Читать книгу Бушующий «Шторм» - Евгений Пивоваров - Страница 3

День наливался. На дикий песчаный пляж накатывали морские волны с севера Атлантического океана, забрасывая белые барашки далеко вперёд. С утра было ясно, но к двенадцати часам налетел ветер и теперь на море хлестал шторм. В пятнадцати метрах от берега, у самого леса, стоял легковой автомобиль – спортивное купе со сведёнными «бровями» над четырьмя кругляшами фар – чёрный «Додж Челленджер» образца 2008 года. На его капоте сидели длинноволосые рок-музыканты Вал и Болдуин – обоим по двадцати одному году, в тряпичных куртках и брюках современного покроя, какие носят рокеры, – и читали нотные листы, держа в руках. Позади них лежали две акустические гитары. Высокий и крепкий Вал наизусть знал мелодии и всё-таки пробегал по записям глазами. Болдуин – выше среднего роста и сухощавый, разбирая ноты, автоматически как бы взял аккорд на нотном листе пальцами с мозолями на кончиках.

Волны всё бежали к берегу, обгоняя тучи на пасмурном небе.

Вал оторвался от нот и посмотрел на море.

– Шквал откуда-то налетел.

– К твоим композициям – как раз, – молвил Болдуин.

– Я написал новую. Давай, сыграем! – предложил Вал.

Вал и Болдуин отбросили нотные листы и подтянули с капота гитары.

– Попробуем, – сказал Болдуин и поместил ноты так, чтобы видеть, не вставая.

– Назову композицию «Шквал». Подыгрывай, – деловито распорядился Вал.

– На море шторм сейчас закончится, – Болдуин, приготовившись играть, взглянул на небосвод. – Вон, тучи расходятся.

На небе, в самом деле, сквозь расступавшиеся тёмные лавины, пробился луч света. Вал заиграл отрезок быстрой мелодии в триольном темпе – рифы и чуток соло. Он остановился и кивнул Болдуину, отмечая счёт. Вал и Болдуин начали скоростную мощную композицию в стиле хард-н-хеви в триолях – Болдуин, заглядывая в ноты. Во время игры Вал немного улыбался – было ясно, что эта композиция, как и вся написанная им музыка, небезразлична ему. Вал исполнял быстрое соло, перебирая пальцами струны, а Болдуин поддерживал игрой боем, аккордами.

В это утро Вал Норрис проснулся рано, но повалялся с полчаса на кровати. Поднявшись, он размеренно надел домашние брюки и футболку на мускулистое тело. Вал провёл рукой по растрёпанным белым волосам и прошёл в ванную комнату. Квартира Вала походила и на небольшую звукозаписывающую студию, и на спортзал: на столе – электрогитара – неновый «Фендер Стратокастер», сюда водружён и звукоусилитель; вокруг разбросаны исписанные нотные листы, несколько толстых учебников и тетрадей; в кресле – акустическая гитара; шкаф у стены, напротив – кровать. Полка на стене с трудом удерживала на весу себя и кипу книг, давно не умещавшихся в установленных фанерой пределах. По углам комнаты Вал разнёс звуковые динамики и наклеил на стены плакаты с участниками хард-рок групп «Дип Пёрпл» и «Скорпионс». На этом обстановка салона не заканчивалась, потому как в углу, на специальном держателе, висел боксёрский мешок, а на стуле рядом ждали хозяина боксёрские перчатки. В юности плечистый Вал занимался и каратэ – он добрался до коричневого пояса, и боксом, совмещая спорт с музыкой. Постепенно музыка стала для него основным делом намечавшейся жизни – он учился у местного гитариста. Поступив в университет на специальность «менеджер», Вал создал студенческую хард-рок группу и сам написал для неё песни – и музыку, и тексты.

В то время он познакомился и с красавицей Хильдой – восемнадцатилетней блондинкой с такими синими глазами, как и у него. Окончив занятия в университете, симпатичный Вал вместе с Хильдой приходил на университетскую сцену и репетировал сочинённые им композиции. Хильда слушала и мечтала, что когда-нибудь они будут раскатывать по всей Америке и даже всему миру с концертами. Группа Вала играла по вечерам на танцплощадке университета. Пришёл первый успех – студентам нравились композиции Вала. Спортивные тренировки он перенёс в свою комнату – на большее не хватало часов в сутках. Пришлось и ограничивать себя – он был не прочь побить боксёрский мешок – доставалось и кулакам. Для музыканта руки – инструмент, как и тот, на котором он играет. Незаметно для самого Вала житейский поток устремил его куда-то в сторону, не в ту, что планировал он сам. Вал пристрастился к алкоголю. Известность, пусть и узкая, принесла новых знакомых и поездки по городским закоулкам в компании рокеров. Внимание репетициям он уделял всё меньше, пьяным оказывался всё чаще – иногда качался на сцене. В присутствии непьющей Хильды Вал вклинился в несколько драк. В той среде, что втягивала Вала, любой незначительный конфликт легко мог перерасти в баталию. Словами там обойтись удавалось далеко не всякий раз, особенно если индивиды проявляли гонор, и никто не желал уступать. Вал, всегда готовый доказать свою правоту, как она понимается в такие мгновения, надвигался на противника, и даже его вид, а Вал – ростом в метр восемьдесят пять, сто килограммов веса и кулаки размером с боксёрские перчатки, – не каждого подвыпившего, да ещё в кожаной куртке, мог остановить, удерживая от побоища. В таких случаях Вал долго не разговаривал – он нокаутировал одного или нескольких типов и, схватив Хильду за руку, покидал поле битвы. Хильда пыталась вразумить Вала, тот, ожидаемо, не слушал её. Их ссоры перетекали почти в скандалы. От месяца к месяцу Вал реже посещал лекции в университете, успеваемость упала. Хильда, на удивление многих, всё терпела и старалась убедить Вала взяться за ум. Нытьё Хильды его злило, он, наслушавшись когда-то разговоров взрослых, норовил внушить ей истину, что волен поступать так, как вздумается. Как-то вечером, отыграв на сцене и отхлебнув из бутылки, услужливо припасённой приятелями, Вал снова обидел Хильду – он хотел податься с ней на «базу» байкеров, но Хильда запротестовала. Вал нагрубил и уехал на мотоцикле со всей компанией. Хильда, не шевелясь около университесткой ограды, глядела ему вслед, и по её щекам текли слёзы. На следующий день он не позвонил и не пришёл. И днём позже тоже. Вал намеривался «объяснить» Хильде – что-то о художниках.

Новые песни отныне Вал не писал. Он завалил несколько экзаменов и на втором курсе обнаружил, что уже не студент.

Пить Вал бросил на следующий день. Вспоминал Хильду – он видел её после разрыва ещё несколько раз в коридорах и у кампуса. В душе он был трезвенником, даже когда, проведя буйный вечер, еле «добалтывался» до квартиры. Просто как-то увяз, и не нашлось сил сказать «приехали». Несколько недель он бродил по дому, дочитал все книги, что оставались непочатыми. Переосмыслил весь пройденный, пусть ещё недлинный, путь. Вал написал три новые композиции и думал над словами к ним. Из квартиры он вышел с багажом опыта и оценок, может, поспешных, но сейчас именно максималистские выводы заставляли действовать.

Вал собрал новую группу – музыкантов подыскал не только умевших что-то играть, но разделявших с ним его взгляды. Вся группа, которую Вал назвал «Шторм», в быту советовалась с головой. Вот только Ларс, вокалист… Непросто с ним. Музыканты приступили к репетициям и разучили новые песни Вала. Играли они по вечерам в клубе Ричарда. И теперь, спустя год, Вал снова корпел над университетскими учебниками.

Накануне Вал допоздна сочинял новую песню и за завтраком он решил, чем заняться утром. Вал, наскоро поев, вышел из кухни. Он открыл ящик комода и, сдвинув в сторону стопку книг, уже не учебников – художественных произведений, достал куртку. Вал надел её на ходу к двери и отправился на улицу.

Музыкант шёл к «Доджу» и на лице его закрепилась улыбка. Три дня как он купил этот «Додж», а уже привык к нему. Вал позвонил Болдуину – тот сидел дома без забот. Вал знал его с пятнадцати лет – их, ещё с тремя пацанами, когда-то учил игре на гитаре Вилли – искушённый музыкант, исполнявший мелодии везде и всюду и разбиравшийся во всём музыкальном мире. Только подняться на вершину славы или хоть сколь-нибудь значительной известности Вилли не смог. Потом Вал пересекался с Болдуином то тут, то там – они даже выручали друг друга по мелочам.

Вал завёл «Додж Челленджер» и газанул – он никак не мог отказать себе в удовольствии послушать рык V-образного мотора. Через минуту Вал поехал за Болдуином.

Небо совсем просветлело. Вал спел припев и, довольный, обратился к Болдуину:

– Покажем сегодня песню пацанам. Я думаю, поставим её главной, и альбом назовём также – «Шквал».

– Подходит. Я скоро тоже допишу свою – размеренную.

– У нас уже достаточно медленных, нужно быстрых вещей добрать, – возразил Вал.

– В первый альбом хватает и быстрых, и медленных, – в свою очередь не согласился Болдуин.

– Я вообще-то уже для второго альбома пишу. Пять мелодий готово. Но эту я хочу в первый включить. Прорываться будем со скоростными хитовыми композициями.

– Медляки в альбоме тоже нужны. Для разнообразия и чтобы не надоедал быстрый темп, – доказывал Болдуин.

– У тебя медляки получаются – ты и дописывай. Мы ведь договорились отрывные песни сочинять, скоростные. Это рок-музыка, значит, нужно зажигать, а не засыпать! Мне кажется, и в быстрых мелодиях проявляется ценность музыкальной мысли. Вопрос в умении, – завершил Вал.

– Ставим «Шквал» главной. Никто против, наверно, не будет.

Болдуин прыгнул с капота и отошёл. Посмотрев на море, он повернулся к «Доджу» и принялся разглядывать его облицовку.

– Поновее не мог авто купить?

Вал поднялся и подступил к Болдуину. Они изучающе уставились на решётку между фарами.

– Вот заинтересуем продюсеров, запишем альбом тогда и…, – пояснил Вал.

Болдуин передвинулся к фаре и потрогал крыло.

– Покрасить не мешало бы. И отполировать. С первых денег складываемся и делаем ремонт автомобилю нашей группы.

– Моему, – отверг посягательства на приобретение Вал.

– Не важничай! Нашей группы.

Вал вгляделся вдаль: море, освещаемое лучами солнца, почти успокоилось.

– Как ты и сказал. Поехали! Скоро все соберутся, – Вал убрал с капота нотные листы.

Музыканты вложили инструменты в футляры и разместили их за спинками кресел «Доджа». Вал сел за руль. Болдуин, смотря на небо, вдохнул свежего морского воздуха и плюхнулся на сидение рядом. Вал запустил мощный двигатель «Доджа»: к шуму ещё стремившихся к берегу волн и утихавшего ветра прибавился рык восьмицилиндрового мотора. Вал с лёгкой улыбкой сосредоточенно слушал работу аппарата.

– Сыто урчит, – констатировал Болдуин.

Его также будоражили автомобили, как и Вала, но финансы не позволяли купить тот снаряд, что хотелось. Да и содержание обошлось бы в солидную сумму. Посему Болдуин перемещался по городу на общественном транспорте или пешком, благо его комната располагалась недалеко от клуба Ричарда.

– Кормил с утра восемьдесят девятым, вот и урчит. Почти на все поел, – улыбнулся Вал и, включив передачу, резко, с пробуксовкой колёс, тронул с места. Проехав немного по песчаному пляжу, музыканты поспешили в пятимиллионный Нью-Сити – их ждала репетиция на сцене клуба Ричарда.

Вал припарковал «Додж» не у самого клуба, а на обочине дороги в квартале от него: он иногда предпочитал пройтись по парку перед репетицией и по завершении, дабы поразмышлять о чём-то или упорядочить поток идей. Вал и Болдуин достали с задних сидений Доджа гитары в футлярах и, надев на плечи, зашагали по дорожке в парк.

– Пришёл бы Ларс вовремя, – задумавшись, сказал Вал.

– Минут на тридцать опоздает.

– Начнём без него.

Навстречу Валу и Болдуину, переговариваясь со смешинками на губах, несли себя двадцатиоднолетние Сабрина и Лейла: Сабрина – высокая, с фигурой фотомодели синеглазая блондинка с распущенными длинными прямыми волосами и открытым лбом, и Лейла – шатенка выше среднего роста; обе красивые, в лёгких платьях. Вал и Болдуин, ступая, смотрели на приближавшихся. Сабрина, проходя мимо, немного улыбнулась и одарила взглядом приостановившегося Вала. Сабрина и Лейла легко проплыли. Вал и Болдуин обернулись – подружки удалялись. Вал кинул взор на Болдуина и заторопился за Сабриной. Болдуин, потянув, догнал товарища. Вал подошёл к Сабрине и затопал рядом. Болдуин пристроился около Лейлы.

– Привет! Не желаете познакомиться с музыкантами? – попробовал выяснить Вал с улыбкой для Сабрины.

Сабрина и Лейла тоже улыбнулись.

– А что, музыканты какие-то особенные? – осведомилась Сабрина.

– Мы можем услаждать ваш слух лирическими песнями, – промолвил Вал.

– Мы как раз только что сочинили одну, – проглаголил о ситуации Болдуин. – Но напишем новую, специально для вас.

– Вы нам одну песню на двоих будете писать? – задала вопрос Лейла.

– Нет, зачем? Я напишу для тебя, – сообщил Болдуин Лейле.

Вал на ходу наблюдал за Сабриной, пытаясь заглянуть в её очи.

– А я для тебя, – пообещал Вал Сабрине.

– Пишите, – разрешила Сабрина. – Интересно послушать.

– Для кого писать? Как твоё имя? Меня зовут Вал, Валентайн.

– Сабрина.

– А меня Болдуин.

– Лейла.

– Приходите к нам на концерт, – пригласил Болдуин.

– У нас в воскресенье выступление в городском парке. Там мы будем петь свои вещи, – продолжил Вал.

– А известные вы знаете? – спросила Сабрина.

– Да, – успокоил Вал. – В ночном клубе по вечерам мы поём мировые хиты и немного своих песен.

– Вы уже к выходным всё сочините? – усомнилась Сабрина.

– Думаю, нет. Не успеем. Но напишем, позже, – заверил Болдуин.

– Как, придёте? – постарался уточнить Вал.

– Вы знаменитости? Мы что-то не слышали о вас, – произнесла Сабрина.

– И не видели, – добавила Лейла.

– Мы только начинаем. В парке пройдут выступления молодых музыкантов. У нашей группы – минут пятьдесят. После двенадцати дня, – поведал Вал.

– Я не знаю. К воскресенью будет видно, – задорно проговорила Сабрина и хитро прищурилась Лейле.

– Я подумаю. Если найду время, может, подъеду, – резюмировала Лейла.

– Как мы вам песни споём, если вы приходить не хотите? – не отступал Болдуин.

Лейла бросила игривый взор на Болдуина:

– Ладно. Я приду.

Сабрина посмотрела на весёлую Лейлу, таизучающе – глазами по Болдуину и – в сторону их.

Вал давно прошёл место поворота на дорожку, ведшую к клубу Ричарда, но никак это не обозначил для себя. У него крутились мысли: «Как договориться о встрече с Сабриной? Она сейчас ускользнёт, нужно что-то… осталось не так много пути до выхода из парка. Если она скажет „нет“?». «Плестись за ними по улицам?», – без подъёма подумал он. Валентайн экстренно призвал:

– Не оставляй подругу.

Лейла незаметно «мимикнула» Сабрине: «Пойдём». Сабрина улыбнулась и сделала ещё несколько шагов.

– Я тоже приду, – согласилась она.

Вал при словах Сабрины и обрадовался, и опешил.

– Пробирайтесь поближе к сцене, – с трудом выдавил Валентайн.

– Чтобы мы увидели вас, – пояснил Болдуин.

– Придём, – подытожила Сабрина.

Вал прохрипел:

– Тогда встречаемся у сцены в воскресенье. Нам пора на репетицию. Пока! Сабрина.

– Пока, Вал!

– До скорого, Болдуин! – улыбнулась Лейла музыканту.

– До встречи, Лейла!

Вал и Болдуин, не шевелясь, глядели на Сабрину и Лейлу, уходивших по дорожке. Подружки смеялись и что-то обсуждали… Вал и Болдуин провожали их. Вот Сабрина, её белая головка и платье, только что мягко плывшие на фоне зелёной листвы, скрылись за выходом из парка. «Она похожа на модель из рекламы духов. Нет, шампуня! Первые – часто холодные или надменные. А Сабрина милая», – размышлял Вал. Ещё он отметил, что Сабрина напоминает Хильду, не лицом – фигурой и светлыми волосами. Но с этой минуты образ Хильды стал таять.

С лица Вала сошла улыбка, и он посмотрел на Болдуина.

– Сколько нам ещё на пальцах всем объяснять, какие мы музыканты, что и где играем? – возмутился Вал.

Болдуин пожал плечами. Вал твёрдо проговорил:

– Всё! Выступления в клубе и обзвон офисов продюсерских центров перспектив не вырисовывают. Показываем продюсерам нашу музыку, минуя посредников!

– Дозревать ещё группе.

– Мы для того изо дня в день и оттачиваем игру – порознь и скопом! На приём к Декруэ непросто попасть – он в кабинете редко сидит, я узнавал у секретарши, – Вал в задумчивости протопал по дорожке.

– С этим продюсером о расслабоне совсем придётся забыть.

– Напишем Декруэ официальное письмо. От нашей хард-н-хеви группы «Шторм». Если ему занятно, пусть приходит в выходной в парк на концерт и послушает нас. Нужен конверт! – Вал поглядел по сторнам и метнулся из парка к канцелярскому магазину.

Болдуин не отставал. Музыканты забежали в уютный отдел.

До трёх пешеходов долетели раскаты выхлопа, за ним – «Додж» с горевшими фарами – Вал «стрельнул» к обочине у здания почты. Он, с запечатынным посланием в руках, и Болдуин резво выпрыгнули из автомобиля и направились к почтовому ящику. Вал перечитал адрес на конверте. Болдуин, понимая значимость задуманного, тоже заглянул в строчки букв. Удостоверившись в написанном, Вал бросил конверт в ящик и промолвил:

– Декруэ может и не придти. Спрошу ещё у Вилли телефоны продюсеров.

– Они на сайтах есть.

– Прямые, не секретарей, – уточнил Вал.

– Убеждён, что обрадуешь кого-то из них?

– На репетицию! А то сами опоздаем.

Вал и Болдуин ринулись к автомобилю.

Руки Вала ловко бегали по грифу неновой электрогитары «Фендер Стратокастер»: он играл мелодичную и при этом скоростную мощно, жёстко и даже агрессивно звучавшую хард-н-хеви композицию «Шквал». Вал нашёл свой звук. Он давно слушал хард-рок «Дип Пёрпл» и «Скоприонз». Звук созданной им группы «Шторм» был и напористым, как у «Дип Пёрпл», и мощным, с мелодизмом подобным «Скорпионз», притом не копировавший заслуженные коллективы. Но на музыку Вала повлияли ещё несколько музыкантов. Два года назад он ехал в такси – водитель оживил магнитолу – полились ноты, неизвестные Валу. Он понял – ребята играют хеви-метал. Вал счёл, что звук мягковат, слова вообще непонятны – пели на иностранном языке, хотя для музыки это не помеха. Вал обнаружил в стилистике группы как присутствие рок-ритма, так и мелодичность композиций и особенно его «зацепили» быстрые песни, в которые обязательно включались продолжительные скоростные соло. Вал, доехав до места, сказал водителю покрутиться ещё по кварталу. Когда Вал попросил таксиста повторить несколько композиций, тот понял, в чём дело и припарковал автомобиль. С час они проговорили и прослушали различные песни группы. Водитель – Андрей, из России, композиции принадлежали российской группе «Ария». Затем Андрей поставил песни русской хеви-метал группы «Кипелов» – в них, вровень с предыдущими, Вал отметил мелодичную основу. Наличествовали и скоростные вещи с выверенной темой. Вал скачал у водителя на флешку альбомы «Арии» и «Кипелова». Придя домой, он изучил их музыку. Оказывается, на электрогитаре можно играть почти так, как исполняют на скрипке быстрые мелодии музыканты-виртуозы. Вал освоил «скрипичные» приёмы и сформировал стиль своей музыки: длинные, по четыре-пять минут, скоростные композиции в триольном темпе, мощные и яркие рифы, искусно написанные затяжные соло. Его жанр в каких-то случаях – больше хард-рок, в каких-то – хеви-метал, поэтому сам Вал называл стиль группы – хард-н-хеви. Сочный звук, без чрезмерной резкости и необузданности, уши не сверлил и не накатывал на них. Именно такую музыку играла группа «Шторм» в ночном клубе у Ричарда.

Вместе с ним на сцене в пустом помещении ночного клуба репетировали: Болдуин – тоже с подержанным «Фендером Стратокастером», басист Вестон и барабанщик Вард, оба двадцати лет. Музыканты потрясывали головами в такт, размахивая длинными волосами. Вся группа обходилась без мрачной символики.

Вал исполнил баритоном куплет и припев – пел он прилично, но не мог делать это долго. Вал начал на «Фендере» быстрое соло, ходя по сцене, – он подбодрил Болдуина кивком головы. Вал продолжил прогулку и на другом краю помоста понаблюдал за Вестоном.

Музыканты завершили игру. Вал задел струны медиатором, извлекая мощное звучание, и обозначил точку.

– Улётная вещь, Вал! Поставим её первой во второй альбом, – предложил Вестон.

– Мы с Болдуином хотели в первый.

– Вестон, покажи свою песню! – призвал Вард.

– Я покажу? – спросил Вестон у Вала.

– Что у тебя там получается?

Вестон достал из кармана джинсов свёрнутый нотный лист и передал Валу. Тот развернул его и просмотрел.

– Я сыграю, – заспешил Вестон.

– Послушаем. Где Ларс? – Вал глянул на наручные часы, потом – на Болдуина. – Тридцать минут, ты говорил? Час тридцать!

– У него своё расписание, – парировал Болдуин.

Вестон заиграл на акустической гитаре композицию в среднем темпе. Вард принялся потихоньку выстукивать на ударных, помогая Вестону. Вместе они довели произведение до финала.

– Мелодия хорошая. Как со словами? – осведомился Вал.

– Мучусь, – признался Вестон.

– Нам с текстами что-то нужно решать, – счёл Болдуин.

– Я к последним песням слова тоже кое-как придумал, – произнёс Вал.

– Поэта искать, – предложил Болдуин.

– Кто нам свои стихи даст со стороны? – усомнился Вал. – Если найти того, кто подойдёт группе и присоединится.

– В качестве кого? – не понял Болдуин.

– В качестве участника с блокнотом, – пояснил Вал.

– На следующей репетиции разучиваем песню Вестона? – поинтересовался Болдуин.

– Да, – Вал повернулся к Вестону. – Приноси завтра слова! Посмотрим, – Вал оглянулся на входную дверь. – Так, со своими песнями – всё. Теперь за сегодняшнюю программу. Давайте балладу.

Музыканты стали исполнять медленную лирическую композицию. Вал играл и пел вместо вокалиста Ларса, постепенно переходя на хрип. В это время в зал вошёл Ларс – высокий, крепкий, с длинными светлыми волосами, двадцати одного года музыкант, одетый во всё тёмное – футболку, куртку и кожаные брюки. Немного пьяный Ларс сжимал в руке открытую банку с алкоголем. Оценив ситуацию, он двинулся к сцене с заминками – чтобы глотнуть из банки. Ларс уселся в кресло первого ряда зала из пяти – далее за ними рассредоточили столики – и ехидно уставился на музыкантов. Он вынул из кармана пачку сигарет и размял пальцами штучку.

Вал прекратил игру и строго посмотрел на Ларса. Музыканты замерли. Вал, и за ним все на сцене, сняли инструменты с плеч и пристроили на выгнутых трубках. Вард вышел из-за ударных и собрал ноты со стула.

Ларс глядел на Вала:

– Хорошо поёшь.

– Ты где был? Репетиция прошла без твоего участия, – закипая, проговорил Вал.

– Я немного задержался. Сейчас начнём, – Ларс поднялся с кресла и прошествовал на сцену.

– Он пьяный, – сказал Болдуин.

Ларс попытался пройти к микрофону на высокой стойке возле Вала.

– Я займу своё место, – заявил Ларс.

– Мы уже закончили, так что не утруждай себя, – молвил Вал.

Ларс взял в руки стойку с микрофоном и «воткнул» около себя:

– Начали! – Ларс, с сигаретой в одной руке, с банкой в другой, запел медленную лирическую песню чистым вокалом.

– Иди, проспись! К вечеру должен прийти трезвым. В таком виде ты здесь петь не будешь! – осадил Вал и оттолкнул Ларса от микрофона.

Ларс упёрся и сцапал стойку. Затем подвыпивший отошёл и затянул песню не чистым вокалом, а рыком, как в трэш-метале.

– Снова за своё! – произнёс Болдуин.

Валентайн вырвал из рук Ларса стойку и отвёл микрофон подальше:

– И на зарплату не рассчитывай. Объяснишься с Ричардом.

– Это не тебе решать, а Ричарду, – ошерстился Ларс и, достав зажигалку, приготовился прикурить сигарету.

Вал порывисто вынул сигарету у него изо рта и, смяв в руке, бросил в сторону.

– Что такое? – Ларс злобно поглядел на Вала.

– Часов пять на сон у тебя есть. Поторапливайся!

Вал оттеснил Ларса рукой. Тот повернулся и, покачиваясь, отправился со сцены к креслам. Вал резво догнал Ларса: вокалист обернулся.

– Я могу петь и так. Как и все приличные рокеры. В отличие от тебя, – поддел Ларс и на ходу между рядами сидений сделал глоток из банки.

Вал резко шагнул к нему и выхватил банку из рук. Из Ларса чуть не выплёскивался гнев. Вал сурово посмотрел на Ларса:

– Я тебе говорил – у нас в группе не пьют. Мы работаем трезвыми.

– Ой, трезвенник! Я знаю, как ты сам ещё год назад пел. Сейчас перед этими, – Ларс кивнул в сторону музыкантов, – солидный образ рисуешь.

Ларс сжилился возвратить себе банку. Вал отстранил руку:

– Не кручинься о чужом прошлом. А появляться пьяным на сцене я тебе не дам. К десяти чтобы был здесь!

Вал ушёл на сцену и поставил банку на стул. Ларс с недовольным видом убрался из зала.

– Нам нужно другого вокалиста искать, – подытожил инцидент Вард.

– Его не так просто найти, – сообщил Вал. – И петь он умеет, вот в чём штука.

– Если он вечером не придёт – самим петь, – сказал Вестон.

– Споём, – не унывал Болдуин.

– А если он и в выходные в парк такой явится? – предположил Вард.

– Снова сами споём, – заключил Болдуин.

– Не перегибай! Нам вокальные данные позволяют только по несколько песен за концерт спеть. Связки не выдерживают, – остудил его Вал. – И некогда особенно распеваться – инструментальные партии у нас сложные. И вокальные тоже.

Болдуин выпятил челюсть, как бы говоря «Значит, так», и с «Фендером» присел на стул – подкрутить колки на инструменте. Вал тоже занялся струнами.

– На выступлении будем играть чисто, стараться. И без импровизации, – удивил задачей Вал.

– Как в таком деле без импровизации? – спросил Болдуин.

– Это всё приводит только к коверканью красивых мелодий и ломанию перед зрителями, – пояснил Вал.

– Немного подразнить – обязанность, – настаивал Болдуин.

Вал понял, что воскресный выход в парке необходимо спасать.

– Болдуин, играем, как написано, как в нотах, – Вал настроил инструмент и, проведя по струнам, водрузил на приспособление. – По квартирам, до вечера!

Музыканты разбежались по домам.

Недовольный Ларс вышел из клуба. Он добрёл до автомобиля «Мустанг» тёмного цвета и пролез за руль. У Ларса, как и у Вала, недавно развалилась рок-группа, где он верховодил – каждый музыкант думал о себе несколько больше, чем мог согласиться и позволить оппонент. В «Шторме» Ларсу пока не удавалось повернуть группу в нужном ему направлении. Его неявная борьба с Валом обнажала противоречия, приводившие к столкновениям, но никакие баталии не выдвигали Ларса на первое место.

Ларс достал из «бардачка» банку спиртного и откупорил.

– На продрых пять часов отвёл.

Ларс глотнул из банки и, откинув спинку кресла, закрыл глаза.

Наступил вечер. В ночной клуб, разгонявший огнями вывески «У Ричарда» толщу сумерек, прибывали люди. На парковку заехали три байкера и, заглушив басовитые моторы, неспешно зашли в клуб.

В зале клуба под звуки рок-музыки посетители… сидели за столиками, в баре, но многие и танцевали на площадке. Вал, Болдуин, Вестон и Вард на сцене исполняли медленную лирическую композицию.

– Не проспался он ещё? – осведомился Болдуин.

– Поиграйте, я узнаю, – Вал закрепил «Фендер» на скобках и ушёл через боковую дверь.

Ларс похрапывал в «Мустанге», растянувшись на сидушке. Вал постучал костяшками пальцев по стеклу.

– Ларс, вставай!

Ларс проснулся и приоткрыл глаза. Он сел и тягостно вперил взгляд куда-то под приборную панель. Вал заметил пустую банку от спиртного, лежавшую на пассажирском кресле.

– Люди собрались, – поторапливал Вал.

Ларс что-то пробурчал и нажал на звуковой сигнал. Так он замыкал контакты секунд десять, разметая рёвом гудка хмель. Ларс скользнул рукой по баранке и неуклюже открыл дверцу. Из салона автомобиля вырвался перегар – Вал задержал дыхание. Ларс смог найти ногами дверной проём и, выставив их на улицу, выбрался из-за руля. Не закрыв дверцу, он, пошатываясь, поплёлся к капоту. Около бампера Ларс присел на корточки, приходя в сознание. Вал дотянулся до кругляша между тремя спицами и «прижарил» долгим и ошеломлявшим сигналом. Ларс поднёс ухо ближе к облицовке автомобиля – туда, где гудок, и посидел ещё с десяток секунд. Когда электрические иглы пробились сквозь войлок сна до его ушей, Ларс поднял руку, показывая Валу прекратить. Вал бросил сигналить и захлопнул дверцу. Ларс, встав, зашаркал к клубу, и Вал последовал за ним.

На сцене Болдуин, Вард и Вестон наигрывали лирическую композицию. К ним подошли Вал и Ларс.

– Как сможем, – констатировал Валентайн.

– Неудивительно, – промолвил Болдуин.

Вал взял в руки Фендер, а Ларс схватился за стойку с микрофоном – хоть какая-то опора.

Недалеко от сцены танцевали Бертон с Пегги и Скуилер с Амелией. Им исполнилось по двадцати одному году, и все они подружились с Валом в пятом классе школы. Бертон, умиротворённый атмосферой клуба, сцепил руки в замок и потряс над головой – для Вала.

На сцене Ларс пел с тяжёлым видом. Вал перебирал струны, смотря на Бертона. Пегги, подпевая, поприветствовала Вала покачиванием ладони. Вал и Болдуин улыбнулись и с группой заиграли быструю композицию. Ларс понемногу выдерался из спиртового плена и пел увереннее.

В кабинете за столом сидел музыкальный продюсер Эдуард Декруэ – выше среднего роста, пятидесяти лет в дорогом тёмном костюме, подходившем его крепкой фигуре. Под манжетом рубашки Декруэ тикали швейцарские наручные часы премиумной марки. Декруэ читал текст, где-то выловленный Сарой. По столу разъехалась «каланча» компакт-дисков, из музыкального центра у стены текла лёгкая баллада. Декруэ, включавший музыку каждое утро, силился что-то понять в бумажке: он немного наморщил лоб и обрубил звук с пульта.

В кабинет вошла Сара – красивая секретарша двадцати пяти лет, с почтовым конвертом в руках.

– Мистер Декруэ, вам письмо.

Сара положила корреспонденцию перед ним. Декруэ, вникая в документ в его пальцах, нагнал борозд на всю физиономию и с лёгким недовольством упрятал бумагу в ящик стола. Продюсер распечатал конверт.

– Звонил Робби Уокер, поэт. Он готов встретиться с вами, – сообшила Сара. – Ему в офис прийти или заказать столик в ресторане?

Декруэ прочитал письмо и откинул в сторону.

– Группа «Шторм»… в городском парке… в воскресенье. Бездельники какие-нибудь, – огласил он. – Закажите столик. На завтра. Нет, на сегодня, на пять часов.

Сара вышла из кабинета. Декруэ включил музыкальный центр и вернул тянучую балладу. Он ещё раз прочёл приглашение Вала и отшвырнул к краю стола.

– Шторм. Это те, кто у Ричарда играют?

Вечером Декруэ, выходя из офиса, намеревался купить презент жене и дочери и сразу ехать домой – его ждала Кива – симпатичная блондинка на двадцать лет моложе Эдуарда.

Они познакомились, когда ему исполнилось сорок пять, а ей – двадцать пять. Он смолоду не ленился выделять время спортивной форме и поныне пропадал в тренажёрном зале три раза в неделю. Кива, окончив школу пианистов и поиграв в салонах ценителей фортепиано, стала работать в офисе у знакомого Декруэ продюсера – первично обследовать музыкальное поле города в поисках подходящих кандидатур для инвестиций. Декруэ начал почаще наведываться к приятелю в офис, но дальше её кабинета не перемещался. Он задерживался минут на тридцать, как бы по делу к её шефу, ведя со стройной Кивой непринуждённый разговор. Через две недели Декруэ пригласил её на вечер в статусный клуб и Кива не отклонила. Потребовался год на то, чтобы оформить всё официально. Теперь у них росла четырёхлетняя Салли.

Декруэ, стремясь не обострять разницу в возрасте, не препятствовал посещению их дома друзей Кивы – к ним приходили три её подруги с мужьями. У них были свои интересы, но и Декруэ – ещё молодцеватый, да и друзья жены года через три успокоились, остепенились. Двое из мужей подруг занимались бизнесом, а третий трудился в конторе солидной фирмы – по финансовой части. Декруэ слушал их речи и музыку. Выдерживая пропорции в представительстве, он включал и композиции из своей фонотеки – добротный рок откликается во многих сердцах. Кива по первости немного опасалась, что Декруэ оттолкнёт её друзей, но они привыкли к его манерам и, кроме того, молодых и прагматичных заинтересовал опыт продюсера в бизнесе, его знания в руководстве коллективами. Компания в их доме собиралась уже не только для лёгкого общения – мужья подруг подробно расспрашивали Декруэ о всяких премудростях деловой сферы. Кива обрадовалась тому, что у них наметились темы для дискуссий, а Декруэ, раскусив причину суеты вокруг себя, быстро «зыкрылся» – ему вдруг расхотелось выкладывать знания, копившиеся всю жизнь. В один вечер Декруэ промурыжил «студентов» допоздна, так ничего ценного и не поведав. Гости разошлись неудовлетворённые, пообещав вернуться. Сразу после хлопка входной двери Кива обратилась к Декруэ:

– Эдуард, что такое? Мы только скомпанились все.

– Пусть приходят, послушаем музыку, поболтаем… кинофильмы двадцатых годов поставим.

– О том ладно… им не помешают твои…

– Опыт я приобретал, продираясь и петляя… в закоулках сырых…, и незачем об этом с каждым…, – упирался Декруэ.

– Твоё своенравие иногда похоже на… Как у тебя обстояло с успеваемостью в школе?

Кива пошла к посуде на столе, а Декруэ удалился в кабинет, саданув дверью.

В выходной в гостиной зала он потряс визитёров сведениями о кредитах, в следующее воскресение – об обороте средств, далее – о производственном климате. Он рассказывал всё, о чём его спрашивали, о чём не прочтёшь в пособии… Он их просветит, если желают.

В квартире Вал присыпал стол исписанными нотными листы. Валентайн с электрогитарой «Фендер Стратокастер» и ручкой в руках сидел на стуле и напряжённо думал. Он заглянул в ноты и полистал. Вал сочинял быструю мелодию – тема готова, но необходимы десертные штучки. Музыкант сыграл отрывок. Он делал остановки, когда получались не те ноты, и начинал снова. Вал занёс в ноты удачный ход и исполнил длинный отрезок композиции. Вышла очередная заметная вещь, способная «зацепить» слушателя. Вал написал сверху на нотном листе: «Огненный танец» и откинулся на спинку стула – рассмотреть стену и потолок.

В комнате помимо мебели – шкафа, кровати с отдыхавшими джинсами и футболкой, стола со стульями, Вал расставил звуковые колонки по углам. На стену он наклеил плакат с концертной фотографией участников группы «Скорпионз», на которой Рудольф Шенкер с короткой стрижкой играл на электрогитаре «Гибсон Флаинг 5», а Матиас Ябс в бейсболке – на «Гибсон Експлорер». В углу на держателе висел боксёрский мешок, рядом на стуле ждали боксёрские перчатки. На другой стене – плакат с изображением участников группы «Дип Пёрпл» семьдесят второго года.

Вал вынул из пачки чистый нотный лист. Он провёл медиатором по струнам и принялся за новую медленную лирическую мелодию.

На кухонном столе остались забытыми упаковка макарон и сосисок, чашка возле простого металлического чайника. Из комнаты в кухню проникали звуки прерывавшейся и начинавшейся мелодии – Вал старался.

Вал взял несколько нот и, отыскав закатившуюся в кучу листов ручку, отметил мотив. Затем музыкант сыграл длинный отрезок баллады. Вал написал вверху листа: «Сабрина» и, поднявшись, с весёлым видом энергично ушёл на кухню – самое время совместить завтрак с обедом.

Вал налил в чайник и в кастрюлю воды из бутыля и поставил на плиту. Сев на стул, он задумался о том, как ему исполнить песню Сабрине.

Вал подъезжал на «Додже» к клубу музыкантов. Он припарковал автомобиль на площадке и, выйдя, глянул на здание.

На сцене в крутящемся кресле вращался музыкант-рокер Вилли – ныне тридцатилетний, с длинными волосами, в джинсах и куртке. Вилли, держа в руках электрогитару «Гибсон Експлорер» футуристического дизайна, в грусти трогал струны. Рядом на трубках стоял ещё один «Експлорер». Вал, пройдя чересь весь пустой зал, оказался на помосте.

– Я к тебе, Вилли!

Вилли пожал руку Валу. Тот посмотрел на «Експлорер». Вилли положил ладонь на гриф.

– Что решил? – спросил Вилли.

– Я забрал бы. Только деньги позже привезу.

Вилли передал «Експлорер» Валу. Музыкант надел его на плечи и пробежал пальцами по струнам. Вал, подстроив инструмент и переключив звук, сыграл скоростной отрезок мелодии, затем медленный. Валентайн застыл, глядя на Вилли.

– Бери, – разрешил тот.

– Идёт, – обрадовался Вал. – А этот тебе нужен? – Вал кивнул на «Експлорер» у кресла.

– Не мешает. А что?

– Болдуину бы тоже «Експлорер», если он согласится, – планировал Вал. – Чтобы в едином стиле группа была.

– Подумаю. И он позже деньги привезёт?

– Непременно… позднее, – заверил Вал.

Вилли понимающе поджал губы. Он вручил Валу свёрнутый лист бумаги.

– Телефон продюсера Купера.

Вал качнул головой Вилли, говоря «спасибо», и спрятал номер в кармашек куртки. Он исполнил на «Експлорере» быструю мелодию и послушал, как она разлеталась по залу.

В клубе Ричарда на сцене Ларс в тёмных кожаных брюках у микрофона изучал нотные записи. Болдуин и Вестон с электрогитарами проверяли звучание. Вард за ударной установкой потихоньку что-то выстукивал. Вал зашёл в зал и далее на сцену с инструментом в чехле:

– Привет!

– Здорово! – Ларс оторвался от нот.

Вард приветственно поднял кулак и ударил палочкой по барабану. Вал пожал руку Ларсу:

– Проветрился?

Ларс неохотно продолжил.

– Даже промылся, – сказал он.

– Тезисы какие-то напросились? – осведомился Вал.

– О, да, по следам жарких дискуссий с тобой…

Вестон и Болдуин поочереди хлопнули ладонями о ладонь Вала.

– На подходе многотомный трактат Ларса в жанре рефлексии «Размышления после нешуточной пирушки», – объявил Вал. – Ожидаются очереди в книжных магазинах города.

Вестон и Болдуин заскалились, взирая на Ларса. Тот отвернулся к микрофону. Вал глянул на Болдуина и улыбнулся:

– Смотри!

Вал расчехлил «Експлорер». Музыканты – кто удивлённо, кто одобрительно, воскликнули. Болдуин и Вестон скользнули к Валу, за ними – Вард из-за ударных. Ларс стоял на удалении, не упуская из вида «Експлорер» Вала.

– Достал всё-таки! У Вилли? – уточнил Болдуин.

– Да.

Вал держал «Експлорер», а музыканты рассматривали его и касались грифа и корпуса. Болдуин взял в руки «Експлорер» и провёл пальцами по струнам. Он подошёл к усилителю и, подключив, извлёк несколько звуков.

– Потрясный! – резюмировал Болдуин и сыграл короткую мелодию.

Валентайн выдернул инструмент у Болдуина и, надев на плечи, исполнил отрывок. Вестон с руками наготове метнулся к Валу и к «Експлореру».

– У него ещё есть, – сообщил Вал Болдуину.

Болдуин поглядел на инструмент, прикидывая сколько он может стоить. Вал передал «Експлорер» Вестону, тот сразу принялся наигрывать.

Вал, временно слонявшийся, уставился на звуковые колонки, размещённые по краям сцены.

– Так, вот что – хватит глохнуть! – заявил он.

Вал придвинулся к динамику и приподнял:

– Болдуин, помоги!

Болдуин поспешил к Валу.

– Уберём колонки подальше, в зал, – молвил Валентайн.

Он с Болдуином понёс колонку к рядам кресел.

– Стоп! Кабель натянулся, – встревожился Болдуин.

– Отсоедини его!

Болдуин хрустнул штекером, и они отнесли динамик к стене. Вал с Болдуином возвратились на помост за вторым.

– Это ещё зачем? – не постиг Ларс.

– Нечего самим слух садить и слушателей оглушать! – пояснил Вал. – Громкость наполовину убавим, колонки разнесём по периметру зала – тогда всем должно быть слышно.

– Что ты лепишь? Сюда приходят шумную музыку послушать! – не согласился Ларс.

– Необязательно – на насыщенный хард-н-хеви звук стекаются, – настаивал Вал. – Красота музыки – в ценности мелодии, глубине мысли, в гармонии слов, а не в громкости! Если на барабанные перепонки со всей дури нажать – от этого музыка лучше не станет!

Вал посмотрел на музыкантов:

– Попробуем так. Что получится?

Вал подступил к динамику на другой стороне сцены, Болдуин – за ним. Вал обернулся:

– Вестон! Подключи удлинителем колонки!

Вестон водрузил «Експлорер» на держатель и занялся удлинителем на аппаратуре. Вард помог ему распутывать моток. Вал и Болдуин оттащили колонку в зал к другой стене. Ларс с недовольным видом следил за шагавшим к помосту Валом.

– Звук должен от сцены идти, – не успокаивался Ларс.

– Мы послушаем и все решим, откуда, – сказал Вал.

Вестон подключил динамики через удлинители. Вал надел «Експлорер» на плечи и повернул ручку громкости звука на аппаратуре:

– Убавляем звук!

Вал медленно сыграл, глядя по сторонам, в зал, на колонки – прислушиваясь и стараясь понять, что со звуком. Затем он исполнил отрезок скоростной композиции.

– Кажется, ничего, – проговорил Вал.

– Всё слышно! И не угнетает, – поддержал Болдуин.

– Давайте, вместе сыграем! – предложил Вал.

Музыканты разобрали инструменты, Вард сел за ударную установку. Насупленный Ларс не шевелился у микрофона.

– Шквал, – объявил Вал и кивнул Болдуину и всем три раза.

Музыканты вместе заиграли композицию «Шквал». Ларс, болтаясь у микрофона, пропустил пролог и не запел. Вал посмотрел на Ларса:

– Ларс! Давай!

Ларс выждал и всё-таки пропел без жажды куплет чистым вокалом. Но припев он исполнил рыком.

Вал и музыканты остановились, в напряжении взирая на Ларса. Тот повернулся к ним. Вал начал снова с припева, и музыканты включились. Ларс вымучил несколько фраз припева чистым вокалом, затем допел рыком. Музыканты доиграли композицию и замерли в тишине.

– Ничего получилось, а? Хватает звука! – произнёс Вал.

– В меру, – заключил Вард.

– Достаточно! – молвил Болдуин.

Вал глянул на Вестона:

– Тебе как?

– Можно так.

Вал вопросительно кивнул Варду, тот – утвердительно Валу. Дошла очередь до Ларса – Вал крутнулся к нему:

– Что скажешь?

– Как раньше было вернуть.

– Ларс! – повысил голос Болдуин. – Хватает громкости.

– Какие нежные! – съязвил Ларс.

– Мы оглохнем все через несколько лет, – обосновал Болдуин.

Вал окинул взглядом товарищей.

– Решено! – подытожил он. – На свои концерты будем брать удлинители и разносить колонки по залу или полю.

Вал помедлил, затем обратился к вокалисту:

– Ларс, твой рык – гроулинг, не вписывается в стилистику группы. Неужели сам не замечаешь!?

– У вас уже свои концерты? Продюсера нашли? Альбом записали? – с издёвкой вывалил Ларс и засунул руки в карманы кожаных брюк. – Что с моей песней «Всадник»?

– Красивый мотив, правда, в прошлый раз ты его в треш-метал упаковал, а мы хард-н-хеви играем – мощный, но мелодичный, – доложил Вал. – И со словами ты не разобрался.

Ларс вынул руки из карманов:

– Все по теме.

– Многие строфы не в рифму, – Вал расстегнул чехол и, достав ноты и лист с текстом, протянул бумагу Ларсу. – Я подчеркнул фразы, которые нужно переписать. Если не сможешь сам – мы вместе попробуем. Аранжировку сделаем в нашем стиле и сыграем мы твою композицию.

– Могли бы одну вещь и в авторском варианте…, – проворчал Ларс.

– Она выбивается из общего ряда, – пояснил Вал. – Где ты видел группы, играющие всё подряд? При всём почтении к тебе, Ларс.

Ларс нехотя сдавил лист и, отойдя в сторону, заглянул в текст.

– Клёвая песня, Ларс! Немного доработаем, и споёшь, – попытался воодушевить вокалиста Болдуин.

– Кстати, в парк в выходные на концерт придёт продюсер – мистер Купер, – уведомил Вал. – Я звонил, договорился. Послушает нас.

– Как, и продюсер тоже в парк? – тихо спросил Болдуин.

Вал чуть слышно сообщил Болдуину:

– Да. Я написал… скоростную – «Огненный танец»… и балладу. Со словами.

Вал показал нотные листы из чехла. Болдуин взял их и пробежал глазами:

– Разучиваем, пацаны! К выходному нужно отрепетировать.

Болдуин прочёл заголовок:

– Сабрина.