Читать книгу Ружемант - Евгений Лисицин - Страница 7

Меньше всего по пробуждении я ожидал увидеть стоящую у окна фигуру.

Стоило мне вздрогнуть, как Белка проснулась следом. Спешно натянула одеяло, прикрывая наготу.

– Не нужно стесняться, рядовой Белка. Мне уже давно известно, что у девочек под одеждой: и сверху, и снизу. Везде.

Командующая Бейка обернулась к нам вполоборота.

«А еще она бестактная…»

Вскинувшая носик Белка резко скинула с себя одеяло и встала с кровати, мрачно уставившись на командующую. Ее взгляд выражал слепое равнодушие, заставляя нас чувствовать себя мухами, увязшими в киселе.

– Ну же, Потапов, разевая свой ротик, извлекай из него звуки. Наверняка ведь хочешь знать, что я здесь делаю?

– И что же вы здесь делаете, командующая Бейка?

Я выбрался из-под одеяла, даже не думая прикрываться, подобно смелой девушке.

Бейка оценивала мои достоинства, явно осталась впечатлена. Ни капли стыда или смущения, будто подобное она видит каждый день.

В грудь мне ткнулся еще один свернутый лист.

Еще немного, и вскоре я смогу открыть собственную библиотеку.

– Распорядок, Потапов. Так вышло, что Айя не успела тебе до конца объяснить превратности нашей казарменной жизни. Тебя должна была просветить я, но… дела, дела. То вдруг «Дракон» приедет, то ружье решит раскроить тебе череп, то операция по вживлению импланта. А ты ведь все-таки теперь в какой-никакой, а армии!

Взял лист из ее рук, неохотно развернул.

Белка спешно, но молча одевалась. Запрыгивала в салатового цвета трусики, пыталась спрятать прелесть груди за чашечками бюстгальтера.

Хотел спросить у командующей, обязательно ли было делать так? И знал, что она ответит: не обязательно. Но разве это будет по-настоящему?

– Не буду тебе мешать наслаждаться чтением, рядовой. Приготовь винтовку, если она еще не превратилась в рухлядь и заступай на службу. И… рядовой Белка.

Она в одно мгновение оказалась рядом с ней. Белка тотчас же вытянулась.

– Я знаю, что вы любите быть на вершине и впереди остальных. Вы лучший боец по всем показателям. Но все-таки не стоит забирать ружеманта себе на первую же ночь, нарушая четко выверенный мной план. Хорошо?

Строки расплывались. Предутренние сумерки спешили слопать весь мелкий шрифт на дрянной казенной бумаге, обратить его в едва заметную линию.

– Ната ведь в медчасти, – заступился я за девчонку.

– Она да. А вот ее комната очень даже здорова, я проверяла. Собираешься оспаривать приказы командира в первые же дни своего пребывания здесь?

* * *

Винтовке явно стало хуже с вчерашнего дня. Она как будто сжалась от ужаса, что ее вновь коснутся руки ружеманта. По стволу, словно сыпь, бежали пятна ржавчины.

– Ой-ой. – Явившая себя воочию Ириска закрыла рот руками в притворном удивлении. – Кажется, привязанное к вам оружие утратило 75 единиц прочности. Текущее состояние 331 из 800. Вынуждена предупредить: в таком состоянии оружие будет клинить и давать осечки.

Я промолчал. Интересно, здесь есть ремонтные мастерские? А то если я буду раз в пять дней кушать оружие, а покупать за свои – никаких денег не напасешься.

Надо будет спросить у Белки. Или оглядеться самому: не хотелось, чтобы меня водили за руку, как малое дитя.

– В свободное от службы время предлагаю вам посетить ружейный магазин.

– Здесь есть ружейный магазин?

Все чудесатей и чудесатей… В нормальной армии обычно торговали вкусняшками и бухлом, а не оружием и боеприпасами.

Благо, Ириска протестующе закачала головой.

– На территории воинской части нет. А вот на прилегающей территории, в жилых кварталах, есть несколько. – Она закинула руки за спину, задрала носик, натянула на лицо самодовольную улыбку. – Я взяла на себя смелость и провела диагностику ценовой политики. А также раздобыла в общей сети скидочные купоны!

Никогда бы не поверил, что ИИ может лучиться от счастья. Не хотелось даже думать об этом, но пока что Ириска показала больше женственности и жизни, чем остальные обитательницы воинской части. Не считая Белки.

Я обещал ей подумать над предложением: кто знает, что день грядущий нам готовит? Сверился с распорядком. У Бейки был почерк малолетнего ребенка: буквы прыгали и скакали, будто им было тесно в рамках расчерченных строк.

Седьмой пункт, третье стрелковое гнездо. Выдохнул. Место моей работы было обложено мешками с песком. Девчули в напарницы мне не полагалось: придется грустить в одиночестве.

А в конце смены, в случае отсутствия чрезвычайных мер, мне предлагалось спать в седьмой комнате, ровно в том же общежитии, что и Белка. А комната Наты, кажется, была шестой. Моя златоволосая знакомица решила обскакать подруг.

Бейку я не видел, но чувствовал пристальный взгляд командующей. Незримой волей она желала удостовериться, что я явился куда следует.

Наверняка довольно улыбается…

Где-то через час я осознал, что единственным нашим противником на сегодня будет смертная скука.

На меня поглядывали: мужчина в женском коллективе не к добру. Словно из-за меня должны были развернуться судьбоносные баталии. Белка оказалась самой смелой из них, остальные как будто меня боялись.

Я выглядывал свою вчерашнюю любовницу, но, кажется, ее засунули в другую смену. Печалька.

Большегрузы загрохотали чуть ближе к вечеру, заставили меня встрепенуться. Чуть было не уснул на посту. В армии суровость наказания заставляла держать глаза открытыми. Здесь же я чужой.

Почему Ириска не разбудила меня сразу же, как только я закемарил? ИИ, если и слышала вопрос, отвечать на него не спешила.

Я прищурился, у грузовиков вертелась Айя. Девчонки нацелили автоматы в их сторону. Водитель же, толстяк в кепчонке, разводил руками, указывая на содержимое кузова.

Любопытные моськи зеленых, не обстрелянных юнцов выглядывали, пытаясь понять причину остановки. Ситуация накалялась. Хоть какое-то оживление.

Разговор переходил на повышенные тона. Толстяк краснел, Айя хоть и мялась от гнетущего стеснения, но стояла на своем. Умрет, но шлагбаума не поднимет.

Смех. Издевательский, некрасивый, злой. Едва осознав, где находятся, спешащие на смерть солдаты принялись упражняться в злословии. Им как будто претило, что девчонки выставлены здесь подчищать за ними хвосты, и пытались скрыть свой позор в насмешках.

То, о чем мне говорила Белка.

Девчата оказались непоколебимы, хоть и подавлены. Казалось, еще чуть-чуть – и я увижу, как из них спешит прочь боевой дух.

Я перемахнул через ограждение из мешков, двинулся в ту сторону.

– Эй, ты куда? – зашипел кто-то с поста напротив. – Так же нельзя!

Останавливать меня все равно никто не спешил.

Толстяк не выдержал, сорвал кепку с головы. Плюнул, швырнув ее себе под ноги. Айя сжалась, будто ждала удара. Для сидящих в кузове это как будто стало сигналом. Хищники учуяли слабость жертвы. Троица крепких, долговязых парней тут же окружила заместительницу Бейки. К слову, где она сама? Разве не ей разруливать подобные ситуации?

– Слышь, Михыч, а девка-то, кажись, целка. Совсем пугливая.

Я заскрипел зубами. Идиоты. Мне бы в голову не пришло дразнить хорошо вооруженных девчат. Этим было пофиг. Самый здоровый из них схватил Айю за руку, рывком притянул к себе. Стоящая на стреме стража дернулась, но и только. На лицах девушек застыла нерешительность. Стрелять в своих? Даже в таких, но в своих?

Здоровяк загоготал.

– Ну-ка, сейчас проверим, что там у маленькой под юбочкой? Протечки нет?

Мохнатая, мерзкая лапища задрала подол форменной юбки, Айя обиженно вскрикнула.

– Вы если по мужикам соскучились, – проголосил третий, – так не молчите! Давно вас тут никто не трахал, вот и хотите грузовичок с мужичками себе прибрать? Так мы вам всем пилоточки разболтаем.

Их поддержали из кузова мерзким гоготом.

– Я вызову товарища Бейку. – В голосе Ириски проскочила неуверенность. Я не ответил: когда она прискачет, будет поздно.

Сам разберусь.

Когда на Айе затрещал пиджак, часовые зашевелились, вскинули винтовки. Толстяк-водитель хватался за голову, словно не понимая, как до этого дошло. Забурчал, пытаясь успокоить буянов, но те отшвырнули его, словно мяч.

– Что такое, мокрощелочки? Стрелять будете? Ну так чего ж не стреляете? Ручонки дрожат? Коленки трясутся? В штанишки напрудили?

Великан двинулся на часовых, а те застыли от ужаса. Я не верил глазам – вчера они отважно готовы были грудью броситься на танк. Сегодня оторопели…

Дебошир вырвал ружье из рук девчонки, двинул ей прикладом ее же оружия в живот. Вторая не успела среагировать, как оказалась в захвате.

– С какой сиськи мне начать, правой или левой? А может, для начала…

Для начала я двинул ему под зад. Разъяренный, словно бык, поганец развернулся. О-о-о, знакомые все лица! Тот самый задира, которому я сломал нос на сборном пункте. Острый взгляд ударил по мне холодом ненависти: он узнал меня тоже.

Смех тотчас же прекратился. Привыкшие не получать отпора на свои «игры» солдатики завороженно ждали, а что же будет дальше?

– Одного урока от меня тебе было мало, приехал за следующим?

Мой кулак, его щека – один-ноль в мою пользу. Огнем горели костяшки пальцев…

Здоровяк сморкнулся кровью, сплюнул. Заозирался, ища поддержки дружков. В этот раз он выбрал себе покрепче и посерьезней. Крупные мышцы, морды кирпичом – их что, на одном заводе делали?

Айку отпустили, двинулись на меня. Закон улиц учил меня бить первым, и я не стал его нарушать. Мой кулак врезался в кадык – несчастный схватился за горло. Ничего, родной, переживешь.

Как и следующий. Тот оказался попроворней: отскочил, когда я почти засадил ему коленом в брюхо. Его кулак врезался в мою скулу, перед глазами поплыло. Не желая терять инициативу, он собирался завершить атаку апперкотом.

К бесам, это же всего лишь боль!

Отскакивая, резко подался вперед, используя его же вес против него.

Лоу-кик вгрызся в мягкую плоть лодыжки, несчастный завыл. Опрокинуть его наземь теперь – дело одной секунды. Припечатал его подошвой сапога в лицо, когда он попытался встать. Могучее тело беспомощно распласталось перед всеми.

Радоваться победе было рано: великан попытался раздавить меня в объятиях, накинулся сзади.

– Кабзда тебе, Потапов. У, сучок, бабский каблук!

Я не слушал, ударил головой назад, рывком нагнулся вперед, перекидывая через себя тяжеленную тушу.

Бойцы в грузовике зашевелились. Ириска отчаянно визжала, что следует уступить и отступить: меня на всех не хватит.

К чертям! Лучше битым один раз ходить, чем обоссавшимся.

– Руки задрал, Потапов! Я тебя порешаю, слышь? – В моего старого знакомого будто бес вселился. Окровавленный, он напоминал чудище из фильмов ужасов. В глазах бушевала осатанелость. В руках он стискивал отобранный у кого-то дробовик.

– Сэй хэллоу ту май литл бади! – выплюнул он. Я прищурился, выставив руку перед собой.

Ружье не выстрелило, быстро превращаясь в ком смятого железа.

Ошарашенный, не понимающий что происходит, задира застыл на месте. Чтобы через мгновение взвыть белугой. Дробовик взорвался прямо у него в руках. Ладонь посинела, обратившись в сплошной кулак.

– Что здесь происходит?

Бейке не хватало разве что коня и маузера.

– Он… она… Они! – Тот великан, которого я швырнул через себя, тщетно искал в словарном запасе объяснение. Командующая жестом ему велела заткнуться, и он подчинился.

То ли его пугали офицерские погоны на ее плечах, то ли Бейка, несмотря на малые размеры, умела наводить ужас даже на три десятка здоровых лбов.

– Федор, вы опять без документов? – Не слушая причитаний, она обратилась к водителю. Медсестрички, субтильные девахи с тощими косичками, спешили на помощь недавним мучителям, но остановились от одного лишь моего взгляда. Не решились подходить.

– А что я-то? – Толстяк оправдывался, широко расставив руки. – Мне сказали везти. Я им – вы против будете, а они…

У Бейки и на него нашелся успокаивающий жест.

Задира стонал, лелея израненную руку. Бейка смерила его уничижающим взглядом, потом обратила его на ерзающих в кузове солдат.

– Это вы у нас, стало быть, будущие защитники? Насмешка на губах Бейки пришлась бойцам не по вкусу. Ей не ответили, хоть и хотели.

– Что молчим, ребята, язык проглотили? Не так смелы перед офицером?

Маленький, жестокий страх поселился в глазах солдат. Не желая чувствовать на себе хлад его объятий, недавние бузотёры смотрели друг на дружку, будто в надежде, что он найдёт себе другую жертву. Бейка в миг оказалась рядом с великаном, а мне на миг почудилось, что она смотрит на него сверху вниз. А он уменьшается с каждым мгновением.

– Какие-то проблемы, рядовой? Есть что сказать? Только что ты готов был пустить в ход не только язык, но свои грязные лапы? Что же сейчас? Недостаточно хороша? А может ты попросту… боишься?

Вновь тишина в ответ. Бейка обвела ладонью собравшихся, хмурых девчат.

– А вот они не боятся. Не боятся, когда вы, обоссав портки, бежите отступать и зализывать раны. Стоят до последнего. Единственное, что отделяет ваших родных от жизни в царенатском плену. Вы правда хотите с ними ссориться?

– А… мы… чё мы…

Бейка слушать не стала, махнула рукой, посмотрела на шофёра.

– Фёдор, забирай своих мутантов, и проезжайте, если уж вам так не терпится. Но еще раз на моем КПП хоть что-то случится, а я увижу твою потную рожу – перед Берсеркиным будешь отвечать сам. Он тебя вместе с теми, что в кузове, к одной стенке поставит.

Толстяк поник, Бейка же бросила на меня взгляд, будто вопрошая: «Ну как? Понял, как надо?»

На Айку даже не посмотрела, будто бы ее здесь не было.

– Мы свидимся еще с тобой, урод, – пообещал мне задира. Водитель, не боясь ответки, пихнул его в грузовик.

Я пожал плечами. Ну, раз уж ему в третий раз от меня получить захочется, то милости просим. Буду не против.

– Потапов! – Не дождавшись, когда большегрузы уберутся с территории поста, меня окликнула Бейка. – Ко мне, сейчас же!