Читать книгу Священные крылья. Гипотезы о происхождении и смысле раннего христианства - Евгений Беляков - Страница 6

Если уж сомневаться, то сомневаться во всем, в том числе – и в имени основателя христианства. Одним из сыновей Иуды Галилеянина был Менахем (Манаим). Он участвовал в войне против римлян (уже после казни Иисуса Христа), и после разграбления римской крепости Массады вступил в Иерусалим «как царь» (выражение Иосифа), принял на себя руководство восстанием. Соратники предали его, он бежал, его нашли и убили. Весь народ, пишет Иосиф, собирал камни, чтобы бросать в него.

В сущности, с Менахемом произошло почти то же, что и с Иисусом (вхождение в Иерусалим, предательство и смерть «после многих мучений» присутствует как в той, так и в другой истории). Возможно даже, что Иосиф описал историю Иисуса, назвав его иным именем, так, чтобы истина была видна только для посвященных. Возможно и такое предположение: Иисус – это зашифрованное имя Менахема. Возможно, не было никакого исторического Иисуса, но тот человек, что описан в Евангелиях – Менахем. Потому-то Иосиф Флавий, как и историки его времени и практически «умалчивают» об Иисусе. Ангел в Евангелии от Матф. повелел Иосифу назвать своего первенца Еммануил, а он все-таки назвал Иисусом. Путаница с именами – многозначительна: это может быть знаком, что истинное имя Христа – не Иисус.

Особенно интересно, что и Менахема Иосиф также (как и Иуду) называет софистом. Вероятно, таким же «софистом» Иосиф назвал бы и Иисуса. Во всей этой истории также интересна сама претензия Менахема на царский престол. Что это был за царский престол? Царя Иудейского. То есть Господа Христа, Сына Божия. Очевидно, соратники так его и именовали.

Между тем именно эти события стали поворотными в иудейской войне. Елеазар, о котором говорится, что он предал Менахема, окружил римлян в верхнем городе Иерусалима, и в конечном счете обманом выманил их и перебил. Этот Елеазар (претендент на титул Господа Христа, Сына Божьего) тоже называется потомком Иуды Галилеянина, но не сыном (внуком?).

После массовых убийств, совершенных сторонниками Елеазара в верхнем городе Иерусалима, путь к переговорам с римскими властями был окончательно закрыт. Римляне теперь просто вынуждены были уничтожить Иудею. Её жители были поражены не только страхом возмездия, но и национальным стыдом, поскольку резня была осуществлена в субботу, в шаббат. А это было запрещено в Библии.

Елеазар после поражения в Иерусалиме и его разрушения вынужден был скрываться в Массаде, и эта крепость стала свидетельством поразительного явления: массового самоубийства зелотов, вдохновленных речью Елеазара. Покончило собой около 1000 человек. Воины обнимали и со слезами целовали своих жен и детей, и закалывали их. Затем они перебили друг друга. И, наконец, последний защитник крепости вонзил себе меч в грудь по рукоятку. Римляне, как сообщает Флавий, ворвались во внутренний двор крепости и увидев гору трупов, «не возрадовались гибели неприятелей, а удивлялись только величию их решимости и несокрушимому стремлению к смерти такого множества людей».

Речь Елеазара, переданная Иосифом, поражает своей силой. Видимо, такой же удивительной силой воздействия на слушателей обладали и речи Иисуса Христа.

Саму речь Иосиф, естественно, не мог слышать, но ее, якобы, близко к тексту передала ему знакомая пожилая женщина, которой удалось вместе с детьми спастись, так как она спряталась в водопроводном канале; все это выглядит фантастически: какая-то женщина запомнила буквально речь военачальника в ситуации бегства с детьми, но показывает, что Иосиф Флавий умел красиво сочинять речи. Смысл ее состоял в том, что для осажденных смерть неизбежна, Бог отвернулся от иудеев, и самоубийство при этом – лучший способ в последний момент жизни доказать свое благородство и подобие Богу.

Этот литературный дар, как показывают последние исследования, мог послужить Флавию в тот период, когда он по заданию римского императора Тита редактировал творения команды писателей, собравших легенды о Христе и написавших синоптические Евангелия. В этом нет ничего удивительного. В реальности и русские волшебные сказки, как и все эпосы в истории, были собраны и отредактированы посторонними людьми, писателями и историками.

Но все же Иисус и Менахем – разные люди, судя по тому, что идеи Иисуса не допускали военной карьеры (см. ниже).

В «Иудейских древностях» упоминаются и другие сыновья Иуды Галилеянина, Иаков и Симон, которые были казнены (пригвождены ко кресту как и Иисус) Тиверием Александром, римским наместником в Иудее (47—48 гг. н.э.). Самое интересное, что у Иисуса, согласно Евангелиям, действительно БЫЛИ братья Иаков и Симон: « Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова и Симона? Не здесь ли между нами Его сестры? (Мтф. 13:55)». В «Иудейских древностях» есть прямое указание на то, что Иаков – брат Иисуса: «…он (первосвященник Анан) собрал Синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как несколько других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями».

Кроме того, Иисус в Евангелиях довольно своеобразно говорит о Марии, будто бы отрекаясь от своего сыновства. Иисус требует от учеников отречения от родителей, Он требует даже «возненавидеть» их. Не идет ли речь о конкретных учениках, родители которых были зелотами (например, о братьях Иисуса)? Ведь учение Иисуса, каким оно представлено в Евангелиях, как уже сказано, было далеко не зелотским.

Харизма Иисуса с самого начала могла «подпитываться» смутными догадками о его происхождении, точно также как, к примеру, авторитет В.И.Ленина изначально держался на памяти о его казненном брате Александре Ульянове.

От евангелистов же требовалось держать факты, связанные с подлинным происхождением Иисуса Христа, в строжайшей тайне: Евангелия предназначались для римлян. Истина о происхождении Иисуса была, вероятно, заменена розовой рождественской сказкой, однако для знающих читателей была оставлена возможность чтения «между строк». Приведу выдержку из книги Хайяма Маккоби «Революция в Иудее».

«Евангелия говорят как можно меньше о претензии Иисуса на то, что он «Царь Иудейский». Это выражение появляется совершенно внезапно, когда Пилат спрашивает Иисуса: «Царь ли ты Иудейский?» … Когда Иисус предстает перед еврейским судом, ни слова не говорится о его притязании на трон; вместо этого он обвиняется в кощунстве…

Однако, когда Христос вступает в Иерусалим, народ, очевидно, знает о его притязании, ибо приветствует его царским титулом «Сын Давидов» и (согласно Луке) «царь». И обвинение, написанное на его кресте, гласит: «Царь Иудейский»…

Все дело в том, что составители Евангелий, не будучи в силах отрицать претензии Иисуса на царский трон, сознавали, что они им чрезвычайно мешают, ибо знали: такие претензии – мятеж против Рима. Поэтому они маскировали эти факты».