Читать книгу Другой Холмс. Часть вторая. Норвудское дело - Евгений Бочковский - Страница 6

Из дневника доктора Уотсона

10 октября 1892

Тоби не подвел. Вчерашним утром его чуткий нюх, не смущаемый более моей надушенной креозотом обувью, доставил нас в совершенно неожиданное место. Я уже собирался подробно поведать в дневнике, куда именно и при каких захватывающих обстоятельствах привел нас замечательный нос противной собачонки, как вдруг Холмс на моих глазах не менее подробно, буквально до деталей поведал о том же самом совершенно незнакомому мне человеку. Так что лучше я расскажу уже сразу о том, как Холмс рассказал о том, куда мы пришли, и тогда читатель заодно поймет, и куда мы пришли, и что Холмс зачем-то взялся посвящать в наши секреты посторонних. Тем самым я убью двух зайцев, хотя сначала мне хотелось убить только Холмса. Особенно, когда я понял, в чьи руки он передает добытую с таким трудом сокровенную информацию.

Человек этот вечером того же дня уселся в свободное кресло напротив нас, достал блокнот с карандашом и посмотрел на Холмса взглядом, каким во всем мире глядят только газетчики, как бы говоря: "Если вы готовы вывернуть мне свою душу, можно приступать". Мне не понравилось, что Холмс смотрел на эту граничащую с бесцеремонностью раскованность не только без малейшего недоумения, но и с той самой готовностью насчет души, хоть и держался в целом с достоинством, из чего я заключил, что предстоящая беседа входила в планы не только обладателя блокнота.

– Позвольте, для начала представиться, – бойко заговорил репортер. – Кеннет Куиклегз, репортер газеты «Ньюснес парэйд» [«Newsnesparade» – в действительности такое издание никогда не существовало – Прим. ред.].

Если в тоне его голоса еще наблюдалась та самая вежливость, что сменяется фамильярной вальяжностью, едва только отпадет необходимость в осторожности, то улыбка уже не скрывала ощущение превосходства. Молодой человек явно отвел себе роль хозяина положения, полагая себя если не самым умным, то уж точно самым хитрым и ловким хотя бы в отношении подкожных исповедей, которые принято называть странным словом "интервью". Я сразу же угадал в нем характерную способность так же на цыпочках резко сблизиться, надавить или зацепить выпадом и тут же отпрыгнуть, чем такого рода журналисты напоминают мне боксеров в легком весе. Естественно, мне не понравился не только визитер. Все это походило на мероприятие на чужих условиях, которые Холмс принял из неведомой мне нужды. Единственным, что удерживало мистера Куиклегза в рамках почтительности, был авторитет моего друга.

– Итак, мистер Холмс. От лица своих сгорающих от любопытства…вернее, от негодования по поводу свершившегося злодеяния читателей прошу вас рассказать, каково на сей день положение дел. Как я понимаю, несмотря на то, что полицией в лице инспектора Джонса сделано довольно однозначное заявление о задержании предполагаемых убийц, а именно Тадеуша Шолто и некоторых слуг его несчастного брата, вы готовы предоставить общественности данные, в корне разнящиеся с официальной версией. Правильно?

– Абсолютно верно, – отозвался Холмс, кивнув, как мне показалось, для его в целом безразличной позы слишком энергично, так что его кресло даже чуть качнулось. В его сухом тоне мое ухо уловило скрип тисков, которыми он пытался сжать в себе нарастающее волнение глашатая сенсации, и это уже тогда повергло меня в предчувствие, что сказано будет несколько более того, чем следовало бы ограничиться. – И не просто данные. Мне известно имя убийцы, способ, посредством которого он проник на место преступления и выбрался оттуда, а также значительная часть его маршрута, которым он проследовал до места…м-м-м…до места, с которого он проследовал потом уже в другое место, пока не установленное…в общем, вы понимаете, что речь идет ни коим образом не о Шолто. Убийца – совершенно другой человек, а именно некий…вернее не он сам, а его сообщник, потому что преступников было двое, хотя может и он, все зависит от того, кто именно выплюнул колючку, хотя логичнее, конечно, предположить, что это все же был дикарь, обладающий несравненно лучшими навыками для такого непростого дела, но главное, отметьте у себя, что у обоих помимо одного имени имеются весьма характерные, я бы даже сказал, самобытные приметы. Это должно сильно упростить их поимку.

Репортер, бешено строчивший в блокноте все время, пока Холмс бодро излагал обстоятельства дела, поднял на него немного растерянный взгляд.

– Одно имя на двоих, мистер Холмс?

– Имеется в виду, что пока нам известно только имя главаря. Это Джонатан Смолл. Но обо всем по порядку.

– Поддерживаю. Для чего предлагаю вернуться чуть-чуть назад. К моменту, когда воля случая вовлекла вас в это дело. Из комментариев инспектора Джонса следует, что вы совершенно неожиданно для себя оказались на месте трагедии.

– Именно так. И на основе имеющихся улик сделал абсолютно иные выводы, нежели он. По счастью, оба преступника неосмотрительно влезли ногами в пролитый креозот. Специально обученная собака взяла след, стойкий из-за такого резкого и специфического запаха, и привела нас, вернее меня, потому что поначалу мы действовали с Тоби вдвоем без Ватсона…

– Тоби – это и есть этот обученный пес?

– Да, мой верный, исключительно дрессированный и невероятно талантливый помощник. Его доставил мне другой мой верный помощник, тоже исключительно…м-м-м… самобытный и обученный, который как раз отсутствовал, то есть мой друг Ватсон…доктор Уотсон.

– Ясно. Но вернемся к погоне, мистер Холмс. Захватывающей, конечно же…

– Безусловно. Погоня по следам негодяев вышла очень захватывающей. Мы шли, шли…долго и упорно продолжали идти, не сбиваясь со следа…продвигались, значит, вперед…

– И Тоби вас привел?..

– К Шерману.

– А Шерман – это…

– Его хозяин.

– Чей?

– Тоби.

– То есть…, – репортер оторвал от блокнота усиленно соображающее лицо, – из этого следует, что Шерман оказался…

– Дома.

– Нет, я хотел сказать…выходит, этот Шерман – и есть сообщник этого…, – Куиклегз полез сверяться с записями, – Джонатана Смолла? И это его ненастоящая фамилия, коль вы сказали, что вам известен по имени только один преступник? И его неосторожно разоблачила собственная собака, так как не была посвящена в их планы? Или она заманила вас в его ловушку?

– Нет, мистер Куиклегз. – Потуги репортера сравняться с самим Холмсом на почве аналитики вызвали у моего друга невольную улыбку. – Ваше желание произвести массу логических заключений скопом похвально, но до настоящих сыщиков вам еще далеко. Все гораздо сложнее. Тоби взял след доктора Уотсона.

– Но вы же сказали, что доктор отсутствовал…

– А след его присутствовал.

– То есть как?

– Потому что сначала присутствовал и доктор.

– Похоже, это невероятно запутанная история, мистер Холмс, – задумчиво произнес Куиклегз после некоторой паузы, так и не подобрав уроненный карандаш. Заметно растерянный, он напоминал ребенка, которому на день рождения подарили слишком сложную игрушку.

– В чем и дело. Вижу, вы начинаете кое-что понимать.

– У вас все дела такие?

– Слушайте внимательно. Доктор Уотсон был со мной и помогал мне всей своей разносторонней квалификацией при осмотре места преступления. Затем по моему поручению он проследовал к Шерману за Тоби, после чего Тоби проследовал к Шерману за доктором Уотсоном, который к тому времени уже отсутствовал по важной причине. Вам непременно следует отметить очень значимую роль доктора Уотсона. Его отсутствие было вызвано высочайшей внутренней ответственностью и рыцарским отношением к женщине. Слабой, напуганной ужасным событием и, что прискорбнее всего, подлым образом ограбленной. Речь о мисс Морстен, чьи интересы мы представляем с шести часов вечера восьмого октября. Он взялся сопроводить ее домой и утешить по мере сил. Уладив это дело, он вернулся к нам на Бейкер-стрит, после чего туда же меня привел все тот же Тоби.

– Умный пес, – оживился газетчик, вновь схватив блокнот. – А зачем ваши верные помощники ходили друг за другом? В этом заключался какой-то замысел? Может быть, Тоби пытался таким образом собрать вашу блестящую команду воедино?

– Назовем это тренировкой. Нам требовалось опробовать качества собаки, проэкзаменовав ее, а Тоби – хорошенько разогреться. Затем мы решили проверить, как наш Тоби пойдет по следу Джонатана Смолла. И он не подкачал. После того, как доктор Уотсон устранил последствия своего пребывания в креозоте, мы уже в полном составе и уже засветло добрались, наконец, до угла Найтс-плейс, откуда Тоби, немного покрутившись на месте, резко повернул в сторону и повел нас по Броуд-стрит в самый ее конец к берегу Темзы. Мы недоумевали, потому что полагали, что преступники изберут железнодорожный вариант бегства. Но в любом случае нашелся свидетель, который подтвердил, что мы не зря поверили Тоби и свернули к реке.

– Очень интересно!

– Это миссис Смит, жена речника, владельца катера, на котором уплыл Смолл. Это довольно неожиданный и вместе с тем совершенно правильный ход, который едва не сбил нас с толку. К сожалению, Смолл отбыл ночью, и она не видела его. Он постучал в окно их дома, и ее муж вместе со старшим сыном ушли с ним к причалу. Случилось это в ночь с седьмого на восьмое.

– Тогда как вы разговаривали с ней ранним утром девятого?

– Да. Сегодня.

– Получается, у преступников гандикап более суток. Мне неловко спрашивать про такое у знаменитого сыщика и безусловного профессионала, но не упустили ли вы их, мистер Холмс? Отрыв нешуточный, и Смолл наверняка постарается использовать его, чтобы покинуть Британию. Насколько высока вероятность, что это кровавое злодеяние останется безнаказанным?

– На первый взгляд это так. Тем более, что «Аврора», катер Смита, слывет одним из самых быстроходных баркасов на Темзе. Но, с другой стороны, преступники понимают, что их приметы могут быть переданы в наши порты раньше, чем они туда доберутся. Поэтому я более склоняюсь к мысли, что они предпочли переждать неспокойное время розысков где-нибудь в укромном местечке, коих предостаточно по обоим берегам реки. Убийцы ждут, когда стихнет шумиха. Мы намерены методично обшарить все причалы, доки и заводи на участке от Ричмонда до Гринвича и начнем с верхнего конца, как наиболее вероятного. Жаль, что у нас нет катера, и мы не можем рассчитывать ни на какие средства передвижения кроме своих ног. Придется протопать пешком много миль по извилистой береговой линии, прежде чем мы настигнем их.

– Вы можете прибегнуть к помощи полиции, и они снабдят вас превосходным баркасом из тех, что участвуют в береговом патрулировании.

– Полиция все еще отказывается воспринимать нас всерьез. А тут еще имеет место и расхождение во мнениях. Причем наша линия куда как перспективнее. Уверен, они уже кусают локти от досады, и из одной только ревности откажутся сотрудничать. Ну, ничего. Пожалуй, я откажусь от их помощи, даже если они ее предложат. Готов заявить публично, что мы добьемся успеха сами.

– Смело, мистер Холмс, – усмехнулся с неопределенным выражением на лице Куиклегз. – Вы сказали о приметах преступников. Есть что-нибудь особенное?

– Да, забыл упомянуть, что наш удивительный злодей имеет отличительную деталь, а вернее, не имеет одну из отличительных деталей – у него отсутствует вторая нога… или первая, в общем, не важно. Пол комнаты, где был найден мертвец, буквально усеян следами протеза Смолла.

– Но ведь по вашей версии он проник в кабинет жертвы через крышу. Как же мог калека проделать такое?

– Удивительно, но факты свидетельствуют, что даже с таким дефектом, сильно усложняющим жизнь, этот отчаянный малый сумел провернуть сей фантастический трюк. Ему помогла веревка и его напарник, который ее спустил и который первым залез на крышу, а затем проник на чердак и через отверстие в потолке произвел роковой плевок… нет, выражусь изящнее. Несомненно, то был выстрел, настоящий бесшумный выстрел отравленным шипом, словно пулей, поразивший покойного Бартоломью Шолто насмерть.

– Хорошо, что вы заговорили об этом! – подхватил Куиклегз, явно заинтригованный. – Самый неподдельный интерес…гнев и ужас читателей вызвали эти зловещие шипы и этот чудовищный яд, превративший милое по воспоминаниям всех, кто знал жертву, лицо в настоящую маску смерти, через сардоническую усмешку которой проглядывало, казалось, само зло. Так вот. Удалось ли определить, каким ядом убили Шолто? Спрашиваю об этом, мистер Холмс, потому что ни для кого не секрет ваша любовь к химии, особенно, к токсикологии.

– Сложно сделать однозначный вывод, тем более, что шипы вместе с трупом были немедленно изъяты полицией. Подозреваю, для того, чтобы я не смог произвести все необходимые исследования…

– Ну хотя бы самые общие предположения, мистер Холмс! – Блокнот в руках Куиклегза обратился в молитвенник.

– Это очень необычный яд, – сдался Холмс, – возможно, впервые примененный с целью отравления. Убийца – оригинал, что и говорить. Он получил свой адский эликсир путем смешения и…перемешивания сразу нескольких сортов мышьяка с бисульфатом бария в довольно хитрой, что интересно, пропорции.

– Это ж надо додуматься! – не сдержался от восхищения репортер. – Но я слышал, его напарник тоже еще тот оригинал? Расскажите о нем.

– С ним еще интереснее, – оживился в свою очередь Холмс. – Как я уже говорил вам, на месте преступления неустановленным лицом, может, и самим покойным по неизвестной причине был пролит креозот. В нем четко отпечатался след босой ноги. Весьма своеобразный. Неестественно мелкая, почти миниатюрная стопа, какую не увидишь у взрослого человека у нас в Англии.

– Ребенок?! – подхватился Куиклегз, и то, как его глаза засверкали азартом при столь недалеком и слишком напрашивающимся выводе, вызвало у меня злорадное удовлетворение. – Мальчик? Девочка?

– Если бы, – хмыкнул Холмс. – У меня уже тогда сверкнула в голове смелая мысль: "А не андаманец ли это с Андаманских островов?" Ведь майор Шолто прибыл в Англию именно оттуда, и у него вполне могли остаться связи в андаманской среде.

– Разумно.

– Впоследствии доктор Уотсон довольно хитроумно сумел найти подтверждение нашей догадке. Это действительно был андаманец.

– Доктор Уотсон?! – репортер ошарашено посмотрел на меня, словно после Тоби наличие талантов у еще одного "верного помощника", по его мнению, означало явный перебор. – Ему приходилось иметь дело с ними?

– С кем?

– С андаманцами.

– Нет, ему пришлось иметь дело со справочником миссис Хадсон. Это большая и толстая географическая книга, в которой содержится много полезных сведений, в том числе и криминального толка. Оказался там и наш добрый малый. В кавычках, разумеется. Все совпало до мелочей. У него оттопыренные пальцы и исключительно маленькая нога.

– А пальцы…

– Да, оттопыренные.

– На руке или на…

– Все там же, на ноге.

– Которая, вдобавок ко всему, еще и маленькая.

– Чрезвычайно. Даже не располагая точными сведениями о численности андаманской общины в Лондоне, можно с уверенностью утверждать, что она крайне мала, и людей с такими приметами у нас не найдется и десятка, а из них в приятельских отношениях с одноногими может быть замешано совсем уже незначительное число. То есть, как вы понимаете, поле розыска все более сужается.

– Понимаю, – прищурился репортер с выражением, будто теперь он и сам точно знает место, где должны обнаружиться участники такой необычной дружбы. – По сути дела при таких четко очерченных обстоятельствах вы указываете во вполне конкретную, хоть и иноземную личность. Осталось только его отловить.

– Именно так.

– В таком случае, действительно, роль доктора Уотсона оказалась очень значимой, как вы и сказали. Благодаря ему, вы, во-первых, произвели тщательную тренировку и хорошо разогрелись, дважды придя туда, где он уже побывал…

– Это лучше опустить, – заметил Холмс, чем вызвал мою благодарность. – Достаточно будет отметить его заботу о мисс Морстен и идентификацию странного следа, что заметно приблизило расследование к благополучному завершению.

– Кстати говоря, каково состояние мисс Морстен, мистер Холмс?

– Она держится молодцом.

– Рад это слышать, однако, я не удивлен. Не сомневаюсь, что, связав себя со столь серьезным и ответственным человеком как вы, мисс Морстен существенно приободрилась и с надеждой смотрит в будущее.

– Она еще больше приободрится, когда свяжет свое будущее с…впрочем, я забегаю вперед. Единственное, чем сейчас заняты наши умы и сердца – мои и доктора Уотсона в еще большей степени – это как можно быстрее поймать преступников и вернуть мисс Морстен причитающиеся ей по праву сокровища.

– И Тадеушу Шолто в таком случае.

– Разумеется. Если его непричастность будет доказана, его доля останется за ним. Но в первую очередь нас, конечно же, занимают наши обязательства перед клиентом. И в этом доктор Уотсон преуспел даже больше чем я. Я хочу сказать, что иногда женщине, оказавшейся в особенно трудном и таком неуютном положении, практически возле трупа, который остался должен ей ее деньги, но вместо этого улизнул…исчез, одним словом, покинул этот свет без объяснений, как говорится, ни ответа, ни привета… так вот когда права такой женщины попраны, и повсюду опасность, в такой момент она остро нуждается в присутствии настоящего мужчины, который сможет защитить ее. Мой друг, несомненно, является таким человеком, и, несмотря на его скромность, мисс Морстен, конечно же, не могла не почувствовать этого.

– Ну, что ж, мистер Холмс, от лица своей газеты мне остается только пожелать вам как можно успешнее завершить это дело и поскорее предъявить суду двух отвратительных злодеев. Спасибо за уделенное время. У меня все. – Куиклегз поднялся со своего места, но не двинулся к выходу. – Мистер Холмс, если вы позволите мне задержаться у вас еще ненадолго, я быстренько набросаю общую часть и покажу вам, так сказать, на одобрение. Мистер Ньюнес заинтересован в том, чтобы между нами было полное взаимопонимание, способствующее дальнейшему сотрудничеству.

– Конечно, конечно, – согласился Холмс. – Поднимемся ко мне. Там вам будет удобнее. А то тут эти постоянные опыты…, – он сокрушенно махнул рукой, предлагая убедиться, как безнадежно далеко вперед продвинулись его химические изыскания.

Репортер с восхищением оглядел беспорядочную линию колб, пробирок и бутылей, мутных до такой степени, что наши красочные растворы перестали проглядывать сквозь стекло, так как миссис Хадсон давно отчаялась стирать с них пыль. Затем он проследовал за Холмсом наверх в его комнату, где к услугам гостя был готов удобный письменный стол, а я остался в гостиной, уставившись рассеянным взглядом в одну из заросших серым мхом емкостей и задумчиво переваривая услышанное.

Письменная речь газетчика в проворстве не отставала от устной. Уже через десять минут они вернулись, и Холмс протянул мне то, что бойкой рукой "набросал" за короткое время наш посетитель.

"В первом же своем выпуске мы имеем честь сообщить публике, что самый знаменитый сыщик наших дней Шерлок Холмс, благодаря своей неукротимой неспособности и минуты просидеть без дела, заполучил очередного клиента – и какого! Это мисс Морстен – главный фигурант норвудского дела и одна из пострадавших сторон, из-за чего у мистера Холмса появилась возможность параллельно со Скотланд-Ярдом заниматься расследованием, составляя конкуренцию инспектору Джонсу. Мы можем только приветствовать наступление времен, когда одновременный розыск преступника наиболее известным представителем частного сыска и официальными органами превращает оперативные мероприятия не без нашей, конечно же, помощи в увлекательное состязание. Такое же напряженное действо, похоже, ждет нас и на сей раз. Норвудское дело и так-то содержит в себе немало загадочных и даже роковых обстоятельств и не нуждается в дополнительной рекламе. Отметим, что извечные антагонисты – Скотланд-Ярд и Шерлок Холмс – словно для того, чтобы придать еще больше остроты интриге, избрали разные версии и, соответственно, в их разработке движутся в противоположных направлениях. Инспектор Джонс взял на вооружение метод обращения свидетеля в подозреваемого посредством давления, и подходящим материалом для него определен брат-близнец погибшего Тадеуш Шолто. Мистер Холмс же сосредоточил свое внимание на иных кандидатах – человеке с деревянной ногой и его свирепом помощнике весьма нецивилизованного происхождения. И от того, что этих лиц, в отличие от мистера Шолто, еще предстоит разыскать, тактика мистера Холмса с ее динамичностью, по нашему мнению, только выигрывает и смотрится значительно привлекательнее однообразных и, будем откровенны, навевающих скуку действий полиции, кои мы вынуждены наблюдать при появлении всякой новой криминальной загадки. С этим согласно большинство наших читателей, что подтвердил наш широкий опрос – двое из троих респондентов, принявших в нем участие, заявили, что симпатизируют именно мистеру Холмсу и готовы поставить на него как на наиболее вероятного победителя довольно существенные средства. И он, как всегда, не разочаровывает своих почитателей. Нам стало известно, что великий сыщик бросился по едва остывшему следу предполагаемых убийц вместе с доктором Уотсоном и собакой по кличке Тоби. И, надо признать, его результаты выглядят впечатляющими. Уже к полудню девятого октября мистер Холмс вышел на причал неподалеку от Броуд-стрит, откуда Джонатан Смолл на катере некого Мордекая Смита исчез в неизвестном направлении; тогда как Тадеуш Шолто отказывается признать себя виновным и, по слухам, уже сумел предъявить полиции не только свое алиби, но и тех, кто подтверждает его подлинность. Представители Скотланд-Ярда пока никак не прокомментировали эти слухи, но известно, что подозреваемый все еще находится под стражей.

В одну из редких минут отдыха мистер Холмс согласился посвятить нашего корреспондента, неподражаемого Кеннета Куиклегза, который все еще с нами…

В этом месте я оторвался от текста и поискал глазами мистера Куиклегза, которого однако с нами уже не было. Сообразив, что он ушел, пока мое внимание было занято его творением, я был вынужден обратиться за пояснением загадочной фразы к Холмсу.

– "Который все еще с нами" – это он так намекает владельцу "Ньюснес парэйд", что может вернуться на свое прежнее место работы, откуда его переманили, если тот будет недостаточно его ценить, – со смехом ответил Холмс. – Этот проныра держит в напряжении всех своих работодателей, перебегая из газеты в газету.

– Неужели его вульгарная манера кому-то по вкусу? – удивился я.

– Теперь это зовется сенсационным духом. Читателям такое нравится.

– Кому именно? Вам? Мне?

– Не отдельным, а широкому кругу.

– То есть по одиночке все плюются, а сообща – горячо одобряют?

– Кроме того, этот субчик передвигает бойко не только языком, но и нижними конечностями. Он – непревзойденный мастер оказываться в нужном месте, так что "Ньюснес парэйд" за него ухватилась неспроста.

Приняв со вздохом услышанное, я продолжил чтение, для чего вернулся к неподражаемому мистеру Куиклегзу, которого " мистер Холмс согласился посвятить в подробности, касающиеся проделанной им работы и дальнейших действий".

Далее следовала череда уже известных мне вопросов и ответов, итог которым подводило заключение, чей безграничный оптимизм своей наглостью чаяний просто таки потряс меня.

"Добавим, что Шерлок Холмс пообещал также, что, как только появится достаточная ясность по поводу местонахождения преступников, и будет организована операция по их поимке, нашему корреспонденту предоставят возможность участия в этих мероприятиях для объективного и полного их освещения. И если Кеннет Куиклегз сумеет и в них проявить себя с присущей ему яркостью, тандем сыщика и доктора в скором будущем навсегда преобразится в более гармоничный тройственный союз, удачно пополнившись недостающим товарищем, журналистом, чьи качества сгладят противоречивость остальных участников и устранят некий дисбаланс, присущий…"

У меня не хватило терпения дочитать эту выспреннюю галиматью, в чьей напыщенности притаилась куда более серьезная проблема, чем сегодняшний нелепый спектакль.

– Господи, Холмс! – возопил я, вскочив с кресла. – Я не могу поверить! Нас теперь будет трое?!

– Они были бы не прочь, – рассмеялся Холмс.

– Если уж так нужно сгладить нас недостающим товарищем, пусть в таком случае это будет Тоби! Обещаю гладить его с утра до вечера, пока не устраню дисбаланс. Он все-таки не так неподражаем, как…

– Успокойтесь, Ватсон. Это разовая акция. Вижу, вам моя затея с интервью пришлась не по нутру.

– Еще бы! – проворчал я и не сдержавшись добавил в сердцах. – Ума не приложу, Холмс, зачем надо было рассказывать все прессе! Вы сообщили убийцам, что мы идем по их следу, и теперь они примут меры.

– "Идем по следу" – слишком оптимистичное заявление для тех, кого этот след привел к пустому причалу. Даже если бы мы обладали способностью Иисуса передвигаться по воде пешком, Тоби, как вы убедились, совершенно точно не святой, и возможности его нюха, по всей видимости, ограничены сушей. Так что я очень надеюсь, что они действительно, как вы выразились, примут меры, иначе мы попросту не знаем, где их искать.

– Но вы сказали этому шелкоперу, что намерены прочесать все укромные места по обоим берегам. Почему бы нам так не поступить?

– Очень точное глубокое и в целом разумное предложение, исходящее из абсолютного незнания местности. Поверьте мне, таких укромных уголков на Темзе бесконечное количество. Давайте трезво смотреть на вещи. Мы достигли той стадии, когда поимку имеет смысл вести, располагая значительными ресурсами. Они есть у полиции. Придется прибегнуть к их помощи, поэтому я позаботился хотя бы о том, чтобы наши результаты были официально засвидетельствованы, дабы Скотланд-Ярд впоследствии не смог присвоить их себе.

– Так что же, отныне мы уступаем дорогу инспектору Джонсу? – разочарованно протянул я. – Зачем же вы наобещали Куиклегзу того, что мы не можем осуществить?

– Ответ на первый вопрос: ни в коем случае не отдаем первенство! Руководим поимкой мы. Полиция лишь обслуживает нас, обеспечивая всем необходимым.

– Ладно, – отозвался я уже более миролюбиво. – А на второй?

– Обещания Куиклегзу на самом деле есть ни что иное, как мой привет Смоллу. В этом и заключается главная цель этого интервью. Создать приманку, вытянуть Смолла из убежища.

– Но как? У вас, как у руководителя поимки, есть соображения?

– Конечно. Обратите внимание, прошло уже достаточно времени, чтобы Смит давно вернулся, куда бы они со Смоллом ни отправились – вверх к Ричмонду или вниз до Грейвсэнда. Час назад я вновь посетил домик у причала и удостоверился у миссис Смит, что ее мужа все еще нет. Какой из этого следует вывод?

– Что она волнуется.

– Естественно, – согласился со мной Холмс. – А еще?

– Места себе не находит, – добавил я еще.

– А насчет Смита?

– Что он где-то задержался.

– И не один. Смолл его не отпустил, значит, Смит все еще нужен ему. Значит, они еще непременно поплывут, а пока пережидают где-то на Темзе в укромном месте. Зачем?

– За каким-нибудь деревом, – предположил я. – Или за скалой. Если тут, конечно, есть скалы.

– Вы не поняли. Не за чем они прячутся, а зачем они прячутся?

– То есть…я что-то не так расслышал?

– Почему?

– Почему я думаю, что не расслышал?

– Почему они прячутся? – Холмс был само терпение, только ноги все громче скребли пол. – По какой причине?

– И по какой же? – спросил я в ответ с неослабевающим интересом.

– Смолл затаился, чтобы оценить обстановку. Собирает все, что слышно об этом деле. В первую очередь, на кого пало подозрение. Естественно, из газет. Узнав про арест Шолто, он успокоился. Спешить некуда. Где он засел, и когда вынырнет из укрытия? В каком направлении? Мы не можем караулить его рывок до бесконечности. Риск упустить хитреца слишком велик. Отыскать его нору нам тоже не под силу. Я решил ускорить процесс, заставить его нервничать. Завтра он прочтет, что я взялся обшаривать заводи. Вы заметили, как я ловко построил разговор?

– Возможно, заметил. Насчет чего?

– Я посетовал, что собственными средствами мы не располагаем, а полиция сотрудничать с нами не желает. Смолл сделает вывод, что оставаться в убежище опасно, а вот река, наоборот, свободна. Он отчалит, и вот тогда мы его поймаем на воде.

– Но вы же сами сказали, что "Аврора" является одним из самых быстрых баркасов в здешних местах! – воскликнул я. – Нужно здорово рассчитать момент и положение, чтобы пересечь ей путь на плоту или весельной шлюпке.

– Я уже рассчитал. Полицейский паровой катер не уступит "Авроре" в скорости.

– Но вы же сказали, что полиция…

– И не жалею об этом нисколько. Надеюсь, они меня поймут и простят. На самом деле я уже обо всем договорился. Пока вы отсыпались после прогулки с Тоби, я побывал не только у миссис Смит. Перед тем я наведался в Уоппинг к "мокрым бобби" [прозвище речной полиции или, иначе говоря, Темзенского дивизиона, штаб-квартира которого располагалась в Уоппинге – Прим. ред.] и заручился, что в наше распоряжение предоставят "Алерт" или что-нибудь подобное вместе с командой ["Алерт" – самый известный на то время паровой катер Темзенского дивизиона – Прим. ред.].

– Вынужден признать, Холмс, что за эти несколько часов вы успели проделать наяву больше, чем я во сне, – заметил я с невольным восхищением.

– Надеюсь, вы не собираетесь для сравнения предоставить свой отчет?

– И все-таки мы не знаем, какую сторону он изберет. Где его караулить?

– Я не случайно упомянул, что проверка начнется сверху. Это почти наверняка погонит его вниз. Так логичнее, ведь он не будет знать, где мы в точности в конкретный момент находимся, так что ему спокойнее будет перебраться к Вулиджу или даже к Грейвсэнду. А мы перехватим его где-нибудь поближе к Тауэру, между мостами.

– Но станет ли он читать эту странную газету – «Ньюснес парэйд»? – удивился я. – Лично я о такой никогда не слышал.

– Не удивительно, они только набирают обороты. Это будет их первый номер.

– Не лучше ли было связаться с "Таймс" или "Стандарт"? Все же вам более к лицу общение с солидными изданиями.

– У солидных изданий жестко составленный бюджет, где каждый пенни на счету. А эти нувориши от журналистики рвутся к известности, под которой подразумевают поголовный ажиотаж, и за ценой не постоят.

– И кто стоит за этим странным названием? – спросил я.

– Я думал, вы уже догадались, – удивился Холмс. – Разве первое слово ничего вам не напоминает? Тем более, что Куиклегз по крайней мере однажды упомянул это имя в вашем присутствии.

– Что-то вроде "Ньюнес", если я правильно расслышал.

– Вы смеетесь?! – пришел в изумление Холмс. – Это тот самый Ньюнес, которому вы исправно носите свои рассказики. Этот торговец наскоро сколоченной мебелью задумал так же спешно сколотить и ежевечернюю газету. Ему уже мало "Тит-Битс" и "Стрэнд мэгаззин" [Джордж Ньюнес – издатель ежемесячника "Стрэнд мэгаззин", где печатались рассказы А. К. Дойла, и еженедельника "Тит-Битс", действительно вначале своего предпринимательства занимался торговлей мебелью – Прим. ред.]. Я понял, что ради громкого дебюта этот честолюбец не поскупится ничем, и выбил из него гонорар за интервью в десять раз жирнее того, что предложили бы "Таймс" и "Стандарт" вместе взятые.

– Неужели так много? – изумился я.

– О, да! – рассмеялся Холмс. – Впрочем, моему успеху поспособствовало одно любопытное обстоятельство. А именно интерес со стороны "Ансэрс", которым я ловко воспользовался. Не знаю, в курсе ли вы, но Хармсворт когда-то трудился у Ньюнеса в "Тит-Битс", и с тех пор их ревностное соперничество неуклонно подогревается снующей между ними туда-сюда кошкой [По всей вероятности имеется в виду один из братьев Хармсвортов, Альфред Хармсворт, будущий основатель "Дэйли мэйл", а на момент описываемых событий владелец "Ансэрс" – Прим. ред.]. Так вот, они тоже выразили заинтересованность в интервью, тем более, что я намекнул на возможное продолжение на свежем воздухе с репортажем непосредственно с места событий. Узнав про это, Ньюнес с готовностью выложил баснословную сумму с условием, что я не только не вымолвлю ни слова для "Ансэрс", но и не позову никого из них на катер. Так что вызвавший вашу ревность Куиклегз будет единственным представителем прессы, кто составит нам компанию на катере и возьмет на себя освещение нашей охоты, как только мы перенесем ее на водные просторы. Дополнительная пикантность состоит в том, что как назло наш пройдоха Куиклегз – одна из упомянутых мною кошек. Он работал в "Ансэрс", пока Ньюнес не переманил его своим проверенным способом – деньгами. Так что у Хармсворта особый зуб на него, а я в каком-то смысле подлил масла в огонь.

Следующий день прошел под знаком открытия сезона речной охоты на акул преступности. Говорят, акулы – те, что совершают преступления в толще морской, третируя смертоубийством тамошнюю живность – иногда заплывают в пресную воду. Мы надеялись, что Смолл – такой же лютый хищник и убийца – покинет свое логово и попытается наоборот через Темзу проскочить незамеченным к территории обитания своих духовных собратьев, одним словом, вырваться к морю. Поэтому сегодня с раннего утра, как только немного рассвело, и до уверенных сумерек мы дефилировали на "Алерте" поперек реки взад-вперед, меняя иногда зону пребывания, то спускались ниже, то, преодолевая течение, забирались вверх. Открытую палубу продувал бодрый бриз, так что я по большей части отсиживался в крохотной каюте, и все равно к вечеру сильно продрог. После заката мы пристали к берегу и, договорившись с командой о завтрашнем продолжении, отправились домой.

Там нас в числе прочей прессы поджидал обещанный дебютный номер ньюнесовского ежедневника. "Ньюснес парэйд", в названии которой первое слово было несколько изменено, дабы обыграть сходство звучания фамилии владельца и слова «новости», с нахальством закомплексованного безызвестностью новичка попыталась предельно экспансивно осветить даже безмятежные на первый взгляд темы вроде праздника сельдерея в Дармуте или сообщения о выпадении града в Сасексе, загнавшем в пруд свиней местного фермера. Из-за того, что все полосы были пересыпаны сплошь кричащими заголовками, я не сразу нашел центральную тему номера. Интервью Холмса делило целую страницу со статьей о мисс Фринсноу, старой деве, триумфально, "с невиданным отрывом", как сообщал корреспондент из деревушки под Редингом, победившей в конкурсе на самое крутое вареное яйцо. Едва я, пробежав глазами по репликам Холмса, перемежающимся комментариями Куиклегза гораздо чаще, чем в черновике, приступил к безоговорочному успеху мисс Фринсноу, яростный рык моего друга оторвал меня от захватывающего описания правил упомянутого конкурса.

– Проклятье! – воскликнул Холмс, отшвырнув газету. Я заметил, что это был свежий номер злополучной "Ансэрс", чьи домогательства мы отвергли по принуждению Ньюнеса. – Похоже, конкуренты Куиклегза объявили нам войну. Мы их отвадили, но они не желают оставаться в стороне.

– Что случилось? – спросил я, подбирая с пола смятую газету.

– Прочтите сами. Эти олухи наблюдали за нами с берега и все выболтали. Не пойму, то ли вредят намеренно из мести, то ли наивно надеются доказать свое ушлое превосходство над нашими партнерами, чтобы мы изменили выбор. Кичатся осведомленностью, и суют нос, куда не просили.

– Но вы же сами посвятили Куиклегза, – возразил я. – Что ж плохого, если и "Ансэрс" напишет о нас?

– Вы не поняли, – раздраженно отмахнулся Холмс. – Я предупредил Куиклегза, что бы держал язык за зубами насчет катера, поскольку ставил цель внушить Смоллу, что мы можем контролировать только берег. А эти мерзавцы пронюхали, что мы заполучили катер и радостно раструбили об этом на весь свет. Даже указали тот отрезок, где мы шныряли сегодня. Мой секрет выплыл наружу, из-за чего весь замысел под угрозой. Смолл побоится связываться с "Авророй" и уйдет сушей.

Я не без любопытства принялся читать заметку "Ансэрс". Прекрасно осведомленная о планах Ньюнеса она во всеоружии своего острого языка встретила появление на сцене его очередного детища. Осмеянная за угловатую напористость выскочки, "Ньюснес парэйд"(«Newsnesparade» – "Парад новостей") удостоилась целого набора унизительных прозвищ, наиболее удачными из которых на мой вкус были "Парад нонсенсов"("Nonsenseparade") и "Пародия на новости" ("Newsparody"). Вдоволь поиздевавшись над амбициями "продавца сервантов в рассрочку" в первых семи абзацах, автор статьи затем уже перешел к отчету о блестящей работе своих коллег, из которого становилось ясно, что "Ансэрс" бросила на кон все свои силы и репутацию, чтобы не позволить обскакать себя ненавистному "торгашу, возомнившему себя издателем". Расставив своих сотрудников по обоим берегам Темзы, для чего к операции был привлечен весь штат, включая главного редактора, бойкое издание отследило и зафиксировало все наши действия через два морских и четыре театральных бинокля. Размах мероприятия и тщательность подготовки впечатляли. Не пожалел ли Холмс о том, что так легко уступил условиям Ньюнеса? Мою душу скребли немилосердные кошки, чьи когти не знали, каково это – прятаться в мягком лоне подушечек. Я понимал, что Холмс пошел на сделку с Ньюнесом не только из-за своего гонорара. То был молчаливый намек, что и мой гонорар – за рассказы – после такой уступки просто обязан вырасти. Даже если владелец "Стрэнд мэгаззин" каким-то чудом уловил этот посыл, вся выгода так или иначе достанется Дойлу. Когда-то я мечтал, чтобы этот постыдный обман поскорее раскрылся сам собой, и между нами с Холмсом больше никогда не вторгалась ни одна тайна. Но время шло. Минуло больше года, и я увяз во лжи окончательно, сросся с ролью талантливого писателя, чья популярность вполне может сравниться со славой Холмса. То, от чего хотелось избавиться, теперь кажется немыслимым потерять.

.