Читать книгу Взгляд. Мушкетеры перестройки. 30 лет спустя - Евгений Додолев - Страница 16

А вот кто реально умеет «делать рейтинг», так это Эрнст. Большим его зовут адепты и поклонницы, так отчего же старинному приятелю не польстить? Итак. «Кого из «взглядовских» режиссёров кроме Константина Эрнста знаете?».

Михаил Дегтярь:

«Я был очень хорошо знаком с Андреем Разбашом».

Дима Мишенин:

«Никого. Константин Эрнст раскрылся больше в замечательном проекте «Матадор», который лично на меня произвел гораздо большее впечатление, чем «Взгляд». Его передачи о Копполе и Фассбиндере раскрыли в нем незаурядного артиста.

Я уважаю его за эти смелые вещи, – когда он надел кожаную куртку и заговорил от лица культовых режиссёров, гомосексуалистов и наркоманов с неподготовленными к таким откровениям зрителями. Мне очень жаль, что эти передачи сейчас не найти на торрентах, и они не выпущены на DVD. Это были весьма достойные авторские работы молодого Константина, пример зарождающегося нового российского телевидения, в корне отличающегося от того, что делал «Взгляд». Там не было фальши, имитации. Сплошное откровение».

Александр Набоков:

«Конечно, Андрей Разбаш. Блестящий профессионал и прекрасный человек. К сожалению, так и не довелось пообщаться с ним лично, но много общих знакомых говорили о нём исключительно теплые слова. Безумно жалко, что он ушёл так рано…».

Иван Распопов:

«Андрея Разбаша (видел, общался, монтировал), Ивана Демидова (видел, общался), Татьяну Дмитракову (много слышал и ни разу по службе не пересекался»).

Иван Усачёв:

«Это Гюне Леонид, Иванов Игорь, Демидов Иван – сейчас уже мало кто помнит, что он был лучшим режиссёром «Взгляда», закреплённым за бригадой Александра Любимова, Татьяна Дмитракова…».

* * *

Продекларировать, что все, работавшие в программе самые-самые, было бы, конечно, нескромно. Многим просто повезло. Как, например, мне. Но этих харизматичных Самых тоже было в достатке. И самый успешный из них, во всяком случае, в смысле телекарьеры, это режиссёр Константин Эрнст, с 1995 года де-факто рулящий Первым каналом. Да, из всех «взглядовцев» самая блистательная карьера у КЛЭ.

В каждой шутке есть доля шутки – добавляю я, упоминая о Константине Львовиче Эрнсте как о самом значительном своём телевизионном достижении. И ещё вспоминаю игривые вирши Андрея Вадимовича Макаревича: «В этом мире случайностей нет, и крайне редки совпадения».

Костя с раннего детства мечтал снимать кино. Но стал ТВ-боссом и ТВ-мастером. Так совпало. Потому что в середине 80-х нас с ним познакомила Наташа Макаревич, младшая сестра основателя «Машины времени», который жил тогда в одном дворе с Константином. Я в свою очередь познакомил Эрнста с Александром Михайловичем Любимовым. И оказался Эрнст в Останкино… Такое впечатление, что навсегда.

Весь нынешний истеблишмент наш – родом из Питера. И руководитель самого могущественного отечественного телеканала в своих интервью тоже любит пробросить, что, мол, вырос на Восьмой линии Васильевского острова. Ну так и есть. Рос. И вырос. Стал Большим.

Только он такой же ленинградец как, например, рожденный в СССР Юрий Шевчук. Потому что родился-то будущий Матадор Российского ТВ в «хрущёвке» на Соколе, в семье перспективного сельхозвельможи Льва Константиновича Эрнста. Назвали его Костей именно в честь дедушки. Потом профессора Эрнста перевели в Ленинград. Когда в 80-е отца в очередной раз повысили и вице-президент ВАСХНИЛ переехал в Белокаменную, Костя вновь стал москвичом.

Не возьмусь утверждать, что Костины мечты 100 % реализованы. Повторюсь, он с младых ногтей бредил кинематографом. И не как потребитель кинопродукции. А как человек для кино рождённый: он в нем разбирался много лучше самых маститых отечественных профи. Однако пошел, что называется, по стопам родителя. Его отец был заслуженным биологом, и единственное чадо поступило в соответствующий вуз, на биофак Ленинградского универа.

Поэтому, между прочим, в нашей компании у Кости было прозвище Ботаник, которое, подчеркну, абсолютно не имело нынешней пренебрежительной коннотации. Просто тем самым обозначался тогдашний фронт «служебных интересов» перспективного советского микробиолога, будущего постсоветского медиамагната.

Костя Эрнст готов был попробовать себя в амплуа телевизионного режиссёра, и никто из нас не сомневался, что у него получится. Однако в «молодёжке» практиковалась суровая дедовщина. Все, сидевшие тогда за пультами, прошли бескомпромиссную ТВ-школу. Андрей Разбаш и Ваня Демидов поднимались по-честному, с нижних ступеней, с позиций ассистентов. Просто привести ещё одного мальчика-мажора и тупо сказать: «Вот он пусть попробует» не мог даже властный Любимов, шарм которого Лысенко бесспорно ценил, нутром телевизионным понимая, что Саша – в известной степени человек для «Взгляда» незаменимый (если допустить, что незаменимые в принципе бывают).

И тут сложилась хитрая комбинация.

В 1988 году постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР было основана некая как бы государственная контора под названием «Всесоюзное производственно-творческое объединение Видеофильм». И, как часто тогда случалось, поползли слухи, что похищена доля немалая из выделенных на приобретение оборудования двадцати миллионов долларов (по тем временам весьма значительная сумма). А возглавил «Видеофильм» Олег Уралов, хороший знакомый Эрнста-старшего.

У «Взгляда» же, который к тому время превратился в реальный бастион «четвертой власти», складывались непростые взаимоотношения со всеми прочими властями.

И если на начальном этапе, как рассказывал мне Анатолий Малкин, проект мог похвастаться литерным финансированием, то уже через несколько недель после дебютного эфира у программы начались трудности кое-какие. Между прочим, Лысенко утверждает, что именно из-за этих сугубо меркантильных соображений тандем Малкин-Прошутинская остыл к своему детищу, не угадав революционный потенциал будущего чемпиона отечественного эфира.

Короче, там не хватало всего. Монтажные смены давали в самое неудобное ночное время, выпросить камеру на выезд часто было проблемой. А у «Видеофильма» аппаратные, «свет» и операторские прибамбасы были классом выше. Техника «свежезакупленная». Камеры и кассеты «Betacam SP». На излетё 80-х такие в Останкино были только в Дирекции информационного вещания, где делали державную программу «Время». «Молодёжка» работала на стареньких «Betacam».

Тогда и родилась идея. Костя договорился с Ураловым: «Видеофильм» отдает свои аппаратные под монтаж передачи и плюс в нашем распоряжении две новенькие камеры для командировки в Ленинград. И тогда режиссёром осеннего выпуска, который по утвержденному графику должны были вести мы с Любимовым, автоматом становился Эрнст. Под патронажем Вани Демидова, естественно.

«Гвардия» не могла возразить против эксперимента: «Betacam SP» был козырем, который не покрывался традиционной ТВ-дедовщиной. А концерн «Видеофильм» тем самым прислонялся к безусловно культовому проекту.

Так и получил Константин Львович свой шанс.

Не обошлось без накладок: был запорот звук при записи моей беседы с Александром Невзоровым. Но в целом «первый блин» по Костиной рецептуре оказался не просто съедобным, но и гурмански изысканным. Молодой биолог продемонстрировал 170-миллионной аудитории советской программы № 1, что про «картинку» он знает не только в теории: его увлечение кинематографом было конвертировано в бесспорно профессиональную ТВ-работу.

До сих пор у меня перед глазами сцена в аппаратной: Разбаш отсматривает привезённый нами материал и растерянно спрашивает: «Как он это сделал?». Не велика премудрость: съёмка велась с двух камер, но до этого такой роскоши никто в редакции себе позволить не мог.

Для КЛЭ всегда имело значение КАК, а не одно лишь ЧТО: он маэстро зрелища, что и доказывают рекордные рейтинги трансляций тех эвентов, съёмкой которых руководит лично Большой.