Читать книгу Евангелие грешников - Евгений Петрович Горохов - Страница 5

Первая практика в медицинском институте начинается сразу после сдачи зимней сессии на первом курсе. Студентов направляют в больницы города. Доцент кафедры хирургических болезней Юрий Кветов был куратором такой группы первокурсников. Его группа на практику направлена в Больницу скорой медицинской помощи. Естественно все студенты рвались в отделение неотложной хирургии, потому Кветов это дело на самотёк не пустил, и распределял студентов по отделениям сам, как считал нужным. Весь первый день практики, он был со своими студентами, а вечером собрал группу в отделении неотложной хирургии.

– Итак, друзья мои, ещё раз хочу провести с вами маленький инструктаж, – начал он, когда студенты угомонились, – прошу отнестись к моим словам со всей серьёзностью, ибо написаны они кровью наших пациентов. Если вам поручили доставить пациента в кресле каталке на другой этаж, то вы обязаны в точности выполнять маршрут, который указал вам врач, не менять его по-своему усмотрению, ибо у вашего пациента может оказаться аллергия на запах каких-либо медицинских препаратов, а вы об этом не знали. Хочу вам сказать, что именно эта практика покажет вам, не ошиблись ли вы в выборе профессии. Дорогие друзья, я желаю вам успехов в вашей первой практике.

В этот момент к группе подошёл заведующий отделением.

– Юрий Константинович, не откажите в помощи, – сказал он, – доставлена пациентка с переломом атланта8.

– Юрий Константинович, а можно нам присутствовать на операции? – спросила миниатюрная первокурсница с ярко-рыжей чёлкой, выбивающейся из-под медицинской шапочки.

– Хорошо, – кивнул Кветов, – но предупреждаю, находясь в операционной, вы должны спрашивать о каждом своём шаге у операционной сестры.

***

После операции, в ординаторской Кветов пил коньяк со своим бывшим однокурсником Андреем Бородиным, заведующим отделением неотложной хирургии в Больнице скорой медицинской помощи.

– Признаться, завидовал я тебе в институте, – улыбнулся Бородин. Нервотрёпка прошедшего дня позади, а коньяк приятно расслабил тело и ударил в голову, вот и потянуло поговорить по душам: – Ну а как же, профессорский сынок, учиться легко, потому что все преподаватели друзья отца.

– Мне было не легче, чем всем остальным, – пожал плечами Кветов.

– Это я со временем понял, – улыбнулся завотделением. Он разлил остатки коньяка и вздохнул: – Только и сейчас я завидую тебе.

– Вот тебе раз! И почему?

– Потому что ты врач от Бога, и у тебя это в крови. Вон как с этой Прокофьевой играючи сложнейшую операцию провёл. Повезло бабёнке, не окажись ты рядом, сидеть бы ей в инвалидном кресле.

– Ну, положим, ты врач не хуже меня…

– Э, перестань, – вяло махнул рукой Бородин, – я в лучшем случае костоправ, со средней квалификацией, а ты мастер.

– Не принижай себя.

– Я тебе говорю как есть, – усмехнулся Бородин. Он взял со стола сотовый телефон: – Ладно, это всё лирика. Пора по домам, а после коньячка за руль нельзя. Ну что вызываем такси?

– Я не поеду, – Кветов встал и надел пальто, – сегодня у Владислава день рожденья, зайду на могилу.

– Понятно, – кивнул Бородин и неловко замолчал, потому, как не знал, что сказать по этому поводу.

В семействе Кветовых полтора десятка лет назад произошла трагическая история, поломавшая жизни брату Юрия и родителям: Владислав Кветов отдыхал как-то на даче с друзьями. В компании были три девицы, и Владислав уединился с одной из них. На следующий день, та заявила в милицию об изнасиловании. Следователь прокуратуры, который вёл дело, прямо предложил Владиславу заплатить девице, и она напишет встречное заявление. Да тот упёрся – изнасилования не было!

Потом в городской газете появилась разгромная статья о «золотой молодёжи», которая насилует порядочных девушек. Упоминались имена профессоров Константина и Надежды Кветовых. Шум из-за этой статьи поднялся большой, и никто из влиятельных друзей супругов Кветовых не соглашался помочь их сыну. Владислав был осуждён на девять лет. Он отсидел три года и умер. В свидетельстве о смерти было указанно: «причина смерти – инсульт». Весьма распространённый диагноз у осужденных. Даже если у зека живот вспорот, и кишки наружу торчат, всё равно, причина смерти: «инсульт».

Гибель сына подкосила родителей. Спустя год, в день рождения Владислава Кветова, умер его отец, через два месяца мать. Теперь они все вместе лежат на Воскресенском кладбище. На главной аллее центрального городского кладбища у Кветовых целый угол, где покоятся пять поколений этого семейства, и все врачи, очень много среди них профессоров медицины.

Тихо и спокойно зимней ночью на кладбище. Юрий сидел на скамеечке у могил родителей и брата, пил коньяк и вспоминал о том, как отец любил повторять:

«Существует наивысшая справедливость в жизни каждого человека, и воздаётся ему по делам его».

– Ну и где эта наивысшая справедливость?! – вопрошал Юрий, глядя на фотографию отца на памятнике.

Естественно ответа он не дождался, и пошёл прочь с кладбища в город. Выйдя за ворота, Юрий перестал думать о мёртвых, а стал размышлять о живых:

«Завтра с утра нужно заехать к этой прооперированной женщине. Как её фамилия? Кажется Прокофьева».

Кветов шёл по пустынной улице, перечисляя дела, которые ему завтра предстоит совершить за день, а позёмка заметала его следы.

***

Совещание Савельев закончил без десяти восемь вечера. Распустив оперов, он взглянул на часы и подумал, что перед сном ещё успеет поиграть со своими сыновьями, и вдруг в его мозгу молнией сверкнула мысль:

«Пять лет назад, как раз в это самое время, Прокоп освободился из «зоны» и пришёл ко мне на отметку».

В то время Павел был начальником отделения зональных оперативников. Его кабинет был как раз напротив нынешнего. Они с Прокопом разговорились о жизни.

– Знаешь Паша, – разоткровенничался Прокоп, – моя жизнь как одноколейка, захочешь развернуться, да рельсы не дадут.

– А повернуть хочется? – полюбопытствовал Савельев.

– Чего уж сейчас об этом?! – как от зубной боли поморщился Прокоп. Немного подумав, продолжил: – Доведись жизнь прожить заново, по-другому бы зажил, но судьба не магнитофонная лента, заново не перемотаешь.

Прокоп закурил сигарету и продолжил:

– Мне ещё лет десять прожить нужно, и самое главное на воле.

– Почему ты отмерил себе такой срок?

– Больше у меня не получится, – усмехнулся Прокоп, – но мне и десяти лет хватит.

– Что собрался сделать за это время?

– Пацанов своих на путь истинный наставлю, – Прокоп затянулся сигаретой. Выпустив дым, продолжил: – Двое их у меня. Без отца пропадут. Много желающих найдётся засрать им мозги разговорами о моём воровском авторитете. Не хочу, что бы дети пошли моей дорогой, только я смогу удержать их от этого.