Читать книгу Логово бессмертных - Евгений Николаевич Курской - Страница 2

От нее разило дешевой туалетной водой, плохо перебивавшей табачную вонь, и сладко-приторным запашком давно не стиранной одежды. Девчонка была даже красива, если бы только не отсутствие женственности. Полное. Сколько раз ни связывался со шлюхами, всегда поражало именно это. Безобразные, красивые, молодые, потасканные, дорогие, дешевые – они отличались только внешне, а внутри все они были словно роботы, выполняющие одну и ту же программу. Одинаково раздевались, одинаково ложились, одинаково фальшиво изображали страсть, одинаково врали. И у каждой в глазах полыхал дикий огонек выслеживающей жертву хищницы. Настоящей добытчицы, не чурающейся любой добычи и понимающей, что непростая жизнь скупа на удачу. Эти женщины никогда не упускали редкого шанса заработать пару лишних монет, и за это я их особенно ценил.

– Предоплату сейчас, – проворковала она, пробежав цепким взглядом по скудной обшарпанной обстановке комнаты с одиноким старым диваном у лишенного занавесок окна, по выгоревшим местами ободранным обоям, по перекошенной из-за отсутствия одного плафона кривой люстре под затекшим потолком. Пташка чувствовала себя неуютно от осознания несоответствия интерьера и стоявшего перед ней человека, одежда, обувь и часы которого стоили в сотни раз дороже всей этой конуры. Пташка была права. Я к этому интерьеру не имел никакого отношения, кроме внесенной платы за трое суток проживания. Комната в бывшем рабочем общежитии на окраине города, регулярно пользуюсь. Просто идеальный вариант для этого и еще тысяч подобных ему случаев, когда не нужно привлекать к себе внимание, когда не нужны свидетели или когда требуется просто где-то отсидеться и зализать раны.

– За час, как договаривались, – она улыбнулась, обжигая огнем красивых карих глаз. И поспешила добавить, надеясь себя защитить: – Если через час я не вернусь, сюда придет Мага. Я ему адрес и геолокацию скинула.

Врет. Но мне понравилось, как изящно и красиво она это делает.

– Договорились, – сказал я и протянул ей приготовленные деньги, которые тут же исчезли в утробе ее красной лакированной сумочки.

Пташка зачем-то отвернулась и начала медленно раздеваться – как на приеме у врача, буднично, погруженная в собственный мысли.

– Заказ в силе? Классика без допуслуг?

– Не совсем. У меня к тебе будет просьба.

Она в недоумении повернулась, держа руки за спиной на застежке бюстгальтера. Сделала непроизвольный шаг к двери.

– Чудак, что ли?

В ее глазах мелькнули искорки паники. Насколько я помнил, чудаками шлюхи называли всевозможных извращенцев.

– Не бойся, ничего «такого», – я улыбнулся и присел на край дивана. Похлопал рукой рядом, приглашая сесть и ее. Женщина робко послушалась и, зачем-то прикрывая так и не обнаженную грудь руками, осторожно опустилась на угол кровати. – Хочу поговорить.

– Ну, давай поговорим.

Все время искоса поглядывая на меня, она достала из сумочки сигареты и закурила.

– Ты из «этих»? – она неестественно хохотнула. – Поговорить до?

– Поговорить вместо, – сказал я и положил между нами пару купюр. – Можешь заработать, если мне понравится разговор.

– Ну, давай поговорим, – повторила она, заметно расслабившись и оживившись. Перспектива заработка без раздвигания ног ее определенно устраивала.

– Я ищу одного человека. Девушку. Занимается тем же, чем и ты. Месяц назад она исчезла.

– Бывает, – пожала плечами пташка.

– Родители волнуются. Дети скучают.

– Где она работала? Под кем? – деловито сказала она, глубоко затягиваясь.

– Какой-то медицинский филиал…

Не успел я договорить, как пташка вскочила и попыталась сбежать. Я ее схватил за руку и силой усадил обратно. Все происходило в полной тишине, лишь пташка запуганно сипела сквозь сомкнутые зубы.

– Если сама не будешь болтать, то никто не узнает.

– Хватит того, что мы оба знаем, – прошептала она, подтверждая мои догадки на счет наличия у нее ума.

– Разумно, – согласился я и протянул ей визитку частного детектива. Фальшивка с ненастоящими именем и контактами, как раз для таких случаев. Кусок картона ожидаемо успокоил пташку, по крайней мере она перестала трястись. – За тебя не ручаюсь, а я эту встречу забуду через минуту после ее окончания. Мне нужна информация. Не больше.

Дрожащими руками достав из сумочки новую сигарету, она снова закурила. При этом сумочку поставила на будущий гонорар, а когда убрала ее с дивана, денег под ней уже не было. Профи! Я на всякий случай осторожно проверил часы на руке и телефон во внутреннем кармане кожаной куртки. На месте, хотя, исчезни они, я бы не удивился.

– Ну, спрашивай. Может чего и расскажу.

– Начни с этого филиала. Что слышала о нем?

– С виду обычная точка. Когда три года назад открылась, многие девочки сразу же туда попытались пристроиться.

– И ты?

– Конечно! Кто же не хочет в салоне под крышей работать?! Знаешь ли, не сахар пахать девочкой на звонке и по десять раз за ночь выезжать невесть куда с не иллюзорным шансом не вернуться. Но не срослось. Я им не подошла. Какие-то анализы мои не понравились. И слава Богу!

Я сразу насторожился:

– Анализы?

– Да сейчас это обычное дело. Скоро, наверное, как повара будем с санитарными книжками на вызовы ездить.

Она хохотнула, оставшись довольна собственной шуткой, и взяла паузу, надеясь на одобрение с моей стороны. Я не поддержал. Молча ждал продолжения истории, сверля пташку глазами.

– Нас Мага тоже каждый месяц гоняет к венерологу и гинекологу. Привыкли уже. А тут вдруг заставили сдать кровь – пробирок десять выкачали из меня. Делали, УЗИ, МРТ.

– На месте делали?

– Ну да. Там же все под боком.

– Сами ходили по врачам или с сопровождающим?

Пташка глянула на меня оценивающим взглядом.

– Да ты небось и сам все знаешь?

– Кое-что знаю, – уклончиво ответил я, довольный внезапным поворотом. Пускай думает так, меньше соблазна будет приврать. – Продолжай.

– Дали нам мальчика в костюмчике, в белом халатике поверх. С виду лапочка, а глаза как у садиста. До сих пор мороз по коже, как вспомню его взгляд! Он приходил за каждой и отводил в лабораторию. Мы сидели в большой комнате с теликом, хорошей мебелью, кондиционером, отдыхали. Двери не запирались, но выходить было запрещено. Одна девчонка типа в туалет сбегала, так ее сразу прогнали и деньги забрали.

– Деньги?

– Ну да? Нам заплатили по десять тысяч. Мне, хоть я и не подошла, дали потом еще десять.

– Комната была в исследовательском центре или в филиале?

– В филиале.

– Опиши, что видела.

– Да ничего не видела, кроме этой комнаты с теликом.

– Как-то ж ты туда попала? Не с закрытыми же глазами вас туда водили?

– Вход через крыльцо. За входной дверью комната типа как в отеле, ресепшн короче, с девкой в белом халате. Налево комната, в которой мы сидели. Направо длинный ярко освещенный коридор. В конце коридора дверь широченная, почти во весь проход. Странная.

– Странная?

– Не вязалась она ни с чем, будто у бомжа айфон увидеть. Там все вроде бы и приличное, но какое-то дешевое, простое. А дверь та выглядела очень дорого, типа как в хранилище банка, мощная такая. Возле двери топтались двое мальчиков. С виду приличные, в костюмах, но на деле скоты конченные, садисты. Я таких за версту чую. Менты бывшие.

– Что за дверью?

– Да откуда ж я знаю?

– Ну, может кто входил или выходил, когда ты мимо проходила?

– Нет.

– Ладно, проехали, – завершил я неприятную для пташки тему. – Что дальше?

– Да ничего. Девочек пять или семь отобрали и куда-то увели. Остальным, и мне в том числе, дали денег и выгнали. Помню, костерили мы этих скотов, особенно того Лаврика.

У меня от предчувствия кольнуло сердце.

– Кого?

– Да был там один. С виду добрячок, а на деле…

– Почему Лаврик?

– У него на халате бейджик был. Фамилия там. Лавренок или Лавренко, уже не помню. Михаил. Ну мы его сразу же и прозвали Лавриком.

Я запомнил имя и фамилию.

– Отобранных девчонок увели, а вас оставили в той комнате?

– Угу. Девочки разозлились сильно, что не прошли отбор. Орали дико. Пришлось даже тех уродов в костюмах звать, чтобы нас выгнать. Я тоже злилась. А потом… Короче, где-то через неделю поползли слухи, что не только те девчонки, но и еще кое-кто пропал.

– Как узнали?

Пташка пренебрежительно фыркнула.

– Город-то хоть и не маленький, но тесный. Постоянно с кем-нибудь пересекаешься. Девочки начали шептаться. Но самое главное, мамки и хозяева все разом вдруг прижухли. Раньше за своих девочек могли кому хочешь пасть порвать, а тут вдруг тишина. Некоторые даже вообще из дела ушли. Я своего хозяина таким напуганным никогда не видела. Неделями не появлялся. Бывало, даже доход со смены весь мне оставлял. Да и вообще, тогда весь бизнес захирел резко. Девочки боялись сильно, отказывались к клиентам выезжать.

– А сейчас?

– Сейчас все как обычно.

– Опиши того Лаврика. Приметы какие-нибудь, шрамы, лысина, пальца на руке не хватает, хромает?

– Глаза…

– Про взгляд я понял. Что-то особенное было?

– Ну, лет сорок, роста среднего, лысоват, с пузом. Лицо вроде бы симпатичное, но эти глаза и пухлые мокрые губы все портили. Все старался ущипнуть побольнее, схватить за что-нибудь. Я многое повидала и ко многому привыкла, но от его липких рук у меня в животе все холодело.

– Прическа?

– Точно! Тату! – вдруг выпалила пташка, обрадованная озарением памяти. – У него затылок выбрит, чтобы видно было татуировку. Буквы какие-то, не по-нашему написано, с завитками.

Я бросил ей блокнот и ручку.

– Рисуй расположение комнат. Где охрана. Где камеры, если видела. И эту странную дверь не забудь.

По-детски прикусив язык, она старательно изводила листок за листком, покрывая их корявыми схемами.

– А ты что, хочешь попасть туда?

Я не ответил, но и без ответа все было понятно.

– Зря. Пропадешь. Если не врешь и ищешь ту девчонку… Короче, ей уже не помочь. А если врешь и захотел поиметь этих ребят, то без головы останешься. Да там по-любому без головы останешься.

Я забрал блокнот, быстро просмотрел художества. Пользы не много, ничего нового помимо уже рассказанного и нарисованное моим воображением я не увидел, но все же.

Пташка сидела и покорно ждала, внимательно следя за мной и время от времени недвусмысленно поглядывая на входную дверь.

– Если мозги есть, а они у тебя явно есть, – сказал я, – то о нашей встрече ты постараешься забыть.

– Уже забыла. Я не дура.

Я жестом показал на выход. Не дожидаясь повторного предложения покинуть мои не очень гостеприимные покои, она вскочила с дивана, схватила вещи и полуголая побежала.

Рассеянно прислушиваясь к затухающему стуку каблучков в коридоре общаги, я разглядывал рисунки в блокноте и пытался набросать план действий. Намеченная разведка боем выглядела необдуманным и даже опасным шагом, но иного выхода, похоже, у меня не было. Пока меня никто не торопил, отчетов не требовал, однако я почему-то был уверен, что я уже опаздываю, время на исходе.

***

Единственный вывод, который я сделал после двух часов наблюдения за этой забегаловкой, немного обескураживал. Ожидая увидеть неприступную цитадель с несколькими периметрами охраны, я увидел какое-то недоразумение. Небольшое и явно еще советских времен двухэтажное здание, приютившееся в тени жилой высотки, обнесенное низеньким решетчатым забором, к зданию с улицы вела застекленная кишка крытого перехода. Выглядело все как на рисунках пташки. И почему-то возникла уверенность, что взгляни я на задний двор, описанный Матушкиным, то увидел был там то же самое. Все обыденно, если не сказать уныло, рутинно и лишено даже намеков на ожидаемую кровавую загадочность. Камеры видеонаблюдения имелись скорее номинально – парочка на углах здания. Шлагбаума не было, парковка открыта, окна не защищены. Мимо вольготно прогуливались как сотрудники больницы, так и пациенты, пару раз прошла бабулька в домашнем халатике с собачкой на поводке – видимо кто-то из жильцов ближайших жилых многоэтажек.

Первое время я оценивал обстановку и старался не светиться, но потом понял бессмысленность своего поведения. На меня, на бабку с пекинесом, да вообще на всех обитателям филиала было плевать. Это объяснялось или непуганой дуростью, или осознанием вседозволенности. Первое никогда нельзя исключать, без дураков в любом деле никогда не обходится, но в том случае что-то мне подсказывало, намекало на второй вариант. Эти ребята просто никого и ничего не боялись. И не мудрено, имея в клиентах мэра, губернатора и кого-то там еще из сильных мира сего.

А еще там буквально от всего и отовсюду разило большими деньгами. Неприлично большими. Парковка была под завязку забита исключительно люксовыми машинами, вызывающе сверкающими на полуденном солнце. Костюмы и обувь простых охранников даже далекий от индустрии моды человек опознал бы как очень добротные и родом с Апеннинского полуострова.

Последние полчаса я провел буквально на виду у этих бездельников, не вызывая с их стороны никакого интереса. Странное поведение для людей, отвечающих за безопасность. Нет, они поглядывали в мою сторону, но как-то нехотя, вскользь, точно также они смотрели на выгуливающую собачонку пенсионерку.

И только я решился на отчаянный поступок идти напролом, с наивной надеждой на удачу, как сзади раздался тихий бархатный баритон:

– Добрый день, молодой человек.

За моей спиной стояли трое. В таких же итальянских костюмах и туфлях, как и те на крылечке. Такие же вальяжно ленивые и обманчиво безразличные. Появились незаметно, ниоткуда, против моей воли переубеждая меня и доказывая, что с безопасностью в филиале не все так плохо. Профессионалы.

– Э-э-э… Здрасьте!

– Вы здесь находитесь уже более одного часа. Ждете кого-то?

– А че? Хочу и стою! Нельзя, что ли? – с претензией на пьяную разнузданность в голосе сказал я, параллельно пытаясь оценить собственные перспективы на силовое разрешение инцидента. Перспективы были мрачные. Одного я, может быть, и вырубил бы, но сразу троих мне не одолеть. К тому же, вряд ли они надеялись лишь на кулаки и физическую силу. От таких молодцов можно и сюрприз получить. Стрелять они в меня на людной улице не будут, а вот электрошокером могут приголубить.

– Почему же? Можно. Стоять везде можно. Вот только нельзя беспокоить наших пациентов.

– Я никого не беспокою, – промямлил я на манер одурманенного алкоголем человека, стараясь растягивать слоги и глотать окончания.

– Беспокоите, молодой человек, еще как беспокоите. Своим излишне навязчивым вниманием беспокоите, – убаюкивающим голосом и с полуулыбкой на закрытом очками лице чуть ли не ворковал детина. – Своим неподобающим поведением.

Легенда, похоже, сработала. Меня приняли за пьяного. И специфический акцент помог, и прополощенный спиртом рот накануне. Последней хитрости меня научил старый коллега в бытность моей первой студенческой практики в прокуратуре. С пьяного спрос невелик, его даже пожалеть могут, а в некоторых ситуациях и определенных социальных слоях к нему и доверия больше. Оросил рот медицинским спиртом, задержал дыхание на десять секунд, выплюнул – и вуаля, соответствующий запах гарантирован и даже алкотестер может обмануться, показав опьянение.

Неожиданно крайний слева шагнул ко мне и пробежал очень ловкими пальцами от щиколоток до шеи. Я моргнуть не успел, как в его руках оказались мой простенький кнопочный телефон, связка ключей от несуществующих замков и дешевый бумажник из кожзама с тремя сотнями рублей мелочью. В комплекте с мешковатой одеждой они идеально вписывалось в образ простоватого деревенского забулдыги.

– Все? – спросил стоявший в центре баритон, видимо, бывший в этом трио главным. Он брезгливо разглядывал содержимое моих карманов, явно недовольный увиденным. Ни скрытых видеокамер, ни микрофонов.

– Так точно, – отрапортовал устроивший обыск.

Стоявший справа прильнул губами к уху главного и что-то очень тихо сказал. Разобрать сказанного было невозможно, но по губам прочитать получилось что-то вроде:

– Он сам. Без хвоста.

Это еще больше омрачило главного. Кивком головы он велел вернуть мне вещи.

– Мне только нужно ее увидеть, – вдруг заныл я и схватил его за лацканы пиджака. – Пожалуйста! Умоляю! Мать места не находит…

С гадливой миной на физиономии он меня легко стряхнул, оттолкнул прямо в объятия одного из коллег, скрутивших мне руки за спиной и заставивших опуститься на колени.

– Кого увидеть? – все же спросил главный.

– Мою Любку! Я знаю, она у вас!

– Если у нас и работает некая Любовь…

– Она пропала месяц назад!

– Не кричите, молодой человек. Если кто-то пропал, то нужно обратиться за помощью в полицию. Мы не занимаемся розыском пропавших.

– Мне нужно только…

Главный отдал какой-то знак и мое тело пронзила острая боль от заломленной правой руки.

– Тебе уже ничего не нужно, понял? – уже без всякой вальяжности и мягкости в голосе грубо процедил мне в ухо итальянский костюм. – Еще раз появишься и ты тоже пропадешь. Понял?!

– Понял, – прохрипел я, даже не думая притворяться, мне действительно было нечем дышать.

– А теперь пошел вон!

Меня толкнули в спину и буквально заставили пробежать несколько метров в попытке удержать равновесие и не упасть. Такого удовольствия я этим хлыщам и случайным прохожим не доставил.

Кое-как отряхнувшись и пьяно бормоча под нос абракадабру, я побрел по улице прочь от диагностического центра. Сзади, даже не думая маскироваться и скрываться, шли одинаковые как близнецы два мордоворота в черных кожаных куртках, синих джинсах и белых кроссовках. Совсем не ребята в итальянских костюмах. Шпана.

Я оторвался от них банальным, но очень эффективным способом. Нырнул в ближайший подземный переход, заполненный спешащим людом, и пристроился за человеком в похожей одежде. За первым же поворотом скинул куртку, скомкал и сунул под мышку. Развернулся и пошел в противоположном направлении, голову втянув в плечи, максимально ссутулившись, взгляд устремив в пол. Это всегда работает с непрофессионалами. Сработало и с теми двоими. Они как голодные телята за коровой покорно пошли за уставшим на ненавистной работе и погруженным в свои мысли бедолагой. Я даже успел получить заслуженное эстетическое наслаждение моментом, когда они сначала заволновались, на мгновение потеряв меня из виду, а потом успокоились и прибавили шагу. Это стало хоть и небольшой, но приятной компенсацией за унижение и вывернутую руку возле филиала, хотя главный счет на оплату моих моральных и физических страданий мне им только еще предстояло выписать.

Выскользнув из подземного перехода, я еще минут двадцать петлял по улицам и торговым центрам, перестраховываясь. Конечно, можно было допустить, что за мной в тот момент следили с парящего над городом дрона или вообще со спутника, но это вряд ли. Скорее всего, меня все-таки приняли за отчаявшегося в неразделенном горе лопуха, занятого поиском пропавшего близкого человека, и отправили проводить до условной автобусной остановки парочку безмозглых вышибал. Это отчасти подтверждало подсказанную пташкой мысль – я не был одинок в своих поисках и к подобным визитам в филиале просто привыкли. Так что пока все складывалось удачно.

А потом я увидел газету в витрине журнального киоска на оживленном перекрестке и как страдающий арахнофобией при виде гигантского паука в ступоре уставился на крупные буквы заголовка. Вокруг сновали пешеходы, куда-то неслись машины, город жил привычной шумной жизнью, а для меня окружающий мир словно выключился. Я видел только эту газету и заголовок на всю полосу: «Кто стоит за самоубийством прокурора Южной Столицы?». Буквально накануне я размышлял о подобном и вдруг все это обернулось каким-то пророчеством. В подзаголовке ниже говорилось о прокуроре Матушкине, найденном с дырой во лбу от пули, выпущенной из собственного табельного оружия. Журналист без намеков обвинил Матушкина в связях с международным терроризмом и даже намекнул на его кураторскую роль в какой-то организации с не выговариваемым арабским названием. Подзаголовок заканчивался странным выводом, больше похожим на угрозу, о такой же судьбе, которая неминуемо постигнет всех подобных Матушкину.

Газета была сегодняшняя, наисвежайшая. Пару дней назад, когда я разговаривал с Сашкой, Матушкин был жив. Сашка не смог бы умолчать об этом при всем желании. Выходит, прокурора убили накануне. Зная систему изнутри, я был на сто процентов уверен, что эта статья физически не могла появиться без одобрения сверху, с самой вершины, с того самого кончика невидимой с земли и затерянной в сверкающих золотом облаках пирамиды. Такие события обсуждаются на уровне слухов, в СМИ просачиваются лишь упоминания о самом факте трагедии. А тут вдруг статья на целую полосу в газете федерального уровня. Все это очень напоминало демонстрацию силы, некий намек.

Обстоятельства были неординарными, чтобы осторожничать и соблюдать какие-то правила, а потому я сразу же позвонил Сашке. Личный телефон откликнулся голосом робота, который мне сообщил в недоступности абонента. Служебный же ответил мгновенно, после первого гудка, но чужим голосом.

У меня неприятно заныло под ложечкой. К Сашке я не питал теплых чувств, но и смерти ему никогда не желал. Вдвойне противнее было от мысли, что его могли угробить из-за меня.

Идея связаться с посредником, который и свел меня с Матушкиным, также закончилась ничем. Телефоны не отвечали, а судя по данным мессенджеров, он не появлялся в сети уже больше недели, хотя до этого его статус всегда был «онлайн». Этого-то скользкого типчика мне жалеть уж точно не хотелось, я и сам пару раз подумывал над причинением ему тяжких телесных повреждений, но меня настораживала тенденция. Матушкин, Сашка, посредник, кто следующий? Ответ напрашивался сам собой.

И словно не желая мне оставить даже намека на лазейку, через которую я мог бы выскользнуть из этого мерзкого дела, на мой телефон пришло уведомление от банка о блокировке моего счета по решению суда. Именно на этот счет несколько дней назад пришел крупный задаток. На сам счет мне было плевать, он был мне нужен как прокладка для получения гонораров и денег на нем не было, я их давно перевел на несколько других счетов, в том числе за границу, и частично уже обналичил. Но, опять же, цепочка событий без двусмысленностей мне прямо говорила, что петля вокруг моей шеи затягивалась.

Не сказать, что во мне что-то взыграло и я, словно герой-одиночка из блокбастеров, решил выступить против Голиафа, добиться справедливости и отомстить за безвинных жертв. Плевать я хотел на справедливость, которой по факту просто не существует в этом подлом мире, да и тех жертв назвать безвинными ни один язык не повернулся бы. Просто мне требовалась защита. Когда и по мою душу явятся ребята в итальянских костюмах, а они рано или поздно явятся, у меня должен появиться непробиваемый бронежилет. Как показывал мой опыт, ничто так не защищает, как информация, вернее – угроза ее распространения. Да, это отдавало мерзким душком шантажа, но в качестве последнего средства и он сгодится.

От идеи любых контактов с этим диагностическим центром я отказался сразу, это был верный путь в могилу. Чтобы не привлекать к себе внимания, да и заодно на время исчезнуть из ставшего опасным города, я решил отправиться к началу этой истории – к мэру. Но не к тому, с которым прокурор Матушкин играл в гляделки в последние мгновения жизни, а к тому мэру, который в то же самое время резвился в славном городе Сочи.

К тому же, идея не только заняться делом, но и просто отдохнуть на море, насладиться обществом красивых доступных женщин и наесться южных деликатесов мне показалась очень привлекательной.