Читать книгу Секреты, скрытые в шрамах - Estrella Rose - Страница 1

В Нью-Йорке наступило раннее утро. Один из самых крупных аэропортов. Наталия Рочестер, миловидная голубоглазая блондинка с подстриженными каскадом длинными волосами везет на специальной тележке свой чемодан с вещами, собираясь отправиться домой, чтобы как следует отдохнуть после долгого перелета. Эта девушка не одна, а с родителями. Ее мать очень похожа на свою дочь: она немного ниже девушки и также обладает светлыми волосами волосы по плечи и голубыми глазами. Несмотря на то, что она уже далеко не молодая женщина, эта женщина выглядит превосходно для своих лет. А вот отец молодой девушки обладает темными густыми волосами, высоким ростом, что намного выше, чем у женщин, и довольно серьезный и уверенный взгляд.

– Вот мы и приехали… – везя свой чемодан на специальной тележке так же, как и Наталия, устало говорит Летиция. – Честно говоря, я ужасно устала после этого долгого перелета… И очень скучала по дому…

– Да, я тоже очень устал, – везя на тележке не один, а целых два чемодана, признается Энтони. – Сейчас мне хотелось бы как можно быстрее поймать такси и вернуться домой, чтобы как следует отдохнуть.

– Эти перелеты действительно очень утомляют… – тяжело вздыхает Наталия, тоже выглядя очень усталой и немного грустной. – Я очень устала и хочу как можно скорее вернуться домой.

– По крайней мере, тебе больше не надо летать с нами, – отмечает Летиция. – Через несколько дней мы с отцом отправимся в Мехико вдвоем, чтобы подготовиться к переезду твоей бабушки Адрианы в наш дом. А ты останешься здесь и будешь ждать, когда она переедет сюда.

– Да, я знаю, но мне так хочется, чтобы бабушка поскорее поправилась… – с грустью во взгляде очень тихим и спокойным голосом говорит Наталия, время от времени оглядываясь по сторонам усталыми глазами. – Мне безумно больно видеть ее в таком состоянии…

– Врачи говорят, прогнозы довольно позитивные, – с легкой улыбкой отвечает Энтони. – А раз они считают, что все может быть хорошо, значит, все действительно так и будет.

– Это верно, – переведя взгляд на Энтони, слегка улыбается Наталия. – Вы потратили очень много денег на ее лечение, которое должно ей помочь.

– Слава богу, оно ей помогает, да и твоя бабушка верит только в лучшее.

– Кстати, когда вы собирайтесь лететь в Мехико и готовить ее к переезду?

– Не знаю, дочка, – пожимает плечами Летиция. – Нам еще надо уладить кое-какие дела на работе. Конечно, большую половину я успела уладить еще до нашего отъезда. Но ведь есть еще одна половина, которую тоже было бы неплохо разрешить.

– Да, быть журналистом и юристом – это дело непростое, – тихо вздыхает Энтони. – Зато благодаря этому у нас всегда будут деньги, и мы сможем позволить себе все. Даже дорогостоящее лечение в самой престижной клинике любой страны.

Наталия ничего не говорит и с легкой улыбкой смотрит куда-то вдаль.

– Кстати, Наталия… – задумчиво произносит Летиция. – Что-то в последнее время ты стала молчаливой, задумчивой и не слишком разговорчивой. Раньше ты такой никогда не была, насколько я помню. Неужели у тебя что-то произошло, раз ты такая грустная?

– Твоя мама права, Наталия, – переведя взгляд на Наталию, кивает Энтони. – Ты действительно выглядишь какой-то подавленной в последнее время. Неужели ты снова поругалась с кем-то из своих друзей?

– Нет, с друзьями я не ругалась, – смотря то на Летицию, то на Энтони, устало улыбается Наталия. – С тех пор как я в первый и последний раз поругалась с Ракель.

– Я очень рада, что вам тогда удалось помириться, – отвечает Летиция, с легкой улыбкой гладя Наталию по плечу. – Вы ведь всегда были такими хорошими подружками.

– Но хорошо, что тот выживший из ума подонок ответил за все свои делишки и оставил бедняжку Ракель в покое, – отмечает Энтони. – Она хоть наконец-то может подумать о своей семье и работе.

– Удивительно, что даже та слава, которая свалилась на голову Ракель, не изменила ее, и она осталась такой же милой, доброй и порядочной девушкой.

– Ты права, мама, – со скромной улыбкой отвечает Наталия. – Я так соскучилась по ней за то время, что мы не виделись. Мне не терпится поскорее увидеть ее и узнать, что произошло в ее жизни за тот месяц, что мы жили в Мехико.

– Я слышал, она становится все более популярной с каждым днем, – говорит Энтони. – Ей постоянно поступают предложения о работе, и она никогда не сидит без дела.

– Да, но теперь она не работает на износ и старается распределять время так, чтобы у нее оставалось время для друзей и любимого жениха.

– И я рад, что она одумалась.

– Я тоже, – с легкой улыбкой отмечает Летиция. – И Ракель очень повезло заполучить такого прекрасного мужчину, как Терренс. Даже несмотря на то, что между ними было, я все равно считаю, что эта пара очень неплохо смотрится вместе.

– Согласен с тобой, – уверенно кивает Энтони. – Хорошо, что эти двое все-таки смогли помириться и усвоить те ошибки, которые едва не привели к их расставанию. Было бы очень грустно, если бы они пошли разными дорогами. И я рад, что они решили пожениться.

– Они слишком любят друг друга, чтобы расставаться, – скромно улыбается Наталия. – Если бы они расстались, так и не найдя компромисса, не думаю, что каждый из них был бы счастлив. Ракель и Терренс нужны друг другу. Ни один из них точно не сможет жить друг без друга. И их решение пожениться было вполне осознанным.

– Да, они действительно очень любят друг друга. Это видно невооруженным глазом по тем фотографиям, которые можно легко найти в Интернете.

– Кстати, вчера у них должен был состояться совместный выход в свет. Кажется, они должны были пойти на закрытый показ нового фильма. Недавно я общалась с Ракель в Facebook, и она сказала мне, что ей очень хотелось пойти на это мероприятие.

– Да, кажется, что вчера и правда должна была состояться закрытая премьера нового фильма, куда были приглашены очень многие звезды, – кивает Летиция. – Наверняка, в Интернете уже есть какие-то фотографии с этого мероприятия.

– Я как-нибудь найду их, – слегка улыбается Наталия. – Уверена, что эти голубки были там самые красивые.

– Конечно, солнце мое…

С этими словами Летиция целует Наталию в висок, а в воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Энтони переводит взгляд на свою довольно грустную дочь.

– Кстати, а как у тебя дела с Эдвардом? – интересуется Энтони. – В последнее время ты очень мало общалась с ним. Да и с нами ты уже не говоришь о нем так много, как раньше…

– Да, я тоже это заметила, – соглашается Летиция. – Если ты с кем-то и общалась все это время, так это с Ракель, Терренсом или Анной. Но об Эдварде ты ни разу не упомянула или же говорила о нем с большим нежеланием.

– Э-э-э, у Эдварда есть кое-какие неотложные дела… – неуверенно отвечает Наталия, слегка прикусив губу. – В последнее время он очень занят… И нам редко удается созвониться… Не то чтобы где-то встретиться.

Энтони слегка хмурится и переглядывается с Летицией, которая растерянно пожимает плечами.

– Знаешь, Наталия, мне не хотелось бы вмешиваться в ваши с Эдвардом дела, так как вы оба взрослые люди и можете сами решить свои проблемы, – задумчиво говорит Энтони. – Но почему-то мне кажется, что у вас очень многое изменилось за последнее время.

– Вы случайно не ругайтесь между собой, дорогая? – осторожно интересуется Летиция.

Поколебавшись где-то секунду или две, Наталия слегка улыбается и бросает взгляд на своих родителей.

– Нет, конечно, – неуверенно отвечает Наталия. – У нас с Эдвардом все замечательно… Мы не ругаемся…

– У вас нет проблем? – интересуется Летиция. – Или ваши отношения стали намного холоднее?

– Нет, никаких проблем. И наши отношения не стали холоднее… Все просто замечательно. Просто дела…

Энтони слегка хмурится, подозрительно смотря на Наталию и пару секунд о чем-то размышляя.

– Что ж, раз так, то мы с твоей матерью не будем настаивать, – пожимает плечами Энтони.

– Но если у тебя будут какие-то проблемы с ним, то скажи мне или отцу, – мягко говорит Летиция. – Мы что-нибудь придумаем и поможем тебе.

– Конечно, я обязательно скажу, если что-то такое случится, – со слабым кивком обещает Наталия. – А сейчас давайте уже побыстрее поймаем такси и поедем домой. Я очень устала после этого перелета и хочу хотя бы немного отдохнуть.

– Да, отдых нам сейчас действительно не помешает, – задумчиво говорит Летиция. – Работать, когда ты уставший и измотанный, просто невозможно…

Наталия задумывается о чем-то своем, продолжая толкать тележку со своим чемоданом вперед. А через некоторое время семейство Рочестер выходит из здания аэропорта и пытается найти свободный такси, чтобы наконец-то поехать к себе домой. Несмотря на то, что девушка говорит, что в ее отношениях с Эдвардом все хорошо, родителям девушки почему-то кажется, что у их дочери и ее возлюбленного все-таки есть какие-то проблемы, так как молодые люди стали редко проводить время вместе, ссылаясь на огромную занятость мужчины или выискивая еще какие-то отмазки. Правда, из ее уст все это звучит не совсем убедительно…

***

Время обеда уже давно прошло. «Five Seconds Records» – одна из самых крупных и известных звукозаписывающих студий в Нью-Йорке. Здесь находится много людей, которые куда-то ходят и что-то делают. Где-то проходит запись песен, где-то какие-то исполнители просто распеваются, а где-то проводят свое время за написанием новых песен для альбомов или играют на инструментах как для себя, так и пытаясь сочинить музыку к своим песням.

Высокий, голубоглазый черноволосый мужчина с бледной от природы кожей по имени Терренс МакКлайф сейчас находится в студии. С ним также находится и Даниэль Перкинс, высокий, чуть ниже, чем он, мужчина с волосами оттенка темный шоколад и пронзительным карими глазами, которые всегда легко сводили девушек с ума. Он – бас-гитарист группы «Against The System», а его приятель является вокалистом и соло-гитаристом. Они сейчас бы с радостью занялись написанием новых песен. Но так как их барабанщик Питер Роуз до сих пор не приехал в студию, то парням не остается ничего, кроме как наигрывать какие-то песни на гитарах. Сейчас они исполняют песню одной из своих самых любимых групп. Конечно, эту песню на акустических гитарах хорошо не сыграешь, так как она лучше звучит, когда присутствуют электрогитары и ударные. Но поскольку барабанщика сейчас нет, то остается только напевать песни, играя на двух акустических гитарах.

А закончив играть песню до конца, Терренс и Даниэль решают сделать небольшой перерыв и откладывают свои гитары в сторону.

– Потрясающая песня! – удобно устроившись на небольшом мягком диванчике, который стоит в студии, бодро восклицает Даниэль. – Она является одной из моих самых любимых. Я могу постоянно играть и напевать ее.

– Согласен! – сидя на крутящемся стуле возле микшерного пульта, воодушевленно соглашается Терренс. – Правда, она лучше звучит, когда мы исполняем ее с электрогитарами и ударными. Акустическая версия не такая крутая, как рок-версия.

– А ты скажи это нашему барабанщику, который шляется неизвестно где! – хмуро бросает Даниэль, скрестив руки на груди.

– Да уж, парень стал что-то слишком часто ходить по клубам стал и вести себя как-то странно, – слегка хмурится Терренс. – Мне кажется, что его спасать пора, а иначе нам придется искать нового барабанщика.

– Черт, да проще нового найти, чем добиться чего-то от этого! Меня все больше начинает бесить его безответственность!

– Интересно, почему он вообще так часто стал ходить в клубы и напиваться там до такого состояния, что потом стонет от того, насколько ему плохо? Ни с того, ни с сего!

– Да черт его знает! – Даниэль недовольно хмыкает. – Но клянусь, если он еще раз захочет пойти в клуб, то я как можно крепче привяжу его к стулу, чтобы он никуда не смог сбежать. Нам надо песни писать и записывать, а этот придурок где-то шляется и срывает нам все планы.

– Остынь, Дэн, прошу тебя! – сдержанно просит Терренс, похлопав Даниэля по плечу. – Если Питер написал больше песен, чем мы с тобой, это не значит, что мы хуже, чем он. Нам тоже удается писать очень даже неплохие песни, должен сказать.

– Да, но дело не только в этом! Этот человек стал наплевательски относиться ко всему, что мы делаем. Каждый раз он ищет какие-то отмазки, чтобы не работать и снова поехать в какой-нибудь клуб и нажираться. Да наверняка он там еще с девками какими-нибудь спит по пьяни.

– Тебе не кажется, что ты относишься к нему слишком уж жестоко? Может, на него наоборот не надо давить, чтобы он понял, что это неправильно?

– Не надо давить? – удивляется Даниэль. – Да я готов прибить его за то, что он срывает нам все чертовы планы!

– Мне тоже неприятно, что Питер стал так себя вести. Но пойми, агрессией мы ничего от него не добьемся. Будь ты помягче к нему и перестань так сильно давить.

– Хм, я лучше со всей силы огрею его палкой по башке… Может, его мозги встанут на место, и он поймет, каким козлом стал в последнее время.

– Это неправильно, Даниэль. Знаю, ситуация неприятная, и наши планы под угрозой срыва. Но мы должны оставаться спокойными.

– Раньше нам хотя бы помогал твой брат Эдвард, а сейчас он будто сквозь землю провалился… – Даниэль откидывается на спинку дивана и запускает руку в свои волосы. – Что с ним произошло?

– Он говорил, что у него есть какие-то неотложные дела, – пожимает плечами Терренс. – Эдвард стал слишком занятым в последнее время и практически с нами не общался.

– О, а ты давно разговаривал с ним в последний раз?

– Давно. С тех пор как мы вернулись из турне с Лиамом, Заком, Бредом и Нейтом, я еще ни разу не общался с ним. В последний раз мы говорили незадолго от отъезда.

– А кто-то еще общался с ним? Ракель? Твоя мать?

– Нет, они тоже не общались с ним все это время. И я как-то написал Эдварду парочку SMS на мобильный, но он так и не ответил мне.

– Интересно… – слегка хмурится Даниэль. – А ты как сам думаешь, куда он мог пропасть?

– Я, конечно, не интересовался, куда он пропал, и считаю, что это его дело. Но сейчас мне хотелось бы это узнать. Потому что как-то странно все это… Куда-то пропал, никому ничего не говорит…

– А ты у его подружки Наталии спроси. Может, она что тебе и расскажет про нашу пропажу.

– Не думаю, что она что-то знает. – Терренс слегка хмурится и проводит рукой по своим волосам. – Насколько мне известно, Наталия сейчас находится в Мехико со своими родителями. Там живет ее бабушка, которая болеет раком. Ну а Рочестеры сейчас заботятся о ней. Но Ракель вроде бы говорила, что ее семья уже скоро должна вернуться в Нью-Йорк.

– Ну она же должна с ним была как-то переписываться или созваниваться. SMS, Facebook, Skype, FaceTime, WhatsApp… Способов связи полно!

– Наверное, она и правда с ним как-то связывалась и разговаривала… Ведь они с Ракель часто переписываются в Facebook…

– Может, Наталия что-то ей рассказала? Поговори с Ракель и узнай, не говорила ли Рочестер что-нибудь про твоего братца.

– Конечно, я обязательно спрошу у Ракель о том, что сейчас происходит у Эдварда с Наталией. – Терренс тихо хихикает. – Девушки уж точно должны рассказать что-нибудь друг другу, ведь они так любят обсуждать какие-то секреты.

– Несомненно.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Терренс нажимает некоторые кнопки на микшерном пульте и передвигает ползунки.

– Кстати, у вас с Ракель сейчас все хорошо? – интересуется Даниэль.

– Лучше не бывает, – с легкой улыбкой уверенно отвечает Терренс. – Мне кажется, все, что произошло между нами, еще больше сплотило нас. Мы стали гораздо ближе и во всем поддерживаем друг друга. А уж после нашего отдыха за границей я еще больше убедился в том, что не хочу никуда отпускать ее. И жду не дождусь, когда сделаю ее своей женой.

– Я рад за вас. Вы реальная потрясающая пара. Должен признать, ты прямо-таки расцвел, когда помирился с Ракель и повалялся с ней на солнышке пару недель.

– Я и сам чувствую себя положительно заряженным, – широко улыбается Терренс, откинувшись на спинку стула. – Мне давно нужно было съездить куда-нибудь отдохнуть, ибо я чувствовал себя жутко измотанным и опустошенным. И стоило мне устроить себе небольшие каникулы и забыть обо всех проблемах, как жить стало намного лучше.

– Понимаю. Здорово, что все закончилось хорошо. Что скоро мы погуляем на твоей свадьбе.

– Я тоже рад.

На пару секунд Терренс замолкает, задумавшись о чем-то своем и на мгновение бросив взгляд на ударную установку, что расположена в студии.

– Кстати, а у тебя как дела с Анной? – интересуется Терренс. – Надеюсь, у вас тоже все хорошо?

– Да, у нас тоже все прекрасно, – с широкой улыбкой отвечает Даниэль. – Конечно, между нами бывают какие-то споры на банальные темы. Но в целом у нас все прекрасно, и мы ни на что не жалуемся.

– Ваши отношения развивались так стремительно. Вы не встречайтесь и полугода, но уже живете вместе. Не боитесь, что когда-нибудь ваши чувства могут внезапно угаснуть? Потухнуть как огонь!

– Конечно, я этого боюсь. Несмотря на то, что мы начали встречаться после нескольких свиданий, я чувствую к Анне огромную любовь. Мне с ней очень хорошо. Она меня во всем поддерживает и заботится обо мне… Эта девушка заставляет меня радоваться каждому новому дню и стремиться к своим желаниям, как бы тяжело мне ни приходилось это делать.

– Я тебя понимаю, приятель.

– Знаешь, у меня до нее было много девушек. Но ни одна не цепляла меня так сильно, как Анна. Встретив ее, я понял, каких эмоций мне не хватало, чтобы быть привязанным к той девушке, которую люблю.

– Вот и Ракель заставляет меня чувствовать себя живым… В ней есть что-то, что всегда поддерживает во мне жизнь… Некий огонь… Она не дает мне скучать и буквально заставляет добиваться ее каждый день. – Терренс с легкой улыбкой бросает короткий взгляд в сторону. – Не представляю, чтобы сейчас со мной было бы, если бы мы с Ракель не помирились… Если бы она не сказала, что не хочет расставаться…

– Если бы вы с Ракель не помирились, мы не точно смогли добиться того, чего добились сейчас. Наша группа держится на тебе, на твоем таланте, который дан тебе природой. Лично я раньше никогда не слышал столь сильных и шикарных голосов, похожих на твой. Такой голос может встречаться лишь у одного человека из ста.

– В группе не один я обладаю талантом, чувак. Вы с Питером тоже бесподобны и являйтесь профессионалами в том, что делайте.

– Нет, Терренс, мы с Питером всего лишь украшения для заднего плана. В нашей группе ты – главная звезда! А вот мы – никто!

– Что? – округлив глаза, удивленно интересуется Терренс. – Даже не смей такое говорить! В нашей группе мы все равны, и у нас нет лидера, даже если им считаюсь я. Лично я не считаю себя таковым, ибо мы все вносим свой вклад в работу группы. Каждый из нас хорош в чем-то своем. Ты превосходно играешь на бас-гитаре, и голос у тебя очень хороший и отлично сочетается с моим. А еще я восхищаюсь тем, как Питер играет на ударных… Он всегда выкладывается по полной, когда играет на них.

– Мне тоже нравится, как Питер играет на ударных. О его талантах я спорить не буду. Но если я не увижу его здесь в ближайшие пять минут, то поеду к нему домой и буду долго пытать.

– Да уж, что-то он совсем задерживается… То раньше минут на пять-десять задерживался, а теперь по часу начал…

– Если ты не забыл, то этот белобрысый крысеныш должен был припереться еще часов в десять. А сейчас уже больше двух часов! Обед уже давно закончился, но его до сих пор нет!

– Ладно, я попробую поговорить с ним и вразумить его. А иначе нашей группе придет конец из-за его безответственности.

– Да группе уже и так, черт возьми, конец! – раздраженно бросает Даниэль. – Из-за этого козла мы не можем продвинуться дальше пары написанных бредовых строк, никак не сочетающиеся друг с другом.

– Так-так, Перкинс, успокойся, не заводись! Только не вздумай наброситься на него, когда он появится здесь. Вы что-то и так в последнее время не можете даже молча находиться на одной территории.

– Потому что этот идиот бесит меня! Бесит, что из-за него страдаем мы все! Если так дело и дальше пойдет, студия вообще разорвет с нами контракт, и все наши успехи канут в лету.

– Обещаю, я поговорю с ним, когда мы будем наедине. – Терренс бросает взгляд на дверь, которая издает негромкий звук. – И вообще, он уже пришел.

Дверь тихонько отворяется, и в студию медленным шагом заходит высокий стройный мужчина с пшеничными волосами, под пустыми янтарными глазами которого легко заметить синяки от недосыпа. Это и есть Питер Роуз, барабанщик группы «Against The System». Только вот если у него раньше было хорошо подкаченное телосложение, то теперь этот мужчина выглядит тощим, а бицепсы на руках стали гораздо меньше.

Даниэль мгновенно переводит взгляд на блондина, который выглядит, мягко говоря, не очень хорошо. Похож на разбитого, усталого и изнеможенного человека.

– Наконец-то! – закатив глаза, громко восклицает Даниэль и резко встает с дивана. – Принц голубых кровей наконец-то соизволил притащить свою задницу сюда! Где тебя черти носят? Ты должен был быть здесь еще с утра! Но ты заявляешься сюда после обеда и делаешь вид, что ничего страшного, черт возьми, не произошло!

– Слушай, чувак, не надо кричать, пожалуйста, – тихо простонав, говорит Питер, закрывает за собой дверь и устало идет к дивану. – Не надо…

Питер камнем падает на диван, который находится в комнате, и на котором еще недавно сидел Даниэль, и начинает энергично потирать виски.

– Я так чувствую себя паршиво… А от твоих диких воплей у меня голова лопнет, и барабанные перепонки разорвутся.

– Хм, и с чего же ты чувствуешь себя плохо? – слегка хмурится Терренс.

– А с того, Терренс, что кое-кому надо меньше бухать и шляться по клубам! – скрестив руки на груди, со злостью во взгляде бросает Даниэль. – Если бы я зависал в клубах каждый день и выпивал по несколько стопок виски, то меня бы тоже постоянно рвало. И мне бы потом пришлось ползать по стенке и стонать от того, насколько мне плохо.

– Ох, закрой свой рот, придурок… – устало, но холодно мямлит Питер и с закрытыми глазами откидывается на спинку дивана. – Не надо учить меня, что делать, и куда идти…

– А тебя надо учить, черт возьми! Ты вообще в курсе, что нам надо альбом записывать? А из-за тебя запись срывается!

– А ты здесь не командуй. Не тебя выбрали лидером.

– Не выводи меня за себя, Роуз! Ты выпил у меня достаточно крови и заставил до смерти возненавидеть.

– Так не разговаривай со мной! В чем проблема-то? А если что, можешь вообще проваливать отсюда и тявкать, как поганая шавка в каком-нибудь другом месте.

– Слушай ты, тварь…

Даниэль хочет резко рвануть к Питеру, но Терренс тут же отталкивает его в сторону со словами:

– Даниэль, сейчас же прекрати это!

– А не свалить бы ли тебе самому, жалкий урод? – громко интересуется Даниэль. – И вообще, тебе уже давно пора покинуть группу и продолжить бухать в клубах и спать со всякими проститутками.

– Не твое чертово дело, с кем я сплю и бухаю! – еще громче бросает Питер.

– Знаешь, что я скажу? Да нам с Терренсом было бы гораздо лучше, если бы ты реально свалил из группы. И если бы нам помогал Эдвард. С его помощью нам было бы гораздо легче набрать материал для альбома. Но так как он куда-то внезапно пропал, то нам приходиться самим что-то придумывать.

– Вот и придумывай, а я не собираюсь ничего делать, – с тихим стоном схватившись за голову и согнувшись пополам, говорит Питер. – Моя голова сейчас взорвется, а все тело страшно ломит… Черт, и какого черта я сюда приперся? Надо было дома остаться и послать все к чертовой матери.

– Черт, Питер, как ты можешь такое говорить? – ужасается Терренс. – Мы ведь на тебя рассчитываем, а ты так подводишь нас! Почему ты не можешь взять себя в руки и снова начать нормально работать?

– Извини, Терренс, но я правда не могу работать. У меня нет никакого желания всем этим заниматься.

– Что? – приходит в бешенство Даниэль, крепко сжав руки в кулаки. – Да ты издеваешься над нами? Мало того, что ты по клубам зачастил шляться, так еще и от своих обязанностей уходишь! Не обалдел ли ты, уважаемый? По-моему, это уже верх наглости!

– Хватит орать здесь как потерпевший… – тихо стонет Питер, закрыв лицо руками. – Достал уже… Мне противно находиться с тобой в одном помещении!

– Знаешь, ты задолбал меня не меньше! Что с тобой, черт возьми, стало? Почему из-за тебя наша группа может вот-вот развалиться? Неужели ты уже почувствовал вкус славы и считаешь себя самым крутым? Нет, белобрысый, до этого тебе еще работать и работать!

– Ох, да завали ты свое хавало… По-моему, ты сам напялил корону и окончательно обнаглел, когда заполучил этот чертов контракт со студией.

– Так, иди сюда, полоумный крысеныш!

Терренс, понимая, что сейчас может случиться что-то очень нехорошее, изо всех сил пытается сгладить острые углы и разрядить напряженную обстановку. Он мгновенно подлетает к Даниэлю, резко одергивает его и начинает слегка похлопывать его по плечу, дабы тот успокоился.

– Даниэль, сейчас же успокойся, – тихо просит Терренс. – Я же просил тебя не нападать на него!

Через секунду Терренс переводит взгляд на Питера, однако от Даниэля пока что еще не отходит.

– В самом деле, Питер, что с тобой происходит? – спокойно интересуется Терренс. – Почему ты стал таким безответственным? Я понимаю, если бы ты ходил по клубам в те дни, когда мы полностью свободны и можем позволить себе отдохнуть. Но сейчас нам надо работать над альбомом. У нас контракт, который обязывает нас соблюдать его условия. Есть определенные сроки. Нас ограничивают во времени, понимаешь.

– Я не отказываюсь от своих обязанностей, – без эмоций отвечает Питер. – Я просто прошу перенести написание песен на завтра, потому что сейчас мне очень плохо.

– И сколько я это уже слышу? – громко, раздраженно интересуется Даниэль. – Сколько? Неделю? Две? А может быть, даже и месяц? Да и отказ работать над песнями еще полбеды! Ты также наотрез отказываешься посещать публичные мероприятия. Из-за тебя Терренсу приходится постоянно врать всем о том, что у нас возникли непредвиденные обстоятельства, из-за которых мы вынуждены отклонять все приглашения на различные мероприятия, где должны быть втроем, а в итоге присутствует только МакКлайф.

– Как вчера на премьере фильма, например… – спокойно говорит Терренс. – Репортеры спрашивали о том, почему вас двоих не было, хотя там должны были быть не только я с Ракель, но и Даниэль с Анной, и ты, к слову, тоже.

– Вот видишь! Самый ответственный из нас – это Терренс. Потому что ему приходится отдуваться за нас троих. А самый безответственный – это ты, Питер. Потому что тебе удается сорвать все наши планы в самый последний момент.

– А тебя никто не заставлял сидеть дома! – грубо бросает Питер. – Вот подобрал бы себе шмотки и пошел красоваться перед камерами с павлиньим хвостом и огромной короной на голове.

– Павлиний хвост у тебя, если ты думаешь, что все тебе обязаны. Называется, съездил всего в одно турне в качестве артиста на разогреве, но уже возомнил себя звездой.

– Извини, Даниэль, но ты начинаешь бесить меня, ведя себя, как истеричка, – раздраженно говорит Питер, резко встает с дивана и подлетает к Даниэлю, уставив на него свой презрительный взгляд. – Ты и раньше был невыносимой занозой в заднице, а сейчас так вообще изменился в худшую сторону. И даже твоя любимая Анна не смогла как-то повлиять на тебя.

– Не надо приплетать сюда мою девушку, ты, жалкое отродье! – шипит Даниэль. – И запомни, если ты скажешь про нее хоть одно плохое слово, то клянусь, я с тебя кожу сдеру.

– Даниэль, сейчас же перестань! – громко требует Терренс. – Питер, ты тоже не заводись!

– Давай, попробуй! – восклицает Питер. – Давай, сдери с меня кожу, защитник!

– Да ты просто завидуешь, что что я счастлив с Анной, а у тебя никого нет, – грубо заявляет Даниэль. – Только ты забыл, что сам в этом виноват, потому что делал вид, будто тебе не нужны девушки. Наверняка ты стал таким психованным как раз из зависти. И в глубине души мечтаешь о том, чтобы мои отношения были разрушены. Только обломайся, Роуз, этого не будет! Мы с Анной любим друг друга и очень счастливы вместе.

– Да мне вообще чихать, какие у тебя отношения, и сколько девок ты перебрал до того, как встретил свою девушку.

– А сколько ты успел перебрать, пока был в стельку пьяным? Или твои способности в сексе совсем никудышные? А? Неужели ты даже не можешь просто возбудить девчонку? Уж про то, чтобы удовлетворить ее я вообще молчу!

– Закрой свое хавало, козел, а иначе я точно врежу тебе! – раздраженно вскрикивает Питер.

– Сейчас я начинаю понимать, почему ты так до сих пор и не встретил девчонку и не можешь затащить ее в постель. Даже проститутки из ночного клуба не согласятся провести ночь с идиотом, который либо до сих пор не распрощается с девственностью, либо настолько ужасен в сексе, что о твоих способностях стало известно всему городу, и тебя избегают десятой дорогой.

– Даниэль, следи за языком! – твердо требует Терренс. – Ты переходишь все грани!

– Еще одно слово – и клянусь, мразь, ты будешь трупом! – сжав руки в кулаки так сильно, что его костяшки белеют, шипит взбешенный Питер. – КЛЯНУСЬ, истеричка! Ты не уйдешь отсюда живым и невредимым!

– Знаешь, что я прав, но не хочешь признавать, какой ты неудачник, – ехидно ухмыляется Даниэль. – Я с самого начала не сомневался, что проблема в твоих неудачах именно в этом. Ни девку соблазнить не можешь, ни подарить ей шикарный секс, который она никогда не забыла бы. И теперь я точно уверен в том, что однажды ты уже где-то обжегся и теперь боишься признаться, что ты самый настоящий импотент!

Терпению тяжело дышащего от злости и напряжения Питера окончательно приходит конец, и он теряет над собой контроль. Блондин молнией подлетает к Даниэлю и кулаком со всей силы ударяет его прямо в челюсть. После чего тот не может устоять на ногах из-за скользкого ламината и падает на пол с сильной болью после удара и привкусом крови во рту. Но как только взбешенный Перкинс поднимается на ноги, то тут же залупляет Роузу настолько сильную пощечину, насколько это возможно. Еще парочка взаимных пощечин – и они нападают друг на друга с кулаками, нанося больные удары во все возможные места и больно дергая за волосы. Будучи одержимыми злостью, во время драки они заваливаются на стоящий в студии стеклянный столик, который разбивается на тысячи кусочков, а потом ломают на части гитару, лежащую на диване, когда Роуз падает на нее и разбивает своим весом, пока вынужден защищаться от Перкинса и со злостью во взгляде наносит ему больные удары.

Видя, как его друзья сцепились в ожесточенной схватке, Терренс пулей подлетает к ним и пытается так или иначе разнять Даниэля и Питера, которые запросто могут избить друг друга до крови и синяков, если их вовремя не остановить.

– Так-так, немедленно прекратили это! – громко требует Терренс, пытаясь оттащить наиболее взбешенного Даниэля от Питера, выглядящий не менее злым. – Хватит! Хватит, я сказал!

С огромным трудом Терренсу вскоре удается через силу оттащить взбешенного Даниэля подальше от Питера, которому также не позволяет ударить кареглазого по лицу.

– Питер, сейчас же успокойся! – твердо и громко восклицает Терренс.

– Не трогай меня, Терренс! – громко вскрикивает Питер. – Дай мне хорошенько избить эту тварь! КЛЯНУСЬ, ОН БУДЕТ ТРУПОМ!

– Попробуй, слабак! – грубо бросает Даниэль, пытаясь вырваться из крепкой хватки Терренса. – Попробуй еще раз тронуть меня, тварь! Клянусь, все в этой студии узнают о том, что ты абсолютно бездарен в постели! И станешь посмешищем для всех! Импотентом, который не может соблазнить ни девчонку, ни парня!

– Попробуй только вякнуть что-нибудь, козел. А иначе ты пожалеешь, что на свет родился. Я такое расскажу всем, что от тебя отвернутся все, кого ты знаешь. И мне будет совсем не стыдно будет даже оклеветать такого мерзкого гада, как ты.

Пользуясь тем, что Терренс немного ослабляет хватку, Даниэль резко вырывается, подлетает к Питеру, кулаком бьет его по лицу, больно хватает за волосы и за секунду валит его на пол так, что тот чувствует боль в локтях, которыми сильно ударяется. Перкинс наносит Роузу еще несколько больных ударов кулаками до того, как Терренс снова оттаскивает его в сторону. Пока блондин резко поднимается и пытается ответить на нападение. Однако ему не удается это сделать, так как МакКлайф встает между разбушевавшимися парнями, дабы не позволить чему-то плохому случиться.

– Успокойся, Даниэль, УСПОКОЙСЯ! – вскрикивает Терренс.

Видя, что Даниэль сопротивляется изо всех сил, то Терренсу приходиться начать удерживать своего друга еще крепче, дабы здесь не случилось кровавой драки между когда-то лучшими друзьями.

– Отойди, Терренс, я уже давно мечтаю навалять этому чертову отморозку, который этого заслуживает, – шипит Даниэль, пытаясь вырваться из хватки Терренса.

– Опусти его, Терренс, пусть попробует навалять мне прямо сейчас, – активно жестикулируя и ведя себя достаточно агрессивно, кричит Питер. – Я так его уделаю, что он пожалеет о своем рождении на этот свет.

– Это мы еще посмотрим, тварь! Жалкий урод, который что-то о себе возомнил! Закрыл бы свою пасть и сидел в сторонке тихо!

– Свою пасть зашей, псина! И слюнями не подавись!

Даниэль безуспешно пытается выбраться из крепкой хватки Терренса, чтобы проучить Питера и хорошенько избить его. И видя, как парни готовы буквально поубивать друг друга по неизвестной ему причине, Терренс и сам выходит из себя, чувствуя себя так, будто находится между двух огней, и не зная, как примирить тех, кто еще недавно называли себя лучшими друзьями.

– Так, ну-ка успокоились оба! – громко кричит Терренс.

– ПСИХ! – во весь голос вскрикивает Даниэль. – Обратись ко врачу! Подлечи нервишки!

Через пару секунд Даниэлю с трудом удается вырваться из хватки Терренса, подлететь к Питеру и кулаком врезать ему в челюсть, а затем нанести еще несколько больных ударов в живот и хребту. Впрочем, блондин не оставляет это без внимания и, превозмогая адскую боль, сам отвечает ему тем же. Они успевают еще какое-то время потаскать друг друга за волосы, повалить на пол и избить руками и ногами до того, как МакКлайф снова пытается разнять их и оттащить Роуза подальше от лежащего на полу Перкинса.

– Хватит, Роуз! – громко требует Терренс. – РОУЗ! Прекратили это немедленно!

– Мразь! – со злостью во взгляде выпаливает Питер. – Будь ты проклят, козел! За все, что ты мне сделал! Ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ!

– Не задохнись от злости, неудачник! – грубо бросает Даниэль.

– Чтобы ты сдох! Чтобы Анна бросила тебя к чертовой матери! И НИКОГДА НЕ ВЕРНУЛАСЬ!

Даниэль резко поднимается на ноги и хочет наброситься на Питера с кулаками, но успевает лишь вцепиться ему в волосы до того, как Терренс, потерявший всякое терпение переходит на крик:

– Я СКАЗАЛ, ЗАТКНУЛИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ! УГОМОНИТЕСЬ ОБА, черт возьми!

Громкий крик Терренса заставляет Даниэля и Питера замереть и встать на месте, как вкопанные, и с частым дыханием продолжать буквально убивать друг друга своим злостным, испепеляющим взглядом.

– Вы что здесь, черт возьми, устроили? – громко интересуется Терренс. – Вы хоть понимайте, что творите? Собачитесь уже черт знает сколько по неизвестной мне причине! В развале группы виноват не один Питер. Ты тоже виноват, Даниэль! Ваши выходки уже ни в какие ворота не лезут! А вот за разбитые стол и гитару вам точно придется платить, если об этом узнает владелец студии.

Ни Питер, ни Даниэль ничего не говорят, а лишь тяжело дышат и либо закатывают глаза, либо бросают хмурый взгляд в сторону.

– Неужели ни один из вас не понимает, что наша группа вот-вот развалится, если мы не возьмем себя в руки? – удивляется Терренс. – Как же обещание, которое мы дали друг другу? Мы обещали, что вместе пройдем через любые испытания, несмотря на все трудности, которые нас ждут впереди. На нас обратили внимание, и нам предложили контракт на запись дебютного альбома. Неужели мы должны сдаться тогда, когда половина пути почти пройдена? Почему вы решили психануть и разругаться в пух и прах именно сейчас?

– Извини, Терренс, но я не могу больше находиться на одной территории с этим психованным козлом, – медленно выдохнув с закрытыми глазами и проведя обеими руками по своим волосам, спокойно отвечает Даниэль. – Если я останусь здесь еще ненадолго, то он точно станет трупом. А пачкать руки в его чертовой крови и садиться в тюрьме у меня нет никакого желания. Если хотите, можете работать вдвоем, а я больше не участвую в этом дерьме. Мне плевать на вас, на группу и на все, что с этим связано! МНЕ ЧИХАТЬ!

Даниэль резко срывается с места, подлетает к выходу, уходит прочь и со всей силой закрывает за собой дверь. Терренс провожает его грустным взглядом, уже давно чувствуя себя так, будто находится меж двух огней.

– Что с вами происходит, парни? – недоумевает Терренс, переведя взгляд на Питера, чьи полные злости глаза уставлены на закрывшуюся за Даниэлем дверь. – С тех пор как закончился тур, вы как будто с цепи сорвались! Хотя раньше были хорошими друзьями! Что произошло с этой дружбой?

– Это тебе лучше у мистера Перкинса спросить, – скрестив руки на груди и закатив глаза, хмуро отвечает Питер. – Но могу сказать только то, что очень жалею, что связался с этим гадом, который возомнил о себе черт знает что.

– Я согласен, что в некоторых вещах он реально перегнул палку. Но черт, вы же чуть не поубивали друг друга! Вы же были друзьями! Вспомните об этом!

– Нет, Терренс! Если бы тебя здесь не было, то я бы точно избил этого больного козла. Он совсем обнаглел не только после тура, но еще и после того, как нашел себе девушку.

– Послушай, Питер, я не берусь тебя так или иначе осуждать. Но ты действительно стал безответственным в последнее время. В этом я не могу не согласиться с Даниэлем. Извини меня, но он правильно делает, что сердится и винит тебя в проблемах группы.

– Да лучше бы этой группы вообще не было! – громко восклицает Питер. – Я вообще не знаю, чем думал, когда согласился на эту бредовую идею!

– Боже, Питер, что с тобой происходит? – ужасается Терренс. – Ты можешь объяснить причину, по которой так ведешь себя? Если хочешь, то Перкинс не узнает об этом, и все останется между нами. Только объясни, по какой причине вы оба превратились в каких-то буйволов, а ты стал безответственным? Мы с тобой решим твою проблему и сделаем все, чтобы наладить дела группы.

Питер опускает руки и расслабляет плечи, резко выдохнув с прикрытыми глазами.

– Извини, Терренс, но я не хочу это обсуждать, – спокойно говорит Питер. – Пожалуйста, не обижайся на меня, но мне не хочется говорить о том, что происходит со мной, с этой падлой и с нашей группой. Прости. Хоть в одном мое мнение совпадает с мнением Перкинса. Мне плевать на группу и все, что имеет к ней отношения.

Питер резко срывается с места, покидает то помещение, в котором он находится, захлопнув за собой дверь, и уходит в неизвестном направлении. Ну а Терренс остается один в этой студии. Один. Уже который день подряд процесс написания новых песен срывается из-за вечных ссор Питера и Даниэля, причина которых ему не ясна. Если раньше они просто подкалывали друг друга и веселились, то сейчас между ними происходят самые настоящие стычки. А если раньше все эти стычки были лишь словесные, то сейчас ссора едва не переросла в кровавую драку, которую МакКлайфу с трудом, но удалось предотвратить.