Читать книгу Время одуванчиков - Евгений Гиренок - Страница 13

Степанов без особого энтузиазма смотрел на здание городской гостиницы, где планировал переночевать. Двухэтажное, приземистое, с подслеповатыми окошками – ему никак не меньше ста лет. Скорее всего, до революции это был особняк какого-нибудь местного купчишки, и последние полвека ремонта тут даже не планировалось. Степанов навидался подобных учреждений и мог поспорить, что внутри будет стоять затхлый запах старых домов.

Прежде чем устраиваться на ночлег, Степанов подошел к торговой палатке на площади. За пыльной стеклянной витриной, забранной толстой решеткой, стояли батареи разнокалиберных бутылок с яркими этикетками. Естественно, у него и в мыслях не было покупать что-то из импортного алкогольного суррогата, но и коротать на сухую скучный вечер в уездной гостинице не хотелось. После недолгих переговоров с немолодой продавщицей, он расплатился и спрятал в портфель четыре золотистых банки пива Holsten, круг ливерной колбасы и батон.

Гостиница оказалась почти пустой. Запах внутри в точности соответствовал ожиданиям Степанова. Администратор, женщина средних лет самой заурядной внешности, равнодушно дала ему заполнить карточку и предложила номер с двумя кроватями. Одноместных люксов в таких заведениях все равно не предусмотрено, поэтому Степанову было безразлично. Его даже не особо волновало наличие душа – он догадывался, что санузел тут общий, один на этаж. Единственно, нужен был телефон, чтобы доложить начальнику отдела обстановку.

Он показал администратору удостоверение и попросил:

– Можете меня минут на десять оставить наедине с телефоном? У меня конфиденциальный разговор.

В ее глазах вспыхнул неподдельный интерес, и Степанову это было даже немного лестно – он ощутил себя почти Джеймсом Бондом на задании.

– Вы можете позвонить из кабинета директора. Там вам никто не помешает.

Она сняла пару ключей со стенда с кривовато написанными цифрами. Один, от номера, отдала ему, а со вторым прошла из-за своей стойки и открыла дверь в углу холла. Кабинет оказался небольшой комнатой, в которой с трудом умещался письменный стол, крашенный железный сейф, тумбочка с советским телевизором и пара затертых кожаных кресел с журнальным столиком между ними.

Степанов удобно устроился на директорском стуле и набрал номер начальника. Он подробно рассказал о своих впечатлениях и наблюдениях, добавив, что пока не может выдвинуть ни одной вероятной версии в отношении убийства. У милиции тоже ничего подходящего пока не было – он общался с операми в отделе. У всех было предчувствие, что дело повиснет. Что касается литературы и рукописей, то вряд ли в них что-то найдется криминальное, учитывая характер того, с чем уже успел ознакомиться Степанов.

Майор спросил:

– Твои предложения?

Степанов немного подумал.

– Я завтра продолжу рыться. Шансы что-то найти невелики. Это не экстремист, не террорист. Но это и подозрительно. Человек тратит время на странные трактаты, рассуждает о вещах, никак не связанных ни с текущим моментом, ни с финансовой выгодой. На простое хобби это не похоже. Надо попробовать установить его контакты, особенно в Москве. Не удивлюсь, если мы там обнаружим таких же любителей покопаться в прошлом.

– Вероятно. Но меня больше интересует, могло ли это литературное творчество стать мотивом убийства?

Степанов хмыкнул.

– Ну, мало ли какие придурки встречаются. Может, дед рецепт вечной молодости нарыл, который кому-то понадобился… Но уж больно орудие убийства необычное – у придурков таких не бывает. Мое предварительное мнение – Берсенев такой не один, это как минимум устойчивый круг общения с неизвестным количеством участников. В рамках которого происходит обмен информацией с неизвестной пока целью. И убийство – акт демонстративный, рассчитанный на резонанс среди круга общения. Это мои общие впечатления пока, никакой конкретики.

Майор помолчал, о чем-то размышляя.

– Ладно, я тебя понял. Завтра прямо с утра продолжаешь, в восемнадцать ноль-ноль докладываешь. По результатам примем решение, что будем делать дальше. Все, отдыхай.

Степанов поднялся на второй этаж и нашел свой номер. Всё как обычно. На полу дешевый линолеум, на стене овальное зеркало, узкий шкаф, две старые металлические кровати, низенькие тумбочки, чистое белье. Графин с водой и два стакана на круглом алюминиевом подносе. Куцые занавески на маленьком окне. Лампочка в патроне, висящая на проводе, вместо люстры. Но обстановка абсолютно не трогала Степанова. У него было одно желание – побыстрее принять горизонтальное положение.

Горячая вода в кране отсутствовала, но Степанов был рад и холодной, с удовольствием смыв всю пыль и грязь сегодняшнего дня. Потом неумело открыл одну банку пива и жадно отпил почти половину. Перочинным ножом нарезал ливерную колбасу и батон, сделал несколько бутербродов. И только собрался съесть один, в дверь деликатно постучали.

– Входите, не заперто, – крикнул он. Степанову уже было лень вставать.

В комнату заглянула администратор гостиницы.

– Извините, я буквально на секундочку. Хотела узнать, как вы устроились, все ли в порядке? Может нужно что-то?

Степанов улыбнулся.

– Входите, входите. Я как раз ужинать собрался. Хотите бутерброд?

Она даже руками замахала.

– Что вы, что вы, я уже поужинала, – но в комнату вошла.

Степанов вскочил, галантно подвинул стул и усадил ее за стол. Она немного смутилась, но он ободряюще улыбнулся.

– Я Саша, а вы?

– А меня зовут Юля, – улыбнулась она в ответ.

– Вот и прекрасно. Кстати, у вас очень приятные духи. – Степанов с энтузиазмом достал из портфеля еще одну банку пива. – Предлагаю выпить за знакомство. И не говорите, что вы на работе, вам нельзя…

– Но я действительно на работе…

Степанов засмеялся.

– И что? Мы же не водку собираемся распивать, а баночка пива весенним вечером еще никому не повредила.

Он дернул за кольцо на банке и, открыв ее, придвинул Юле.

– Вот, пожалуйста. Отличное немецкое, хоть и немного крепковатое на мой вкус. И бутербродик все-таки возьмите.

Юля застенчиво улыбнулась, но банку взяла и сделала глоток.

– Действительно, хорошее пиво. Я такое не пробовала. А колбаса ливерная?

– Ага. Не любите такую?

Юля покачала головой.

– Не, я иногда коту своему покупаю. А сама не люблю.

Степанов с аппетитом съел один бутерброд.

– А мне нравится. Знаете, как раз благодаря бутербродам с ливерной колбасой появился гимн пионерской организации. Помните – взвейтесь кострами, синие ночи…

Юля заинтересовано приподняла брови.

– Да? Интересно. Расскажите, пожалуйста, я не слышала эту историю…

Степанов поудобнее уселся на стуле.

– История действительно интересная. Двадцать второй год. Два друга – начинающий поэт и молодой композитор. Голодные и амбициозные. Крупская поручила им сочинить гимн пионерии. Времени в обрез, мыслей ноль. Фурманов даже предлагал им переделать какую-нибудь популярную песню.

У Юли в глазах мелькнул интерес, вызванный знакомой фамилией.

– Фурманов – это который у Чапаева комиссаром был?

– Да, он. Чапаев у него еще жену пытался отбить, Анну. Они из-за нее поссорились. Но не о нем речь. Возле Большого театра творческий дуэт встретил знакомую, еврейку Фиру, она как раз распространяла среди молодежи бесплатные билеты. На оперу «Фауст» Гуно. Они пошли, но им не понравилось и в антракте они решили уйти. А Фира их перехватила, повела в буфет и накормила бутербродами. С ливерной колбасой.

Она спросила:

– И они остались?

– Ну да. Неудобно ведь перед Фирой. А во втором акте как раз услышали ту самую мелодию, что им была нужна. У Гуно это был «Марш солдат» со словами: «Башни с зубцами, нам покоритесь! Гордые девы, нам улыбнитесь!» Дальше уж было несложно – слова переделать, да музыку чуть подогнать.

– Надо же, как ливерная колбаса на историю повлияла, – засмеялась Юля. – А мы в школе пели гимн и не догадывались.

– О-о, мы много о чем не догадывались… Да и сами создатели гимна вряд ли тогда могли знать, как сложится их судьба. Один из них потом много лет в лагерях провел как изменник Родины. Говорили, что он когда-то состоял в Ордене Света – это типа масонов русских.

– А вы здесь из-за Берсенева? Ну, библиотекаря нашего бывшего…

Степанов подтвердил и в свою очередь спросил:

– Знали его?

Юля неопределенно повела плечами.

– В лицо, конечно, знала. Мы иногда даже разговаривали. Но вот чтобы прямо дружить или общаться, такого не было… Вы думаете, он в каком-то тайном обществе состоял?

Степанов хмыкнул от неожиданности.

– Почему вы так решили?

– Во-первых, госбезопасность просто так не приедет, – рассудительно ответила она. – А, во-вторых, он необычным был. Мне он всегда казался очень загадочным. Не соответствовал он нашей дыре. И деньги кому-то отправлял телеграфом, но почему-то из райцентра, а не с нашей почты. Я его один раз в Кимовске видела на почтамте.

– Не знаете, кому?

– Да ну, откуда? Просто так совпало, я через два человека в очереди стояла, конверты хотела купить, вот и услышала. Кассирша еще спросила – в Петрозаводск?

Степанов подробно расспросил Юлю об этом случае, но больше никаких зацепок не получил. Постепенно разговор перекинулся с библиотекаря на отвлеченные темы, за жизнь. Пиво кончилось, но Юля сбегала вниз, принесла бутылку яблочной наливки, и беседа снова оживилась.

Смех Юли становился громче и задорнее, рассказы Степанова проще и смешнее, взгляды, которыми они обменивались, более долгими и обволакивающими. В какой-то момент свет в комнате погас, хотя Степанов точно не смог бы сказать, кто из них щелкнул старым выключателем. А в наступившей темноте ритмично заскрипела кровать с металлической панцирной сеткой.