Читать книгу Другой Холмс. Часть вторая. Норвудское дело - Евгений Бочковский - Страница 9

Глава 8, в которой приходится довольствоваться слухами

Из записей инспектора Лестрейда

Непосредственность и ответственность – вещи несовместимые, во всяком случае,на моей памяти никто еще не сумел преодолеть их обратную зависимость. Умение по-детски радоваться неожиданностям и загадкам дается тем легче, чем мельче твоя роль. Сильно сомневаюсь, что инспектор Симмондс, обретя соответствующий груз забот, сохранит при себе роскошь такого восприятия. Пока же сержант вовсю наслаждается преимуществами пребывания на втором плане, и мне остается только завидовать ему. И раздражаться. Хотя я причастен к делу не больше чем он, тому, кто ощущает свой потенциал, все представляется иначе. Если уж начистоту, то я в бешенстве. Даже вечно сующий нос, куда не просят, Холмс действует в открытую, потому что его-то на сей раз об этом попросили, тогда как меня привлечь к одному из самых громких дел десятилетия все еще не считают нужным. И дело даже не в недоверии. Выбор в пользу Джонса сделан практически наобум, из-за того, что карьерист Бартнелл, успевший за недолгое свое пребывание в должности суперинтенданта отметиться разве что чрезмерной осторожностью решений, не видит особой разницы меж ним и мною. В ситуации, когда знаки, посылаемые отвернувшейся удаче, рискуют прежде ее внимания привлечь недовольство суперинтенданта, хотелось бы, чтобы версии начали понемногу подтверждаться, но сержант похоронил мои надежды.

Из прежних слуг, уволенных из Пондишери-Лодж, ему удалось разыскать лишь одного. Малый по имени Эванс сменил старого индуса, умершего четыре года назад. Мне не удалось вырваться из Лондона, а Эванс отказался покидать Норвуд. Скотланд-Ярд? Ни капельки не интересно. Если полиции это так нужно, они знают, где его найти. Там же, где отыскал его сержант. И там же, в придорожном кабаке состоялся их разговор. Эванс подтвердил, что недавние переделки на крыше произошли при нем. Как я и подозревал, Бартоломью затеял их за несколько дней до того, как слуги получили расчет. Парень, по мнению сержанта, не слишком наблюдательный и толковый. Возможно, что-то упустил из виду. Но одно знает точно – для работ наверху хозяин никого не привлекал. О причинах увольнения Бартоломью Шолто не распространялся, и Эвансу они не известны.

– И что, больше никого, кроме этого Эванса? Можно ли ему верить?

– По крайней мере, он был больше трезв, чем…

– Ладно, пусть так. Но это лишь подтверждение наших мыслей. А где объяснение?

– У него его нет, но зато есть кое-что другое, сэр. Парень рассказывает странные вещи. Прежняя экономка, Элизабет Уоллес однажды проговорилась ему, что Шолто промотали имение, и что дом не сегодня, завтра поменяет хозяина.

– Рассказывает или болтает? Вздор какой-то! – распаляюсь я от мысли, что даже Симмондсу с его поездками известно об этом деле побольше меня.– Они ж купались в роскоши, разве не так?

– Я слышал, тоже самое проделывают и с шелком, – пошутил сержант.

– Что-нибудь про эту Уоллес известно?

– Она служила еще у майора. Не исключено, что могла кое-что разнюхать. Женщины в этом деле…

Изложив вкратце свое мнение о преимуществах женского нюха над мужским, сержант перешел к сути. По его словам болтовня Уоллес в переложении подвыпившего Эванса выглядела так. Майор жил на широкую ногу, и когда Бартоломью разбирал после него дела, то схватился за голову. Он старался поправить ситуацию и рачительно вести хозяйство, но Тадеуш настаивал на собственных правах и, спустив свою долю, чуть не залез в средства, которые брат отрядил на выздоровление семейных финансов. Они серьезно повздорили, и Бартоломью выставил Тадеуша из Пондишери-Лодж.

– С тех пор, Тадеуш Шолто и живет в том доме, куда приезжали мисс Морстен с мистером Холмсом и доктором, – подытожил Симмондс.

– Полагаете, у нас появился еще один мотив?

– Думаю, это серьезная обида. Мистер Тадеуш мог сделать собственные выводы.

– Сержант, Джонс и без этой обиды считал Тадеуша главным подозреваемым. Не так уж трудно представить себе последнюю встречу братьев вечером седьмого числа. Как они стояли бок о бок и смотрели на открывшееся перед ними богатство.

Симмондс не стал закрывать глаза, чтобы получше представить себе погружающуюся в полумрак комнату и освещенный лампой стол, на котором стоял ларец с драгоценностями, и вообще выглядел больше вежливым слушателем. Куда я клоню? Деньги – вот мотив мотивов! Уже за одно это Тадеуш мог обратиться из шнурка от ботинка в безжалостную змею и ужалить брата. Проблема в том, что совершенно непонятно, как он мог это сделать.

– Считаете, сэр, этот след безнадежный?

– Его потому и отпустили, что его алиби никак не обойти. Стоит ли нам хвататься за кость, о которую уже обломал клыки Джонс? Оставим пока это. Кстати, вы сказали "не сегодня завтра"…

– Так Эванс понял Уоллес.

– Но минула уже почти неделя со дня смерти. Кредиторы, если они действительно существуют, должны уже подать иски, чтобы предъявить права на имущество Шолто. Почему до сих пор тишина?

– Ничего не могу сказать, сэр. Только, если опять же верить Эвансу, не кредиторы, а кредитор. Это один человек.