Читать книгу Огненные реки - Евгений Лазаревич Шварц - Страница 10

Пожелание Уинстона Черчилля осуществилось 12 августа, когда американский стратегический четырехмоторный бомбардировщик, получивший в Англии название «Либерейтор», приземлился на центральном аэродроме Москвы, расположенном на Ходынском поле. Пилоты личного самолета премьер-министра, носившего название «Коммандо», остановили «летающую крепость» точно напротив выстроившегося почетного караула и небольшой группы встречающих во главе с Молотовым.

Кто-то из представительства Великобритании в Москве, держа в руке дрель, подбежал к хвостовой части воздушного корабля. Вставив ее в малозаметное отверстие, покрутил дрель, створка входного люка медленно открылась и в проеме появилась толстая фигура премьер-министра.

Его нога в армейском ботинке на толстой подошве сделала первый шаг на землю чуждой ему по своему политическому строю страны. И прежде чем полностью ступить на советскую землю, Уинстон вспомнил и то, что когда-то сказал про эту страну: «Это угрюмое большевистское государство я настойчиво пытался задушить при его рождении».

Но когда он полностью, обеими ногами, встал на московскую землю, Черчилль решил про себя: «Раз сейчас волей судеб, а точнее, Гитлера, мы стали невольными союзникам, надо все сделать все, чтобы со Сталиным находиться по одну сторону окопов. И убедить московского лидера в правильности совместных решений с Рузвельтом, и никоим образом не дать повода для разочарования в наших тройственных совместных действиях против Германии».

Дружески поздоровавшись с Молотовым, как со старым знакомым, и пройдя вдоль почетного караула, вглядываясь в глаза солдат, отдавая им честь, заморский гость, выполнив ритуал встречи, вместе с наркомом отправился к поджидавшим его автомобилям. И поехал в посольство Великобритании отдохнуть после длительного, в несколько часов, перелета в гудящем и вибрирующем салоне фюзеляжа бомбардировщика.

Отдохнувший и принявший ванну Черчилль приехал в Кремль, где его в своем кабинете ждал Сталин в присутствии Молотова. Вождь, когда Черчилль вошел, направился к нему с еле заметной улыбкой. Два лидера обменялись крепкими рукопожатиями, и Сталин пригласил Черчилля к столу для заседаний.

С хмурым видом и довольно резко, со злостью, Вождь обратился к гостю, с вопросом, который его волновал больше всего:

– Мне непонятно, почему, согласно договоренности, вы господин премьер-министр, не хотите открыть второй фронт во Франции в нынешнем году? Если бы англо-американские войска высадились на Нормандском побережье, то с советского фронта фашистам, – на последнем слове Сталин сделал с ударение, – пришлось бы снять несколько десятков дивизий. Что, безусловно, облегчило бы положение Красной Армии. Вы что напуганы немцами? – гневно спросил Сталин и замолчал. Затем продолжил: – Не надо их бояться. – Вождь замолчал, вопросительно из-под бровей смотря в глаза своему визави и ожидая ответа.

Черчилль, нахмурился, пожевал губами, словно перекатывая сигару во рту, и миролюбиво посмотрев на вождя начал не спеша говорить:

– Господин премьер-министр. Не надо таким тоном вести переговоры, мы все-таки союзники, а не враги. Великобритания, конечно, не боится Германии. Наша страна первой приняла удар Гитлера, и все это время наш народ героически противостоит нацистам.

Тут вождь перебил Черчилля:

– А не надо было потакать Гитлеру и отдавать тому Чехословакию, с чего у него и начался военный угар и амбиции по захвату стран и превращению Европы практически в единое государство со столицей в Берлине под руководством нацистов.

В ответ Черчилль возразил Сталину:

– Господин премьер-министр, во-первых, тогда не я был во главе правительства его высочества, а пустозвон Чемберлен. Во-вторых, я единственный поддержал идею ввода советских войск на территорию Чехословакии для противодействия Гитлеру. – Сделав паузу, пока перевели сказанное Сталину, продолжил: – Открыть второй фронт во Франции мы не можем из-за недостатка десантных кораблей для доставки войск через Ла-Манш, да и накопленных американских войск в моей стране сейчас мало. Потерпеть фиаско, как это случилось у нас под Дюнкерком, означало бы загубить все дело борьбы против Гитлера, нацистов.

Черчилль вновь подождал переводчика, а затем с ободряющей улыбкой обратился к Сталину:

– Но мы, совместно с Президентом, решили провести операцию в Тунисе, под условным названием «Факел». Сейчас в Ливии находятся немецко-итальянские войска. Армия «Африка» под командованием Роммеля насчитывает более двухсот тысяч человек. Для проведения этой операции у нас есть транспорты для переброски наших войск на театр военных действий. Если все пойдет по плану и мы начнем там наступление на нацистов, то немцам в любом случае придется снять большое количество дивизий с ваших фронтов!

Сталин, как только Черчилль замолчал, вновь со злостью воскликнул:

– Нет, нам необходим второй фронт только во Франции и в нынешнем году, как мы условились! Вы не до конца понимаете, чем все может закончиться для нас и Англии, если, не дай Бог, Красная Армия не выдержит натиска немцев на юге, – вождь замолчал, что-то обдумывая, и продолжил: – Поймите, что вам придется возглавить правительство в изгнании где-нибудь в Канаде, а нам, к примеру, – в Индии. О Лондоне можно забыть, его оккупирует Гитлер после того как Советский Союз не выдержит. Да там и так много правительств в изгнании, и вообще, ваша столица, господин премьер-министр, не понравилась мне. Бывал я в ней, когда товарищи послали меня делегатом пятого лондонского съезда РСДРП. Туманный город и столица, – двусмысленно произнес под конец вождь.

Сталин вновь долго и в резкой форме стал высказывать гостю то, что у него наболело за время весенних и летних поражений Красной Армии, виня во всем союзников, не желающих ни посылать конвои с так необходимыми военными грузами, ни открыть второй фронт в Европе в нынешнем году.

Вождь вновь замолчал, а затем продолжил:

– Мы сейчас для удобства руководства боевыми действиями вместо одного Сталинградского фронта образовали два. Один – под командованием генерал-лейтенанта Гордова оставил прежне название. Второй – новый, Юго-Восточный, его возглавил генерал-полковник Еременко. Ну а их штабы я приказал разместить в самом Сталинграде, упорнее драться будут. Все это принесло успех, – продолжил вождь, – немцам не удался, как говорится, с ходу танковый прорыв к городу и они завязли в боях на подступах.

Черчилль внимательно слушал своего собеседника и под конец, когда вождь сбавил тон, непроизвольно вновь пожевал губами.

Сталин заметил это и уже более миролюбиво предложил:

– Закуривайте, господин Черчилль.

Тот достал сигару и раскурил ее, а Сталин, в свою очередь, – трубку, и кабинет наполнился ароматным дымом.

Вождь, выпустив клуб дыма сквозь усы, с усмешкой произнес:

– При случае передайте господину президенту Рузвельту, что после жарких дебатов мы с вами раскурили трубку мира, как принято у американских индейцев.

Черчилль заулыбался и быстро ответил:

– Хорошо, что мы с вами не достали топор войны, я тоже об этом расскажу Президенту.

Сталин встал и, широким жестом руки приглашая гостя пройти, произнес:

– А не отправиться ли нам ко мне в квартиру? Там выпьем по бокалу хорошего вина, всласть покурим в удобных креслах. – И подмигнул Молотову, тот сразу встал и быстро вышел.

Кода вождь с Черчиллем прошли в комнату, в которой жил Сталин, там уже были и Молотов, и, как говорится, полный стол со всевозможными закусками: черной, красной и паюсной икрой, зажаренным поросенком, всевозможными колбасами и, конечно, фруктами. Отдельно красовалась батарея бутылок всевозможных вин и коньяков с водками.

Сталин стал открывать бутылки и наливать в бокалы красное вино, а Молотов, подняв бокал и посмотрев и на Сталина, и на Черчилля, немного заикаясь, произнес:

– Предлагаю первый тост за пример-министра правительства его величества, господина Черчилля.

Не успели они еще осушить бокалы после первого тоста, как Молотов произнес следующий:

– Теперь предлагаю выпить за товарища Сталина!

Тот стал вновь наполнять бокалы, но уже из другой бутылки. Показывая рукой с полным бокалом на Молотова и обращаясь к Черчиллю, ухмыльнувшись, дружески произнес:

– Вы знаете, с ним нужно быть осторожным, умеет пить и произносить тосты. Но давайте, чтобы не обидеть Вячеслава, осушим бокалы за сказанное.

Потом выпили и за второй фронт, что точно, как сказал Черчилль, будет открыт в сорок третьем году. Затем осушили очередные бокалы за предстоящую в Африке операцию «Факел». Черчилль предложил тост за успешные бомбардировки немецких городов королевскими военно-воздушными силами, которые сотрут их с лица земли и немецкому народу мало не покажется.

Сталин, дослушав переводчика, ухмыльнулся и полушутливо сказал:

– Молотов на себе испытал ваши бомбы, когда в сороковом году был с визитом в Берлине, вы, господин премьер, тогда чуть его не угробили. Поведай нам, Вячеслав, как было дело.

Молотов с бокалом в руке, как бы дирижируя им самому себе, начал рассказывать.

– Дело было в кабинете Риббентропа. Он меня все убеждал в том – передаю дословно его слова, господин Черчилль, – «что Германия уверена в том, что никакая сила на земле не состоянии предотвратить падения Британской империи. Англия уже разбита». И в этот момент вбегает помощник министра и предлагает спуститься в бомбоубежище, так как начался налет англичан на Берлин. Уже там, на глубине нескольких десятков метров, Риббентроп под доносившиеся и под землю глухие взрывы бомб продолжил свою сказку: «Вопрос в том, когда она признает себя окончательно побежденной, если не в этом, то обязательно в следующем году. Так как ситуация в Англии ухудшается с каждым днем». На мой вопрос, а не странно ли, герр Риббентроп, о победе над Великобритании говорить под аккомпанемент ее бомб, он так толком и не ответил.

Сталин тут же предложил тост:

– Давайте выпьем за то, что вы, господин премьер, оставили в живых Молотова, я ведь без него, как без рук!

Затем было немало выпито и за победы Красной Армии над врагом. Все как-то расслабились, Сталин с Черчиллем безбожно курили, и в комнате, как говорится, дым стоял коромыслом.

В какой-то момент дверь открылась, вошла девочка подросток и вскрикнула:

– Ну, пап, как вы накурили, топор можно вешать. – И продолжила, обращаясь к Молотову: – Дядя Слава, откройте, пожалуйста, форточки, а то вы все скоро задохнетесь здесь.

– Это моя дочь, Светлана, я ее зову «хозяйка», вот она и командует, – с теплотой в голосе объяснил Черчиллю вождь.

А тот в ответ с грустью произнес:

– Такая же рыженькая, как моя дочь Дайана, как она там под немецкими бомбежками?

– А нас немцы тоже пытались бомбить, даже Кремль, да мы их почти всех посбивали. Правда, пара бомб упала на его территории, не принеся никого ущерба, – ответил вождь.

Застолье продолжилось почти до самого утра, когда подошло время вылета. Черчилль, пожимая руку Сталина, произнес:

– Я твердо обещаю вам, что следующий коновой PQ-18. с необходимыми для нашего общего дела грузами выйдет в Архангельск в первые дни сентября. Я полностью осознаю его необходимость и нужность для общего дела.

– А я, в свою очередь, – ответил Сталин, – осознал важность операции «Факел» и желаю вам в этом удачи!

На том два руководителя стран, объединенных борьбой против нацистов, расстались до следующей встречи в 1943 году.

Но и в 1943 году также не был открыт второй фронт. Однако обещание по конвою PQ-18 Черчилль выполнил. 2 сентября он, в составе тридцати девяти грузовых транспортов с военной техникой и стратегическими материалами для военной промышленности, вышел из Англии. Через семнадцать дней пароходы пришли в порт Архангельска, доставив сто пятьдесят тысяч тон грузов, которые были крайне важны в Сталинградской битве. Конвой и на этот раз также понес потери: тринадцать транспортов были потоплены. Но и немцы недосчитались при борьбе против PQ-18 сорока четырех боевых самолетов, четырех подводных лодок. Соответственно, погибли и их экипажи – сто шестьдесят пилотов и штурманов и двести пятьдесят подводников оказались на дне Северного Ледовитого океана в своих железных могилах.