Читать книгу Счастливый торт Шарлотты - Эва Гринерс - Страница 5

Запахи еды на какое-то время плотно заняли моё сознание – в последний раз я ела у разбойников, уже больше суток назад. Мы шли по направлению к главному залу, Гвендолин что-то оживлённо рассказывала, однако голод мешал мне сосредоточиться – раньше я никогда недоеданием не страдала. Шарлотта, судя по спазмам в желудке, тоже. Сутки без еды начинали превращаться в пытку.

– …он, конечно же приедет на мою свадьбу, и вообще будет много знатных гостей. Отец пригласил на приём самого короля – он присягал ему на верность одним из первых, поэтому ему дозволена такая честь…

Я попыталась отвлечься от физических страданий и возмущавшегося желудка, включившись в разговор.

– Кто приедет на свадьбу, сам король?

Гвендолин рассмеялась немного гортанным смехом.

– Король не знаю, навряд ли, просто это очень почётно – иметь право пригласить его. А приедет мой брат – Мэбон. Он старше меня, служит во дворцовой охране. На самом деле, они там никакую службу не проходят, он сам хвастался мне, что они с друзьями  целыми днями пьют и развлекаются с женщинами. А обязанности за них выполняют менее знатные его сослуживцы, за плату. Ой, только отец не должен об этом знать, смотри не проболтайся!

Надо было отдать должное моей новой подруге – она здорово умела трещать без умолку так, что из головы вытеснялись все остальные мысли. Пока она говорила, в голове был только её поток сознания.

Наконец, мы добрались до порога главного зала. Остановившись, Гвендолин серьёзно осмотрела меня, поправила волосы и ремешок на талии. Потом оглядела себя.

– Отец не любит, когда за обедом я или Ния выглядим неряшливо. А мы даже переодеться не успели. Ну ничего, может при тебе он сдержится, если заметит, что мы слегка запылились, приводя в порядок твою спальню.

Охранник распахнул перед нами массивную дверь и мы церемонно вошли в зал. Звук инструмента – какого-то гнусавого рожка – стал громче. Музыкант находился где-то в зале.

– Гвен, что мне нужно делать? – шепнула я, наклонившись к ней.

– Просто иди за мной и делай то же, что и я, – прошептала она в ответ и степенно, очень медленно пошла к накрытому столу.

Откуда-то вынырнула Ния и так же церемонно мелкими шажочками засеменила за сестрой. Во главе стола стоял сэр Лливелин и спокойно ждал, пока мы займём свои места. Видимо, он с пиететом относился к соблюдению церемониала, пока что мне неизвестного.

Гвендолин лёгким кивком указала мне место рядом с собой и встала, не присаживаясь, смиренно опустив голову. Я сделала тоже самое, оглядывая из под пушистых ресниц накрытый стол. На нем располагалось блюдо с мясом – по всей видимости бараниной, тушеной с луком, морковью, капустой и картофелем. Рядом стояло блюдо с сыром, на срезе которого белели капельки сыворотки, а так же блюдо с большими ломтями хорошего белого хлеба. Его качество на вид я оценила сразу, как специалист – такой хлеб могли подавать только в очень богатых домах. Ну, впрочем, в достатке сэра Лливелина не приходилось сомневаться и до этого.

Слуга внес два кувшина – один с водой, другой с элем, как потом я выяснила. Хозяин дома кашлянул, видимо оставшись довольным соблюдёнными приличиями присутствующих и дал знак садиться. Боги, наконец-то! Больше всего я сейчас боялась, что у меня заурчит в животе.

Перед каждым поставили по три тарелочки из уже другого, очень тёмного и суховатого на вид хлеба. Это еще зачем? Я аккуратно посмотрела по сторонам – слуги накладывали тушеное мясо с овощами. В общем-то я видела такую подачу в ресторанах, была хорошо с ней знакома. Но думала, что это стилизация под эдакую крестьянскую сервировку. Но в доме такого знатного вельможи, как сэр Лливелин это выглядело странно для меня.

– Что это? – еле слышно спросила я у Гвендолин, указывая взглядом на тарелку из хлеба.

Она удивлённо округлила глаза.

– Это тренчеры. После каждой трапезы их раздают бедным. Ты можешь уже не шептать так, отец, когда ест, полностью погружен в себя. Вот когда мы почти закончим, к десерту, начнутся расспросы, – она картинно закатила глаза и стала с аппетитом есть, орудуя вилкой.

Точно, тренчеры. В памяти всплыло полузабытое слово. Передо мной появилась эта тарелочка, уже наполненная рагу из барашка. Первые две-три минуты я ела, не разбирая вкуса, просто заглатывая еду. Однако, стараясь этого не показывать. Впрочем, на меня никто не смотрел. Когда наступило первое насыщение, проснулись мои вкусовые рецепторы и я стала есть медленнее, чтобы распробовать и насладиться вкусом каждого кусочка. Ну как насладиться…Еда была пресной, явно недосоленной и очень не хватало приправ, которыми я обычно приправляла баранину – шалфеем, розмарином, смесью свежемолотых перцев и любимой зирой. Хотя Миша не особенно зиру любил, приходилось сыпать себе её прямо в тарелку. Не смотря на недочеты, которые я невольно отметила – я смела содержимое тарелки-тренчера довольно быстро. Тут же возле меня появился слуга, который взял у меня эту горбушку и аккуратно поместил в специальную корзинку. Потом, наполненная, она отправилась на кухню.

Довольно странный обычай, подумала я. Почему нельзя подавать господам еду на обычных тарелках, а беднякам просто отдавать этот черный хлеб? Впрочем, монастырь не мой, и уставы в нем тоже хозяйские. Не мне в него лезть.

Я попробовала сыр и хлеб. Хлеб был очень хорош, а сыр довольно солоноват на мой вкус, но достаточно сливочный, если его чуть-чуть вымочить, он будет восхитителен.

– Сейчас подадут сладкое, – пискнула, как мышка Ния. Она улыбалась мне, желая, чтобы я осталась довольна.

– Всё так вкусно, – улыбнулась я ей в ответ, – вообще у вас дома очень уютно.

Ния вспыхнула от удовольствия и в ожидании стала смотреть на дверь, откуда выносили блюда.

– Ну ты и сластена, – поддела её Гвендолин, – тебе дай чашку мёда, всю и съешь.

Ния не обиделась, а довольно прищурила глаза и сморщила носик, видимо представила перед собой эту огромную чашку мёда в личном распоряжении. Выглядела она при этом очень смешно, мы с Гвен рассмеялись, но тут очнулся от своих раздумий сэр Лливелин.

– Итак, госпожа Шарлотта, вы всем довольны? Мне бы не хотелось краснеть перед вашими родными, за скромный приём в моём доме, когда они отыщут вас.

Безусловно, он красовался немного. И так было понятно, что для неизвестной, подобранной под воротами девушки, приём был оказан роскошный – я находилась в равных с хозяевами условиях, ела с ними за одним столом.

– Я очень вам благодарна, господин Лливелин, и вам, и Гвендолин, и Ние. Вы очень добры ко мне. Я уже говорила девочкам, что у вас великолепный дом, я конечно, не помню ничего о себе, но в таких роскошных домах, как ваш, точно никогда не бывала, – совершенно искренне сказала я.

Лливелин довольно улыбнулся в усы – тщеславие, видимо, было его маленькой слабостью.

Двери отворились, принесли десерт, который так же разложили в тренчеры. На вид это было нечто маловразумительное. Какая-то плотная каша, нарезанная на куски. Разрезы пересыпаны хлебными крошками с орехами, и полито всё это было неопознаваемым сиропом.

Ния, а теперь и сэр Лливелин, выжидательно смотрели на меня, ожидая таких же восторгов. Я светски улыбнулась и отломила маленький кусочек этой десертной каши. Мда. На вкус было похоже на поролон, пропитанный разбавленным вареньем. Я через силу проглотила это и одобрительно кивнула.

Когда я с неимоверными усилиями доела так называемый десерт и схватила бокал, стоящий передо мной. Это оказался эль, обычный крепкий эль. В спиртных напитках я не разбиралась, поэтому выпила я его залпом и с большим удовольствием. Мне предложили дополнительную порцию этого странного блюда, и я вежливо отказалась.

– Я сыта, благодарю, больше ничего не нужно.

Малышка Ния с явным наслаждением уплетала вторую тарелку десерта. Вставали из-за стола здесь все одновременно, поэтому мы подождали, пока Ния закончит, и встали.

– Отец, если мы не нужны сейчас, ты позволишь нам с Шарлоттой пройти к себе? У нас очень много разговоров, я хочу рассказать ей о свадьбе.

Лливелин рассмеялся.

– Ну а ты, малышка, останешься со мной или у тебя тоже много важных разговоров? – обратился он к Ние.

Девочка подбежала к отцу, поцеловала его в щеку и метнулась обратно к нам. Конечно же разговоры о свадьбе двух полувзрослых леди ей были интереснее.

Отец развёл руками.

– Идите, развлекайтесь, девочки, приятного вам времяпрепровождения, госпожа Шарлотта. Вечером будьте добры не опаздывайте на вечернюю молитву, – чуть более строго добавил он. Хотя все равно было заметно, что после трапезы он стал податливее и мягче. Возможно, благодаря трем или четырем бокалам эля.

– Пойдём скорее, – заторопила меня Гвендолин и мы выскочили за дверь, ведущая в спальни. – Это женская половина, – пояснила Гвен, таща меня по коридору. Она пыталась последовать в спальню бегом, но во мне было помимо собственных килограммов лишнего веса, еще и плотный обед. В боку закололо.

– Гвендолин, давай помедленнее, – взмолилась я, почувствовав дурноту. – Давай ты мне уже начнёшь рассказывать. Итак, твой жених – какой он?

– Хорошо, легко согласилась девушка и пошла рядом со мной, подстраиваясь под размер моего шага. – Сэр Дилвин очень выгодная партия, его отец был таким же важным вельможей, как и наш отец. Он недурен собой и даже влюблён в меня, – она лукаво рассмеялась.

– Даже? Почему даже? – не поняла я.

Она пожала плечами.

– Ну потому что мы мало знаем друг друга, но он воспылал сразу, как только увидел меня! – горделиво произнесла она.

Я промолчала. Хотелось мне сказать, что пылкие юноши не всегда являются искренними влюблёнными, но естественно, пришлось эту горькую истину оставить при себе. Гвендолин была не только богатой наследницей, но и красавицей, так что всё могло быть.

Миновав мою спальню, через несколько шагов мы  достигли входа в комнату Гвен. Он был занавешен так же, как и мой, но занавес был гораздо роскошнее – какой-то плотный китайский шелк, с выбитыми бабочками, цветами и птицами. С внешней стороны он был желтым, со стороны спальни синим. Честно говоря не ожидала увидеть даже здесь такую роскошь. Это был именно занавес – с бахромой и кистями по бокам.

Заметив мой взгляд, девушка небрежно прокомментировала:

– Один из даров сэра Дилвина. Этот подарок дороже золота.

– Я вижу, невероятно! – искренне восхитилась я.

– Когда я выйду замуж, то заберу его с собой, – она нежно погладила плотную шелковую ткань и нырнула под неё. Я последовала за ней.

Войдя в комнату, я не смогла сдержать изумленного вздоха. Никакой грубой аскетичности, которая в моём представлении была признаком средневековья. Гобелены нежных расцветок, цветные стёкла в окошках с маленькими переплётами. Шкуры на полу преобладали молочных расцветок, как и на спальном месте. Уголок для личной гигиены и умывания был отделен полупрозрачной тканью. Там стояла небольшая деревянная лохань, размером с детскую ванночку.

– Вот это да! – выпалила я, чуть забывшись. Комната выглядела роскошно и очень уютно. Прямо игрушечные покои средневековой Барби.

Гвендолин рассмеялась. Затем, оглянувшись на Нию, которая, по всей видимости, привычно села к шкатулкам с драгоценностями сестры, примеряя их все одновременно, и зашептала мне на ухо:

– Когда родилась Ния, наша мать скончалась, тогда отец чуть с ума не сошел от горя, вот и стал задаривать нас. Только с Нией об этом не говори, никто из нас не говорит.

Я кивнула. Оглядывая восхитительную комнатку, я спросила:

– Расскажи, где будет проходить ваша с Дилвином свадьба? У него или здесь?

– О, сначала три дня мы будем праздновать здесь, будет большой приём, а потом мы поедем в наш дом и пригласим гостей, чтобы поздравили нас там, на новом месте. Там уже я буду их принимать, ну мы с Дилвином.

Подумав о свадебном банкете, я не могла не вспомнить ту отвратительную кашу на десерт, которой потчевал нас сегодня повар. В голове стали рождаться смутные идеи. Я задумалась, а потом кивнула сама себе. Кажется, я знала, как смогу отблагодарить сэра Лливелина, Гвендолин и Нию за доброту и гостеприимство.

– Послушай, а ты можешь показать мне кухню? – медленно спросила я.