Читать книгу В тени экватора - Евгений Никитин - Страница 9

Оставшись наедине, Кремнев стал пристально рассматривать себя в зеркало. На него с любопытством глядел изможденный, заросший густой русой бородой, совершенно чужой человек с воспаленными красными глазами. Всклокоченные пряди давно не стриженных волос грязными паклями ниспадали на прочеркнутый наметившимися морщинами лоб. Присмотревшись, лейтенант с интересом узрел несколько появившихся седых волос в бороде и на висках. Выходит, кошмарное многодневное таскание по Ликвальскому болоту не прошло для него даром.

Проведя рукой по топорщащейся в разные стороны колючей, жестковатой бороде, переводчик быстро выдавил из тюбика порцию ароматного крема для бритья и, медленно взбив помазком густую пену, с наслаждением нанес ее на заросшие жестким волосом щеки. Через полчаса, загубив пару ленинградских лезвий и резанув в нескольких местах кожу, лишился буйной растительности.

После изрядного скобления из зеркала глядела знакомая физиономия, хотя и довольно исхудавшая и осунувшаяся. Под кожей не осталось ни грамма лишнего жира, одни сплетенные в прочные узлы, натруженные мышцы толстыми змеями перекатывались под грязной оболочкой, покрытой бесчисленным количеством розовых шрамов, заработанных при падении в самолете и хождении по топи.

Включив душ, он с удовольствием залез под горячую струю. Вода черным селевым потоком стекала в ванну. Казалось, что переводчик не мылся с самого рождения, проходив до сей поры неумытым грязнулей. Помывшись, Михаил набрал полную ванну горячей воды и погрузился в тонизирующую жидкость. Вытянув на дне ванны уставшие ноги и мечтательно зажмурив глаза, лейтенант незаметно для себя уснул.

Очнулся Кремнев от холода: вода в ванне совсем остыла, и тепло из распаренного тела понемногу улетучилось, удостоив замаявшегося путешественника гусиной кожей. Странное дело, подумал Михаил, открыв глаза, лампочек снова нигде не заметно, а свет стал гораздо слабее, перейдя в располагающий ко сну полумрак. Встав в полный рост и сделав несколько взмахов руками, разогревая покрывшиеся пупырышками части тела, переводчик подметил, что освещение стало намного ярче, но источник по-прежнему оставался вне досягаемости. Возможно, за ним ведется скрытное наблюдение? Да и черт с ними! Михаилу скрывать нечего, смотрите, вот он я! Хотел показать язык, но вовремя одернул себя от такого ребячества, и так себя показал полным дураком, когда с пижамой игрался.

Переодевшись в новое белье, Кремнев нажатием кнопки на пульте открыл ванную комнату и вошел в спальню. На кровати оказалось свежее хлопчатобумажное постельное белье, рядом стояли домашние пушистые шлепанцы без задников. Дышалось легко и свободно, и не скажешь, что находишься на глубине десяти километров под землей. Лейтенант тщательно все обследовал, но не обнаружил и намека на вентиляцию или что-то в этом роде. Натянув пижаму, завалился на кровать и, отыскав кнопку с изображением телевизора, надавил на нее указательным пальцем.

Точно напротив кровати, на высоте его глаз, раздвинулся участок стены, и из нее плавно и бесшумно выдвинулся большой телевизор с плоским серебристым экраном. На небольшой полочке снизу лежал еще один пульт, но меньшего размера. Вся гладкая поверхность телевизионного пульта была усеяна маленькими кнопочками с цифрами от 0 до 100. Он нажал наугад на № 3, телевизор беззвучно включился, и на экране загорелся первый канал Советского Союза.

Отыскав глазами кнопку со знаком «плюс», прибавил звук и за долгие дни впервые услышал настоящую русскую речь живого соотечественника. Как раз транслировали программу «Время», а в ней серьезная девушка с умным лицом деловито сообщала, какие катаклизмы бушуют на планете. Как выяснилось, пока он тут бороздил просторы Ликвальского болота, там, в его стране, наметился откровенный развал. В открытую не сообщали, но чувствовалось, что Страну Советов прилично лихорадит. Назревает революционный процесс, как осенью 1917 года.

После новостей стали передавать культовый фильм «Белое солнце пустыни». Почти сразу после просмотра фильма Кремнев отошел ко сну.

– Доброе утро, товарищ Михаил, – разбудил переводчика чей-то металлический голос, – пора вставать!

– Доброе утро! – ответил Кремнев, производя потягушки. – А вы кто? – уставился он на среднего роста худощавого человека в серебристом костюме, как у Витольда, но лицом постарше лет на десять и с более жестким взглядом.

– Зовите меня Мом, – тихим, лишенным эмоций голосом сообщил незнакомец, оставаясь стоять в полутора метрах от Михаила почти посередине комнаты, поэтому, откуда он взялся, было непонятно.

– А где Витольд? Его сегодня не будет? – позевывая, поинтересовался лейтенант.

– Витольд подойти не сможет, занят другими делами. Меня прикрепили к вам вместо него. Вам сейчас надлежит привести себя в порядок, и через полтора часа мы должны прибыть в центральный офис, вас там ждут, – четко, по-военному отрапортовал Мом, оставаясь неподвижно стоять на своем месте. Тонкие щелочки бледно-розовых губ ни разу не шелохнулись при разговоре, похоже, и этот тип изъяснялся, не открывая рта. – Транспортолет нас ожидает.

– Транспортолет? А что это?

– Это такое индивидуальное средство передвижения. Я – его пилот. На нем передвигаемся в пространстве на не очень длинные расстояния, в том числе и под землей. На нашем языке оно, правда, звучит по-другому. Однако вам впредь лучше применять термин «транспортолет».

При этих словах у Михаила сперло дыхание. Транспортолет! Вот что ему сейчас нужно! Раз он летает, судя по названию, под землей, значит, должен летать и над ней! Сердце забилось сильнее. Главное – не выдать себя раньше времени. С этим Момом он справится, в этом можно не сомневаться, но надо, чтобы больше никто еще не подошел. А пока лучше усыпить его бдительность разговорами.

– Мом, а сколько сейчас времени? – Лейтенант задал первый пришедший ему на ум вопрос, стараясь выглядеть при этом как можно безмятежнее.

– Вас какое время интересует, товарищ Михаил?

– Земное, разумеется, не ваше же барайское. Или вы барайское время применяете?

– Мы живем, пока находимся на этой планете, по вашему времени, но и про свое не забываем, – слегка добродушно ухмыльнулся инопланетянин.

Кремнев отметил, что в момент разговора губы у него не шевелились, но слова довольно четко и достаточно громко звучали в тишине, причем на отличном русском языке, и исходили от головы.

– Я догадался, что вы придерживаетесь земного времени, но у нас на Земле ворох часовых поясов! Над нами сейчас что расположено? Африка?

– Африка, – уточнил серебристый, – но мы придерживаемся Гринвича и того времени, где работаем в данный момент. Сейчас над нами девять часов утра местного времени. Мы под Заиром.

– Я так и предполагал, – согласно кивнул Михаил и подумал: Заир – это хорошо. Интересно, на чем этот транспортолет работает? Хватит топлива до Анголы долететь?

– Как же вы могли предполагать, если у вас нет с собой часов? – подступил к нему Мом.

– У меня биологические часы точно работают! – Кремнев указал на себя пальцем. – Хоть механические и посеял где-то. Привык, знаете ли, всегда рано вставать, а биологические часы не обманешь.

– Похвально, тогда приводите себя в порядок, позже я вам принесу настоящие часы, ваши испортились. Вам заказать завтрак?

– Да, если вас не затруднит. А что значит «испортились»?

– Значит, у вас нет часов. Но не переживайте, вы получите другие, гораздо лучшие, чем были у вас!

– Да, понимаю, лучше! А туда вмонтируете какой-нибудь ловкий приборчик, изготовленный по ультрасовременным технологиям, и станете за мной следить день и ночь, не делая скидку на отправление естественных надобностей, так, Мом?

– Товарищ Михаил, вставайте и приводите себя в порядок! – напомнил новый знакомый, не обращая внимания на последние довольно едкие слова Кремнева.

– Мом, а вас не затруднит организовать завтрак, пока я буду совершать утренний туалет? – бодро поинтересовался переводчик, осознав, что за него тут все решено и трепыхаться бессмысленно. Не надо, чтобы этот серебристый чего-то заподозрил раньше времени. Нужно как следует заговорить инопланетянину зубы.

– Разумеется, не затруднит, нам близко гостеприимство! Что вы желаете на завтрак?

– А что вы посоветуете? Или хотя стойте, а можно заказать яичницу из пяти куриных яиц с ветчиной, кофе со сливками и стакан апельсинового сока, холодного?

– Идите умываться, все будет готово к вашему приходу, – еле раздвигая губы, улыбнулся Мом, обнажив ослепительно-белые, ровные зубы.

– Дружище, ну раз у вас все возможно, то я бы хотел, чтоб яйца были домашние, с ядовито-желтым желтком! – хитро подмигнул инопланетянину лейтенант.

– Без проблем! – еще шире улыбнулся серебристый.

За завтраком Кремнев включил телевизор на третий канал, снова угодил на московские новости. Тревожные сообщения летели с экрана, наполняя комнату угрожающей информацией – Союз, судя по всему, трещал по швам. Толпы митингующих людей во всех союзных республиках с перекошенными лицами требовали какой-то свободы.

Особо бесновались прибалты. В Таллине, Вильнюсе и Риге манифестанты рвали новенькие советские красные стяги, похоже специально купленные для этой акции. А в двух местах довольно ретивые националисты облили их бензином, и куски красной материи, вспыхнув ярким пламенем, унеслись в небо черным дымом. Люди скандировали что-то, потрясая вверх кулаками, но из-за создавшегося мощного гвалта слова сливались в единый ор. Тем не менее смысл был понятен: Советы на кол!

– Какой такой свободы они хотят? – мрачно вслух произнес Кремнев, отправляя в рот последний кусок яичницы. – Чего людям не живется нормально?

– Это естественный политический процесс! – негромко произнес Мом, появившийся незаметно из-за спины. – Ваша огромная страна агонизирует! Скоро Советский Союз перестанет существовать как государство.

– Как это агонизирует? – переспросил переводчик, едва не подавившись куском завтрака. – Вы хотите сказать, что у нас опять будет революция и в дальнейшем вспыхнет братоубийственная гражданская война?

– Второй гражданской войны мы не допустим, а вот что касается Советского Союза, то это государство сходит с политических подмостков. Увы, советская власть оказалась недолговечной.

– А что будет вместо СССР, позвольте узнать?

– Будут независимые государства, каждая республика бывшего Союза станет самостоятельной. Да вы так не переживайте, Россия останется, мы не дадим ей кануть в Лету.

– Вы? Так за всем этим стоите вы, инопланетяне?

– Молодой человек, не кипятитесь, всему свое время. Скоро вы сами все узнаете. Для этого мы вас сюда и пригласили.

– Я слышу, сколько здесь нахожусь: всему свое время, подождите, все скоро сами узнаете! Теперь, оказывается, вы меня не похитили, а пригласили!

– Да, а что, не похоже? Или вы ожидали, что вам пришлют нарядную открытку и пошлют за вами дорогое авто?

– Нет, на авто я не рассчитывал, а насчет открытки не знаю, а почему бы и нет?

– A-а, вы рассчитывали на официальное наше приглашение к себе в гости?

– Ну, в общем, да! Я ожидал встречи с вами, знал, что рано или поздно мы встретимся, но как-то по-другому. Не чаял, что все произойдет так, как произошло. Не так, разумеется, торжественно… – Кремнев замялся, подыскивая нужные слова, которые бы не задели самолюбие пришельца.

– Но не таким варварским способом! – пришел ему на помощь Мом. – Вы это же имели в виду?

– Нет, я не то хотел сказать, – начал было оправдываться лейтенант.

– Да бросьте, юноша! – махнул шестипалой рукой инопланетянин. – Мы вас похитили, предварительно подвергнув проверке, своеобразному тесту. Надо называть вещи своими именами, и не надо стесняться. Да, мы вас бесцеремонно украли! Это и будет правдой!

– Ну, как-то так… – нерешительно начал Михаил. – Но зачем вы меня украли? Зачем я вам нужен?

– Боюсь показаться надоедливым, но…

– Но всему свое время! Вы это хотели произнести, не так ли, товарищ Мом? Или господин Мом?

– Да без разницы. Не торопитесь, у нас еще есть время, около получаса, чем вас занять? Желаете журналы, газеты, видеофильмы?

– У вас даже видео имеется?

– У нас есть все, включая мозговые иллюзорные постановки, проще МИП. Вашей цивилизации сей феномен пока незнаком.

– А в чем суть? Можно кратко?

– Суть его в том, что перед нами разыгрывается натуральное действо, созданное искусственным интеллектом и воспринимаемое вашим головным мозгом. Никакие обычные приборы его не фиксируют, включая зеркало.

– Типа голограммы?

– Товарищ Михаил, голография для нас такая же глубокая старина, как для вас каменный топор. У нас есть в запасниках несколько образцов, но как музейные экспонаты. Искусственный интеллект будет куда эффектней!

– Мом, я не спрашиваю, что такое этот искусственный интеллект, боюсь, все равно не пойму, – подхватил разговор переводчик, радуясь, что это увлекло серебристого.

– Разумеется, не поймете, у вас закрытый мозг. Не ломайте голову, что значит закрытый мозг, если интересно, я вам попытаюсь объяснить, пока выжидаем время до встречи с Мастером. Согласны или поглядим МИП?

– Согласен! МИП мы еще успеем глянуть, давайте расскажите насчет закрытых мозгов, что там у нас? – Михаил сделал вид, что эта тема его очень заинтересовала.

– Итак, вам знакома печная труба? Вы топили когда-нибудь печь углем, дровами, не важно чем, но топили?

– Да, топил, у бабушки в гостях, когда бывал у нее в деревне. Они печь топили дровами, там еще такая заслонка наверху в трубе имеется, чтоб регулировать выход тепла! – согласился Кремнев, примериваясь, как бы ему поудобнее вырубить Мома. С виду мужичонка хлипковат, но кто его знает, что у этих шестипалых под одеждой? Его, Михаила, учитель рукопашного боя, этнический китаец, куда слабее выглядел, а пятерых, таких как Кремнев, за пару секунд укладывал мордой в пол. Надо бы поосторожней быть. И чем инопланетянина связать? Отпускать нельзя. Мом должен показать, как транспортолет летает. А если откажется?

– Так вот, ваш головной мозг – это разожженная печь, пышущая жаром. Жар – это интеллект, который печь – мозг воспроизводит, а заслонка – препятствие для выхода его наружу. У всех землян головной мозг устроен на девяносто девять и девять процента одинаково, но почему-то одни гении, а другие полные идиоты, – продолжал свой рассказ серебристый, абсолютно не обращая внимания на задумчивый вид переводчика. Похоже, эта тема ему была особенно близка.

– Да, а почему? – вставил свой вопрос Михаил, чтоб не вызвать подозрений. А связать можно и ремнем.

– А все дело в заслонке, – шире улыбнулся Мом. Похоже, он оседлал любимого конька.

– Да, спасибо, товарищ Мом, все четко и понятно излагаете, только как эту самую заслонку приподнять?

– Никак вы ее сами не приподнимете, это мы решаем, кому даровать интеллект, а кому нет.

– Вы? Но как?

– Каждый родившийся человек попадает в наше поле зрения, у нас все люди значатся в базе данных, мы контролируем каждый их шаг.

– Но нас же миллиарды!

– Это ерунда, для наших технологий нет границ. Даже если б вас стало триллион, вы все равно останетесь нам подконтрольными.

– Фантастика! Извините, а как эта заслонка выглядит? Она имеет какое-то анатомическое строение?

– Да, это анатомическая структура, напоминает тонкую сеть, наброшенную на головной мозг, ее толщина всего несколько молекул. Поэтому доступными вам методами исследования ваши ученые ее не обнаружили, она сливается с паутинной оболочкой. Но этот своеобразный футляр и регулирует ваш разум. Приоткрывая его, ваши мыслительные способности усиливаются, закрывая – уменьшаются.

– Заслонка, да?

– Точно, заслонка! Для ума! – Мом обнажил замечательные зубы в широчайшей улыбке. – Ну что, товарищ Миша, я удовлетворил ваше любопытство?

– Частично, – виновато улыбнулся в ответ переводчик, – хотелось бы большего!

– Ну, за чем же дело стало? Вперед, нас ждет Мастер!

– А что, прошло полчаса?

– Нет, прошло ровно двадцать три минуты, но он вышел со мной на связь и приглашает к себе. Пройдемте к транспортолету!

– А как, простите, Мастер с вами связался, товарищ Мом? Что-то телефона я тут не приметил, и рации тоже не видно.

– Телефон, рация! Ох-хо-хо, – откровенно развеселился инопланетянин, – ну кто ж сейчас этим пользуется? Мы между собой общаемся телепатически! Используем не радиоволны, а биополе, что нас всех окружает. Однако мы заболтались! Вы готовы к выходу? Тогда вперед!