто хочет, чтобы Элстон поцеловал вас на ночь, дайте ему знать.

Элстон хрюкнул в свою кружку и распростер объятия:

– Ну а то! Кто любит погорячее – я весь ваш!

Келси встала, поплотнее завернувшись в плащ.

– А похмелье вас утром не замучает?

– Все может быть, – пробормотал Дайер.

– Попейте воды на ночь. Я читала, что похмелье бывает от обезвоживания.

– Не волнуйтесь, госпожа, – бросил Пэн через плечо, шагая в лес. – Это у нас по части Кибба.

Черноволосый мужчина, сидевший по другую сторону костра, кивнул.

– Все встанут спозаранку как новенькие.

– Ты лекарь?

– Только в очень определенных ситуациях.

– Разве это разумно, чтобы столько из вас сразу были пьяными?

Кэрролл фыркнул:

– Настоящая стража тут только мы с Лазарем, госпожа. Остальные семеро – для отвода глаз.

Стражники дружно расхохотались, и Келси, вновь чувствуя себе лишней, повернулась к ним спиной и пошла к своей палатке. Никто из мужчин за ней не последовал, и она задумалась, будет ли вообще кто-нибудь охранять ее этой ночью. Но, обернувшись, она увидела за собой Булаву, высокую фигуру которого можно было безошибочно узнать даже в темноте.

– Как это тебе удается?

– Природный дар.

Келси нырнула в палатку и прикрыла за собой полог. Растянувшись на постели, она подложила руку под голову и принялась обдумывать все, что ей рассказали про Красную Королеву. Никто не знал, кто она на самом деле такая, откуда взялась и почему стала столь могущественной правительницей, железной хваткой управляя Мортмином на протяжении долгих лет. У костра Келси держалась храбро, но сейчас ее забила дрожь – сперва в груди, потом распространилась по всему телу. По словам Карлин, Мортмин подавлял своим влиянием все окрестные государства. Красная Королева жаждала подчинить себе все, и у нее это получалось… И если Регент действительно вступил в союз с Мортмином, то Тирлинг тоже подчинялся ее власти.

Со стороны костра донесся отрывистый кашель, но на этот раз звук не вызвал у Келси раздражения. Порывшись в карманах своего плаща, она извлекла оттуда новый кулон и крепко сжала его в одной руке, а второй схватилась за висевший на шее. Глядя в потолок палатки, она думала об изнасилованных женщинах и младенцах, вздернутых на щит, и долго-долго не могла уснуть.