Читать книгу Торрент Сутра СНА. Новые главы. Зигмунд Фрейд и Иван Галант - Евгений Черносвитов - Страница 8

Моисей работы Микеланджело.

«I was never one to patiently pick up broken fragments and glue them together again and tell myself that the mended whole was as good as new. What is broken is broken – and I’d rather remember it as it was at its best than mend it and see the broken places as long as I lived».

(Margaret Mitchell)10

«Сегодня всю ночь мне снился кошмарный сон! Мне 60 лет!!! А кругом ходят нормальные люди: 14, 16, 18… не больше 25! И детишки бегают…»

(Горький Галанту. Капри – Цюрих, 1913)

«Сон как женщина: ложась, не всегда

или не сразу погружаешся.

Сон как женщина: ложась, не знаешь,

что приснится.

Сон как женщина: ложась, не

знаешь, где окажешься»

(C était mes rêves11, конец декабря 2009)

Марине и Кате посвящаю

Эта книга, которую я собираюсь написать, результат моих многомесячных размышлений над спонтанным высказыванием о torrent мадемуазель К. Мои отношения с К. достигли степени супервербальности. Не буду здесь объяснять этот мой неологизм. В то время, когда я молча ломал голову, как мне закончить новое издание «Формулы смерти», какой перспективой, К., словно читая мои сумбурные мысли, вдруг разразилась, объясняя мне, что такое torrent. Но говорила она моими словами и о том, до чего я пытался додуматься к заключительной главе «новой» «Формулы смерти»! Я слушал ее, наверное, с открытым ртом. Я задавал ей вопросы и получал желаемые для моей логики и моих слов, ответы…

Вскоре попытался собрать все о torrent, что висит в Сети, и абсолютно ничего не понял, что могло бы подойти мне. И что вписалось бы в рассказ К. Я поделился с ней своими находками, попросил ее пояснить (расшифровать) некоторые термины, описывающие torrent, и к моему огромному удивлению и разочарованию услышал от нее всё тоже самое, что нашел в Сети. Я буквально потребовал от нее, чтобы она говорила со мной о torrent теми же словами, в каких она меня с ним познакомила. Увы, напрасно! К. начисто забыла в каких выражениях она мне рассказала о torrent! Больше того, она настойчиво отрицала, что могла мне говорить о нем в каких-то иных, чем принято, терминах. А у меня от ее спонтанного рассказа остались лишь обрывки фраз и какая-то одна огромная, но не вербализуемая идея.

Мне пришлось оставить попытки заставить как-то вновь заговорить К. о torrent словами моей логики. Логики выхода из тупика (безысходности) формулы смерти.

Я уже несколько месяцев, как начал записывать некоторые свои сны и сбывшиеся предчувствия. Для левши, а я левша, ясновидение, предвидение, вещие сны и т. п. – привычное дело. Спустя примерно три месяца после «сомнамбулического» рассказа мадемуазель К. о torrent, я понял, что мое увлечение собственными снами есть не что иное, как torrent. Я затаил в себе глубоко в душе это открытие, и каждую ночь, ложась спать (а засыпаю я вот уже много лет с большим трудом, и точно также с не меньшим – просыпаюсь), надеялся, что грядущий сон принесет мне еще частичку «файлика» (от слова файл) по невидимой паутине torrent. Так, заключительная глава 2-го, исправленного (существенно!) и дополненного (существенно!) издания «Формулы смерти» развилась в новую книгу человеческой трагедии, где первой и второй книгами являются издания «Формулы смерти».

Основные составляющие «человеческой трагедии», теперь и по моему собственному жизненному опыту, есть: а) рождаемся не по своей воле и желанию (о, как негодовал и страдал из-за этого Байрон, третируя свою мать!); а некоторые полагают – не в свое время (не в ту эпоху) (какой-то сердобольный чудак придумал в утешение рейнкарнацию); б) стареем; в) болеем в том числе или калечащими нас или смертельными заболеваниями, которые могут свалиться на нас средь ясного солнечного дня, как ком снега на голову; г) умираем (как правило опять же не по своей воле); д) не знаем и никак не можем знать (qui sait que ne sais pas?12), что там, в конце тоннеля (если не можем верить в сказки).

Я назвал главное в человеческой трагедии (трагикомедии?) А сколько еще всего, самого разного, что делает жизнь человека трагичной? Например, кто меня спросил, что я хочу иметь тот пол, в котором родился? Тот рост, те глаза, тот нос, которые вынужден иметь как свои? Медицина в ХХ-ом веке неудержимо подменяется кройкой и шитьем, где тело наше всего лишь ткань для манекена (души). Думаю, что меня поймут, что я имел ввиду сейчас сказать!

Кстати, пора назвать того, кто первый из европейцев ХХ-го века, пережив клиническую смерть, описал с научной тщательностью то, что потом вновь открыл Муди. Кто? Certainly, Зигмунд Фрейд!

Из переписки Зигмунда Фрейда с Иваном Борисовичем Галантом (в моем переводе).

З. Фрейд И. Галанту: «Дорогой I.B.G.! …Недавно я умер, но коллеги вернули меня назад. Мой организм дал реакции на анестезию. Видимо, предыдущие наркозы его напитали. Странное переживание эта клиническая смерть! Интересно знать, как у других? Допускаю мысль, что, если бы меня не спасли, то это были бы мои последние переживания и цикл бы замкнулся! С огромной скоростью я летел (?) по узкому тоннелю. Без каких-либо особых чувств, кроме ясного ощущения полета вперед. Какое-то время было совершенно темно. Но потом я увидел впереди свет. И испытал… оргазм! И пришел в сознание. Причем сразу.

Ты знаешь, I.B.G., думаю, что эти переживания мертвеца есть воспоминание, его рождения: тоннель – влагалище, полет, трансформация ощущений движения по влагалищу, а свет в конце тоннеля – реальный свет родильной палаты… Теперь я понимаю, что половой акт и оргазм есть ничто иное, как имитация рождения. Половой член это Я. Готов поспорить, что если у женщин есть переживания клинической смерти, то они совершенно иные, чем наши…» (25 апреля 1930 года).

Ответ И. Б. Галанта. «Дорогой Z.Friend!.. Когда, наконец, ты вылезешь из влагалища?.. Что же касается твоих переживаний, то это не переживания мертвеца: скорее всего, то что ты испытал, было до твоей смерти или после нее. Ты ведь ученый. И кому, как не тебе знать, что наша субъективность никогда не соответствует реальному времени (да и пространству)…» (25 июня 1930 г.)

Клиническая «смерть» – смерть нужно брать в кавычки. В противном случае и по здравой логике, мертвеца можно оживить. Гален, например, пытался оживить молодых женщин, по разным причинам вдруг умерших, окуривая благовонными травами их влагалище (вероятно, он неверно перевел Гиппократа). А умерших мужчин пытался вернуть к жизни, сдавливая им яички. Уже в ХХ-ом веке реаниматологи спорили (да и сейчас не угомонились), как долго может длиться клиническая смерть – четыре минуты или до появления трупного окоченения в жевательных мышцах. Точно также не найти четкого ответа как быть с пациентами, у которых сердце остановилось и никакими способами не «запускается», а дыхание продолжается? Или наоборот – flat-liner головного мозга, следовательно, необратимый паралич дыхательного центра, а сердце продолжает биться, благодаря своей автономной нервной системе, описанной Вильгельмом Гисом? (Моя бабушка, последняя княгиня Ухтомская Мария Алексеевна, родная сестра академика-нейрофизиолога АН СССР, тайного монаха-старообрядца, Алипия – Алексея Алексеевича и Патриарха катакомбной Церкви СССР, отца Андрея Уфимского (Александра Алексеевича), друга и соратника А. В. Колчака, духовного отца великого советского хирурга В. Войно-Ясенецкого, святого Луки Русской Православной Церкви, умирала именно так в свои, без сорока (!) дней 90 лет.

Последняя княгиня Ухтомская, Мария Алексеевна.

А я стоял рядом, «обвешанный» заправленными шприцами, и не знал, что делать! Я пишу о своих великих родственниках не потому, что пользуюсь случаем, чтобы сказать: «Вот во мне какая кровь течет!». Нет, а потому, что знаю (проверил): в ближайшие 100 лет правду о них никто не напишет. В музее академика Алексея Алексеевича Ухтомского нет фотографий ни его брата, отца Андрея Уфимского, расстрелянного НКВД в 1937, за подвижничество во имя объединения двух русских Церквей, расколотых неким мордвином, лишившимся сана патриарха в 1666 г., ни его сестры, Марии Алексеевны, которая всю жизнь крестилась, как Сергий Радонежский, родила и воспитала будущего священника-старообрядца). Но я отвлекся! Сейчас врачи манипулируют «клинической смертью» с разными целями. И для пересадки органов, и для дифференциальной диагностики, и для детоксикации и т. д. Может быть поэтому столько дураков на Земле развелось, среди которых и я?

Мне приходит сейчас на ум один термин из «Windows» – де-фрагментация. «Фрагментация» – вот точный механизм смерти, как на уровне души, так и на уровне тела. За все живое я не в ответе, а вот то, что в цивилизованном человеке это механизма де-фрагментации, нет, это точно. И никаким искусственным путем дефрагментировать «логический диск» нашего Я не возможно. У доисторических и диких народов иное на этот счет мнение. Взять хотя бы предков наших осетин – нартов: нарт мог быть изрубленным на куски, а эти куски могли быть частично съедены дикими зверями, а частично сгнить, и, тем не менее потом регламентироваться и ожить. Примерно такое же представление о временной, «клинической» смерти у современных австралийских аборигенов и африканских каннибалов. Не вижу никакого методологического противоречия в том, что большая часть населения нашей планеты, не принявшей («принявший» условно, понарошку) и сейчас живут в сюрреальном цивилизованному миру, измерении, где только и возможна де-фрагментация души и тела. Но мы, люди цивилизованные, или близкие к этому люди, должны понять, что у «диких Homo sapience» нет Я, ни даже его чувства, аналогичного нашему. Индивидуальное («персональное») и всеобщее («коллективное») у диких человечков неразличимо. Беременная аборигенка точно знает, когда ее плод приобретает «Я» радужного Змия (а большинство современных цивилизованных женщин – не только по моим врачебным наблюдениям – не знают даже, когда у них овуляция!). Аборигенка убивает своего здорового и вполне жизнеспособного новорожденного, если в него так и не вселилось Я радужного Змия – прародителя всех и каждого их племени испокон веков и в бесконечность дня и ночи. Фрейд, хотя и написал тотем и табу, но, по словам моих учителей Галанта и Жака Лакана, так ничего и не понял в психологии! Walk about, «коллективное бессознательное» аборигена и есть «Я-супер-Я» (пользуясь терминологией Фрейда). Или, как сейчас любят говорить современные детишки, вступая в период полового созревания и вторичных половых признаков, Фрейд отдыхает на пару со своим хитрым учеником Юнгом, с его и «коллективным бессознательным», и «архетипами».

Цивилизованный врач, со времен Гиппократа и до наших дней так и не разобрался, что такое кома. Ясперс – философ и начинающий врач провозгласил: «В коме есть психическая жизнь!», Его коллеги по экзистенциализму, не будучи медиками, подхватили и метафизически обосновали данное безапелляционное заявление стажера-медика Карла Ясперса. Так вот, в таком же положении находятся и фантазмы Муди и его последователей о life after life и life after death13. Это пишет, напоминаю, человек, перенесший три клинических смерти…

В ХХ-ом веке и, особенно, сейчас, три категории цивилизованных людей своим образом жизни крайне настораживают в отношении глубокой иллюзорности мира, в котором мы, цивилизованные люди живем и действуем и нашего Я, с которым мы себя отождествляем, несмотря на наши фантастические прижизненные метаморфозы от рождения до смерти (вот я в люльке, вот в ползунках, вот на трехколесном велосипеде, вот я уже на выпускных балах – в школе, институте, вот на больничной койке в боксе инфекционном отделения ЦРБ города Конаковский после клинической смерти от интоксикации и обезвоживания, вызванных сальмонеллезом, вот я через 15 лет с седой бородой и морщинистым лицом… И все Я, все тот же Я?!) И, если бы я увидел себя в гробу, то также бы не сомневался, что, Я как прежде, это Я. Психиатры знают, что такое деперсонализация. Но, знают ли? Так вот, три социальных явления, своей массовостью, не имеющих в ХХ-ом – ХХI-ом веках ни границ, ни каких-либо чисто человеческих преференций, если хорошо подумать, сводят на нет «монолит» объективной реальности и Я. Это: смертники (куда японским камикадзе до современных!), бомжи и дети-бродяжки. Среднестатистическому современному российскому бомжу, между прочим, до 30 лет. Пол существенной роли здесь не играет. Как и в двух последующих категориях, как и микросоциальная среда, из которой они, представители всех трех категорий, вышли. Что ими всеми движет, если, конечно, говорить по существу?..

Цивилизация прививалась диким народом мечом и крестом. Завоевание, уничтожение, резервация и обман – как на Диком Западе, так и в Сибири и на Дальнем Востоке. На вопрос: почему цивилизованные племена всегда побеждали дикие, есть один ответ: победители сами были всего лишь инструментом некой силы, которая использовала их, выхолостив духовно. Интересно, что эта Сила, наглая и самоуверенная, действует, маскируясь как раз под качество землянина Homo иметь двойную жизнь – явь и сон. Мистифицируя то и другое, и ловко смешивая их, Сила заполнила головы и сердца землян сказками, которые, как все сновидное (бредовое и галлюцинаторное), овладевает человеком, лишая его малейшей способности к критики и сопротивлению: бог, непорочное зачатие, мистерии Христа, страшный суд, ад и рай в загробной жизни и т.д., и т.п., не поддаются ни критике, ни внутреннему сопротивлению, овладевая человеком, как сон и сновидения. Сила разорвала человеческий разум на две части – разум – без веры и веру. Вера утверждается так или иначе, как вера в бога (сказки). А разум без веры, чтобы хоть как-то сохранить свой статус, идет на само уничтожающий компромисс: богу богово, человеку человеческое. И этому мы следуем без всякого сопротивления каждый раз, когда просыпаемся, находясь короткое время под «впечатлением» пережитых сновидений, и того периода в нашей ежесуточной жизни, когда все, что с нами происходит и нам видится не подвергается ни малейшему сомнению. Но потом, в яви, мы как правило забываем, как вели себя во сне, и относимся к нему, как к чему-то незначительному (даже если склонны верить в вещие сны!) А вот яви мы безропотно доверяем. Еще бы! Мы шкурой своей чувствуем ее могущество! Так, к примеру, если во сне у нас рак, то, проснувшись, мы вскоре забываем о своих переживаниях и муках по этому, приснившемуся поводу. А если наяву?..

Наше тело, ощущающая всю Силу яви и слабость души нашей, и держит нас во власти цивилизации. Ни одного дикого народа во все времена (я специально этот вопрос изучал по доступным мне источникам, и долго и тесно общаясь с нашими дальневосточными «дикарями») нет такого подобострастного отношения к своему телу в ущерб душе, и такого паралича воли, идущей от телесной боли, как у цивилизованного человека.

Цивилизованный человек сохранил жалкие потуги хоть как-то и в чем-то взять власть над своим телом. Так появилась сначала лечащая медицина (я как лечащий врач с 40-ка летним врачебным стажем, клянусь, что принцип, высказанный кем-то из моих древних коллег, не навреди! А также ироническое высказывание Гомера: «Ты врачевать собрался род людской, а сам покрыт вонючею паршой!» И Парацельса – «борьба врача со смертью всегда суть насилия над жизнью». Все это до сих пор актуально). Как патологоанатом и психиатр, также имею основания утверждать, что именно наше тело – единственный «предмет» лечащей медицины, которая, повторяю, с конца ХХ-го века подменяется и весьма успешно пластической «медициной». В это понятие входит и трансплантология, имеющая целью продлить жизнь цивилизованного человека, и пластическая хирургия (плюс косметология, а, вернее, химическая имиджлогия или частичная мумификация, – мои неологизмы), имеющая целью продлить молодость. То и другое, вне всякого сомнения, есть насилие над жизнью путем манипуляции с человеческим телом. Еrgo! Все гениальное просто, невольно (?) заменилось: все гениальное банально…

Но это опять же под властью цивилизующей Силы.

Повсеместно наблюдаемое, со второй половины ХХ-го века одичание цивилизованного человека, не ради каких-то высших (духовных) целей, как в прошлое отдаленное время. Имею в виду отшельников, скитальцев, «очарованных странников» и т. д., и т.п., самой яркой персоной из когорты которых был мифический Моисей, к которым я отношу и детей-скитальцев, и бомжей, и «камикадзе-шахидов»… Здесь же человечки, уродующие свое тело татуировкой, пирсингом, шрамированием, мумифицированием…

Я наблюдал за двумя молодыми людьми, лет семнадцати, в тверской электричке; у него на лице не было свободного места от пирсинговых «гвоздей», ее лицо было чистое; они монотонно, не обращая никакого внимания на соседей, обсуждали свои проблемы. Он жаловался, что ни за какие деньги ему не хотят вставить пирсинговые «гвозди» в глазные яблоки, а она никак не может уговорить специалистов повесить ей кольцо на клитор, ибо клитор у нее очень маленький и может оторваться под тяжестью кольца. Я постеснялся попросить позволить мне их сфотографировать. Здесь же и токсикоманы, перверсные субъекты – представители не тенденции одичания, а – вырождения, – суть ухода из навязчивой реальности во вторую свою жизнь – сон, Ибо, явь бездушна, а сон всегда нечто, по сути своей, духовное. Странным сейчас кажется, что Гамлет боялся смерти, которая «сон быть может?» Шекспир не знал, что, чем дальше сон от яви, чем он глубже, тем дальше он от кошмарных сновидений. Только поверхностный сон богат кошмарами. Вообще, кошмары сродни ночным страхам. Они возникают, как правило, при пробуждении, при входе в реальность. Поэтому и видения в «клинической смерти», всегда, хоть немного, но приятны, как быстрый, например, полет невесомого тела. А впереди еще свет – счастья, радости, тепла и такой материнской ласки и заботы о тебе! Я-то знаю, что Фрейд прав: так явь заманивает к себе, когда ты действительно на грани. В «клинической смерти» нет ни страха, ни боли. Одно предчувствие неземного блаженства. «Клиническая смерть» экстатична и оргазматична. А экстаз и оргазм – явления земные. Влечение к творчеству и половое влечение делает человека совершеннее и сильнее ангелов. Не поэтому ли боги всегда наказывают и прометеев, и люциферов и дон-жуанов? Но самое интересное для меня в творческом и половом влечениях то, что они вырывают человека из яви и забрасывают в сети torrent сна.

Человек, вступивший в колею цивилизации, неизбежно приобретает амбивалентное отношение к своему телу. Религия, дитя цивилизации (если бы не было бога, его нужно было бы выдумать), во всех своих сказках уводит человека от тела, ибо бог, даже тело своего сына не взял к себе на небеса, не растворив его в духе: из праха вышел, в прах превратишься.

И, Природа тело человека не смогла (или не намерена была) сделать совершенным. Вот только одно, очевидное замечание. Человеческий организм не является безотходным производством…

…В пубертате я по уши влюбился в одну сверстницу. Каждый вечер, идя на свидание, рисковал быть избитым мальчишками с ее улицы, которые не любили чужаков. Просто болел Галей Калмыковой (фамилия изменена). Недавно, абсолютно случайно, судьба меня вновь свела с нею. Писаная красавица (фотомодель!), в свои 65 лет выглядит лысой, с маленьким сморщенным личиком и красными, постоянно слезящимися глазками, сгорбленной и с костылем, только память и ум вроде бы сохранились. Не могу удержаться, чтобы здесь не процитировать Ронсара: «Все, чем нынче ты горда, все исчезнет без следа: щеки, лоб, глаза и губы. Только желтый череп твой глянет страшной наготой и в гробу оскалит зубы». Наверняка Галочка, в свои 55—60, прошла и через стадию, описанную Мопассаном: «Липка ее щека от пота и белил. Ее потухший взор и туп, и мутен был. Болталась грудь, до живота свисая. (Ее – Е. Ч.) Беззубый рот темней, чем тьма ночная, уродливо зиял. Очаг заразы той, что била мне в лицо, с заразой трупа схожа. И ясно слышалось: под дряблой этой кожей, как в жилах у нее сочится вязкий гной»

…Нет, в пубертате еще не думаешь, во что превратится с годами твоя ни с кем несравнимая прекрасная леди. Мой друг Мишка Кирин, избавил меня от любви и синяков совсем другим замечанием: «Когда собираешься идти на свидание и сердечко твое трепетно бьется о грудную клетку, готовое выскочить от привкушения близости с Галей и страха кулаков ее „телохранителей“, представь на минуту, что готовясь к встречи с тобой, она сидит на унитазе и тужась, какает и пукает, чтобы не урчало в животе во время ваших объятий и жарких поцелуев!» Он, больше тогда сказал и так красочно описал наши естественные функции дефекации и мочеиспускания, что охолодил меня значительно! Я все же пошел на свидание, и, получив порцию тумаков, встретился с Галочкой. Но, когда она прижималась ко мне, мне чудилось, что от ее гибкого, голенького тела, чуть-чуть попахивает свежим калом (я по характеру тревожно-мнительный). И в это (последнее!) свидание у меня не звенело в ушах, ибо руки свои я не запускал ей между ног… Тогда я еще не прочитал «Половую психопатию» барона Крафта-Еббинга; вот, если бы прочитал, то, по крайней мере, узнал бы, что есть субъекты, для которых запахи мочи и кала любимого человека, испражняющегося на глазах или на тебя – приводит в экстаз или к оргазму. А, во второй половине 20-го века, этих субъектов обоего пола стало так много, что обычный человек, с обычными чувствами, мог потеряться в их толпе. А, эти субъекты весьма преуспели в копрофагии: их одного запаха и вида испражнений возлюбленной (возлюбленного) уже не хватало до кайфа, они начали в экстазе, оргазмируя, облизывать анусы друг друга после испражнений. Так, во второй половине ХХ-го века, сначала нивелировался синдром копролалии, а затем, вскоре и синдром копрофагии, который и во времена Крафта-Эббинга, и когда я был в пубертате, считался таким показателем тяжелой шизофрении, что ВТЭК в ФРГ и в СССР давал 1 группу инвалидности бессрочно. Но я – отвлекся.