Читать книгу Свалка - Евгений Пышкин - Страница 9

***

Наш экипаж принял видео сообщение от командира Координатора. Он просил принять команду из пяти человек, которые сопровождают груз, предназначенный для «Ионы». Какое-то новое оборудование для тестирования. Надо, значит, надо, но у нас даже не возникло подозрений, ничего не шевельнулось в умах: а вдруг это ловушка. Возможно, удаленность от земных реалий создала иллюзию отрешенности от проблем. Забегая вперед, скажу, командира координатора не было на экране. Он оказался всего лишь высокопрофессиональной видео подделкой.

«Командир координатора» не обмолвился о подробностях. Что содержал груз? Какое конкретно оборудование? Ордо не спросил документов. Уровень доверия? Не знаю. Формальности все ж стоило б соблюсти. Позже, командир винил только себя в промахе. Отчего? Кто знает. Может, и шевельнулось в его душе нехорошее предчувствие, но он не придал значения.

Как только «экипаж с координатора» появились на «Ионе», он не стал устраивать спектаклей и гнуть комедию, не было прелюдий. Экстремисты взяли все под свой контроль быстро и четко. Мы не смогли противостоять, да и смысл. Пять невооруженных людей против пяти с оружием.

– Кто командир? – спросил главарь.

– Я, – ответил Ордо.

– Замечательно, – произнес экстремист, наставив дуло оружия на командира.

Другие взяли на мушку остальных членов экипажа.

Как хотел бы я, чтобы оказалось все злой и неуместной шуткой. Пусть так. Но пять человек и не собирались шутить. Я желал провалиться. Не со мной произошло. Это фильм. Глупое и нелепое кино о попавших в переплет людях на космической станции. В памяти всплыли мутные воспоминания о просмотренных картинах. Фантастический боевик, в котором террористы вершат судьбы заложников.

Наконец, вернувшись к реальности, почувствовал слабость в теле. Мышцы дряблые. Руки дрожали. Я не мог пошевелиться. Охваченный ужасом, разум беспомощно суетился, стараясь уйти от произошедшего. Он искал лазейку, прошмыгнув в которую, можно вырваться на просторы покоя и безмятежности. И он нашел тонкую нить – иллюзию – мое прошлое. Там я был маленьким мальчиком, прыгающим в стог. Лето, яркое солнце, нежное тепло и дурманящий запах скошенной травы. Я прыгнул в нее. Стог мягко прогнулся подо мной. Я оказался наверху и вновь спрыгнул. В этот раз меня стало затягивать в теплую душную яму. И аромат трав показался настолько противным. Я изогнул тело и нырнул в реальность.

– Обещаю жизнь, если не будете рыпаться, – сказал главарь экстремистов.

– Что вы хотите от нас? – спросил спокойно Ордо.

Или мне это показалось. Честно скажу, вряд ли я мог адекватно оценивать ситуацию. Ордо произнес вопрос бесстрастно, будто нет дела ему до происходящего.

– Веди свою команду в столовую. С тобой я поговорю позже. И даже не думайте что-либо предпринимать. У нас все схвачено. Понятно?

Больше главарь шайки не проронил ни слова. Его банда заперла нас в столовой.

– С голоду вы точно не умрете, – мрачно пошутили экстремисты.

«Висеть над бездной» – вот та фраза, которая более или менее приближает к пониманию пережитого. Но что толку объяснять тем, кто не испытал подобного на своей шкуре. Даже я сейчас не могу описать этого. Стучу по виртуальным клавишам, а в голове проносятся разрозненные эпизоды. Они похожи на осколки, крутящиеся в вихре небытия. Для нас в столовой существовало только настоящее, где-то маячило в памяти призрачное прошлое, казавшееся сном, будущего не было.

Когда я печатаю эти строки, то, естественно, ищу оправдание нашим действиям. Пытаюсь понять, как мы допустили промах, но, к сожалению, не находится веских доводов. В отчаянии цепляюсь за каждую мелочь, стараюсь анализировать, чтоб оправдаться, но кроме как темного и непонятного слова «судьба» не возникает в сознании. Я не верю в нее. А, может, она все-таки есть?

Итак, экстремисты закрыли нас в столовой. Сломать или открыть дверь, у нас не было ни какой возможности. Она слишком прочная, чтобы выбить ее, а код замка оказался другим. Похоже, среди экстремистов находились программисты. Мы еще не успели придти в себя, как по динамикам раздался голос.

– Командир НИКС «Иона». Я тут посмотрел бортовой журнал, тебя зовут Ордо. Верно?

Командир подошел к переговорному устройству, включил микрофон и ответил: «Да».

– Я хотел поговорить с тобой. Ну, вот и пришло время, – голос главаря излучал радостную уверенность. – Вы все, наверно, спрашиваете себя, зачем мы тут. Объясняю. Мы сотрем информацию, накопленную о планете Гуда. Затем уничтожим электронные устройства памяти: сбросим их в атмосферу планеты, там они и сгорят.

– Это вандализм, – неуверенно сказал Ордо, ожидая реакции на том конце.

– Это суровая необходимость, – главарь экстремистов рассмеялся. – А не вандализм то, что вы вмешиваетесь в чужую жизнь, в течение эволюции на планете Гуда? Добро, если бы просто собирали информацию, так нет. Конечно, вы крутые, вы больше знаете, вы ушли далеко в развитии, вы боги по сравнению с жителями Гуды. Да? Но это не дает вам права вмешиваться в чужую жизнь. Откуда вы можете знать, что лучше для этой планеты? Это вы мракобесы, а не они. Надеюсь, моя позиция ясна? Прощайте.

Больше экстремисты не выходили с нами на связь.

Я и Лац обратили удивленные взгляды на командира. Он посмотрел на нас как на чужаков, словно пытаясь понять, что хотят от него эти два стажера. Кажется, его мысли еще не пришли в порядок, и он искал слова, чтоб начать рассказ. Ордо бвстро проговорил:

– Да, действительно, вмешательство в жизнь Гуды – факт. Только не мы, космическая станция по сбору информации, этим занимаемся, а другая организация, основываясь на наших сведениях.

Почему-то на мгновение я почувствовал себя сопричастным какому-то преступлению.

Я ненадолго потерял доверие к нашему командиру. Как он мог не сообщить нам об этом? В средствах массовой информации – ни слова. По теле- и радиоканалам лишь восторженные репортажи об открытиях новых инопланетных цивилизаций, но никак не о вмешательстве в чужую историю. Ни намека. Но затем я вспомнил, что умолчал о говорящем псе, и вся обида ушла. Да и как я мог судить Ордо, ничего не ведая. Кто знает, может, он жертва системы? Мне не известны подробности.

Одиночки-энтузиасты начинали освоение иных миров, правительство не обращало на них внимания, но в какой-то момент оно смекнуло: а ведь это прибыльное дело. И вот тут закрутилось. Полетели директивы, началось финансирование, и дух романтизма и подвига выветрился. Я так себя это представлял. Именно тогда и появились экстремисты – радикально настроенные группы людей, вставляющие палки правительству. Это они говорили: «Не учите нас жить! Если относиться к природе по-хамски, она погибнет. А вы хотите своим научным щупом разворошить иные цивилизации. А ну-ка, суньте руку в муравейник. Вы нарушите естественных ход жизни насекомых. Теперь наша задача мешать вам, чтобы вы не нарушали течение истории в чужих мирах. Наблюдать – можно, ворошить – нельзя». Я знал, экстремисты действуют на земле. Они взламывают базы данных, содержащие сведения о чужих обитаемых планетах, и стирают информацию. Власти, однако, не говорили, что борцы за не вмешательство еще и действуют в космосе. Чиновникам удавалось скрывать это.

Меня вывел из раздумий голос командира:

– Есть идея. Давайте, сядем за стол.

Мы последовали совету. Он достал из внутреннего кармана маленький блокнот и ручку. Удивительно, ими еще пользуются, когда все заменили карманные устройства. Ордо что-то написал на листке, вырвал его и передал Рэйлу. Он, прочитав, молча передал другому члену экипажа. Дошла очередь до нас. Текст в листке был следующим: «На наше счастье в столовой камеры наблюдения с плохим разрешением, и экстремисты вряд ли что разглядят в моих каракулях, если сейчас наблюдают. Допустим, они уверенны в успехе своего предприятия и мы им до лампочки. Главное меньше говорите. Микрофоны и камеры мы отключим физически – обрежем кабели столовыми ножами. Экстремисты за нами не смогут наблюдать. Я предлагаю дождаться ночи по бортовому времени и выйти в разведку. Есть одна деталь на станции, которая меньше всего напичкана электроникой. Система вентиляции. Только датчики массового расхода воздуха. Там нас не увидят и не услышат, если быть осторожным. Человек, который полезет в шахту – я. Никаких возражений. Это моя оплошность. Мне и исправлять. А теперь вырубаем камеры и микрофоны».

В молчании мы благополучно завершили первую часть плана. Теперь можно говорить свободно.

– Еще раз предупреждаю, возражения не принимаются, – напомнил Ордо. – А то я увидел недовольство на лицах экипажа. Дожидаемся ночного времени.

– Все-таки есть одна деталь, которая мне не нравится, – перебил Рэйл.

– Говори.

– Зачем дожидаться ночи? Мне кажется, экстремисты к этому времени завершат все свои дела и заметят отсутствие сигнала из столовой.

– Верно, – заметил Ордо. – А я и не подумал. Значит, действуем?

И вот тут не было возражений. Ждать столько времени. Да за несколько часов можно сойти с ума. Мы быстро соорудили из стола и стульев что-то вроде лестницы. Кид, как самый высокий из нас, взгромоздил командира себе на плечи. Ордо снял решетку, передал ее нам и тихо исчез в шахте.

Целая вечность прошла с того момента, как командир растворился в черном квадрате вентиляции. Он вернулся и, погрузившись в беспокойное молчание, рассматривал наши лица. Казалось, Ордо стал свидетелем чего-то невероятного. Того, что описать трудно. Мы знали, он прополз десятки метров в чреве шахты, был у вентиляционной решетки, выходящей в рубку. Что же там он увидел?

Наконец, командир прервал молчание и произнес:

– Ерунда какая-то. Бред. Объяснить не могу. Короче, увидел главаря экстремистов. Он занял мое место и по внешней видеосвязи болтал с полицейским.

– Он выдвинул ультиматум властям? – поинтересовался Кид.

– Да в том-то и дело, что нет. Суть его заявления: я готов состыковаться с полицейским челноком и сдать экстремистов. Спектакль какой-то.

– Может они заманивают полицию, чтоб захватить их в заложники?

– Ну, ты, Кид, тоже скажешь, как комету за хвост поймаешь. Скорее главарь шайки – подсадная утка из полиции. Но что-то здесь не вяжется. Я это чувствую, а рационально объяснить не могу.

– А где остальные экстремисты?

– Не знаю, – Ордо задумался, – когда проползал по шахте, то через решетки в отсеках я никого не увидел.

– Ну, может, они в комнате отдыха?

– Не исключено. Мой путь пролегал мимо этого помещения.

***

Вот уж не знаю, что задумали экстремисты. Предположение Ордо мне казалось самым вероятным, хотя и он не был уверен. Какие мысли бродили в его голове? О чем думал? Я никогда не полагался на интуицию лишь потому, что не верил в нее, значит, и не умел ей воспользоваться. Да, командир иногда казался мне человеком не от мира сего, решения, что он принимал в различных ситуациях озадачивали меня. Из каких глубин сознания возникали они? А сейчас впервые я увидел, что Ордо колеблется. Что для меня лежало на поверхности, для него имело подводные камни. «Нет, все тут так просто», – повторял он, обдумывая что-то.

Ждать долго не пришлось. Мы услышали осторожный стук, эхом прокатившийся по станции – причалил полицейский корабль. Спустя недолго время двери столовой открылись. Вошедший полицейский произнес:

– Вы свободны. Скажу, вам повезло…

– Что главарь оказался вашим человеком? – спросил Ордо.

– Почему?

– Ну, так он…

– Нет, он не работает на нас. Главарь оказался психом. Шарики за ролики заехали, проще говоря. Когда мы его скрутили, он заорал: «Это не я! Это все он! Осел! Он вселился в меня вынудил сдать ребят легавым!» Причем здесь животное? Псих, одним словом. Так что, забейте и радуйтесь жизни.

Вот тут-то я реально испугался. Страх за наши жизни отступил на второй план. Он померк. Осел! Опять он! В мозгу вспыхнули одна за другой мысли и невероятная гипотеза, объясняющая произошедшее сложилась сама собой.

Если полицейский не врет, да и с какой стати ему обманывать, если осел действительно вселился в главаря шайки и внушил ему сдаться полиции, то для чего? В чем его мотив? Зачем он отвел опасность? Почему осел не вселился ни в кого из нас, не подчинил своей воли? Но я прогнал бредовые мысли. Я не поверил им, хотя человек всегда цепляется за определенность, он не желает оказываться в мире хаоса. Если существует страх, имеющий в себе определенные черты, то людям он не опасен, ибо есть образ врага, они видят, с кем борются. Ужаснее всех неопределенность, состояние подвешенности, когда дышит в лицо бездна, желающая лишить тебя разума. Так и моя гипотеза всего лишь попытка удержаться в рамках доступных понятий и ощущений.