Читать книгу Сочувствую ее темным духам… 1–12 - Евгений Гатальский - Страница 11

Майкл написал Клоду сообщение, чтобы тот смог приехать к нему к двум часам дня – в надежде, что к этому времени его брат будет в состоянии воспринимать информацию. Поздний звонок Клода натолкнул Майкла на один план, который прямо-таки жаждал встретить чье-нибудь одобрение. В реализации этого плана и нужна помощь Клода.

13.50

Майкл знал, что еще рано беспокоиться, но он все же не мог отогнать мысль, что Клод не приедет – своего братца Майкл не без оснований считал беспечным. В ожидании Майкл запасся пивом, любимыми сигаретами «Clyde’s Heaven» – пачки данных сигарет были обезличены, и чтобы они были узнаваемыми, производители создали форму пачки в виде гроба – неплохой маркетинговый ход, только поддерживающий действующую в Австралии антитабачную кампанию. На гробы, как и на обычные пачки, были нанесены пугающие изображения последствий курения – беззубые рты с обезображенными губами и распухшими языками, омертвевшие конечности жуткого вида и почерневшие легкие, несомненно, пораженные раком. Курение в Австралии давно стало явлением редким и немодным, но Майклу были чужды современные тенденции. Вот и сейчас – он рассматривал пачки с различными дефектами курильщиков, выкуривая очередную сигарету и запивая ее громадными глотками пива.

13.55

Скучно. Интернет Майклу отключили за неуплату. Телевизор считался Майклом неким реликтом прошлого, поэтому большую часть времени он был выключен. Читая на пачке предупреждение о том, что курильщика неизбежно постигнет рак легких, Майкл вспоминал свою мать, ее рак, правда не легких, а желудка, вспоминал вчерашний разговор, оставивший в его груди огромный ком, который никак не желал уменьшаться. Обвинения в адрес матери сорвались с его губ против его воли, он не хотел причинять ей вред в самый тяжелый период ее жизни. Он испытывал некоторое облегчение от того, что смог замять нарастающий конфликт выдуманной «радикальной психотерапией», но на размер кома в груди это никак не влияло.

14.00

Время пришло. Майкл не удивился, что Клода еще нет – пунктуальность не являлась отличительной чертой сводного брата, но несмотря на это Майкл стал ощущать легкое раздражение. Допив остатки пива, которое изначально хотел разделить с Клодом, Майкл улегся на софу, простонавшую характерным для нее скрипом, и закурил еще одну сигарету.

14.10

Хотя бы позвонил, подумал Майкл. Возможно, он отменил сотню важных дел для встречи с братом – неужели сложно сообщить, что встречи не будет? Написал бы сообщение, отправил бы грустный смайлик – нет, телефон не подавал никаких сигналов того, что брату есть дело до его просьбы. Впрочем, никому нет до него дела – разве что, когда надо сообщить о расставании или о тяжелой болезни. Поинтересоваться, как дела у него, или хотя бы сделать вид, что интересно, никому ума не хватает.

14.20

Надо самому позвонить, подумал Майкл. Набрав номер Клода, он вслушивался в длинные гудки, в надежде, что их прервет голос брата. Однако гудки никто не прервал. Майкл положил трубку и с горечью посмотрел на пустую бутылку пива, которую он все еще держал в руке.

14.25

«Где ты шатаешься, мы же договаривались к двум!» – отправил сообщение Майкл. Полежав с минуту на софе и раздраженно вспоминая пьяное обещание Клода приехать, Майкл встал и пошел в туалет – пиво начинало давать о себе знать.

14.30

Майкл вернулся в комнату. Убедив себя в том, что Клод не отошел от вчерашней гулянки, либо начал свое утро с очередной такой же, Майкл взял с полки тонкую книжецу в твердом переплете и улегся на софу, скрип которой вызвал у Майкла очередной приступ раздражительности, граничащей с агрессией. Возможно, этому способствовала книга, которую он взял. На ее темной обложке ярко-красным курсивом значилось: «Ф. Фохё: „Политика правды“».

Майкл открыл книгу на первой странице в поисках тиража. Пятьдесят тысяч экземпляров. «Надеюсь, деньги ты потратишь на лечение матери, а не на очередную любовницу» – зло подумал Майкл и приступил к чтению.

15.00

Первые страницы романа Майкла не увлекли – он посчитал данное произведение достаточно пресным. Конечно, Майкл всячески пытался отыскать в нем недостатки, поскольку не мог объективно воспринимать отчима и все, что с ним связано, но искать долго не пришлось – примитивный стиль написания, рваный сюжет, не отличающийся оригинальностью, литературные приемы, являющиеся заимствованием, если не сказать копированием, приемов более именитых и более талантливых писателей. Ну а главной причиной ненависти к произведению стал его протагонист – сорокалетний детектив Антуан Ренфор, обладающий недюжинным интеллектом, отменной для своих лет внешностью, чертовским обаянием и способностью разбивать женские сердца, «делая из осколков оригами в виде лебедей©». Несомненно, прототипом Антуана послужил сам автор «Политики…", который видел себя именно таким. Самого Майкла это забавляло и отвращало одновременно.

«Разбивающим женские сердца… Твоим любовницам нужны только твои деньги. А разбить ты можешь лишь себе колени во время куннилингуса» – зло подумал Майкл, вспомнив филиповские походы на сторону.

Заняться Майклу было нечем, он пропустил невзрачное начало романа, открыл первую попавшуюся страницу ближе к концу книги и стал читать. Чем больше он читал, тем больше он презирал своего отчима, да и себя тоже, за то, что тратит время на такую макулатуру. У Майкла не было даже сил отлистать назад, чтобы узнать, что же именно привело к событиям романа, на которых он остановился.

Чем больше он читал, тем сильнее хотелось спать. Мозг медленно отключался. Сквозь полузакрытые веки в сознание Майкла проникали строчки из романа.

Урсула прижалась ко мне, я не мог унять приятную дрожь в моем изнуренном теле…

«Мне не к кому прижаться» – думал засыпающий мозг Майкла. – «Ребекка вчера меня бросила… не любил ее, но все же, все же…»

– Он мне врал все время, врал!

«Я тоже был нечестен с ней – и в итоге потерял возможность сказать напоследок все, что я о ней думаю…»

– Антуан, он убийца! Именно он убил Строумэна и Лецки и обчистил старуху Хелмсфилд.

«Я не убийца, но был бы рад обчистить того, кто придумал того, кто остановит того, кто обчистил старуху Хелмсфилд…»

– Это не мог быть Хиллфилд! Хелмсфилд всю дорогу его защищала!

«Хиллфилд, Хелмсфилд… Очень оригинально придуманы фамилии. Хелмсфилд… Даже и не придуманы. Вроде так звали подругу матери и университетскую коллегу „папы Клода“, видел ее всего один раз, вроде хорошая тетка…»

Веки Майкла на мгновение сомкнулись. Пальцы машинально перелистнули несколько страниц…

Я стал гадать – что же Оуэн мог мне сказать?

«Да плевать на то, что он тебе скажет! Даже не переверну страницу назад, чтобы узнать, почему он должен что-то тебе говорить…»

– Не получится, Рефнор, или как тебя там, – скалил зубы Хиллфилд.

«Надеюсь, что не получится».

– Ты совершаешь большую ошибку, – сказал я. – Ты слишком много врал ей.

«А матери ты не врал, лицемер?»

– Кто ты такой, чтобы учить меня?

«Действительно. Кто?»

– Я тебя не учить пришел – тебя уже не исправить.

«Правильно сделал, что не читал эту туфту целиком – если ты напишешь что-то еще, то просто прочитаю аннотацию в интернете…»

– Так что же – ты меня убьешь?

– Нет. Я тебя арестую и тебя поместят под стражу. С учетом совершенных тобой убийств и грабежей, тебе дадут минимум лет двадцать…

Как же Майклу хотелось, чтобы Оуэн пристрелил Ренфора, слишком правильного, говорящего пустые фразы, неизменно опережающего своих противников на шаг вперед. Ты же должен где-то ошибиться!

– А что если у меня есть ствол за спиной? – ухмыляясь спросил Хиллфилд.

«Угроза расправы… Ха! Предугадал последующий ход разговора пару реплик назад».

– Если бы он был, – сказал я, – ты бы не разговаривал со мной и сразу же меня пристрелил.

«Хоть бы у Хиллфилда был ствол за спиной…»

– Тут ты прав – ствола у меня нет.

«Черт».

– Но обернись-ка назад, Ренфор, ты поймешь, что ошибался…

Я обернулся и натурально обомлел. Сзади неслышно подошла мадам Хелмсфилд и, держа обеими руками пистолет, целилась прямо мне в грудь.

«Убей его! Спаси роман!»

– Отойди! – гневно вскрикнула она.

«Чего? Какого дьявола?»

Меня вдруг осенило. Я поспешно отошел в сторону и посмотрел назад. Хиллфилд выглядел шокированным.

– Что ты делаешь? – воскликнул он.

– То, что должна была сделать уже давно, – ответила мадам Хелмсфилд. – Ощути и ты нож, который вонзают в спину.

Раздался выстрел. Хиллфилд стоял, держась за грудь, по которой медленно расплывалось кроваво-красное пятно. На его лице застыло выражение удивления. С этим выражением он качнулся на пятах и медленно упал навзничь. Багровые руки так и остались лежать на груди.

«Главного злодея убивает старая бабка?!»

– Почему ты не остановил меня? – спросила мадам Хелмсфилд, глядя на труп Хиллфилда.

– Его не остановит правосудие, – ответил я. – Слишком долго он уходил из рук полиции, это был единственный вариант.

– Ты меня арестуешь? – заметно волнуясь спросила мадам Хелмсфилд.

– Нет.

– А как же политика правды?

– Политика не всегда подразумевает правду. Но правда, – я указал на труп Хиллфилда, руки которого, сжатые в кулак, все еще покоились на окровавленной груди, – всегда побеждает…

«Что за чушь?»

Майкл захлопнул книгу и кинул ее в груду мятой одежды, с неделю скучающую в противоположном углу комнаты. Мельком он глянул на цифровые часы с европейским форматом времени, стоящие на прикроватной тумбе.

16.20

«Сейчас бы дунуть, да Страйкс, сука, не достанет» – огорченно подумал Майкл. Испытывая двойственные чувства – с одной стороны грусть, что нельзя снять напряжение косячком, а с другой – приятную злость от того, что творение отчима оказалось полным дерьмом, Майкл почувствовал, что очень хочет спать. Опять.

«Я вечно сонный депрессивный лентяй»

Не противясь соблазнительной дреме, он окунулся в приятное забвение. Веки его сомкнулись…

Прошла минута, а может две, а может целый час… Сон без снов – есть высшее на земле блаженство. Мерное дыхание, воображаемое тиканье часов, тяжелая голова, которую невозможно оторвать от подушки. Как же все это здорово!

Резкий шум прервал всю сладостность сна. Что за звук? Какого черта?

Заиграла песня, ставшая нелюбимой, затем удар об пол и отдающаяся в голову вибрация. Майкл лениво сполз с кровати и поднял с пола телефон. Задняя крышка старого, 2018 года выпуска, «Poontag"а4 оказалась под прикроватной тумбой. Левую руку Майкл просунул под тумбу, правую же поднес к уху.

– Да?

– Это я. У меня проблемы, – раздался тихий голос.

– Какие?

– Меня накрыли, – прошептал Клод.

– Как?

– Не могу пояснить, он может вернуться.

– Кто?

– Страйкс, – еще тише произнес Клод.

– Что?

– Я поехал к тебе, на 5-й меня тормознул Страйкс, сказал, что ему надо кое-что спрятать, – шепотом затараторил Клод. – Я его подбросил до квартиры, но он вдруг оглушил меня чем-то сзади. Я вскоре очнулся, Страйкс приковал меня наручниками к батарее. Страйкс сказал, что я возьму все на себя, запер меня и ушел куда-то. Кроме этого, он сообщил, что за ним стоят «какие-то люди», в общем я мало что понял из его речей, ясно одно, он – жирная предательская сволочь. Походу это копы плотно прижали его к стенке.

– Поэтому он не смог мне достать… – вслух подумал Майкл, вспомнив последний отказ Страйкса.

– Наверное, – не вдумываясь в слова брата сказал Клод. – Так или иначе, я вляпался в такое густое дерьмо, что выхода из него я не вижу.

– Давай я вызову копов, – предложил Майкл, доставая крышку от телефона из-под тумбы. – Где он тебя держит?

– Да ну, Майк, копы это не вариант, он же наверное и не отобрал у меня мобильник, с расчетом на то, что я позвоню им. Понимаешь, Страйкс он, конечно, тупой увалень, но за ним кто-то стоит, кто-то достаточно серьезный, кто-то, кому выгодно, чтобы посадили меня, а не его.

– Думаешь? – недоверчиво спросил Майкл, присобачив крышку к «Poontag"у. – Может, Страйкс блефовал? Он же всегда хотел казаться круче, чем есть на самом деле.

– Нет, Майк, на вранье это не похоже, слишком складно он говорил, у него мозгов бы не хватило выдумать такую ложь. Скорее всего, кто-то обещал его отмазать, при этом смахнув все его делишки на меня.

– И кто же тогда твой доброжелатель? – спросил Майкл, почему-то думая о своем отчиме.

– Понятия не имею.

– У тебя есть какие-то варианты?

– Варианты есть, но все они безвариантные. Это мог быть кто-угодно из моих друзей. Собственно, поэтому я звоню не им, а тебе – нужна твоя помощь.

– Что я могу сделать?

– Нужно проникнуть в его квартиру и вытащить меня оттуда.

Майкл усмехнулся. Последняя попытка взлома не увенчалась успехом, и… может Клод как-то узнал, что Майкл интересуется способами проникновения в запертые помещения? Майклу стало неуютно от этой мысли.

– Чего ты ухмыляешься? – недовольно спросил Клод.

– Какой же из меня взломщик? – повторно усмехнувшись, произнес Майкл, все еще думая о вчерашней недокраже.

– Да не тебя я прошу взламывать квартиру. Тут нужен Саймон.

– Кто?

– Мой очень хороший друг. Он сможет вскрыть любой замок и прийти в любой момент на помощь – те качества, которые сейчас мне просто необходимы.

– А почему ты ему сразу не позвонил?

– Спроси у него, у меня нет времени объяснять, я уже слышу шаги. Саймон живет на Лонсдейл, дом 21, квартира 69. Позвони в домофон, объясни ему всю ситуацию и скажи, что бы он шел в берлогу.

– В берлогу? – переспросил Майкл.

– Да, в берлогу! – скороговоркой затараторил Клод. – Майк, нет времени, пожалуйста, иди к Саймону прямо сейчас, не то мне пиз…

Связь прервалась. Майкл сидел на софе с чувством нарастающего внутри страха. В подобной ситуации он прежде не оказывался. От его действий зависит судьба сводного брата…

Майкл резко встал, быстро оделся и вышел на улицу. Несмотря на то, что голова мыслила как никогда ясно, страх в груди отчаянно тянул Майкла обратно в квартиру. Майкл старался игнорировать его и быстро шагал в направлении к Лонсдейл-стрит – благо она находилась за пару кварталов от его дома. Страх никак подавить не получалось – ведь второй раз за два дня Майкл, старающийся избегать опрометчивых поступков, чувствовал, что ввязывается в очередную авантюру.