Читать книгу Русский пантеон - Евгений Казмировский - Страница 3

Идут белые зайцы,

по дороге скользя,

им сюда б не соваться,

но, наверно, нельзя:

то весна их торопит,

то толкает судьба

вдоль нехоженых тропок,

где грохочет пальба.

Не его день сегодня

в этом мире людей:

я в цепочке – охотник,

ну, а заяц – трофей!

Избежим кривотолков,

попытайтесь понять:

если я при двустволке,

как же мне не стрелять?

Никакой катастрофы —

я прошу не взаймы —

раз мы не автотрофы,

значит – хищники мы.

К зайцу много претензий,

но главнее всех та,

дескать, заяц в разрезе

так похож на кота,

и на вкус одни жилы…

Ошибаешься, брат:

под чесночной подливой,

заяц – просто отпад!

Идут белые зайцы

по дороге судьбы.

Ни к чему разбираться:

если бы да кабы…

Хоровод этот – норма:

хищник чистых кровей

станет лакомым кормом

для могильных червей.

Может, кто-то мне скажет:

– Не случится беда,

коль с охотой завяжешь

ты своей навсегда!

Вы наивны, как дети,

зайцу – явно под стать:

Бога правила эти,

и не нам отменять!

У меня есть работа,

мной гордится семья!

Если будет охота,

значит, буду и я.

«Вот, вы, охотник, у вас в усах капуста».

А заяц капусты с прошлого лета не ел,

Кишки от голода съёжились до хруста.

Кончайте охотницкий беспредел.

Дался вам этот заяц половозрелый,

Глаза с поволокой – банкует тестостерон!

Неугодно ли вот женщина дебелая,

Не хотите эту, так тонконогая вон.

Если зудяще хочется вам пометить

Трупом свежим этот смертью нетронутый край,

Выйду я – «красивый двадцатидвухлетний»,

Хоть в бабочку «сердца поэтиного» стреляй.

Послушайте, грязное дело бросайте!

В защиту зайца я даже взойду на амвон.

Деточка, помни, все мы немножко зайцы,

Особенно, если природой объявлен гон.

Снег сошёл. Я вышел на опушку.

Лес недобро посмотрел мне вслед.

Я в руках Всевышнего игрушка,

хищника отсроченный обед.

Я весь в белом, точно на параде,

на версту доступен сотням глаз —

нет, не долгим при таком раскладе

видится моей прогулки час.

Так не просто в этом мире глянца

трепетную душу сохранять:

что для вас судьба простого зайца,

вышедшего в поле погулять?!

Не поверю, чтобы голодуха

вызвала подобный произвол?

Нет, не от нужды, скорей, от скуки

взял ты в руки непривычный ствол.

Чтоб твоя страница хайпанула,

фото с трупом выложишь в сети…

На меня уже нацелил дуло —

не судьба мне поле перейти.

Нет никакого смысла шастать в открытом поле:

зачем тебе, заяц, эта мутная воля?

Везде трава одинакова – за дальним пригорком не лучше.

упорных исканий достойны разве что райские кущи.

Нет никакого смысла не соблюдать приличия,

если ты не охотник, станешь заведомо дичью.

Сосредоточься на частном, не беспокойся о вечном:

лучше сейчас возвращайся, чем потом «изувеченным».

Нет никакого смысла следовать пошлой традиции!

Охотник поди без желания выбежал на позицию.

Мог отсидеться в комнате, танцуя взахлёб боссанову

«в пальто на голое тело, в туфлях на босую ногу».

Не будь дураком! Будь курицей – не покидай насеста!

Для судьбоносных прогулок выбери тихое место.

Не вижу в Заячьем смысла, не будь как другие зайцы,

иди на Васильевский – знаешь, там всё когда-то кончается!

Ты разбудишь меня на рассвете,

Краток сон у женатого зайца.

Скажешь: «Плачут голодные дети —

Есть потребность тебе прогуляться!

Трудный путь предстоит, если честно.

Шанс вернуться один здесь из сотни:

Знаю точно, за тем перелеском

Затаился вражина-охотник.

Вот, сложила в дорогу котомку,

В ней кора и засохший грибочек.

Ты старайся скакать леса кромкой —

Может это погибель отсрочит.

Если всё же немыслимый выстрел

Погасить сможет заячье солнце,

Знаю я, что, согласно Гафизу,

Мы, конечно, на землю вернёмся.

Души наши в восторге сольются,

Встретит нас тороватое лето!

Постарайся к обеду вернуться…

– Возвращаться? – плохая примета!

На даче у меня лишь снег сойдёт,

шалит русак – их здесь не меньше сотни.

Сезонный их стремительный исход

намерен прекратить один охотник.

На первый взгляд, его характер крут,

грозя злодеям ружьецом железным,

порвать решительно порочный круг

намерен он посулов бесполезных.

В пролеске, у берёзы схрон стоит,

не просто так – ему присвоен номер.

Оттуда беспорядочно палит

охотник, но никто пока не помер.

Познавшая и мудрость, и печаль,

в том знак судьбы приемлю как награду,

ведь зайцев этих мне безумно жаль,

пускай живут – их убивать не надо!

И, встав на цыпочки в твоём лесу,

я выманю тебя наружу жестом.

– «Вам зайцев жаль – я вижу по лицу —

и сходство с вами – для меня блаженство»

Глотая пыль в тиши библиотек,

В конце концов мы укрепимся в мысли,

Что длинноухий безобидней всех,

По крайней мере, всяко лучше крысы.

Солнца луч – небес посланец,

пробежал по ветке каждой,

вместе с ним проснулся заяц,

гладом мучимый и жаждой;

счастье в воздухе витало,

был им полон день весенний,

он подумал: не мешало б

к завтраку найти кореньев;

только на опушку вышел,

вдруг охотник выбегает,

на болезного ружьишко

от Лепажа направляет;

сдуру засадил дуплетом,

не подумавши нимало,

а ведь заяц шёл с приветом,

рассказать, что солнце встало…

Ночь сошла на день чудесный,

фотовспышкой жизнь сгорела —

Не судьба услышать песню

Ту, что в бедном сердце зрела.

Бессонница. Русак. Жестокая стезя.

Ещё пяти шагов он не прошёл – и, нате:

Безумный живодёр в охотничьем бушлате

На тропку выбежал, винтовкою грозя.

Жить невозможно, вовсе не греша.

Забота о стрелке томит на самом деле,

Ведь заячья душа на небо отлетела,

А вот спокойна ли охотника душа?

Казалось мне подчас – всё движется любовью

Едва ли у него мотив для злобы был,

Но руки кровью он нарочно обагрил,

И сон нейдёт отныне к изголовью.

Зайчик на просеку засветло вышел,

медленно шёл, явно чуя подвох,

словно не лес, а покатая крыша,

словно шоссе, упаси его бог.

Видно, доподлинно зайцу известно:

«наша судьба – то гульба, то пальба».

Не наводите ствола перекрестье,

влагу смахните ладонью со лба.

«Коротки наши лета молодые»:

статный юнец превращается в прах.

Будьте мудрей – усмирите гордыню,

время покаяться в прошлых грехах.

Путь милосердья тернист, как известно,

но благодать – не пустые слова.

Пусть доброта на земле неуместна,

к ней благосклонна небес синева.

«Где-нибудь на остановке конечной»

ваше решенье Создатель учтёт:

к новой игре приготовлены свечи

шанс получить баснословный доход.

Кто никогда ни о чём не жалеет,

легче становится солью земли.

Разве беда, что ушли без трофея —

душу свою вы тем самым спасли.

Досчитал до пяти… не судьба отвертеться,

Не судьба отвертеться – и придётся идти.

Чуя близкий конец, сжалось бедное сердце,

Сжалось бедное сердце и застыло в груди.

И чем дальше я шёл, тем яснее казалось,

Тем яснее казалось: пуля-дура найдёт.

Тучи грозно нависли, но надежда осталась,

Но надежда осталась на удачный исход

Вот крутой поворот, вижу: он выбегает,

Вижу: он выбегает, направляет ружьё,

И с разбегу в упор прямо в сердце стреляет,

Прямо в бедное сердце стреляет моё.

Да, нелепый конец, но не душит обида.

Тёплой кровью своей хладный потчую куст.

Неспроста человечество я ненавидел —

в нём угасли остатки каких-либо чувств.

Хочу у господа просить

В вечерней жалобе©

Охотников всех разместить

С утра на палубе.

Я вижу: мачта корабля, ©

Сверкает молния,

В борту дыра и нет руля —

Крушенье полное.

Вечерние поля в росе. ©

Дорога торная

И безопасен путь на все

Четыре стороны.

Зайчик мой бледный, чуть взором косящий,

Дать тебе нечего кроме совета.

Ты же морковки не пробовал слаще —

Вряд ли оценишь величье поэта.

Это – пальба, а не грома раскаты,

Время – не лучшее, брат, для прогулок,

Время не станет другим, вероятно, —

женщина белая мне намекнула.

Впрочем, и я шёл дорогой не торной

Мёду и яда вкусил в рационе.

Подан мне знак нынче женщиной чёрной,

Зайчик мой бледный со взором смущённым.

Солнечный луч отражается в росах,

Мест перемена тоску в сердце лечит.

Ждёт у двери меня преданно посох,

Вместе судьбе поспешим мы навстречу!

Весна. Косого гон. Охотник.

И зайцу точно в лоб – заряд.

Хоть двадцать лет живи, хоть сотню —

Судьбы не изменить расклад.

Затея цикл сменить пустая —

Молитвой господа не злобь —

Вновь на полянку выйдет заяц,

И вновь его настигнет дробь.