Читать книгу Снежный мальчик - Евгений Новиков - Страница 3

Ром наклонился и, с недоумением увидел, что в осколке разбитого зеркала ничего не отражается. Мальчик стал поворачивать его в разные стороны, но зеркало по-прежнему оставалось слепым.

– Мой юный друг что-то нашел? – спросил незнакомец в длинном синем плаще. Он шел к Рому, слегка прихрамывая и улыбаясь. Вернее сказать, улыбался он только отчасти, потому что губ, где содержится главная часть улыбки, у него не было. Зато у него был короткий острый клюв и большие круглые, как у птицы глаза. Под ними-то и плясали морщинки, которые возникают при улыбке.

– А-а, зеркало без отражения. Известная штука, – он взял осколок, прищурившись посмотрел вверх, и запустил его в небо. – Битые зеркала нам сейчас ни к чему.

Сияя желтым, осколок летел все выше и выше, пока не скрылся в черном ночном небе.

– Ловко, – сказал Ром. – Мне так высоко не закинуть.

– Пустяки, – незнакомец ударил ладонью о ладонь. Кожа на них была чешуйчатая, поблескивавшая, пальцы длинные и тонкие, по четыре на каждой руке. – Что в любом деле главное? Правильно, тренировка.

Тон, которым он это сказал, не понравился Рому. Таким тоном говорят с детьми взрослые, когда говорить не хочется, но нужно изобразить дружелюбие.

– Послушай, приятель, а не тебе ли я случайно только что отдавил ногу? – поинтересовался Ром. – А то я гляжу, ты вроде, как прихрамываешь?

– Мне ногу? – незнакомец изобразил на своем удивительном лице недоумение, будто не понимал, что значит отдавить ногу.

– Да, тебе ногу.

– Нет, ты не отдавливал моей ноги.

– А чего ж ты хромаешь?

– Ну… понимаешь ли, дело в том, что я путешественник и очень много хожу. Спроси любого, и он тебе скажет, что нет более известного, знатного, отважного путешественника, чем я. Зовут меня Манулий и путешествую я повсюду. Вот, видно, где-то случайно и повредил себе ногу. Например, в горах или в каком-нибудь глухом овраге, или переправляясь через бурную реку, или…

– Преследуя булку.

Манулий в задумчивости огладил длинными пальцами свой жирненький подбородок, обросший мелкими синими перьями, и два раза моргнул. Когда он моргал, глаза его застилала тонкая золотисто-зеленая пленка.

– Ну, так как же насчет булки? – поинтересовался Ром.

– Мой юный друг, неблагоразумно быть таким дерзким, в том положении, в каком ты теперь находишься. Здесь ведь нет никого, кто мог бы тебя защитить. – Манулий недобро усмехнулся.

Обыкновенный одиннадцатилетний мальчишка, оказавшись в ночном лесу один на один с загадочным и, видимо, недружественным созданием, напоминавшим сразу и человека, и птицу, и ящерицу, попал бы в весьма затруднительное положение. Но Ром был теперь снежным человеком. А снежные люди не впускают в сердце страх, как обычные люди не впускают в свои дома неведомых ночных странников.

– Ах, ты мне угрожаешь?! – воскликнул Ром и сжал кулаки. – Мне не нужны никакие защитники, я сам сумею постоять за себя!

– Ну что ты, что ты, – голос Манулия потек, как льдинка, попавшаяся в горячую ладонь. – Никто и не думает тебе угрожать. Просто в потаенной стране случается разное, и я хотел бы предостеречь тебя от необдуманных поступков. Ты храбр, но одного этого здесь мало.

Ром молчал. Манулий медленно, что-то обдумывая, прошелся туда-сюда и продолжил:

– Я понимаю, что у тебя нет оснований доверять мне. Да ведь и я тебя совсем не знаю… Но мне нужна твоя помощь. Кроме тебя никто мне не поможет.

– Что-то ты, дядечка, совсем запутался. – Ром рассмеялся. – То стращаешь, то помощи просишь. Иди-ка лучше своей дорогой. А за мной – не надо. Побереги ноги. – Ром повернулся, чтобы уйти, но Манулий вдруг упал перед ним на колени.

Одной рукой он выхватил из потайного кармана горсть золотых монет и протянул их мальчику, а другой – с жадностью вцепился в его штанину. Манулий весь трясся и щелкал клювом, пытаясь что-то сказать, но у него это никак не получалось.

– Встань и успокойся, – сказал Ром. – Видишь, я никуда не ухожу.

Манулий с поспешностью голодного зверька, которому предложили угощение, вскочил на ноги и воскликнул:

– Все, все, я спокоен! Только умоляю тебя, не уходи! Хочешь – возьми все мое золото, но только не уходи.

– Да не нужно мне твое золото. – Ром сдвинул брови.

Манулий мгновенно сунул монеты назад в потайной карман и продолжил:

– Я давно тебя жду. Только ты можешь помочь мне. Когда-то, в незапамятные времена я случайно попал в эту Потаенную страну и с тех пор хочу снова вернуться в мир людей и стать человеком. Наступила Великая Ночь, когда открываются дороги во все Миры. Я научу тебя, что нужно сделать, и тогда передо мной откроется нужная мне дорога.

– А почему ты решил, что я буду помогать тебе? – спросил Ром. – И как я могу открыть эту дорогу? Ведь прежде я ничего подобного не делал.

– В Великую Ночь все возможно. Я бы сделал это и без твоей помощи, но я уже стар и ни на что не годен. Видишь эти гнусные перья, эти отвратительные пальцы, – Манулий с нежностью огладил свой перистый подбородок и с умилением посмотрел на свои руки. – А то, что сразу не сказал… глупостей наделал… Ты уж прости старика. Оплошал немного, с кем не бывает.

– И что же я должен сделать? – Ром в задумчивости куснул губу. Он не поверил словам Манулия, но решил его все-таки выслушать.

В темных кронах деревьев, что-то плеснуло, и серебристая рыбина, похожая на окуня, которого увеличили раз в сто, поплыла над поляной. На спине рыбы, сразу за высоким плавником сидела старуха в белом. Одной рукой старуха держалась за плавник, а в другой – был фонарь, которым она освещала воздушные пути.

– Кларисса полетела, – Манулий дружески помахал рукой вслед рыбьей наезднице. – Да, как видишь, в эту ночь все возможно. А от тебя вообще ничего особенного не потребуется. Мои друзья выковали для меня золотую иглу с особенным ушком. Чтобы помочь мне, тебе будет достаточно взглянуть в это ушко и мысленно представить мир людей. И тогда… – на дне глаз Манулия блеснули хищные огоньки.

– А почему бы тебе самому не заглянуть в иголье ушко? – спросил Ром.

– Ах, как мне не повезло. – Манулий, изображая крайнюю печаль, свесил вниз клюв. – Тот, кого я столько ждал, на кого так надеялся, оказался трусом. Да я бы сделал это и без твоей помощи! – голос его возвысился. – Но память моя о мире людей стерлась и сделала глаза бессильными.

Ром понял, что Манулий сначала хотел запугать его, а когда это не удалось, пошел на хитрость, чтобы достичь желаемого. Понял, но все-таки не смог стерпеть упрека в трусости.

– Хорошо, где игла! – сказал мальчик.

Манулий сразу засуетился, галантно подхватил мальчика под руку и, рассыпаясь в похвалах, повлек по тропинке в ту же сторону, куда полетела на рыбе старуха.

Странная это была ходьба. Вроде и прошли немало, но Ром поймал себя на мысли, что успел только вздохнуть. А когда выдохнул, тропинка уже кончилась.

Они стояли на краю леса у пологого спуска в долину. Дальний ее край был освещен пожаром. Похоже, горела какая-то деревня. Неровные лоскуты пламени прыгали вверх, отблески огня отражались в гибких водах болота, которое простиралось чуть ближе. Слева над долиной громоздилась гора, местами голая, а местами покрытая лесом, и от ее подножия к центру долины двигалась цепочка факелоносцев.

– Это мои друзья, – скрипучим довольным голосом сказал Манулий.

Ром прищурился, пытаясь разглядеть их получше. И хотя он не сделал ни шагу, через мгновение очутился вместе с Манулием рядом с ними.

– Да это же гномы! – воскликнул мальчик.

– Можешь называть их, как хочешь, – отозвался Манулий со смехом. – От них не убудет.

Невысокие, но плотные существа в коротких плащах и капюшонах, из-под которых торчали седые бородки, с торжественным достоинством несли факелы. Только тихо-тихо позванивали серебряные колокольчики, пришитые к рукавам их плащей да изредка щелкали и коротко шипели горящие факельные головы. Гномы двигались к полуразрушенной башне, возле которой располагался широкий помост.

От горы с глухим ропотом отвалился тяжкий валун, и долина огласилась протяжными звуками, отчасти напоминавшими пение свирелей. Из образовавшегося черного отверстия показались шеренги гномов-музыкантов. Они шли ровно, не сбиваясь с шага, и играли на дудках, подчинясь воле дирижерской палочки. Сам дирижер, пышноусый щекастый господин, ехал верхом на рыжем хомяке, размерами не уступившим бы борову. Примечательно, что из спины дирижера сквозь прорези на плаще торчали два крылышка, а хомяк был обут в мягкие сапожки с золотыми шпорами.

От горы отвалился еще один валун, и наружу выбрались три зверя, похожие и на енотов, и на барсуков сразу. Неторопливой рысью они повлекли повозку, в которой закачалась золотая статуя мальчика. По бокам повозки бежали охранники: сурового вида гномы в кольчугах и с обнаженными мечами.

Следом за этой повозкой появилась другая. Высовывая от натуги язык, ее тащила старая седая крыса. Повозка, хотя в ней лежал только один небольшой свиток, скрипела и потрескивала, будто вот-вот развалится от непомерной тяжести. Эту повозку сопровождал целый отряд крупных, отлично вооруженных гномов.

– Что же там такого ценного, что нужно охранять лучше, чем золото? – спросил Ром.

– Там Черный Свиток, – шепотом сказал Манулий и быстро потупился, потому что сразу несколько охранников сверкнули на него огненными глазами.

От горы отвалился новый камень, и в долину степенно вышел белый слон. За ним следовали целые толпы гномов самых разных возрастов и мастей. Были среди них и старцы, бороды которых достигали щиколоток, и совсем юные без бород, и дети, едва научившиеся ходить. Одеты они все были, хоть и не богато – в плащи, украшенные нехитрыми узорами и желтые сапожки, но по тому, что и плащи, и сапожки были безукоризненно чисты, можно было сразу догадаться, что это их лучшая, парадная одежда. Гномы шли чинно и неторопливо, и в густые волосы каждого была вплетена ветка папоротника с темно-алым цветком.

Высоко над долиной среди вдруг разорвавшихся в клочья туч, появилась круглая медная луна. На земле все дрогнуло, будто нежданный ливень обрушился на притихшую листву.

– Месса! Месса! – закричали гномы голосами, похожими на костяные гарпуны, какие Ром видел в музее. Факельщики окружили с трех сторон помост и стали лицом к горе.

– А вот и Рдел! – Манулий указал Рому на степенного и отменно важного гнома, в первых рядах следовавшего за белым слоном. – Приветствуем тебя, Рдео!

Не прошло и мгновенья, то ли толпа гномов так быстро нахлынула, то ли Манулий увлек его в толпу, но мальчик оказался рядом с важным гномом.

– Рдео, я привел мальчика. Как видишь, я не бросаю слова на ветер, – заискивающе сказал Манулий. – Игла у тебя?

– Не сомневайся. – сказал Рдео. Голос у него был такой же костяной, как и у кричавших, но, пожалуй, потяжелее.

Манулий вцепился глазами в черный блестящий футляр, из которого гном, не спеша, извлек золотое острие, более похожее на шпагу, чем на иглу. Длиною оно было с руку, а конце толстой своей части имело небольшое отверстие.

– Просто отлично, просто замечательно! – Манулий засуетился, задергал плечами и стал с таким восторгом потирать ладони, что из них посыпались искры.

Ром стоял среди гномов. Они не превосходили его ростом, передвигались бесшумно и легко. Но в этой легкости чувствовалась каменная тяжесть. Такая же живет под зеленой травкой в валуне, выглянувшем из земли и уходящем в нее неизвестно до каких пор.

Манулий осматривал иглу со всех сторон и задавал Рдео какие-то непонятные вопросы. Мальчику стало скучно. Он пробовал заговорить с гномами, но те не обращали на него решительно никакого внимания. К тому же от их круглых лиц, от их плащей и даже от их сапог веяло жаром, как от разгоряченной плиты, на которой готовится и первое, и второе, а в духовке еще и пирог печется.

Вообще, гномы казались крайне серьезными, не способными к шуткам существами. Однако Ром имел случай убедиться, что это вовсе не так. Просто шутки и забавы их были совсем другими, чем у людей.

Вернее, они понимали шутки иначе. Так один безусый гном остановился напротив усатого, озадаченно покачал головой и, указывая на верхнюю пуговицу его куртки, сказал:

– Гляди-ка, у тебя пуговица отвалилась. Так-то ты приготовился к празднику!?

Усатый, наклонил голову, чтобы убедиться в отсутствии пуговицы, и… Разумеется, нос его оказался в пальцах шутника. Усатый медленно вращал глазами, что-то обдумывая, а безусый смеялся. Наконец он отпустил нос обманутого.

– Где? – спросил тот.

– Что где?

– Где нет пуговицы?

– А вот здесь! – шутник снова указал рукой на верхнюю пуговицу куртки.

Снова усатый наклонился, снова был схвачен за нос и снова осмеян за глупую доверчивость.

Однако, едва шутник насытился смехом, он снова спросил:

– Где?

Так продолжалось до тех пор, пока шутник окончательно не рассердился на глупость усатого, так и не понявшего его шутки, и не ушел изрядно рассерженный прочь.

Тут уж рассмеялся усатый. Ром подумал, что до него наконец-то дошел смысл происшедшего, но тот весело крикнул в спину раздосадованного шутника:

– Смеется тот, кто смеется последним! – и довольно подкрутил ус.

Да, вот такие были у гномов шутки.

Между тем Манулий и Рдео продолжали вести малопонятный разговор, и мальчик, не зная, чем заняться, стал разглядывать белого слона. Он казался сделанным из одного куска прочного белого камня и размерами не уступил бы двухэтажному дому. Огромные белые уши его плавно покачивались, а белые глаза смотрели в даль, озаренную пожаром.

– Эй, слон, как дела? – приподнявшись на цыпочки, крикнул Ром.

– Дела, как сажа бела, – трубным голосом ответил слон. – Полезай на спину – узнаешь.

С этими словами он опустил хобот. Рома упрашивать не пришлось, и уже через секунду он оказался на спине слона. Она была плоской и такой ровной, будто ее разглаживали утюгом до тех пор, пока совершенно не разгладили. Лишь с краю в этой совершенно ровной каменной спине угадывался отпечаток человеческой фигуры. Ром наклонился пониже и прислонил ладонь к отпечатку ладони в камне. Они совпали. Мальчик лег и сразу же понял, что это его собственный отпечаток, невесть как образовавшийся на удивительной спине не менее удивительного слона. Внизу Ром увидел Манулия и Рдео.

– Итак, должен еще раз тебя заверить многоуважаемый, что золото прошло все девять положенных стадий, – сказал Рдео. – Твои сомнения на этот счет я вынужден расценивать, как оскорбление…

– Ни в коем разе, ни в коем, уважаемый. – поспешно перебил гнома Манулий. – Наше сотрудничество проверено временем, и я не сомневаюсь, что и на этот раз не разочаруюсь. Просто на первый взгляд мне показалось… Но не будем больше об этом. Сделка состоялась. Забирайте мальчишку, и делайте с ним, что хотите, как только он откроет дорогу игольему ушку.

– По рукам, – сказал Рдео, протягивая Манулию красную кряжистую руку.

– По рукам! – Манулий быстро сунул свою четырехпалую ладонь гному.

"Предатель! – в гневе подумал Ром, – он нарочно заманил меня сюда, чтобы обменять на какую-то иголку!"

– А где же мальчик? – спросил Рдео, хозяйски оглядываясь. Он не торопился передавать золотую иглу в дрожащие от нетерпения руки Манулия.

– Да здесь он, господин Рдео, не сомневайтесь. Куда ему деваться. – заскулил тот и по-птичьи быстро завертел головой в разные стороны.

В этот миг спина слона дрогнула и, не успел Ром сообразить, что происходит, как весь слон превратился в облако. Мальчик свалился между Манулием и Рдео, а то, что миг назад казалось каменным слоном, колыхнулось и быстрой тонкой лентой нырнуло в окошко полуразрушенной башни.

– А вот и мое юное сокровище, – сказал Манулий, одной рукой принимая из рук гнома золотую иглу, а другой, указывая на мальчика. – Ты ведь поможешь мне?

– С удовольствием, – Ром едва сдерживал негодование.

Манулий присел, замахал рукавами плаща, в которых бултыхались его руки, заклокотал и с размаху пронзил иглой выкатившееся из-под его ног яйцо. Толпившиеся вокруг гномы одобрительно загудели.

– Мой юный друг! – театрально воскликнул Манулий. – Посмотри в ушко и вспомни о людях! Вспомни свой дом!

Ром глянул в игольное ушко и представил, как выдирает из жирного подбородка Манулия синие перышки.

– А! Ай! – вскрикнул Манулий, хватаясь за подбородок и тщетно пытаясь удержать разлетающиеся перышки. – Что ты делаешь!? Я же сказал – дом!

– Дом? Вот тебе дом! – и Ром представил, как невидимая рука хватает обманщика и швыряет прочь.

– А-а-а-у! – раздался удаляющийся в вышину крик.

Ром оглянулся. На том месте, откуда только что распоряжался Манулий, никого не было. Рядом стоял Рдео, удивленно вращая глазами. Гномы молчали. Золотая игла с мягким стуком упала на землю, и скорлупа яйца развалилась, обнажив дымящуюся головешку.

– А впрочем, это не наше дело, – сказал Рдео и перестал вращать глазами. – Сделка состоялась.

У полуразрушенной башни ударил барабан. Сквозь спины гномов Ром увидел, как между шеренг факельщиков на помост взбежал маленький черный человечек. Он взмахнул руками, и четверо гномов, с тяжким вздохом подняв с повозки Черный Свиток, положили его в руку странного существа с головой свиньи. И факельщики, и музыканты, и все гномы, вышедшие из горы опустились на одно колено.

Долгий протяжный звук возник в глубине долины.

– Месса! Месса! Месса! – прокричали гномы.

Звук, возникший в глубине долины, наполнялся новыми силами и как бы поднимался на ноги. Земля пошатнулась, и над ней побежал невидимый поток. Он подхватил Рома, как подхватывает щепку бурный весенний ручей, и стремительно понес к черному отверстию в горе.