Читать книгу Привороты - Эвелина Андерсон - Страница 3

Прошло две недели, в течение которых я не находила себе места и придумывала способы снова увидеть этого парня, а еще лучше – познакомиться.

Мои бесконечные гулянки по чердакам и подвалам, которые неизменно сопровождались распитием алкоголя и нецензурными словечками, значительно сократились. Захотелось стать хорошей и правильной, потому что только таким девочкам добрый Дедушка Мороз дарит лучших мальчиков. Для меня же, самым желанным подарком, несомненно, стал бы Егор.

Новогодние праздники пролетели, как один день. Первый раз в жизни я не придала особого значения этому событию, поскольку все мои мысли занимал только один вопрос – как снова увидеть Егора?

Наконец, маме снова выпало дежурство на выходные. Это был отличный шанс, который я просто не имела права упустить. Само собой, вечером я вцепилась в эту идею обеими руками.

– Мамочка, можно я поеду с тобой? – несмотря на то, что я говорила спокойно, глаза предательски блестели.

– Так папа же дома, зачем тебе тащиться? – мама удивленно подняла брови.

– Просто. Хочется на природу, я же не помешаю.

– Просто? – прищурившись, мама посмотрела на меня с улыбкой, словно о чем-то догадывалась. – Хорошо, поехали. Но, имей в виду, вставать рано.

– Не вопрос.

Вечером я долго и придирчиво выбирала гардероб. Хотя, из чего можно было выбрать – потертые джинсы и бесформенный свитер – я не относилась к шмоточницам. Миссия спасения ситуации отводилась любимым духам, моему тайному оружию – тонкий цветочный шлейф, такой нежный и юный аромат, щедро врученный лучшей подругой мне на день рождения. Главное, ничего не забыть – расческа, блеск для губ, мятное драже для свежести дыхания – все эти мелочи, по моему мнению, являлись непременными атрибутами юной особы, задумавшей охмурить самого желанного парня лагеря.

Почти два часа в электричке уже не кажутся такими мучительными, ведь я еду к нему. Увижу, а может, даже прикоснусь…

Добравшись до места, мне пришлось долго отогреваться – замороженные ноги и руки ужасно чесались, щеки и нос так покраснели, что я стала похожа на смешную советскую матрешку. Забравшись с ногами на диван, я укуталась в плед и слушала музыку по радио. Вдруг в дверь тихонько постучали.

– Войдите!

– Ой, Здрассьте, а Вероники Георгиевны нет?

– Нет, мама на втором этаже.

– А тебе тут одной не скучно?

Я молчала, восстанавливая внезапно сбившееся дыхание. Ведь мне с первого звука стало ясно, кто стучит в дверь, иначе как объяснить зашедшееся сердце? Чувствовала!

В дверном проеме маячила знакомая, и уже до боли родная голова с лукавыми карими глазами, озорной улыбкой и курносым носом. Егор! Конечно, только он мог так спокойно прийти к маме на чай, зная, что она его не прогонит.

– Мне не скучно, я слушаю музыку! – Мой голос прозвучал резче, чем хотелось бы.

– Давай вместе слушать.

Тут показалась еще одна голова.

– Егор! Ну, ты чё там?

– Отвали, Горына, я с девушкой беседую!

В комнату шагнул смешной вихрастый и плечистый парень.

– Я Пашка, а это – вихрастый указал на внезапно материализовавшегося рядом веснушчатого голубоглазого брюнета – это Дрон, ну тобишь Андрей. Мы вообще за Егором.

Парни устроили такой галдеж, что я невольно начала раздражаться и попросила их подождать в коридоре. Егор посмотрел на меня, хитро улыбнулся и сказал:

– Только если ты составишь нам компанию.

И я согласилась. С его друзьями, этими смешными мальчишками, мне стало как-то проще, легче дышать рядом с Егором.

Весь день ребята меня развлекали – мы поиграли в теннис, в карты, Егор с Андреем наперебой бренчали на гитаре и научили меня паре аккордов из гранджерской группы «Nirvana».

Вечером, ужиная с мамой жареной картошкой, я рассказывала о новых знакомых, стараясь как можно меньше заострять внимание на том, ради кого я сюда приехала.

– И как тебе Кри-Кри?

– Кто?

– Егора так прозвали девчонки за внешнее сходство с героем какого-то сериала.

– Ничего, обычный… – конечно, я хитрила, боясь пока признаться даже самой себе в этих неожиданных чувствах.

– А Павел с Андреем?

– Прикольные, такие веселые! Я с них уржалась, особенно Андрюха – такой хохмач, просто умора! – об этих двоих я говорила с легкостью. – Мам, а почему у Пашки такое прозвище?

– Ходит легенда, – мама сделала страшные глаза, и я прыснула со смеху, – что однажды он курил за школой и дым пошел у него из ноздрей и ушей. С тех пор и приклеилась к нему кличка «Горыныч».

– Забавно. Он не рассказывал, хотя, я ж и не спрашивала.

Мама вдруг взглянула на меня и в ее глазах заплясали озорные огоньки.

– Слушай, Ксюша, а давай вечером сходим погулять, после отбоя? Ведь сегодня Новый год по старому календарю.

– Давай. Это будет здорово!

Перед сном я решила пожелать ребятам спокойной ночи. Их седьмая палата была единственной в этом крыле. Скользнув неслышной тенью в мальчишескую комнату, я шепотом произнесла в темноту:

– Мальчики, я пришла пожелать вам доброй ночи и сладких снов.

С кровати возле двери раздался смешливый голос, похоже, Пашин:

– А поцеловать? Мама всегда меня целует перед сном.

Не знаю, что мной двигало – обычный азарт или возможность столь интимного жеста по отношению к Егору, но согласие было мгновенным. Мягкий свет коридорных ламп тонкой полоской пробивался в дверную щель, золотой нитью разрезая пространство на две части ровно по центру; за окном лежала густая темнота, не позволяя различить даже силуэты обитателей палаты. Я сделала шаг в сторону голоса, наклонилась и чмокнула теплую щеку. Со всех сторон послышался шум:

– И меня!

– И меня на ночь!

– И я не усну без поцелуя!

Я шла от кровати к кровати, легко чмокая подставленные мальчишеские щеки. Глаза постепенно привыкали к темноте и, когда я подошла к Егору, смогла довольно четко рассмотреть его лицо, на котором слишком ярко сияли глаза, и в которых я тут же растворилась. Сердце забилось, как сумасшедшее, и внезапно показалось, что все в этой палате слышат этот стук. Наклонившись, я прикоснулась губами к теплой щеке. Все тело пронзила неожиданная сладкая дрожь, приятная волна прокатилась от макушки до пяток, и до меня не сразу дошло, что он держит мое запястье, перебирая пальцами тонкий браслет. Смущенно, словно испугавшись, я одернула руку и вопросительно посмотрела на него. Молчаливым ответом стала легкая улыбка краешком губ и самоуверенный взгляд. Неужели он знает, черт побери, какие эмоции будит во мне? Надо немедленно убираться отсюда!

– Все, мальчики, спокойной ночи.

Ноги стремительно понесли меня в комнату к маме. Быстро одевшись, я выбежала во двор, крикнув на ходу:

– Мам, я на улице подожду!

Снег лежал пушистыми шапками на деревьях, скрипел под ногами, переливаясь в свете фонаря, освещавшего крыльцо и небольшую аллею. Я стояла и жадно втягивала ноздрями морозный воздух, пытаясь утихомирить рвущееся из груди сердце, хоть как-то восстановить сбившееся дыхание. Казалось, время замерло. Плавно парящие надо мной снежинки кружили голову, вытесняя оттуда все мысли.

Наконец, вышла мама, а за ней… Не может быть! Прямо за ней гуськом на крыльцо вышли Андрей, Паша и Егор! Мои щеки снова запылали, губы загорели. Да что же это происходит со мной? И, кстати, как они так быстро успели одеться?

– Я взяла мальчишек, уж очень они умоляли. Ты не против? Новый год все-таки, хоть и старый, – мама улыбнулась своей шутке.

«Мама, мама… Разве я могу быть против? Знала бы ты…»

Мои раздумья прервал снежок в спину, потом еще один в голову. Ах, та-а-ак?! Ребята хотят войны, и они ее получат! Забыв, что должна быть примерной девочкой хотя бы на глазах моей родительницы, с визгом: «Ну, погоди!», я бросилась за Андреем. Мама с Егором и Пашей, которые не спешили присоединяться, остались стоять в стороне. Мы вдвоем носились как ненормальные, с ног до головы облепленные снежными комьями.

А между тем, позади нас происходил какой-то разговор, после которого Егор схватил огромный снежок и бросился за нами. Паша не отставал и залепил холодным белым шаром прямо Андрею в голову. Пока мальчишки чинили разборки, Егор подбежал ко мне и повалил в снег, удобно примостившись сверху.

– У тебя очень красивая улыбка, но ты такая мокрая – с этими словами он стал вынимать кусочки снега из моих волос, касаясь холодной ладонью лица. Как жаром обдали меня эти случайные (или же специальные?) прикосновения, и я поспешила скрыть свои чувства, с неимоверным усилием перевернув его на лопатки.

Набегавшись и навеселившись, мокрые, но довольные, мы вернулись в корпус и собрались расходиться.

– А спокойной ночи? – весело крикнул Андрей.

– Добавки не будет, ложитесь спать, – улыбнулась я.

Мама, разумеется, окончательно все поняла по моему лицу. Подойдя, она присела рядышком на диван и спросила:

– Знаешь, о чем мы говорили с ребятами, пока вы с Андреем топтали снег?

– Понятия не имею, – я абсолютно искренне удивилась.

– Я спросила, почему они не участвуют в снежной битве, а Егор уверенно ответил: «Так, Ксюше, вроде ж, Андрей нравится». Тогда я предположила, что он, с большей долей вероятности, ошибается. Два озадаченных лица на минуту замерли, а потом Егор сказал, набрав полные ладони снега: «Ну, тогда, друг, извини. В любви каждый сам за себя!

– В любви? – автоматически переспросила я.

Маме все стало окончательно ясно по моей интонации и трепету, с которым я произнесла это слово. Она ласково обняла меня и так, молча, мы просидели добрых полчаса, пока сон не укутал нас мягким покрывалом.

Утром мы уезжали домой. Ребята отправились на экскурсию с отрядом, поэтому мне не удалось попрощаться. Но я не переживала, поскольку знала, что теперь буду приезжать часто.