Читать книгу Боевики рабочих окраин. Паравоенные формирования рабочего класса Петербурга и Москвы 1905–1917 - Евгений Кадиров - Страница 5

Деревенская община, колыбель нынешнего русского человека, в чьей крови она жива до сих пор, была альма-матер и для первых русских рабочих. Община при принятии каких-либо решений традиционно руководствовалась принципами демократии. Она являлась школой самоуправления, важные вопросы которой решались на крестьянском сходе – мире. Гласностью и справедливостью мира был пронизан патриархальный уклад жизни крестьян. Но это касается в первую очередь крестьян государственных, помещичьи же крестьяне подчинялись воле хозяина. Позже модель управления общиной передовые рабочие воплотили у себя на предприятиях в виде фабрично-заводских комитетов. Эти комитеты явились тем органом, который выражал острейшие требования рабочего класса. Требования рабочих заключались в установлении восьмичасового рабочего дня, справедливой оплате труда, посильных рабочих нормах, улучшении бытовых условий, уважительном отношении и так далее. Для разрешения спорных вопросов в свою пользу, для защиты своих экономических и политических интересов фабзавкомы приняли участие в создании паравоенных формирований в виде рабочей милиции и Красной гвардии. Но это было значительно позже, а пока…

XVIII век. На территории Российской империи разгорелся пожар невиданной тогда крестьянской войны 1773–1775 годов. Этот кровавый мятеж, который императрица Екатерина II подавила с трудом, возник в степях Заволжья и прокатился смертоносным валом по городам и весям российской глубинки. Многотысячные отряды крестьян и казаков, русских, башкир, чувашей, татар под предводительством ветерана Семилетней войны донского казака Е. И. Пугачёва в течение двух лет держали в страхе гарнизоны правительственных войск и дружины господских стражников.

К вооружённым отрядам Пугачёва присоединялись горнозаводские крестьяне и работные люди уральских и поволжских металлургических заводов, рудников. С собой «заводские» везли пушки и боеприпасы к ним.

Один из пугачёвских атаманов (по сути – полевой командир) по кличке Хлопуша[1] сформировал из заводских людей крупный отряд, с которым он прошёл и огонь, и медные трубы. Эти нищие, лишённые всего люди, в сущности – рабы, шли по сложным опасным маршрутам, осаждали города, нападали на колонны и гарнизоны царских войск, не боялись встретиться с армией и на открытом поле брани, и только для того, чтобы победить и иметь возможность жить по-человечески.

Таким образом, рабочие сознательно встали на путь вооружённого сопротивления господской власти и приняли участие в боевых действиях против царской армии[2]. И нужно заметить, что воевали эти «проторабочие» по своей воле, без принуждения, отстаивая свои кровные интересы. Как известно, выступление Пугачёва было подавлено, а сам предводитель был посажен в клетку и казнён в центре Москвы на Болотной площади. Несмотря на старания имперских властей стереть память о мятежном казаке, народ помнил его и передавал из уст в уста предания о нём.

Волнения происходили и в XIX веке. Автор В. Быков в своём исследовании «Возмутители: (бунты в Ревдинском заводе в 1826 и 1841 годах)» приводит данные такого рода: в 1826 и 1841 годах бунтовали углежоги на металлургических заводах Урала, требуя снизить непосильные нормы выработки угля.

Требования были справедливы: труд углежогов был физически тяжёлым, но оплачивался он так низко, что рабочим приходилось лезть в кабалу к хозяину, чтобы прокормить свою семью. К примеру, средний заработок рабочего составлял около двухсот рублей в год, а долг его заводской конторе – до трехсот рублей и больше: со стороны администрации происходило обыкновенное жульничество с нормами выработки угля.

При анализе ситуации власти признавали, что неповиновение горных рабочих носит более организованный и инициативный характер, нежели у крестьян. Политическая полиция также обратила внимание на развитость рабочих, на их стремление к самостоятельности и коллективной сплочённости.

Многие, ошибочно представляя историческую действительность, считают, что жизнь большинства крестьян и рабочих в Российской империи была стабильной и сытной. Обратимся к монографии В. А. Ермолова «Повседневная жизнь российских рабочих на рубеже XIX–XX вв.». Автор приводит статистические данные за 1912 год, изданные гласным городской думы Саратова В. А. Коробковым:

«…из 150 млн крестьян, а это более 70 % населения страны, лишь 25 % жило благополучно за счёт приобретения земли после отмены крепостного права и использования наёмного труда батраков. Остальная часть крестьянства – малоземельные, однолошадные и безлошадные бедняки – даже во второй половине 90-х годов, в период бурного экономического подъёма, продолжали влачить жалкое существование. Среднестатистический крестьянин довольствовался 17 копейками в день!», и там же: «…по величине заработной платы среди остальных групп населения страны рабочие занимали одно из последних мест… у подавляющей части рабочих средней и низшей квалификации зарплата не покрывала семейных расходов».

И это при том, что русский крестьянин или рабочий работали по двенадцать часов в день.

Ни владельцы предприятий, ни правящая верхушка в целом не были способны, да и не хотели разрешать экономические и нравственные конфликты, идти навстречу рабочим. Отношение к фабричному люду было как к крепостным – сословие, недостойное внимания, уважения и сотрудничества. Закон был на стороне господ, и решением всех проблем по традиции было применение репрессивных мер. Бунты рабочих жестоко подавлялись спешно вызванными воинскими командами, казаками, полицией. Силовики принимали крутые меры, выявляли и наказывали виновных: свистели нагайки, гремели выстрелы, и всё затихало до нового, ещё более кровавого мятежа.

Такое безответственное отношение к соотечественникам из низшего сословия, такая ненависть, с которой подавлялись чаяния людей, чьими руками добывались и производились материальные ценности, вызывало ответную реакцию со стороны угнетённых.

Крестьянские и рабочие волнения приобретали настолько невиданные масштабы и столь же ответные репрессии, что многие образованные люди России того времени стали убеждаться, что внутренняя политика царского правительства несостоятельна, и что существующий порядок нуждается в глубокой перестройке. Учащуюся молодёжь из высших и средних слоёв общества, интеллигенцию традиционно привлекала Франция, где в качестве формы государственного правления не единожды устанавливалась буржуазная республика, а в 1871 году появилось первое правительство с участием рабочих – Парижская коммуна.

Внимание на перемены в западных странах обращали и имперские власти России: всплеск революций 1848 года и ожесточённая классовая борьба особенно беспокоили правящую верхушку. Московский губернатор Закревский в своей записке императору Николаю I докладывал о «необходимости запретить открытие новых фабрик и заводов в России и… сократить производство существующих, не допуская увеличения численности рабочих». Оценив зарождающееся стачечное движение рабочих, сановники признали его угрожающим установленному государственному порядку, что привело к появлению закона о стачках и уголовного наказания за них.

Надо сказать, что активная роль интеллигенции и молодых дворян в организации революционного движения общепризнана. Родовитые, образованные и талантливые люди: А. Н. Радищев, офицеры-декабристы М. М. Нарышкин и Н. А. Крюков, А. И. Герцен и Н. П. Огарёв, Н. Г. Чернышевский, П. А. Кропоткин, В. В. Лебединцев, Ульяновы Александр и Владимир, сёстры Фигнер и многие другие выступили против бесчеловечного обращения с людьми из «подлого сословия», против преступлений монархического режима, за развитие демократического общества с целью взять власть в свои руки. Вспомните известное общество «Земля и воля», выросшее из тайных студенческих кружков. Его организаторами были такие люди, как Чернышевский и Герцен, исповедующие идею «общинного социализма».

«Земля и воля» ставила своей целью подготовить крестьян к революции, провести демократические реформы. Появился такой примечательный феномен, как «хождение в народ»: молодые люди, студенты в простонародной одежде ездили по деревням, жили и работали вместе с крестьянами, по вечерам рассказывая настороженным и изумлённым неграмотным людям о будущей «светлой жизни без царя». Царские власти внимательно следили за революционной молодёжью и их попытками склонить крестьянское сословие к классовой войне. Агитация крестьян была признана имперскими сановниками подготовкой к государственному перевороту. Дело вело III отделение: с 1873 по 1877 год жандармы задержали несколько тысяч народников (только в 1874 году задержано восемь тысяч человек). Последующая расправа над участниками хождения в народ вызвала в обществе большой резонанс и получило название «Процесс ста девяносто трёх».

Этот процесс, как и некоторые другие крупные политические процессы, проводился специальным судебным органом (ОППС) и проходил под неформальным контролем Александра II. Он всячески давил на сенаторов, выполнявших роль судей, и вмешивался в ход дела. В ходе судебных разбирательств несколько подсудимых совершили суицид, несколько сошли с ума, сорок человек умерли, не выдержав заточения в мрачных казематах.

6 декабря 1876 года на площади Казанского собора в Петербурге «землевольцы» организовали демонстрацию с участием рабочих кружков. Это было первое политическое массовое выступление пролетариата России. Молодой рабочий Потапов поднял над собой красный флаг и был за это осуждён на заточение в монастырь. Многие участники демонстрации оказали сопротивление полиции, многие были схвачены и приговорены: кто к ссылке в Сибирь, кто к каторге.

В 1877 году прошёл политический судебный процесс по делу молодёжи из разных сословий, так называемый «Процесс пятидесяти», где перед судом предстали тридцать четыре мужчины и шестнадцать женщин.

Обвиняемый, рабочий П. А. Алексеев, произнёс на суде знаменитую речь, взволновавшую современников:

«…Мы, миллионы людей рабочего населения, чуть только станем ступать на ноги, бываем брошены отцами и матерями на произвол судьбы… Что же нас там ожидает?.. Семнадцатичасовой дневной труд – и едва можно заработать сорок копеек!.. Я думаю, каждому известно, что у нас в России рабочие всё ещё не избавлены от преследований за чтение книг, а в особенности если у него увидят книгу, в которой говорится о его положении, – тогда держись! Ему прямо и говорят: "Ты, брат, не похож на рабочего, ты читаешь книги". И страннее всего то, что и иронии не заметно в этих словах, что в России походить на рабочего – то же, что походить на животное… Неужели кто полагает, что мы, работники, ко всему настолько глухи, слепы, немы и глупы, что не слышим, как нас ругают дураками, лентяями, пьяницами?… Неужели мы не видим, как вокруг нас все богатеют и веселятся за нашей спиной?.. Если из нас каждый отдельно не может подать жалобу на капиталиста, и первый же встречный квартальный бьёт нам в зубы кулаком и пинками гонит вон, – значит, мы крепостные! Из всего мною выше сказанного видно, что русскому рабочему народу остаётся только надеяться самим на себя и не от кого ожидать помощи, кроме от одной нашей интеллигентной молодёжи…

Поднимется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, ограждённое солдатскими штыками, разлетится в прах».

«Земля и воля» и «Народная воля»[3] боролись за социализм не только пропагандой и хождением в народ, но и террором. В ответ на царские гонения народовольцы ответили политическими убийствами. Были казнены: шеф жандармов Н. В. Мезенцов, военный прокурор В. С. Стрельников, руководитель Охранного отделения Петербурга Г. П. Судейкин, харьковский губернатор Д. Н. Кропоткин и другие крупные чиновники. А 1 марта 1881 года был убит и сам Александр II. После этого теракта последовали массовые задержания, судебные процессы и казни заговорщиков.

«Народная воля» была разгромлена, но вскоре как феникс возродилась из пепла: оставшиеся на свободе народовольцы основали новую грозную партию социалистов-революционеров. Эсеры смогли стать самой массовой революционной партией, пришедшей к власти в феврале 1917 года.

Также из народников появились кружки марксистов. Из их рядов вышли впоследствии большевики, которые и стали основными конкурентами эсеров в борьбе за власть.

Учение К. Г. Маркса и Ф. Энгельса о коммунизме приобрело тогда необычайную популярность в Европе и России. В знаменитом «Манифесте Коммунистической партии» немецкие философы обосновали мысль о восстании пролетариев, установлении ими диктатуры и создании бесклассового общества – общества равных возможностей и свободных людей.

Это учение имело успех, так как в ходе развития индустрии возникли острые противоречия между относительно молодыми классами: буржуазией и пролетариатом.

На заводах и фабриках происходила тяжёлая эксплуатация рабочих. Вместе с ней росли экономические требования, шла борьба трудящихся за свои права. И политические теоретики чутко реагировали на эти изменения. Интеллигенты-разночинцы пытались влиять на эти процессы, добиться власти. В то же время интеллигенция прилагала большие усилия для образования рабочих. Грамотность их росла, стала появляться уверенность в своих силах, рождался менталитет полноценного гражданина своей страны.

Такова общая картина революционного движения в России в конце XIX века. Наиболее активную роль в этом движении по-прежнему играли дворяне и разночинцы, учащаяся молодёжь. Немного позже на сцену политической борьбы из-под тёмных подмостков заводских цехов стали выходить люди другого круга – те, кому кроме своих «цепей» терять было нечего – рабочий класс.