Читать книгу Повести о казаках Алтая - Евгений Киринчук - Страница 9

Выехав за околицу Зудилова, казаки нагнали конного тогула Барку. Барка был человек лет семидесяти и проживал в деревне Зудилова на заимке. Годов пятнадцать назад приехал он в деревню и сразу пошёл к Сафону Зудилову и попросился поселится рядом с деревней в бору.

Сафон тогда удивился и спросил тогула, «А что это ты у меня то просишься, я здесь не хозяин. Селись если хочешь, только в Белоярскую съезди и у приказчика запишись в ясачные». На что Барка ответил, «Ты здесь первым стал жить у тебя и спрашиваю». На следующий день тогул поехал в крепость и вернувшись выбрал поляну в бору, в полуверсте от дома Сафона и построил небольшую избушку.

Занимался старый тогул зимой охотой, летом пропадал на протоках в пойме, ловил рыбу и собирал травки всякие для лечения. Ни одного жителя деревни поднял на ноги и излечил от хворей всяких. Барку уважали в Зудиловой и побаивались, многие думали что он колдун или шаман, но мальчишки деревенские часто бегали со старым тогулом на рыбалку и помогали ему собирать травку всякую. Сафон Зудилов больше других сдружился с Баркой, у него научился добывать мёд диких пчёл и другим премудростям жизни в бору.

– Здорова сосед! – не доезжая сажень пять до тогула, крикнул Сафон.

– Здравствуй Сафон и всем казакам здраствовать и удачи на охоте! – Сильным не старческим голосом ответил тогул.

– Куда старина направился? – спросил Кирила Белых.

– На протоки, думал порыбачить, да говорят люди немирные из за Оби пришли. Посмотрю что за люди. – отвечал Барка.

– Ты старой не боишься? А ну как заарканят тебя разбойные и уволокут в степи свои!

– Я старый, меня не продашь и работать шибко не могу. Не не боюсь.

Зудилов наклонился к Белых и сказал.

– Давай Кирил возьмём с собой старика. Лучше него не кто следы не читает. Да и шутит Барка насчёт старости, силища в ем как в медведе.

– Дедушка айда с нами, – заговорил с тогулом Белых. – Мы как раз по тому же делу в пойму и бегим. Ты же там все ручейки и кочки знаешь, поможешь?

– Помогу Кирила! Казакам всегда помогу. Вы мне помогали и не раз.

Белых вспомнил, как годов десять назад напали на Барку в пойме киргизы и уволокли бы тогула, но на его счастье услышали казаки шум драки и отбили Барку. Потом дивились станичники, на месте драки нашли троих убитых тогулом кочевников. «Как ты старый троих бугаёв, сумел завалить»? Но что Барка отвечал «Случайно, они с коней попадали и зашиблись». Подивились казаки и с того случая ешё больше зауважали тогула.

– Вот и ладно старина! Айда станичники! – Белых первым тронул коня и казаки с Баркой последовали за ним.

Вдруг из бора выбежал огромный волкодав и с рычанием кинулся на казаков пугая коней.

– А ну цыц Табет! Свои это! – крикнул Барка.

Пёс успокоился и зарысил рядом с тогулом. Казаки с изумлением осматривали собаку.

– Вот это псина! Что твой телок годовалый! Иде ты такого волкодава урвал Барка! – с восторгом сказал Кротов.

– У киргизов за Обью поменял на нож. Шибко хороший пёс, за такого и ружья не жалко. Он у них пораненный был, киргизы думали помрёт, я выходил. Шибко хороший! Один на волков ходит не боится. Его даже рысь обходит.

– Да годов пять назад я таких у киргизов видал. Когда за Алей бегали. – подержал разговор Белых. – Я у них просил продать, да не в какую. Друзей говорят не продаём!

– Вона как! Друзей! – удивился Кротов.

– А что Стёпа, иной человечек хужее пса. Собака не продаст и не убежит при беде. – задумчиво проговорил Белых.

– Так то оно так, Киря. Вот помню с Кузнецкого купцов провожал до Змеиной горы, так в степе, за Чарышом, на нас разбойные напали. Мужики, что подрядились охранять добро купеческое, все по кустам попрятались. Мы с Ефимкой Назаровым вдвоем отбивались. – ответил Кириле Белых Кротов и замолчал.

– Ну и как? Дядька Степан, отбились? – спросил молодой Зудилов.

– Аюшки? А да, отбились. Только Назарова стрелой басурмане поранили. Через неделю помер казак. Добрый был товарищ Ефимка. Мы с ним ещё Бердский острог вместях ставили. – ответил Степан.

Дальше казаки ехали молча, поглядывая по сторонам, только старый тогул что-то тихо напевал себе под нос.

В Повалиху въехали к вечеру и решили тут и заночевать. Заодно и расспросить местных мужиков, каких чужаков они видели.

Деревня Повалиха находилась в пятнадцати верстах от Белоярской крепости вниз по течению Оби. Деревня раскинулась по берегам речки Повалихи, в четырёх верстах от впадения её в Обь. Петляя по лугу змеёй, речка приютила на своих берегах незамысловатые крестьянские дворики с обязательными кустами черёмухи и сирени.

Первым здесь поселился Филип Попов с семьёй, лет двадцать назад. Следом пришёл Михайло Дедюхин с домочадцами и пошли за ними переселенцы со всех острогов сибирских, застраивая домами рубленными в связь, берега Повалихи и кромку бора соснового. Зажила, задымила печками, деревня Филипа Попова на речке Повалихе.

Казаки въехав в деревню, направились к двору Дедюхина, известного охотника на всю Белоярскую округу. Двор Михайлы находился у бора и был огорожен высоким тыном в пол бревна. За тыном лаяли собаки, разрывая вечернюю тишину громким гавканьем. Пёс старого Барки Табет, нехотя рыкнул как лев и собаки за забором завизжали.

– Ты глянь-ко! Как воевода рявкнул! Аж псы за забором испужались! – смеясь сказал Степан Кротов.

– Да, сурьёзная у тебя псина старик! – обратился к тогулу Белых.

Старый тогул с улыбкой кивнул и свесившись с седла потрепал волкодава за гриву.

– А ну, кто там балует! – послышался голос хозяина двора из-за забора. – Смори, собак спущу!

– Напугал ежа – голой жопой! – громко засмеялся Стёпка Кротов. – Мишка свои мы! Казаки с Белоярской! Отчиняй ворота, а то штурмой брать будем!

– Кротов ты чё ли? Ась? – голос хозяина из-за забора подобрел.

– Я Мишаня! Отчиняй свою крепость, да принимай на постой!

Степан Кротов хорошо знал Михаила Дедюхина, вмести не раз ходили охотится на зверя всякого. Не одну ночь вместе коротали у костра в бору.

– Отчиняю станичники! – ворота со скрипом открылись и хозяин с факелом в руках встречал поздних гостей.

– Здорова вечерял Михайло! Куда коней ставить? – поздоровавшись спросил Кирила Белых.

– Здорова, здорова Кирила Фирсыч! Сейчас сына крикну, он коников ваших определит, напоит и овса подсыпет на ночь! – хозяин крикнул в сторону избы. – Санька займись конями! Проходите в избу станичные! Милости просим!

Казаки поставив коней под навес у овина направились в дом.

В избе Дедюхина было по-холостяковски уютно. Жена Авдотья годов пять как померла, завалило сердечную в лесу старой берёзой. С тех пор Михайло жил один с пятью ребятишками, старшему Саньке годов семнадцать, остальные погодки.

Большая, русская печь разделяла избу на две горницы. В первой ютился сам Михайло во второй половине обитали ребятишки. У окна стоял грубо сработанный стол и две лавки, стена у печи была с полатями, в дальнем от печи углу у окна стояла кровать. У топки печи по-сиротски стояла единственная табуретка в доме.

– Э, да тут мы все то не поместимся. – оглядев горницу проговорил Белых. – Молодняк, давай-ка все втроём к коням. На сеновале заночуете, а мы тут старые кости погреем.

Трое молодых казаков послушно вышли из избы и пошли к коням. Санька, старший сын Дедюхина увязался с ними.

– Ну как тут Мишаня поживаешь? По первому снегу на зайца пойдём? – Усаживаясь на лавку заговорил Степан Кротов.

– А чё не пойти то, пойдём Стёпа. – возясь с самоваром ответил Дедюхин.

– Не о том спрашиваешь Степан. Ты Михайло скажи, что за люди чужие из за Оби пожаловали? – Кирила Белых внимательно посмотрел на хозяина избы.

– Дык я-то не видал что за люди. Следы видал, киригизы али калмыки пожаловали. Бог их знает! У речки Кислухи, тама и следы. Можа проходом, можа и пошарапать християн местных. Но не купцы точно.

– Как увидел что не купцы? – спросил Белых.

– Так вона с вами тогул то не прячется. В избу зашёл, с вами смотрю катается. А енти скрытно прошли, по тропкам коровьим крались, вдоль протоков да по кустам. Никак прячутся.

– И куда, думаеш шли то? – Белых зачесал задумчиво свою бороду.

– Да по следам видать в сторону Речкуновой. Мы с Филипом Поповым, туды Ваську Карпова послали. Речкуновских казаков упредить. Да к вам, в Белоярскую, человека отправляли.

– Ну вот мы и прибёгли. А что в Речкунову отправили, молодцы! Ни че найдем гостей. Так а сколько их было?

– По следам, человек с тридцать не боле. Заводных коней с имя с два десятка, следы не так глубоко как у тех, что под всадниками.

– Ладно, давайте спать. Завтре, до петухов по следам пойдем. Гаси лучину хозяин.

Казаки легли на лавки, а Барка лёг у дверей, положив под себя волчью шкуру и под голову свой замшевый мешок.