Читать книгу Хроники кровавого века 3: война великая - Евгений Петрович Горохов - Страница 7

Швейцария в начале войны объявила о своём нейтралитете. Для того чтобы, воюющим державам не пришло в голову использовать её территорию в своих целях, в стране объявили мобилизацию: под ружьё встало двести пятьдесят тысяч человек, и ещё двести тысяч призвали в нестроевые части. Две трети жителей Швейцарской Конфедерации этнические немцы, по этой причине, границу с Германией и Австро-Венгрией войсками почти не перекрывали, зато «наглухо» закрыли границу с Францией.

Четвёртого мая 1915 года Италия отказалась от участия в Тройственном союзе (туда кроме неё входили Германия и Австро-Венгрия), а двадцать третьего августа, она объявила войну своим бывшим союзникам. Армия Швейцарии встала на границе с Италией.

С началом войны в Швейцарии тоже было неспокойно – мужчины, мобилизованные в армию, теряли жалование, которое они получали на прежнем месте работы, зрело недовольство из-за удорожания продуктов. Впрочем, это мелочь, по сравнению с трудностями, которые испытывало население воюющих стран. Всё же, Швейцарская Конфедерация тихий остров, в центре воюющей Европы.

В Бёрне, разговоры о войне часто велись только в Народном доме. Там проводили заседания швейцарские социал-демократы. Они собирались в актовом зале, или в ресторане при Народном доме. С зимы 1915 года их скучные собрания приобрели популярность. Причиной послужили выступления русского социал-демократа Владимира Ульянова (носившего партийный псевдоним «Ленин»), который перебрался в Бёрн с женой Надеждой Константиновной Крупской из Цуриха.

Разрешение на проживание в Бёрне до 1918 года, Крупской и Ульянову выдал инспектор полиции Рудольф Фошер. Он же записал в учётной карточке информацию о Ленине: «Владимир Ульянов – Крупский чётко исполняет свои обязательства и не даёт поводов к замечаниям. По профессии адвокат, он теперь занимается писательской деятельностью. О величине его доходов не имеется никаких сведений».

Владимир Ульянов с девяти часов утра сидел в библиотеке Бернского университета. В двенадцать, она закрывалась на перерыв, и Ульянов шёл обедать. Потом он возвращался в библиотеку, и работал до её закрытия. Брал книги домой, и снова работал до глубокой ночи. Жил Владимир Ульянов с женой Наденькой и тёщей Елизаветой Васильевной.

В 1899 году мать Владимира – Мария Александровна Ульянова получив небольшое наследство от тётки, за шестьсот рублей купила имение в деревне Алакаевка, неподалёку от Самары. Имение давало не более четырёхсот рублей годового дохода, Мария Александровна жила на пенсию мужа, которую после его смерти выплачивали ей, а деньги от дохода с имения высылала сыну за границу. Когда в России назревала первая революция, Владимир посоветовал матери избавиться от имения. Мария Александровна продала его помещику Данилину, которого в годы революции крестьяне зарезали, а имение в Алакаевке сожгли.

Мария Александровна Ульянова получила в наследство ещё одно имение, в деревне Кокушкино под Казанью. За ним следили её племянник с племянницей. Имение в Кокушкино приносило в год две тысячи рублей чистого дохода. Из этих денег шестьсот рублей Мария Александровна отправляла сыну за границу. На такие деньги в Швейцарии можно было жить втроём, к тому же Владимир Ульянов получал авторские отчисления с продажи книг, писал статьи в газеты европейских социал-демократов, за которые ему выплачивались гонорары – на жизнь хватало.

В конце 1913 года в России умерла Наденькина тётка, женщина бездетная и бережливая. Она скопила кругленькую сумму, семь тысяч рублей, которые по завещанию досталась Елизавете Васильевне Крупской. Та жила на иждивении зятя, потому все деньги отдала ему. Из этой суммы пришлось потратить тысячу рублей на операцию для Наденьки (Крупская страдала базедовой болезнью). Её прооперировал профессор Кохер (кстати, это и было основной причиной переезда из Цуриха в Берн). Излечить Наденьку профессор не смог, но после операции болезнь перестала прогрессировать. Четыре тысячи рублей от тёщиного наследства Владимир Ульянов передал в партийную кассу большевиков, на издание газеты «Социал-демократ». Оставшиеся две тысячи рублей следовало беречь, вдруг Наденьке опять потребуется операция.