Читать книгу Разбойничья злая луна - Евгений Лукин - Страница 7

– Ну что? – жадно спросила Алият, когда Ар-Шарлахи привели из рубки и вновь водворили на цепь. – Говорил?

– С кем? – не понял тот.

В темных, хищно прищуренных глазах мелькнуло раздражение.

– С людьми, конечно, с кем же еще!

– Ты о чем?

Алият одарила его бешеным взглядом и больше вопросов не задавала. Покачивался настил, скрипели блоки, в снастях пел ветер. Эскадра забирала все круче к югу, к белым пескам Чубарры.

А после обеда пришла очередь Алият стоять в рубке. Оставшись в одиночестве, Ар-Шарлахи в самом подавленном настроении подобрался к амбразуре. Долго смотрел на плывущие навстречу подрагивающие полотна красноватого щебня, вяло размышляя, почему это все матросы на «Самуме» прикрывают лица повязками. Офицеры сплошь голорылые, а вот матросы… Такое впечатление, что досточтимый Тамзаа (это ведь он готовил караван к походу!) умышленно набрал команду целиком из жителей Пальмовой дороги… Да нет, не может быть!.. И тем не менее все в повязках… Мода, что ли, у них такая пошла в предгорьях?.. Или это просто скрытый протест? В Харве-то, по всему видать, неблагополучно…

Алият привели обратно на удивление быстро. Как выяснилось, до караванного наконец дошло, что второй разбойник – женщина и, стало быть, делать ей в рубке нечего. Вернулась Алият возбужденная и необычно словоохотливая.

– Караванного – ненавидят, – как бы невзначай сообщила она.

– Да я думаю… – согласился Ар-Шарлахи. – Таких дураков я еще встречал!.. Хаилза… Никогда ничего не слышал о таком караванном…

– И к морю идти – боятся, – многозначительно добавила Алият. – Так боятся, что аж пот их прошибает!..

Ар-Шарлахи хмыкнул и задумался.

– Странно, – сказал он. – Что ж у них, совсем соображения нет? Если мы с тобой, как они считают, уже выходили к морю и тем не менее живы…

– А я им сказала, что мы заговоренные, – объяснила Алият.

Услышав такое, Ар-Шарлахи даже изумился слегка. Надо же! А он и не подозревал, что ей свойственно чувство юмора… Да еще и в такой ситуации… Однако уже в следующий миг до него дошло, что юмором здесь и не пахнет.

– Ты… что затеваешь? – с запинкой спросил он.

Алият словно и не расслышала.

– Уж не головной ли корабль взбунтовать? – Ар-Шарлахи понизил голос до предела, и все же вопрос прозвучал скорее насмешливо, чем испуганно. – А от каравана как собираешься отрываться?

Алият прерывисто вздохнула, с тоской глядя на прыгающую в низкой широкой прорези красноватую равнину.

– Шарлах… – беспомощно произнесла она.

– А что он может? Он сейчас один, шайка рассеяна, кораблей у него нет… Да если бы даже и были!.. – Ар-Шарлахи приостановился и с интересом посмотрел на Алият. – А ты, я гляжу, сильно его любишь, – заметил он чуть ли не с завистью. – Можно сказать, на все пошла, собой пожертвовала…

– Шарлах – мужчина… – равнодушно отозвалась Алият. С таким видом говорят о чем-то само собой разумеющемся.

– А я? – невольно спросил он.

Алият вскинула голову и, должно быть, хотела сказать очередную резкость, как вдруг взгляд ее стал несколько растерянным.

– Тебя не поймешь… – нехотя призналась она. – Моря не боишься…

Ар-Шарлахи невесело усмехнулся.

– Как можно бояться того, чего нет? Смерть это, бессмертие или просто много воды – какая нам разница, если туда все равно не добраться!.. Не думаешь же ты, что я и впрямь найду выход к морю?

– На что же ты тогда надеешься?

Теперь уже затосковал Ар-Шарлахи. С надеждами дело обстояло из рук вон плохо.

– Жду, когда колесо отвалится, – буркнул он, с запоздалым сожалением вспоминая набегающий прямо по курсу красно-черный обломок. Не скомандуй он тогда рулевым – глядишь, и впрямь запороли бы колесико…

– У всех кораблей сразу?

– Послушай, – сказал он сквозь зубы. – Что бы ты там ни затевала, твоим сообщником я все равно не стану. Считай меня трусом, шутом, пьяницей, но пойми ты: я ненавижу бунт! Я ненавижу кровь!.. Все, о чем я мечтаю, – это чтобы меня оставили в покое!

Недоуменно сдвинув брови, Алият пристально смотрела на Ар-Шарлахи.

– Нет, все-таки ты дурак… – с сожалением решила она наконец. – Ну кто же теперь оставит тебя в покое?

***

К вечеру под колесами зашипели белые барханы Чубарры. Ветер стих. Быстро схлынули серые сумерки, и наступила ночь – беспокойная ночь полнолуния, толкающая людей на отчаянные дела и опрометчивые поступки. Именно в такие ночи удаются самые дерзкие грабежи и дворцовые перевороты. Разбойничья злая луна становится идеальным диском, и особенно четко обозначается на нем голубоватый контур верблюдицы – матери четырех верблюдов, на которых предки спустились когда-то с горных отрогов Харвы. Души погонщиков, обитающие теперь на луне, слетают в эту ночь на землю, чтобы смутить покой своих потомков, лишить их сна, нашептать безрассудные замыслы… И предкам не объяснишь, что времена изменились и что слово «разбой» для выученика премудрого Гоена означает вовсе не подвиг, а нечто совсем иное.

А следующей ночью луна пойдет на ущерб, и тревога понемногу уляжется, душа прояснится…

Караванный был настолько мудр, что не рискнул ползти в ночном безветрии черепашьим шагом – приказал сделать остановку до утра, надеясь завтра воспользоваться господствующим здесь восточным ветром и двинуться в путь под всеми парусами.

Облитый жидким серебром караван припал к светлому от луны песку подобно четырем огромным скорпионам. Ар-Шарлахи не спалось. Он сидел, ссутулившись, как бы разрезанный пополам полосой холодного света, бьющего в пол из широкой амбразуры, и с тоской думал о том, что будет завтра. Сколько еще времени ему удастся морочить голову досточтимому Хаилзе, делая вид, что и впрямь не может отыскать проход в скалах, который был где-то здесь?..

В противоположном углу зашуршали, зашевелились смутные белые складки – Алият тоже маялась бессонницей. Наконец села, звякнув цепью.

– Оказывается, горы такие высокие… – расстроенно сказала она. – Как они там вообще жили?..

– Кто?

– Предки… и верблюды…

– Да не жили они там, – сказал Ар-Шарлахи. – В горах долго не проживешь: снег, лед…

– Но они же спустились с гор!

– Правильно. Спустились. А в горах не жили. Они пришли из-за гор, с той стороны, понимаешь?

Некоторое время Алият с озадаченным видом переваривала услышанное. Мысль о том, что у гор может быть еще какая-то другая сторона, судя по всему, никогда не приходила ей в голову.

– А откуда ты все это знаешь? – подозрительно спросила она.

Ар-Шарлахи усмехнулся.

– Я долго учился в Харве, – пояснил он. – Большей частью, правда, пьянствовал, но и учился тоже… В промежутках между загулами…

– Расскажи, – внезапно потребовала Алият.

– О чем? О загулах?

– Нет. О горах. Что там, с той стороны?

– Видишь ли… – сказал Ар-Шарлахи. – С горами – как с морем. Никто ничего в точности не знает, но спорят – чуть ли не до драки. У одного моего знакомого, досточтимого Гейки, в домашней коллекции хранился свиток, якобы, собственноручно исписанный Арегугом – тем самым, которого еще при жизни прозвали безбожным… Все это, конечно, чепуха, никакой Арегуг к этому свитку даже и не прикасался, но все равно документ интереснейший…

Лицо Ар-Шарлахи над приспущенной почти до кончика носа повязкой оживилось, морщины на лбу разгладились.

– Так вот, – продолжал он, – если верить свитку, за горами точно такой же мир, только пустынь в нем почти нет – там, в основном, степи. Предки наши жили в предгорьях, очень похожих на Харву, строили города, торговали. Кораблей у них не водилось, зато были верблюды… И вот лет двести с лишним назад на них напали…

– Кто?

– Враги, естественно. Правда, нападение было как бы вынужденным. Пришельцы сами уходили из-под удара, их тоже согнали со своей земли… Понимаешь, там, за горами, все племена пришли в движение, один народ вытеснял другой, и наши предки в итоге оказались прижаты к предгорьям…

– А почему?..

– В смысле: что явилось первым толчком?.. – Ар-Шарлахи несколько замялся. – Тут я даже не знаю, насколько можно верить этому свитку… Уж больно сведения там… даже не сомнительные, а… сказочные, что ли… Там написано, что будто бы из моря…

– Из моря?

– Да. Надо полагать, что за горами тоже где-то есть море… Так вот, из моря вышли некие «разрисованные» и принялись уничтожать людей. И началась такая вот сумятица…

– Что это значит – «разрисованные»?

– Понятия не имею. Вообще там дальше идут сплошные небылицы. Якобы, эти выходцы из царства мертвых (думаю, что слово «море» употреблено именно в этом смысле) умели летать на огромных деревянных птицах, бросали огонь чуть ли не на несколько миль… Ну, и так далее. Сказка, она и есть сказка. Главное – что? Главное, что наши предки, спасаясь от нашествия, ушли в горы, довольно долго плутали по ущельям и перевалам и наконец, погубив по дороге всех верблюдов, вышли на эту сторону, в предгорья Харвы.

– И их не преследовали?

– Н-наверное, нет. Наверное, враги никогда до этого не видели гор (вроде тебя) и просто не решились углубиться…

Алият задумалась.

– А вдруг это все вранье? – вызывающе спросила она.

– Да наверняка, – согласился Ар-Шарлахи. – Хотя… Всякое может быть…

Они еще немного поговорили, а потом их стало клонить в сон. Первой прилегла Алият, выбрав по обыкновению самый темный угол, а потом, глядя на нее, принялся устраиваться на ночлег и Ар-Шарлахи.

***

Однако поспать им так и не удалось. Истошный человеческий вопль ворвался в не успевшее соткаться толком сновидение и подбросил обоих с пола. А потом словно дрожь прошла по деревянным ребрам «Самума». Внизу забегали, загомонили, забренчали цепями. Приглушенный нарастающий рев прокатился от носа к корме.

– Что происходит? – упавшим голосом спросил Ар-Шарлахи.

Алият сидела неподвижно. Впервые темные глаза ее были широко раскрыты. Разбойница, казалось, обезумела от страха. Или от внезапной надежды.

– Держи! Держи!.. – простонали где-то совсем рядом. – Спрыгнет сейчас!..

Послышались звуки борьбы, несколько глухих ударов, потом стремительно приближающийся топот – и дверцу распахнули рывком. Ар-Шарлахи вскочил, ударившись маковкой о низкий потолок, короткая цепь натянулась, браслет больно впился в запястье.

Преследуемый по пятам кипящим лунным светом, в отсек ворвался погонщик «Самума», молоденький и голорылый. Тот самый, что заглянул вчера в рубку узнать, кто это скомандовал изменить курс. Он кинулся к узнику, дрожа всем телом, вцепился мертвой хваткой в рукав плаща и завизжал, как подбитый песчаный заяц:

– Шарлах! Шарлах! Шарлах!..

Далее в дверцу, заслонив на миг лунное кипение, рыча, ввалился рослый плечистый матрос. Прежде чем Ар-Шарлахи успел выпростать рукав и таким образом освободить хотя бы одну руку, блеснуло железо, ужаснул хрустящий удар, в лицо и на повязку брызнуло горячей кровью – и тонкий отчаянный крик погонщика прервался.

…Матрос стоял, медленно опуская тесак, и, казалось, сам не понимал, что произошло.

– За что? – сдавленно спросил Ар-Шарлахи, тщетно пытаясь разжать хватку теперь уже мертвых пальцев.

Матрос поднял на него пустые, наполненные луннным светом глаза – и попятился.

– Ключ! – Голос Алият щелкнул, как стальной замок иноземной работы. – Быстро!

Матрос спиной вывалился в дверцу, метнулся вправо, влево, потом вдруг остановился и взревел, жалобно и угрожающе:

– Ключ, вараны! У кого ключ? Шарлах не раскован!..

Рукав наконец удалось освободить, и тело убиенного мягко осело на пол, в черную сверкающую под луной лужу.

– Да что же это такое? – еле вымолвил Ар-Шарлахи.

– Бунт, – произнесла сквозь зубы Алият. – Идиоты! До сих пор стоят… Сейчас ведь всех повяжут! Отрываться надо…

Ар-Шарлахи со страхом поглядел на труп молоденького погонщика, потом резко повернулся к Алият.

– Твоя работа?

– С ума сошел! – сердито ответила она. – Когда бы я успела?..

– Так кто же их тогда подбил?

Белоснежная повязка, принявшая в лунном свете зеленоватый оттенок, шевельнулась, выдавая язвительный оскал.

– Шарлах, конечно. Кому ж еще?..

Почувствовав слабость, он привалился лопатками к переборке и едва не ополз по ней на пол, к мертвому погонщику. Весь ужас его положения проступил вдруг с беспощадной ясностью. Никого теперь не убедишь, что головной корабль взбунтовал не он. А самое страшное заключается в том, что именно он и взбунтовал. Само присутствие на борту разбойника Шарлаха уже порождало мысль о мятеже… Да еще и в ночь полнолуния…

Если за несколько секунд до этого у него еще мелькала мысль покинуть борт «Самума», как только снимут цепь, то теперь Ар-Шарлахи осознал все безумие этой затеи. Его тут же казнят как главаря – по закону пустыни…

В отсек влезли два матроса с ключами. Спотыкаясь о мертвое тело и немилосердно его топча, торопливо отомкнули браслеты.

– Выбить колодки! – скомандовала Алият. – Каторжан – к ведущему барабану!..

Матросы растерянно уставились сначала на нее, потом на Ар-Шарлахи. Выполнять приказ, полученный от женщины, им еще не доводилось.

– Делайте, что сказано, – процедил Ар-Шарлахи.

– Каторжане раскованы…

– Какая разница? Палубных, каторжан, зеркальщиков – всех к барабану!.. Уходим, покуда целы!..

Один из матросов подхватился и опрометью бросился из отсека. Слышно было, как он ссыпался по лесенке в трюм и заорал на весь корабль:

– Шарлах велел: всех к барабану! Живей, живей, верблюд вас употреби!..

***

Медленно, ужасающе медленно черная громада «Самума» двинулась в высветленную луной пустыню. Ар-Шарлахи выглянул из рубки. Караван еще стоял, но в иллюминаторах и амбразурах уже мельтешили огни. Там пока недоумевали, мысль о мятеже на вожаке казалась слишком дикой. По бледному песку в направлении первого корабля бежали, спотыкаясь и путаясь в просторных плащах, две белые фигурки – должно быть, уцелевшие офицеры с «Самума». Преследовать их не имело смысла…

– Да что ж мы так ползем!.. – судорожно вздохнула Алият. – Пешком ведь догонят…

Ар-Шарлахи повернулся к преданно глядящему на него длинному сутуловатому матросу, поднявшемуся с ними в рубку без видимых на то причин. Должно быть, один из зачинщиков.

– Запасные люльки есть?

– Должны быть…

– Подвесить и загрузить людьми!

– Как?

– Как хочешь! Под углом!.. – Ар-Шарлахи схватил с доски песочные часы в медной оправе. – Держи! Смена – через каждые три оборота. Сменяться поярусно, чтобы движение не прекращалось, запомнил?

Матрос принял часы, испуганно моргнул пару раз – и, открыв дверцу, канул в серую лунную мглу. Одобрительно хмыкнула Алият.

– Как это все случилось? – с отчаянием спросил Ар-Шарлахи рулевых.

– Караванный с Айчи повязку сорвал, – нехотя объяснил один из стоящих за штурвалом. – Ну а тот его… А мы смотрим, терять, видим, нечего… Ну и…

«Напьюсь, – угрюмо решил Ар-Шарлахи. – При первом удобном случае. У караванного в каюте должно быть вино…»

Он обернулся и снова припал к амбразуре заднего обзора. Караван – три огромных черных скорпиона – уже приходил в движение, перестраиваясь в линию. Погонят широким фронтом. Плохо…