Читать книгу Дело сердитой плакальщицы - Эрл Стенли Гарднер - Страница 3
Глава 1
ОглавлениеБелл Эдриан проснулась с чувством, что что-то явно не в порядке.
Свет полной луны струился через окно спальни, отбрасывая продолговатое золотое пятно на ковер, расплескиваясь у ног кровати. По положению теней миссис Эдриан догадывалась, что время далеко за полночь.
Она повернулась, постаралась взять себя в руки и снова заснуть, но ее мысли возвращались к Карлотте.
Напрасно ее разум боролся с неожиданным мрачным предчувствием. Карлотте был двадцать один год, достаточный возраст для горьких обид на любую попытку материнской опеки; к тому же Карлотта была либо дома, в постели, либо всего в четверти мили от него, в коттедже Артура Б. Кашинга.
Миссис Эдриан боролась с желанием заглянуть в спальню Карлотты. Если Карлотта проснется, это уязвит ее гордость, по молодости ей покажется, что с ней обращаются как с ребенком. И все же вот уже более трех лет Белл Эдриан вела битву с самой собой. Ее чувство материнской защиты попросту отказывалось сдаваться.
В семнадцать лет Карлотта была послушно-внимательной, в девятнадцать – доброжелательно-терпимой, в двадцать – нетерпеливой.
Сейчас, в двадцать один год, Карлотта хотела, чтобы все понимали реальность и определенность ее независимости. Она выросла. Ее мать была другом, товарищем, но уже не воспитателем и не сопровождающей компаньонкой.
Как ни старалась, Белл Эдриан не могла принять всем сердцем эту перемену. Она могла контролировать какие-то внешние проявления, но в глубине души оставалась, как всегда, покровительницей. Карлотта, даже совершеннолетняя, была все еще ее ребенком, нуждающимся в защите.
Белл Эдриан захотела узнать точное время, подумала вновь о Карлотте – и вдруг ее осенило. Она могла все выяснить, просто заглянув в гараж.
Она выскользнула из постели, надела халат и мягкие тапочки, тихонько вышла через заднюю дверь к проезду для машины.
Дверь пустого гаража была открыта. Он неясно просматривался изнутри подобно черной, пустой пещере.
Миссис Эдриан взглянула на часы при свете луны. Как только она поняла, насколько было поздно, тревога охватила ее, а черные тени пустого гаража приобрели какое-то дополнительное значение.
Она медленно обошла дом сзади, в сторону северного крыла. С этой удобной точки был виден через бухточку озера коттедж, в котором Артур Кашинг проводил последнюю неделю своего отпуска. Сломанная лодыжка, удерживавшая его дома, была результатом несчастного случая десятью днями ранее, когда Карлотта и богатый молодой холостяк носились сломя голову на лыжах по крутым склонам Медвежьей горы. Поэтому Карлотта чувствовала за собой определенную ответственность и была в последнее время частой посетительницей в коттедже Кашинга.
Теперь, когда Артур Кашинг собирался возвращаться в город, было вполне естественно, что он мог пригласить Карлотту поужинать и посмотреть снятый им цветной фильм, полученный в тот вечер из города после проявки.
Миссис Эдриан убеждала себя, что, по современным понятиям, и время-то было не столь позднее. Она пыталась посмеяться над тревогой, с которой проснулась, над отчетливым недобрым предчувствием, от которого не могла отделаться.
Мерцающая вода озера, холодно сиявшая при лунном свете, отражала свет из окон коттеджа Кашинга. Этот свет казался теплым и ободряющим. Конечно же, все в порядке, и вот-вот фары автомобиля Карлотты пробьются через темноту по дороге к дому.
Миссис Эдриан поежилась от холода и от нервозного состояния. Она решила, что вернется сейчас в постель и вновь заснет. В конце концов, Карлотта уже не ребенок. Белл Эдриан должна лишь научиться самодисциплине и…
Откуда-то из-за озера вдруг раздался тонкий женский крик. Он был ослаблен расстоянием, но тем не менее нес в себе нотки отчетливого ужаса. Это был протяжный, высокий крик.
Миссис Эдриан подождала всего секунду, не повторится ли этот крик. Затем бросилась в свою спальню, скользнула в твидовую юбку, накинула жакет и, не потрудившись даже надеть чулки, сунув ноги в первые попавшиеся туфли, выскочила из дома.
Между ней и коттеджем Кашинга лежал рукав озера. Идя не по дороге, а по тропке вдоль озера, Белл Эдриан смогла существенно сократить путь.
Коттеджи стояли вдоль берега озера, который в свое время использовался лишь под фермы, но теперь все более становился известен как место зимнего отдыха. Попозже, когда на озере станет лед, здесь появятся конькобежцы и костры с котелками дымящегося кофе; пока же, в начале зимы, здесь катались на лыжах.
Здесь, на высоте более мили над уровнем моря, миссис Эдриан было трудно сохранять быстрый ритм, но она продвигалась вперед, полная решимости разобраться с этим криком, не важно, что подумает Карлотта. Кажется, он донесся со стороны коттеджа Кашинга, как раз через рукав озера. Звук был ослаблен расстоянием, но все же был тревожно отчетлив в холодной безветренной ночи.
Мороз расстелил под луной белое покрывало. Покрытая инеем растительность хлестала по голым ногам Белл Эдриан, спешащей по узкой тропинке. Запыхавшись, она дошла до коттеджа Кашинга.
Декстер К. Кашинг, банкир, держал этот коттедж как место для отдыха в течение всего года, хотя сын Артур пользовался им значительно чаще отца. Постройка была расположена в лучшем месте на выступающем в озеро полуострове. Док для моторной лодки, который использовался в летнее время, отбрасывал черную тень. Там же были площадка для пикника на кромке воды и обширное место для парковки машин перед гаражом в северной части.
Белл Эдриан заметила, что на окнах фасада занавески были опущены. Только боковые окна были не зашторены. Огни изнутри дома бросали золотые блики на полузамороженную почву, а тени от рождественских гирлянд показались черными овалами внутри этих пятен.
Она взбежала по ступеням парадного крыльца и позвонила. Затем что-то внезапно ее остановило. Какую историю она придумает, когда дверь откроется? Надо ли говорить о крике? Каком крике? Откуда она знает, что крик доносился из этого коттеджа?
Картина того, что могло произойти, возникла в ее воображении. Она представила удивленное лицо Кашинга и выглядывающее из-за его плеча лицо Карлотты со сверкающими гневом глазами. Артур Кашинг мог и не заметить ее беспорядочного гардероба, но Карлотта заметит наверняка.
Весь тепло освещенный дом так и излучал привычную безопасность, как бы говорил о современных мужчине и женщине, дружески сидящих у камина. Вторжение растрепанной, встревоженной матери будет выглядеть так старомодно, так смешно.
Белл Эдриан решила искать спасения в бегстве. Она обошла дом, старательно держась в тени, надеясь, что Артур Кашинг примет звонок в дверь за шутку какого-нибудь бродяги либо за обман слуха.
Несколько бесконечных секунд миссис Эдриан пряталась за домом, ожидая, что послышатся шаги и на звонок откроют.
Но никаких шагов слышно не было.
Быстро переоценив ситуацию, она осторожно обогнула дом, выискивая глазами и не находя машину Карлотты.
Но она обнаружила что-то такое, что немедленно воскресило все ее страхи и опасения. Из освещенного окна северного крыла коттеджа падало на землю яркое золотое пятно. Двор был покрыт инеем, придававшим земле холодный, металлический отблеск. Но поблескивал не только иней. В свете от окна блестели осколки стекла. На белой заиндевелой земле виднелись два длинных черных следа от автомобильных шин. Видимо, недавно автомобиль выехал со двора. Следы от шин начинались с темного участка почвы, где запаркованный автомобиль не дал образоваться инею.
Миссис Эдриан осторожно прокралась вперед, чтобы разобраться, в чем дело.
Осколки стекла, лежавшие на земле, были словно оправленные в серебро зазубренные щепки, скорее всего куски толстого зеркала, разбитого вдребезги об оконную раму.
Само окно было также разбито, и осколки тонкого оконного стекла перемешивались с толстыми серебряными осколками зеркала.
Миссис Эдриан не могла заглянуть в комнату, но зияющее отверстие разбитого окна, серебряные осколки зеркала на земле говорили сами за себя, и, охваченная мгновенной паникой, миссис Эдриан громко спросила:
– Что-нибудь случилось?
Ее голос отозвался холодным эхом.
Она вновь обежала дом в направлении парадной двери, лихорадочно надавила кнопку звонка, потрясла дверную ручку, заколотила в дверь, затем ударила своими слабыми кулаками по стенным панелям.
Пружинная задвижка замка прочно держала дверь закрытой изнутри.
Белл Эдриан вернулась к задней двери и, не переставая стучать, подергала ручку. Через секунду незапертая дверь вдруг распахнулась на хорошо смазанных петлях.
– Карлотта! – позвала она. – Артур… Мистер Кашинг!
Поскольку ответа не последовало, она прошла через кухню, открывая двери с панической поспешностью, которая уступила место леденящему ужасу, когда она оказалась на пороге комнаты, служившей, очевидно, кабинетом и спальней одновременно.
Там были лыжи, призы и трофеи, висевшие на крюках ружья, сабли и пистолеты, коллекция фотографий в рамках с автографами, кровать, а в центре комнаты – кресло на колесах.
Пол вокруг кресла был усыпан битым стеклом. Картина в рамке, превращенная в обломки, украшала оконный проем.
В кресле, нелепо осев, лежал мертвый Артур Б. Кашинг. Красная струйка образовывала зловещее пятно на шелковой рубашке мужчины, из темного круглого отверстия на груди кровь стекала на пол. У ног мертвого человека лежала открытая пудреница с разбитым зеркальцем и рассыпанной пудрой.
Белл Эдриан узнала эту пудреницу, даже не глядя на надпись, выгравированную на золотой поверхности. Эту пудреницу Артур Кашинг подарил Карлотте в день ее рождения.
Казалось, вечность стояла Белл Эдриан, глядя на неподвижное, с отвисшей челюстью тело в кресле, на разбитое окно и сломанную пудреницу.
Затем она принялась за работу.
Тщательно и спокойно, будто убирая кухню после обеда, она начала уничтожать все улики, которые могли бы связывать Карлотту со смертью Артура Кашинга.