Читать книгу Квест «Иисус Христос». Сквозь лабиринты мифов - Евгений Николаевич Недзельский - Страница 6

В поисках ответа на сие закономерное вопрошание, обратимся к одному малоизвестному, но чрезвычайно важному для нашего исследования, факту из истории христианской церкви. Малоизвестен сей исторический факт потому, что церковь не только старается его никоим образом не афишировать, но напротив – всячески стремится его прикрыть и затушевать. Чрезвычайно же важен он для нашего исследования потому, что состоит этот факт в том, что, оказывается, празднование Рождества вошло в обиход христианской церкви… не ранее 4 века нашей эры!

То есть, как минимум первые три столетия (!) своей истории христианство такого праздника не знало вовсе. Но разве такое могло бы быть возможным, если бы истории Рождества, как утверждается, изначально находились в текстах Евангелий от Матфея и от Луки?! Столетиями читать в своих Священных Писаниях о таких невероятных, одновременно трогательных и грандиозных смыслообразующих событиях и полностью их при этом игнорировать – этого просто невозможно вообразить!

Особенно в сопоставлении с другим, опять же историческим, фактом из жизни христианской церкви. Ведь все те же самые первые три столетия, христиане в качестве своего главного праздника отмечали событие, описание которого в Евангелиях от Матфея и Луки идет… сразу после Рождественских историй.

Этот главный праздник носил название Епифании или – Богоявления, и праздновалось при этом событие принятия Иисусом Христом обряда сакрального омовения, названного в русском переводе «крещением», от Иоанна, соответственно, Крестителя. Обряд состоял в символическом погружении в воды реки Иордан, после которого, согласно евангельским описаниям, на Иисуса сошел Дух Святой в образе голубя, а так же «был глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный…».

В том, что в этом событии христианские богословы разглядели проявление Бога, как Троицы (Бог Отец проявил себя в «гласе с небес», Дух Святой – в образе голубя, а Бог Сын, понятно, – в образе Иисуса), нет ничего удивительного. Однако поистине чрезвычайно удивительно, что те же богословы почему-то совершенно не разглядели того же Богоявления в событиях Рождества. А ведь уж там-то эта самая Епифания представлена, безусловно, куда более прямо, ярко и живо!

Как же так: триста лет читали в самом начале своих евангельских повествований про Деву Марию, зачавшую от Святого Духа, про рожденного в Вифлеемском хлеву Божьего Сына, про явления Ангелов, про волхвов с Востока, панику Ирода и пр., пр., пр. – и все это, я извиняюсь, «побоку», все мимо?.. Все это их ни разу не впечатлило, не приковало к себе внимание и не навело на мысли, что такие события, которыми открываются тексты двух Евангелий, пожалуй, достойны того, чтобы хоть как-то их отмечать в кругу христианских праздников?..

Нет, триста лет это все никого из христиан никоим образом не «цепляло», триста лет никакого такого глубокого смысла и значения они во всем этом Рождестве не замечали, и, спокойно через него перескакивая при чтении Евангелий, сосредотачивались на крещении Иисуса. Почему-то именно в этом обрядовом омовении виделся им избыток смысла и значения, достаточный для того, чтобы именно его отмечать в качестве главного праздника.

И вдруг, спустя эти три столетия, наступает просто таки «революционное прозрение»! Рождество не просто замечают – оно оказывается в самом центре внимания, его начинают широко праздновать, и очень быстро теперь уже именно оно становится главным христианским праздником, совершенно затмив на весь последующий исторический период праздник Богоявления. Кто сегодня не слышал о Рождестве? А кто слышал что-нибудь о празднике Епифании?..

Как же объясняет эти всечудесные пертурбации всехристианннейшего внимания сама христианская религия? Да, в общем-то, никак! В христианстве сей факт предпочитают, как уже говорилось, просто «не замечать» и замалчивать. И это понятно, поскольку в рамках утверждений о том, что истории Рождества изначально присутствовали в текстах Матфея и Луки, ни их 300-летнее игнорирование, ни последовавший затем «взлет популярности», вразумительно объяснить попросту невозможно.

Попытки сослаться на то, что-де первые христиане были из иудеев, а у иудеев в те времена было не принято праздновать дни рождения, совершенно никуда не годятся. Во-первых, уже в первом столетии подавляющее большинство христиан были «из язычников» и не имели, соответственно, никакого отношения ни к иудеям, ни к их традициям. Во-вторых же, хочется обратить внимание на то, что события Рождества – это далеко не только «день рождения»! И каких бы иудейских традиций ни придерживались первые христиане, не разглядеть в событиях Рождества их просто таки эпического смысла и значения они бы просто не смогли.

Так что ссылки на «экс-иудаизм» ранних христиан, как на объяснение того, почему они три столетия игнорировали Рождество, совершенно не проходят. Ну, а более, христианским апологетам идеи достоверности Рождества, сказать по этому вопросу вообще нечего…

И в этой ситуации остается только либо признавать полнейшую загадочность и необъяснимость всей этой истории, либо принять то единственно реальное ее объяснение, что никаких историй Рождества в изначальных текстах Евангелий, которыми христиане пользовались первые триста лет своей истории, не имелось.

В этом случае ничего загадочного и необъяснимого не остается. Напротив, совершенно понятным становится и факт 300-летнего «игнорирования Рождества», поскольку на самом деле никто ничего не игнорировал, и отсутствие празднований обуславливалось простым отсутствием текстов о Рождестве, и факт 300-летнего празднования крещения Иисуса, под названием Праздника Богоявления.

Относительно этого праздника, все становится понятно, стоит только обратить внимание на то, что без сказаний о Рождестве все четыре Евангелия начинаются совершенно одинаково и как раз именно с эпизода крещения Иисуса!

Естественно, что именно на этом эпизоде, в течение трех столетий синхронно открывавшем повествования всех четырех Евангелий, и сосредотачивалось внимание христиан, истолковавших его, как Епифанию – как первое явление Бога, «единого в Трех Лицах», – и сделавших события этого эпизода своим главным праздником.

Так же, как совершенно естественно и то, что как только в церкви стали распространяться тексты Нового Завета, в которые уже были вставлены истории Рождества, именно они и сконцентрировали на себе внимание всех христиан. И со временем, Рождество, безусловно «перетянуло на себя» смысловое значение Епифании, оттеснив в сознании христиан эпизод крещения Иисуса далеко на задний план.

Поэтому, совершенно логично, что вскорости и празднование крещения Иисуса, под названием праздника Епифании/Богоявления, было вытеснено со своего первого места далеко на задний план круга церковных празднеств, уступив место Рождеству, ставшему главным праздником христианства, наряду с празднованием Воскресения Христа (Пасхи).

С учетом сказанного, лично я не вижу другого варианта, кроме того, чтобы признать полностью обоснованной версию об отсутствии сказаний Рождества в изначальных текстах Евангелий и в последующих их рукописных копиях, вплоть до 4 века нашей эры. Сказанное касается тех рукописей, которые официально признавались в христианских церквях, поскольку наряду с ними могли, безусловно, создаваться и некие частные списки и сочиняться те же истории Рождества, записанные, как отдельно от евангельский текстов, так и уже дописанные к ним.

Сказанное подтверждается имеющимися на сегодня в распоряжении ученых древними манускриптами. Так, не существует ни одной рукописи ни Евангелия от Матфея, ни Евангелия от Луки, которые были бы древнее 4–5 веков и содержали бы в себе рассказы о Рождестве. То есть, рукописей Евангелия от Матфея, древнее 5 века, нет вообще, а единственная имеющаяся полная рукопись Евангелия от Луки, датируемая первой половиной 3 века (папирус Р75, Библиотека Ватикана), историй Рождества не содержит.

При этом нельзя сказать, что отсутствие в этой рукописи тех первых двух глав, которые имеются в современных текстах и содержат сказания о Рождестве, можно объяснить тем, что их просто утеряли за прошедшие тысячелетия. Первая страница этой рукописи, состоящей из 102 листов папируса, является титульной, на ней крупными буквами написано, что это есть Евангелие от Луки, после чего на этой же странице идет текст, который сегодня относится к 3 главе, так что место для каких-либо «начальных утерянных глав» там попросту отсутствует.

Вместе с тем необходимо сказать, что в Национальной библиотеке Франции имеется сильно поврежденный лист папируса (Р4), датируемый примерно этим же временем (конец 2 – начало 3 века), и так же с текстом Евангелия от Луки, но в котором Рождественские истории уже имеются.

Какой же из этих двух документов должен быть признан более авторитетным в решении вопроса о том, существовали или не существовали истории Рождества в изначальных текстах Евангелий? Думается мне, что более авторитетным должен быть признан тот документ, который не противоречит, а соответствует историческим фактам соответствующей эпохи.

И здесь, на мой взгляд, ситуация очевидна: факт отсутствия в этот период (с 1 по 4 века н. э.) каких-либо церковных торжеств, посвященных Рождеству, свидетельствует о том, что сказания о Рождестве, если и были тогда кому-то известны, то явно не в качестве достоверных. Очевидно, что они не имели сколько-нибудь широкого хождения в церкви ни сами по себе, ни будучи приписанными к тексту Евангелия от Луки, и, соответственно, тексты таких «дописанных» Евангелий и считались подложными.

Будь ситуация ровно обратной, принадлежи тексты о Рождестве Евангелиям от Луки и от Матфея изначально – не было бы никакого трехсотлетнего периода церковного «игнорирования Рождества», о чем немало было сказано выше. Поскольку же такой период «игнорирования» все же был, то это может означать только одно: никаких Рождественских историй ни в каких официально признаваемых текстах Евангелий все эти триста лет не было.

Поэтому, из двух вышеозначенных древних папирусов Р75 и Р4, аутентичным изначальному тексту Евангелия от Луки должна быть признана именно рукопись Р75, не имеющая историй Рождества.

Папирус же Р4 надо признать либо все-таки имеющим более позднюю датировку – не ранее 4 века, либо, если его датировка все же верна, фрагментом некоего частного списка, в котором истории Рождества появились, как элемент «народно-христианского творчества», не имевшего, как показывает история обще-церковного признания.