Читать книгу Театр Аустерлица - Евгений Брейдо - Страница 16

«Карета подана, сир!» Пора ехать в Париж, нужно успеть прежде известия о разгроме. Конечно, лучше бы остаться возле деревушки Мон-Сен-Жан, где погибли его гвардия и его слава. Но там можно было только умереть, а он вчера оказался не нужен смерти. Зато она забрала его победы – все было напрасно, теперь это трофей старой карги. Взамен щедро отсыпала мертвецов на проклятых холмах Угумона и Бель-Альянса, уложила их штабелями на ферме Ла-Э-Сент.

Ехали разбуженными улочками сонного Шарлеруа, забитыми повозками, колясками, дырявыми винными бочками, вспоротыми мешками с едой. Всюду толпы обезумевших от бега солдат, отталкивающих, калечащих друг друга под грохот вражеских барабанов и неистовый вопль: «Пруссаки!» Вчера были героями, сегодня – дезертиры. Пожалуй, не остановятся до самой французской границы. Захочешь – не забудешь. Его казна, карета, бумаги, вещи вплоть до старого мундира и подзорной трубы достались англичанам и пруссакам. Ну и черт с ними. Нужно спасать то, что еще можно спасти.

– вверх-вниз, вверх-вниз, вверх покачивается карета, и под убаюкивающий ритм он впадает в легкую дрему.

Он русский царь. Не гордый победитель, а жалкий Аустерлицкий беглец. Двадцативосьмилетний сердцеед, либерал и властелин необъятной самоедской империи.

Александр скакал, не разбирая дороги, просто чтобы оказаться как можно дальше от крови, вывернутых кишок, стонов умирающих, пушечных и ружейных залпов, жалобного ржанья раненых лошадей, воплей обезумевших людей. Он был один. Свита разбежалась – каждый пытается спастись в одиночку. И он тоже. Главное, чтобы не затоптали и не попасть в плен. На это мчанье у него еще хватало мужества. Только один вопрос бился в мозгу в такт скачке: «Зачем? Зачем он привел сюда свои армии? Ради чего сегодняшняя бойня? И как его провел этот лгун, плут и мерзавец Бонапарт! Больше никогда он не будет командовать даже взводом»[12].

Потом Александр сидел рядом, уже другой, любитель эффектных поз и великий лицедей, северный Тальмá, каким помнил его в Эрфурте и в Тильзите. Наконец, можно было спросить о том, что сам давно понял, но все равно хотелось услышать.

– Ваше величество, почему вы так стремитесь меня уничтожить? Ведь у меня было столько возможностей уничтожить каждого из вас, но я сохранил ваши троны и алтари. И ваши жизни. А сейчас я хочу просто мира, мы все устали от войны.

– Здесь все очень просто, – ответил Александр с обычной своей тонкой и любезной улыбкой. Ваше величество не понимает саму суть монархизма. Это закрытый клуб. В него нельзя вступить. Монархом можно только родиться. За вами нет священного права, поэтому вам нельзя позволить царствовать. Вас короновала революция, следовательно, вы нелегитимны.

– И вы боретесь со мной, потому что я – сын революции?

– Ну да. Мы никогда не признаем вашей империи. Но главное даже не это – главное страх. Мы столько натерпелись, пока думали, что вы непобедимы. Вы нас не уничтожили, когда могли, поэтому теперь все вместе мы уничтожим вас.

Карету качнуло – от толчка внезапно проснулся, и мысль как ни в чем ни бывало продолжилась с того места, где остановилась.

Теперь он конституционный монарх. Понять бы еще, что это значит на деле. Ну да, парламент присягал ему, а он парламенту. Нужно держаться заодно. А так бывает? Во всяком случае, никакой паники и раскола в палатах. Министры все должны узнать от него, депутаты от министров. Завтра утром, сразу как приедет, собрать кабинет. Сейчас он напишет Жозефу И пусть Коленкур его ждет. У Даву и Карно будет много работы. Объявить мобилизацию. Организовать победу, как в 93-м. Только теперь не 93-й.

С начала кампании за спиной шепот:

– Посмотрите на его одутлое лицо.

– Он располнел.

– Он засыпает на ходу.

Новое поколение. Сражаться – дело молодых, а он устал. Двадцать лет в непрерывном походе. Никогда не боялся войны, но если б можно было больше не воевать. Скольких нет из тех, с кем начинал: Мюирон, Дезе, Ланн, Бессьер, Дюрок, Жюно, нескончаемый кровавый список. Вчера им вслед ушли Дево, Комбронн. Правда, есть и те, кто ушел еще дальше: Мормон, Мюрат, Ожеро – этих забыть, вон из сердца, из памяти. Забыть предателей. А с кем воевать? Зачем он оставил Даву в Париже? Почему не произвел Вандамма в маршалы вместо Груши? Тот бы пришел – ему плевать на приказы. Потому и не произвел. И сколько еще ошибок он сделал в этой кампании? Замысел был отличный, чего не скажешь об исполнении. Нет, об этом ни слова. Император непогрешим. Империи нельзя без мифа, ей жить дальше – после него.

Любой вояка должен быть готов к поражению и к смерти. Ведь уже Асперн был поражением, хотя потом грянул Ваграм. Но он никогда не проигрывал так. Даже Лейпциг не был полным разгромом. Его звезда сияла слишком долго, вот только всему приходит конец. Понимал, что нельзя столько воевать, просто казалось – еще немного, совсем чуть-чуть, и цель достигнута. Иллюзия, конечно, но попробуй остановиться, когда везет. Тот, кому знакомо упоительное чувство победы, его поймет. К тому же нападали всегда на него.

А Веллингтон был почти разбит. Какая ирония судьбы. При Маренго он проиграл в 5 и выиграл в 7, потому что пришел Дезе. А здесь все повторилось, только наоборот. Когда-то это должно было случиться. Веллингтон проиграл в 8 и выиграл в 9, потому что пришли 50 тысяч пруссаков. А 30 тысяч французов не пришли. Но он сам отдал треть своей армии этому посредственному начальнику конницы. Удача слепа, победа может разминуться с поражением на полчаса. Случай правит миром. Это была его последняя армия. Десятая. Он их все истратил, израсходовал. Что ж, его время кончилось? Но разве можно в это поверить?!

Если они хотят, чтоб он остался, останется, если нет – уйдет. Ни секунды не будет цепляться за власть.