Читать книгу Философские уроки счастья - Евгений Крушельницкий - Страница 26

От раздумий, как построить хорошее государство, философы перешли к вопросу, можно ли хорошо прожить в существующем. Киники решили, что сделать это можно, надо только стать независимым от враждебного внешнего мира. (Напомним, что по Греции в те времена разгуливали воины Александра). А как жить в обществе и быть от него свободным? Очень просто: ни в чём не нуждаться.

Вся философия киников служит свободе, их высшему божеству. Платон, увидев, как Диоген моет себе овощи, заметил: «Если бы ты служил Дионисию, не пришлось бы тебе мыть овощи», но тот ответил вполне в духе своей философии: «А если бы ты умел мыть себе овощи, не пришлось бы тебе служить Дионисию». Будьте безразличны к благам – и вы освободитесь от страха их потерять.

Киники ненавидели тиранию, но не жаловали и демократию: ведь голосованием можно из невежественного человека сделать важного чиновника. Богов не отрицали, но ни с какими просьбами к ним не обращались, чтобы не терять независимости. Они презирали весь мир, предпочитая рабству цивилизации свободу бродячих собак. И если нельзя переделать мир, то вполне можно изменить отношение к нему. Разве не то же рекомендуют против житейских стрессов нынешние психологи?

Такая философия была привлекательна для утомлённых, разочарованных, а то и просто ленивых, и учение киников стало модным. Может, это обыкновенные неудачники, а вся их философия – лишь попытка оправдать свою неспособность устроить жизнь? Но сколько сил и труда они тратили на то, чтобы жить в соответствии со своими принципами… Если бы тот же Диоген употребил свою энергию на стяжание богатства, то, право же, мог бы стать не меньшим мошенником, чем его отец. Во всяком случае, молвой он по-прежнему пренебрегал и подводил такую философскую базу: «Когда задумаешь какое-нибудь дело, то рассудить надо, разумно оно или нет, и не обличит ли совесть тебя за такой поступок. А о том, что другие люди скажут, думать не надо, потому что людская молва переменчива, и если к ней примеряться, никому не угодишь». Правда, здесь упоминается совесть, и это слова уже не фальшивомонетчика, а философа. Поэтому когда Диогена попрекали уголовным прошлым, он возражал: «То было время, когда я был таким, каков ты сейчас; зато таким, каков я сейчас, тебе никогда не стать».

Он мог быть счастливым при любой власти, потому что жил по своим законам и ни от кого не зависел. Даже от семьи, которую, кстати, отрицал, мотивируя это довольно своеобразно: мол, жениться молодым еще рано, а старым уже поздно. Любовь же считал делом бездельников, и о влюбленных говорил, что они мыкают горе себе на радость

Он стремился к простоте и проповедовал её. Но простота, как известно, бывает разная, в том числе и та, что хуже воровства. Многие его ученики переняли от философа лишь грубость и неряшливость. Со временем слово «цинизм» приобрело современное значение: наглое, бесстыдное поведение, пренебрежение нормами морали. Но киников не помнили бы до сих пор, если бы это были только грязные и нечёсаные чудики. Они оставили немало трезвых мыслей. Например, утверждали, что труд – благо; что государства погибают тогда, когда перестают отличать хороших людей от плохих; что лучше сражаться вместе с немногими достойными против множества дурных, чем действовать наоборот.