Читать книгу Шестьсот Шестьдесят Шестая - Ева Винтер - Страница 7

Оглушенная бешеным стуком собственного сердца, я быстро провела диагностику. Никаких отклонений. Но поток его магии пульсировал внутри, словно с чем-то боролся.

Что же такое?

Я приложила руки к грудной клетке мужчины, направляя магию к самому сердцу. Она обволокла его, защищая. Но я по-прежнему не могла понять, с чем он борется. Весь яд из организма я вытянула, все раны обработала. Я все перепроверила. Чем бы это ни было, это не связано с нападением белинга.

Начала маленькими порциями подавать магию, чтобы ему стало легче, но она разбивалась о какую-то невидимую преграду, не доходя до пункта назначения. Мне повезло, что я успела поставить защитную оболочку на сердце. Это поможет выиграть время.

Если это не связано с нападением магического животного, значит, это нечто извне. Причем нечто очень сильное. И это что-то надо пробивать изнутри.

Я кинулась к своему чемоданчику в поисках необходимых приспособлений. Выложила на стол нож, бинты, красный карандаш с мягким грифелем, предназначенный для рисования на коже, и длинную иглу, выкованную в драконьем пламени. Использовать такую можно только один раз. Она применяется для переливания крови и исчезает при помощи уничтожающего слова, которое развеивает ее. Собственно, активируется так же, посредством специального слова.

С помощью карандаша начертила на груди мага ровный круг. Что было довольно трудно сделать, так как он хрипел и дергался, будто в лихорадке. Вслед за кругом изобразила пентаграмму и все необходимые защитные символы. Их было семь. Я все пересчитала, перепроверила положение линий и знаков, сама себе кивнула и выдохнула, мысленно готовясь к самому сложному.

Приподняла ткань до локтя на своей правой руке. Взяла со стола нож, обработала его в специальном растворе, защищающем рану от необратимых воздействий. То есть рана закроется автоматически, если мне будет угрожать смерть или магическое выгорание. Но это мне и так не грозило, так как уже очень давно отец поставил на меня магический ограничитель, который автоматически блокирует силу, когда ее остается слишком мало, и не позволяет использовать все до капли.

Я быстро провела по руке, разрезая магическую татуировку пополам и стараясь не закричать от боли.

– Colfenta! – озвучила я слово-активатор иглы, и она тут же вспыхнула синим. После чего вытянулась, увеличиваясь в размерах, и разделилась на два острых конца, соединенных между собой трубкой.

Не медля ни секунды, я одним точным движением воткнула иглу в грудь мага, прямо в центр начерченной пентаграммы. Он издал хрипящий звук. Второй кончик иглы вошел в разрез на моей руке. Там, где сверкала магическая татуировка. Я уверенно произнесла на старом певучем наречии, который называют мертвым языком магов:

– Com erum save mengaliyrd sahet tankse alienate viru. Let gor midorian ne ho ensoshe telm. Let mа viru e erum indorvi tenke sagiente meva. Deh erhon sheh8!

Пентаграмма вспыхнула белым, как и мой магический рисунок. Они светили так ярко, что казалось можно ослепнуть. Мужчина шумно задышал, словно от бега, но в себя не приходил.

Да что же такое?

– Даже не смей сдаваться! – зарычала я, словно угрозами можно было что-то решить.

Моя магия перетекала в него, но это не помогало. Я с отчаяньем наблюдала, как начинает затягиваться рана на моей руке. Это значит, что я отдала слишком много силы и нахожусь почти на грани выгорания.

– Давай же, – с надеждой прошептала я.

Моя рана закрылась, отрезая подачу магии. Маг не шевелился и не приходил в себя.

Это должно было сработать!

Это не могло не сработать!

– Нет. Нет. Нет… – я судорожно ощупывала ладонями его бледное лицо.

Маг больше не дышал.

Этого просто не может быть! Не может! Не может! Не может!

Я больше не могла проверить его состояние, так как весь резерв отдала, а те крохи, которые остались, были запечатаны блокираторами.

– Ты специально проделал путь в тринадцать лет, чтобы умереть у меня на руках? – разозлилась я, но мужчина не отреагировал.

Он все так же неподвижно лежал. Лицо осунулось, заострив черты. Темные волосы были взъерошены. Серо-зеленые глаза, которые я так надеялась еще когда-нибудь увидеть, сейчас были прикрыты. Черные ресницы и брови контрастировали с тоном лица, делая его на несколько оттенков бледнее. Я смотрела на него и почему-то чувствовала, как часть души вытаскивают раскаленными щипцами прямо из грудной клетки.

Что же делать? Что делать? Что…

Озаренная внезапной догадкой, я подскочила на ноги и набросилась на чемоданчик. Я не вытаскивала, а скорее вытряхивала все содержимое.

– Что вы ищете? – растерянно спросила Лоренция, явно не поспевающая за переменами в моем поведении.

– Пыльцу лунной феи.

– ЧТО? – в один голос спросили лесничий, его помощники и рыжеволосая женщина, присутствия которых я не заметила.

Затем повисла неудобная тишина. Такая, которую хочется скомкать и затолкать куда-нибудь подальше. Я, игнорируя окружающих, продолжала свои поиски. Жители домика лесника смотрели на меня, не скрывая ужаса, словно я прямо у них на глазах забралась на потолок и висела там вниз головой, как летучая мышь. Готова поспорить, они думают, что я тронулась умом.

– Но… – неуверенно протянула Лоренция. – Это же сказки, – она старалась говорить очень осторожно и мягко. Так говорят с обезумевшими людьми, которые пытаются навредить себе или окружающим.

– Я тоже так думала, – ответила я, продолжая рыться в чемодане. – Но, честное слово, сейчас не самый подходящий момент для дискуссий о правдивости фольклора. – Я вытащила из потайного отверстия в чемоданчике бархатный мешочек, завязанный позолоченными тесемками, и маленький прозрачный пузырек с жидкостью, которая переливалась из золотого в красный, потом фиолетовый, синий, а затем снова в золотой.

Лесник и компания ахнули. Не уверена, что они поверили в то, что в моих руках заявленный ингредиент, но вид переливающейся жидкости их явно впечатлил.

Я присела рядом с умирающим магом. Сохраняя последние остатки спокойствия, откупорила пузырек с жидкостью, и благодаря все еще торчащей из его груди призрачной игле для переливания, сделала лечебную инъекцию прямо в сердце, вылив половину содержимого пузырька. Оставшуюся половину я осторожно вылила магу в рот и размазала капли по губам.

После этого развязала тесемки на мешочке и высыпала его содержимое себе на ладонь. Невесомая темно-фиолетовая пыльца переливалась синим и блестела миллионами всполохов.

Где-то за моей спиной снова восторженно ахнули. Да я и сама залюбовалась. Пыльца выглядело как звездное небо.

– Прими этот дар, – я сдула ее в бледное лицо мужчины и затаила дыхание, а вместе со мной и все, кто находился в комнате.

Казалось, весь лес, а заодно и весь мир остановился и сейчас затаенно наблюдал за развитием событий.

Это называлось «Дар последней надежды». В старых сказках, которые рассказывали детям, упоминалось о даре фей, которым они награждали лишь в исключительных случаях. Например, пострадавших в борьбе за справедливость отважных воинов или героев, спасших волшебных животных или кого-то из волшебного народа. Что по мне, так выбор феи делали несколько рандомно. Потому что только так можно было объяснить честь, которой я была удостоена.

А произошло это меньше года назад. Мы собирали лечебные травы в лесу рядом с академией, когда я нашла маленькую белую голубку со сломанным крылом. Она трепыхалась, безнадежно запутавшись в охотничьей леске, и чуть не задушила саму себя. Тогда я забрала птицу и выходила. Кормила ее с ложечки и потихоньку подпитывала магией. Крыло срослось очень быстро. Я сильно привязалась к пернатой подруге, с которой делилась своими переживаниями. Поэтому безумно расстроилась, когда однажды, вернувшись в комнату, обнаружила, что голубка исчезла. Этой же ночью меня в очередной раз мучил кошмар о том, как толща воды смыкается над моей головой. Пробудившись, я увидела красивую женщину, сидящую на краю кровати. Она была одета в ослепительно белый плащ, покрытый серебряной вышивкой. Алебастровая кожа сверкала, а собранные в изумительную прическу волосы украшены полевыми цветами. В тени за ее спиной стояла облаченная в черный плащ фигура, которая вызывала у меня смятение.

– Меня зовут Далия, и я младшая сестра королевы фей из Долины Северных Цветов, – представилась незнакомка, тепло улыбаясь мне. Ее приятный голос успокаивал ровно до того момента, пока смысл сказанных слов не дошел до моего сонного сознания.

Я попыталась встать, чтобы поклониться, но самым идиотским образом запуталась в одеяле и чуть не упала.

Принцесса фей хихикнула в кулачок и попросила обойтись без церемоний. Дважды повторять не пришлось. Я просто недоуменно застыла, ожидая узнать, какое загадочное стечение обстоятельств привело ко мне представителя правящей династии сказочного народа.

– У тебя доброе сердце, Эйлиин. Ты не прошла мимо чужого горя и спасла маленькое существо, нуждавшееся в помощи. Той голубкой, которую ты нашла в поле и выходила, была я.

Я изумленно раскрыла рот, думая, что мне послышалось, но Далия продолжила:

– Наши поступки – это семена. Сажая добро – мы получаем только самое светлое и хорошее от мира, приумножая все то, что имеем. Ты вылечила и выходила маленькую птичку, зная, что ничего не получишь взамен. Бескорыстные поступки, Эйлиин, имеют самую большую ценность. Поэтому прими мою искреннюю благодарность и запомни все, что я сейчас тебе скажу.

Я напряглась, боясь даже шелохнуться.

– Ты как целитель будешь спасать много жизней, но однажды настанет момент, когда сила твоя будет бессильна. И иссякнет она именно в тот момент, когда помощь будет нужна очень дорогому для тебя созданию.

Мне стало дурно.

– Прими от меня в знак благодарности за спасение «Дар последней надежды». Это пыльца лунной феи и вода из источника света. Этот дар можно использовать только раз. Он поможет тебе тогда, когда других шансов на спасение не останется. Я дарю тебе жизнь взамен своей спасенной жизни.

На моих глазах засверкали слезы. Столько всего хотелось сказать, что мысли путались, сбиваясь в один непонятный клубок, лишая возможности вести рассудительные диалоги. Поэтому я просто пыхтела и издавала не связанные между собой слова.

– И еще, – принцесса жестом остановила мой неудавшийся поток благодарностей и заявила: – Я хочу, чтобы ты запомнила! – Она сделала многозначительную паузу, явно собираясь поведать что-то очень важное. – Каждое существо на свете заслуживает спасения, прощения и понимания. Даже те, чьи души черны, словно ночь. – Принцесса сделала таинственную паузу. – Знаешь, почему черный цвет именно такой? Он поглощает все цвета и не отражает их. Так и существа с черными душами, они поглощают все хорошее вокруг себя, не отдавая миру ничего взамен. Но они делают это не потому, что хотят все уничтожить, а потому что сами пусты внутри. Они отчаянно пытаются заполнить эту пустоту, у которой нет дна. Запомни, моя дорогая Эйлиин, существа с темными душами больше всех нуждаются в спасении, кем бы они ни были: магами, волшебным народом или даже богами. Даже того, кто совершает поистине зверские поступки, можно понять. У каждого своя правда. Это как смотреть на цифру «6» с разных сторон. Кто-то видит «6», а кто-то «9». Все в жизни зависит исключительно от точки зрения, которую всегда можно понять. Нужно просто знать, с какого угла смотреть. Помни это, моя милая.

А теперь, затаив дыхание, я молилась всем видимым и невидимым силам помочь этому мужчине, спасшему меня тринадцать лет назад.

«Этот дар можно использовать только раз. Он поможет тебе тогда, когда других шансов на спасение не останется. Я дарю тебе жизнь взамен своей спасенной жизни», – вспоминала я слова принцессы и пыталась остановить неуемную дрожь в руках.

Кажется, я перестала дышать. И все находящиеся в этом доме перестали. И весь лес перестал. И весь город. Вся Империя. Весь мир. Казалось, даже извозчики мертвых Арнльот и Кольбьерн, остановились и молча наблюдали. Внимание всей Ланиакеи9 было обращено к человеку, находящемуся на грани смерти.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Маг сделал судорожный вздох, а его тело изогнулось дугой.

Я облегченно всхлипнула. Лесничий и компания судорожно выдохнули и обессиленно сползли по стенам.

Мужчина распахнул глаза и, резко схватив меня за запястье, с силой дернул. Не ожидав от него такой прыти, я издала испуганный писк.

Дыша, будто загнанный зверь, он изучал меня своим затуманенным взглядом. Его серо-зеленые глаза блуждали по моему лицу, словно пытались что-то в нем отыскать. Затем резко метнулись к выбившемуся из-за ворота халата медальону с кувшинкой и замерли. Он смотрел на медальон так пристально, словно тот был ключом к разгадкам всех тайн Ланиакеи.

Затем медленно перевел слегка вопросительный взгляд на меня. И провалился в сон.