Читать книгу Почему любовь ранит? Социологическое объяснение - Ева Иллуз - Страница 8

Любовь издавна изображалась как переживание, подавляющее волю, как непреодолимая сила, неподвластная человеку. Тем не менее в этой и следующей главе я делаю заявление, которое, казалось бы, противоречит здравому смыслу: одним из наиболее плодотворных способов понять метаморфозы любви в эпоху модернизма является категория выбора. Это происходит не только потому, что любить – значит выделять одного человека среди других и таким образом формировать свою индивидуальность самим актом выбора объекта любви, но и потому, что любить кого-то – значит сталкиваться с вопросами выбора: «тот ли это человек?», «как мне узнать, подходит ли он мне?», «не встречу ли я со временем кого-нибудь более подходящего?». Эти вопросы относятся и к чувствам, и к выбору как к различающему типу действий. В той мере, в какой современная личность определяется собственными притязаниями на осуществление выбора – особенно в сфере потребления и в политике – любовь может помочь нам проникнуть в самую суть понимания социальной основы выбора в эпоху модернизма.

Выбор является определяющим культурным признаком современности, поскольку, по крайней мере, в экономической и политической сферах он воплощает в себе не только проявление свободы, но и два других компонента, оправдывающих ее проявление, а именно рациональность и независимость. В этом смысле выбор представляет собой одно из наиболее мощных культурных и институциональных направлений, формирующих индивидуальную сферу современной личности, он одновременно является и правом, и формой компетенции. Раз выбор присущ современной индивидуальности, то как и почему люди решают вступить или не вступить в отношения имеет решающее значение для понимания любви как опыта в эпоху модернизма.

Экономисты, психологи и даже социологи склонны думать о выборе как о естественном признаке проявления рациональности, своего рода фиксированном, инвариантном свойстве ума, определяемом как способность оценивать предпочтения, последовательно действовать на основе этих иерархически упорядоченных предпочтений и делать выбор, используя наиболее эффективные средства. Тем не менее выбор далеко не простая категория и формируется культурой не менее, чем другими областями воздействия. Поскольку выбор подразумевает иерархию между рациональным мышлением и эмоциями и упорядоченность среди разного рода рациональных мыслей и эмоций, побуждающих его сделать, и так как он предполагает саму способность сделать выбор и наличие когнитивных механизмов, чтобы организовать этот процесс, можно сказать, что он сформирован и культурой и обществом, одновременно являясь достоянием окружающей среды и интеллекта человека[35].

Одна из главных трансформаций, которым подвергается любовь в эпоху модернизма, связана с самими условиями романтического выбора. Эти условия бывают двух видов. Один из них касается экологии выбора или социальной среды, которая заставляет сделать определенный выбор. Например, эндогамные правила являются очень хорошим примером того, как выбор может быть ограничен рамками социальной среды, где в качестве потенциальных партнеров выступают члены одной семьи или члены одной расовой или этнической группы. В качестве альтернативы этому сексуальная революция преобразовала экологию сексуального выбора, сняв значительное количество запретов на выбор сексуального партнера. Экология выбора, таким образом, может быть результатом либо целенаправленной и сознательно разработанной политики[36], либо незапланированной социальной динамикой и процессами, происходящими в обществе.

Но у выбора есть и другой аспект, который я предлагаю назвать архитектурой выбора[37]. Архитектура выбора связана с механизмами, которые являются внутренними для субъекта и формируются культурой: они касаются как критериев оценки какого-либо объекта (будь то произведение искусства, зубная паста или будущий супруг), так и способов самоконсультации, с помощью которых человек сверяется со своими эмоциями, знаниями и общепринятыми суждениями для принятия решения. Архитектура выбора состоит из ряда когнитивных и эмоциональных процессов и, что более важно, связана с тем, как эмоциональные и рациональные формы мышления оцениваются, воспринимаются и отслеживаются при принятии решения. Выбор может быть результатом сложного процесса самоконсультации и толкования альтернативных направлений или результатом «мгновенного» сиюминутного решения, но каждый из этих маршрутов имеет определенные культурные пути, которые еще предстоит осветить.

Наиболее ярко выражены шесть культурных компонентов архитектуры выбора. Во-первых, заставляет ли выбор задуматься об отдаленных последствиях принятых решений[38], и если да, то что чаще всего приходит на ум или рисуется в воображении? Например, увеличение числа разводов, очевидно, привнесло новое понимание последствий брака при принятии решения жениться или выйти замуж. Предотвращение риска и предвосхищение сожаления, в свою очередь, могут стать отличительными чертами принятия некоторых решений (например, о браке), тем самым преобразуя сам процесс выбора. И наоборот, некоторые решения могут приниматься с учетом или без учета отдаленных последствий (например, финансовые волшебники с Уолл-Стрит до кризиса 2008 г., вероятно, прекрасно осознавали, как будут восприняты последствия их собственного выбора после финансового краха). Следовательно, являются ли последствия приоритетными в процессе принятия решений и что это за последствия, зависит от культуры.

Во-вторых, насколько формален сам процесс консультирования для принятия решений? Например, следует ли человек четким правилам или интуиции? Консультируется ли он с экспертом (оракулом, астрологом, раввином, священником, психологом, юристом, финансовым консультантом) или следует коллективному давлению и общественным нормам? Если человек обращается к специалисту, то что конкретно обсуждается в формальном процессе принятия решения: его будущее (как у астролога), закон, истинные неосознанные желания человека или его личные рациональные интересы?

В-третьих, какие способы самоконсультации используются для принятия решений? Можно полагаться на собственное интуитивное, привычное знание о мире, или, наоборот, проводить систематический поиск и оценку различных планов действий при наличии либо отсутствии ментальной карты доступных вариантов. Или можно принять решение после внезапного озарения. Например, современные мужчины и женщины все чаще занимаются самоанализом собственных эмоций, используя психологические модели для понимания их причин. Такие процессы самоконсультаций исторически и культурно различаются.

В-четвертых, существуют ли культурные нормы и методы, позволяющие не доверять нашим желаниям и потребностям и сомневаться в них? В христианской культуре, например, уже заложено недоверие к человеческим (сексуальным и иным) желаниям, тогда как потребительская культура, напротив, их поощряет и рассматривает как законное основание выбора. Недоверие и сомнение, основанные на нормах культуры, (или же их отсутствие), вероятно, будут определять процесс и результат принятия решений.

В-пятых, каковы общепринятые основания для принятия решения? Являются ли рациональные или эмоциональные способы оценки законными обоснованиями выбора и в какой области выбора они, скорее всего, будут действовать? Например, покупка дома и выбор партнера по-разному регулируются рациональным познанием и эмоциями. Даже если на практике мы гораздо более «эмоциональны» на рынке недвижимости или более «рациональны» на рынке брака, чем нам хотелось бы признать, культурные модели эмоциональности и рациональности влияют на то, как мы принимаем и воспринимаем наши решения.

И, наконец, ценится ли выбор сам по себе? В этом плане современная культура потребления, основанная на правах человека, существенно отличается от предшествующих культур. Более того, на Тайване, например, в отличие от Соединенных Штатов ориентированность на какого-либо человека в процессе выбора партнера гораздо чаще основывается на факторах, не имеющих отношение к паре (социальные нормы, круг общения или обстоятельства)[39]. Сами категории выбора в этих двух культурах в корне различны.

То, что человек понимает под своими предпочтениями, не важно, воспринимает ли он их эмоционально, психологически или рационально, и способы анализа этих предпочтений формируются на языке самой личности, что является основой архитектуры выбора[40]. Если когнитивные и эмоциональные механизмы, формирующие архитектуру выбора, исторически и культурно различаются, то современную личность можно успешно охарактеризовать условиями и способами, в которых делается выбор. В этой и следующей главе я попытаюсь охарактеризовать преобразования в экологии и архитектуре романтического выбора.