Читать книгу Собрание сочинений. Том 2 - Евгений Евтушенко - Страница 28

Когда пришла ему пора,

он это сам спокойно понял,

но, как всегда, себя он поднял

и, как всегда, сказал:

                                «Пока…»

Он вышел.

                Солнце било в окна.

Стада мычали.

                       Под горой

дымилась утренняя Волга,

и пахло рыбой и корой.

Скворец осваивал жилье,

а вся река – в деревьях тонущих.

То ль забрела она в черемушник,

то ли черемушник в нее!

И полосой прозрачно-белою,

неуловимы и легки,

по Волге двигались вдоль берега

черемуховые лепестки…

Он в лодку сел, поплыл.

                                      Вдали

летели к пойме журавли.

Осклизло клацали уключины,

и руки ладные, уклюжие,

гребками волжскими гребли.

Он с малолетства здесь волгарил

и в котелке

                  с дымком варганил

свою рыбацкую уху.

Он с Волгой просто жил,

                                       сурово.

Он ей,

          не говоря ни слова,

все говорил

                  как на духу!

Не знаменитый по фамилии,

он не водил в морях флотилии,

не совершал ни разу подвига,

а просто он не делал подлого,

и было помирать не страшно,

вот, правда, только странно-странно.

Поплыл гасить он свои бакены.

Следил задумчиво за барками.

Глядел на пашни

                           и на мельницы,

и слушал песни под гармонь,

и, наклонившись,

                           выпил медленно

он Волги полную ладонь.

И, больше ничего не делая,

прилег он в лодке, не гребя, —

и распахнул рубаху белую,

как будто отворил себя

деревьям,

               облакам

                            и бабочкам,

дыханьям птичьим и людским,

покачивающимся

                           бакенам

и дальним трубам заводским.

Он так и умер,

                      отворенный,

спокойный,

                  умиротворенный.

Но хоть и срок его истек,

старик, не сломленный годами,

черемуховый лепесток,

чуть-чуть привстав, поймал губами.