Читать книгу Исповедь души - Евгений Поплавский - Страница 7

Как-то пару лет назад в этом мире я разговаривал с одним человеком на тему происходящего после смерти.

– Ты знаешь, то, что происходит с человеком после смерти, в большинстве случаев вполне можно описать фразой «Каждый получает то, что хочет».

– А как же тогда рай и ад? Их не существует?

– Ну почему, очень даже существуют.

– Но как? Рай-то понятно… А ад? Неужели кто-то из людей хочет попасть в ад? Зачем это нужно?

– Ты знаешь, – я задумался, вспоминая, – иногда нужно…

– Но я не понимаю… Зачем?

– Дай бог, чтобы ты никогда этого не понял.

– Может я уже понял и просто не помню?

– Возможно… Хотя, сейчас мне кажется, что такое невозможно забыть.

Мой мир исчез, взорвался, лопнул! Да какая разница, как это называть! Исчезло все и только память раскалённым клеймом выжигала душу. Не осталось ничего… Только ненависть! Чистая, первозданная, ничем не замутнённая ненависть к себе. И она требовала выхода.

Я родился вновь. Я даже не помню толком, что там было, но точно знаю, что если в этом мире и были какие-то пророчества, похожие на библейские предсказания о пришествии сына дьявола и последующем апокалипсисе, то я осуществил их все в полной мере. Ненависть во мне была настолько сильна, что мир не выдерживал её напора. Я ломал своим присутствием все базовые законы, все правила и рамки. Всё, что окружало меня, пропитывалось моей ненавистью и так же стремилось уничтожить себя и всё вокруг. Я присутствовал в мире, но в то же время – был вне его времени и пространства. Я менял свой облик, возраст, даже, наверное, пол. Ни один из тех, кто видел меня, не в силах был понять, что я такое, ни один из них не мог прикоснуться ко мне. Первый звук, который я издал, был подобен реву чудовища. Он рвал саму ткань бытия. Мои движения взбивали этот мир как яичницу. Вселенные смешивались и переплетались, люди сходили с ума. Да что люди, сама реальность не понимала, что с ней. Я уничтожал этот мир и заменял его своим презрением ко всему. Тела всех живых претерпевали адские муки, их сознание коверкалось и ломалось. И каждая частица погибающего мира резала мою душу подобно бритвенному лезвию. Чем больше я уничтожал, тем больше я ненавидел себя за это. Моя ненависть к себе росла, как лавина. Я пытался уничтожить себя – и не мог, я хотел… Мог ли я в тот момент вообще чего-то хотеть? Моё тело рвало себя на части, а душа… Была ли она вообще?… И в тот момент, когда я был уверен, что достиг самого дна адской бездны – снизу постучали: мир исчез, а я умер.

Смерть приняла меня в свои объятия, и я понял: то, что казалось мне вершиной мучений, было на самом деле маленькой кочкой. Смерть, как обычно, заставила меня взглянуть себе в глаза вырвав меня из забытья, в которое я успел погрузиться. И всё пережитое вновь вылилось на меня нескончаемым потоком боли, только на этот раз я сумел в полной ощутить каждую царапинку, каждую частичку пепла, пропитавшего мои волосы. Это было так невыносимо, что я попытался сбежать в новую жизнь, но можно ли убежать от самого себя.

Я рождался вновь и вновь, неся своим рождением смерть каждому из миров, в которых рождался. Кровь (или то что её заменяло) текла рекой, заполняя собой целые океаны. Человеческие и нечеловеческие вопли слились в единую ужасающую музыку. Миры бились в агонии, и будучи не в силах остановить это, умирали один за другим. Становилось всё хуже и хуже и казалось, что когда-то должен был наступить предел, но мироздание не знает пощады, как и не ведает границ. Здесь невозможно было дойти до предела, за которым наступает забвение, нельзя сказать – «Я больше не могу», и можно было только мечтать о том, чтобы остановиться.

Смерть и разрушение всего сущего оказались только началом. Когда это превратилось для меня в норму, я стал дарить жизнь и созидать. Однако мое сознание было уже настолько исковеркано, что все, что ранее дарило мне счастье и успокоение, стало вызывать немыслимые мучения. Я дарил людям счастье, они благодарили меня, а я ненавидел себя за это. В какой-то момент всё смешалось, и я уже не понимал: Кто я? Где я? Зачем я? Что происходит вокруг? Неизменно было только одно: умирал я или воскресал, испытывал я боль или райскую негу – все мои чувства, все мои мысли, действия и решения были направлены на то, чтобы сделать страдания ещё более непереносимыми.

Так прошла вечность. Я не могу сказать, сколько жизней я прожил таким образом, сколько прошло времени, что происходило… Память вообще категорически отказывается осмысленно воспроизводить всё, что было тогда. Какие-то обрывки, ошмётки… Хотя, стоит признать, что даже самая мелкая крупица этих воспоминаний, в этом мире может легко свести человека с ума. Так что, наверное, оно и к лучшему.

Я не помню, как и когда это закончилось. И уж тем более не могу сказать, что послужило причиной. Просто, в какой-то момент, я осознал, что ничего не происходит. Душа была пуста. В ней не осталось ничего: ни желаний, ни страхов… НИЧЕГО. Я как будто плавал в невесомости космоса, только это был не космос. Вокруг не было ни времени, ни пространства. И для начала новой жизни нужно было только захотеть, но хотеть оказалось… Как бы это сказать… Нечем было хотеть! Сознание стало чистым настолько, насколько это вообще возможно. Так прошла ещё одна вечность. И в этой вечности вдруг начали появляться капли воспоминаний. Как весенняя капель. Одна капля, вторая, третья… И вот уже течёт небольшой ручеёк, вот он объединяется с другими ручейками, течение усиливается и бурный поток сносит все преграды… А впереди – ОКЕАН.

Память вернулась. Я помнил всё, и даже немного больше, но теперь… Не то чтобы, я простил себя… Нет, я ещё не умел такое прощать. Но теперь моя боль перестала быть движущей силой. Наконец то я смог осмысленно принимать решения. Хотя я не знаю, можно ли применять термин «осмысленно», к человеку, прошедшему через ад.

Но надо было что-то делать, и я в очередной раз начал новую жизнь. Впервые за долгое время я ничего не менял. Единственное, чего я хотел от этой жизни, – хоть на миг забыть себя. Просто забыть всё, что со мной случилось и через что я прошёл. И это было единственное, чего я так и не смог сделать. Ни в той жизни, ни в одной из последующих. Жизни, в которых я рождаясь забывал, кто я, видимо стали мне недоступны. Я разучился забывать. Навсегда. А ведь когда-то не мог себя вспомнить. Это называется – «Бойтесь своих желаний».

Моё существование изменилось самым коренным образом. Теперь я жил самые обычные жизни. Я с удовольствием втягивался в «мирские» дела и заботы, трудился наравне со всеми, изо всех сил делал вид, что я обычный человек, но память никуда не исчезала. И не смотря на это, я всё равно больше ничего не менял. Я отдал себя во власть мироздания, и теперь оно само вертело мной, как ему захочется. По крайней мере, на тот момент я так думал. Как и в самом начале, я существовал жизнь за жизнью, ничего не делая. Однако теперь я почему-то не мог назвать эти жизни пустыми. В них появилась какая-то невидимая мне ранее ценность. Простые вещи, которые я раньше не удостаивал своим вниманием, гоняясь за новыми ощущениями, вдруг заиграли новыми красками. Вдох, выдох, шум ветра в ушах, линии на ладонях. Всё наполнилось невероятным смыслом.

Медленно, очень медленно, но я оживал. Появлялись какие-то интересы, стремления… Желания. Я помню своё первое желание. Донельзя глупое и порывистое, оно медленно прорастало во мне и в один прекрасный день дало свои плоды. Надо всё вернуть! Исправить! А самое главное – вновь увидеть её глаза! Счастливыми! Сказано – сделано.

Я вернулся. Я начал ту же самую жизнь заново. У меня были те же родители, тот же мир… И ничего не получилось! Мир был тот же, но я стал другим. Я вёл себя по-другому, и мир изменился. Я нашёл её. Да, номинально всё было таким же: её родители, внешность, походка, жесты, взгляд, но на самом деле это была не она. Я это чувствовал, я это видел, и никак не мог объяснить.

Я смотрел на неё, и сердце обливалось кровью от воспоминаний, но это была не она. Я мог дотронуться до неё, посмотреть ей в глаза, заговорить. Я знал, как она будет себя вести, что она ответит… Я ВСЁ ПРО НЕЁ ЗНАЛ! Но это была не она! Я дотрагивался до её руки и не чувствовал ничего, кроме прикосновения. Я смотрел в её глаза и не видел в них ничего, кроме темноты. Да и та, что жила её жизнь, не могла переступить через догмы своего мира, чтобы начать со мной общаться.

Это было как пощёчина. Я любил её, помнил её, жил этими воспоминаниями. И видя её перед собой, я ничего не чувствовал. Я тянул из себя воспоминания, пытался заставить себя снова почувствовать, но всё оказалось тщетно. Я прожил эту жизнь тысячи раз, надеясь, что в следующий раз смогу всё вернуть, но с каждым разом надежды оставалось всё меньше и меньше. И вот тогда я впервые ощутил пустоту в душе.

Пустота… Кто-то считает, что с неё началась Вселенная, другие верят, что ею всё закончится, но все сходятся в том, что она вряд ли совместима с жизнью. Жить не хотелось… Точнее, даже не просто «не хотелось» – это было невозможно! Глупо? Наверное, да, но чего умного можно ждать от человека, сознательно обменявшего свой рай на ад?

Как умереть, я не знал. Неоднократно пробовал, но это действие просто начинало новую жизнь. Кроме того, к моему удивлению, мне не удалось начать жизнь в мире, где люди отсутствовали бы. Несмотря на все старания, у меня, в отличие от моего брата, совершенно не получалось родиться в мире без человеческого общества. Точнее сказать, формально я мог родится булыжником на мостовой, но проблема была в том, что у этого булыжника с учётом его восприятия действительности была бы такая же человеческая жизнь. Видимо, я слишком привык и не мог вытащить из себя ничего другого. Я сделал пару провальных попыток, после чего стал просто изолировать себя от всех. Где-то моя жизнь действительно проходила никем не замеченной, в других местах меня считали сумасшедшим или святым, великим сподвижником или страшным волшебником… Все мои жизни слились воедино. Это было странное время: сначала непривычно, потом тяжело, затем невыносимо, а после… После стало всё равно.

Это чем-то походило на смерть. Я пребывал в своём космосе и никого туда не пускал. Конечно, были люди, которые появлялись, что-то говорили, иногда пытались вывести меня из моего «состояния», но я никого не слышал, не видел и не чувствовал. Это сложно объяснить. Моё тело существовало как бы отдельно от меня. То есть если посмотреть на меня «извне», то я мог что-то делать, выполнять какие-то несложные действия: есть, спать, ходить… Однако моё сознание в этом не участвовало.

Это было похоже на сны в полудрёме: тебе снится, что ты что-то делаешь, но на самом деле лежишь на кровати и думаешь о прошедшем дне. Причём нельзя сказать, что я действительно думал о чем-то конкретном. Мысли кружились подобно хороводу танцующих фей. Постоянное мельтешение, в котором время от времени получается поймать чей-то взгляд, улыбку, улыбнуться в ответ – и тут же увиденное лицо исчезает в круговерти, а на смену ему приходит другое, но ни один взгляд не задерживается дольше секунды, ни одно лицо не даёт себя запомнить.

Я думал обо всем, но ни одна мысль не задерживалась в моем сознании дольше мгновения. Я вроде бы вспоминал, предполагал, думал, анализировал, но это был хаос. Если бы кто-то все-таки смог достучаться до моего сознания и спросил бы, о чем я думаю, я бы не смог ему ответить, даже если бы захотел.

В какой-то момент в этом хаосе стала проглядывать система. Точнее, не так: хаос стал системой. Он остался неизменным, но я начал его понимать. Всё ближе и ближе я подходил к осознанию чего-то очень-очень важного. Я не ведал, к чему иду. Да и если быть совсем откровенным, я ни к чему и не шёл. Это было похоже на сидение в лодке. Ты вроде бы сидишь неподвижно, тем не менее берег с каждым днём становится всё дальше и дальше. И однажды я приплыл.

Это было похоже на выход из тоннеля. Сначала ты видишь вдалеке маленькое светлое пятнышко. Потом оно становится чуть ярче, затем ещё ярче, и вот ты уже начинаешь различать в этом свете какие-то предметы, ветви деревьев, качающиеся перед входом, траву… уже можешь чувствовать дуновение ветра. Подходя ещё ближе, ты видишь растрескавшиеся старые камни, поросшие мхом, которыми выложен выход. Делаешь последний шаг, и весь мир обрушивается на тебя всеми своими красками, светом, звуками, небом, солнцем. И ты стоишь, щурясь от яркого солнца, которого никогда не видел, чувствуешь кожей тепло, которого никогда не знал. Из глаз текут слезы, от переизбытка кислорода в воздухе, перед глазами плывут цветные круги. Ты стоишь, смотришь на всё это и не знаешь, как себя вести: то ли радоваться, то ли пугаться, потому что непонятно райские это кущи или врата ада.

Так же постепенно в круговороте моих мыслей стал появляться смысл. Раньше это был полный хаос, состоящий из воспоминаний, принадлежащих разным жизням, разным мирам и разному времени, и выводов, основанных на логике, её отсутствии или такой её форме, которая вообще не сочеталась со всеми предыдущими. Время, пространство, всё совместимое и несовместимое кружилось в одном хороводе. Но каждая мысль, ощущение, движение в этой бесконечной круговерти были подобны частицам тумана. Я бродил в этом мареве, ничего не видя и не слыша, и в какой-то момент вышел из него… и увидел облако. То, что раньше казалось мне непонятной белёсой мутью, превратилось в огромную величественную фигуру, плывущую по небу. И продолжая удаляться от этого облака состоящего из моих мыслей, я увидел небо, в котором было множество таких облаков, потом планету, на которой помимо неба была вода, камни, растения, животные. И всё это многообразие состояло из хаоса моих мыслей так же как материя состоит из частиц и атомов. Потом я увидел галактику, а затем и вселенную, скопище вселенных и то, что состоит из этих скопищ. А я всё удалялся и удалялся и вот уже всё мироздание лежало перед моим взором! А потом и оно стало микроскопической частицей чего-то! Так продолжалось до тех пор, пока все эти мелкие частицы не сложились в меня… В мои мысли, которые продолжали хаотично кружится в моей голове.

И всё пошло по новому кругу. Снова хаос моего сознания образовывал структуру, которая, в свою очередь, входила во что-то более сложное, и в итоге во всех этих сложных структурах воплощалось моё сознание. Я познал себя. Своё настоящее Я! Которое не зависело ни от того, в какой форме я существую, ни от того, какие у меня взгляды, ни от времени, ни от пространства.

Я чувствовал себя в мироздании. Я ощущал себя мирозданием. А самое ужасное – я отчётливо понял: ВСЁ, что происходило, происходит и когда-либо будет происходить в моей жизни, зависит от меня! Такое знание не хотелось принимать, потому что это было слишком тяжело, но его невозможно было не принять.

Тяжесть этого знания вернула меня к обычной жизни. Теперь я знал кто я, почему я здесь, зачем я так живу, и кто виноват во всех моих бедах. И с этим надо было как-то жить. Сначала было тяжело, так как мысль о моём «всемогуществе» являлась несовместимой с казавшейся ранее привычной действительностью.

– КАК?! КАК ТАКОЕ МОЖЕТ БЫТЬ!? Ведь я же не так всё хотел… Я же хотел всё совсем по-другому! Просто у меня не получилось…

– А почему не получилось?

– Обстоятельства так сложились…

– А почему они так сложились?

– Ну да… Я… Но я же не знал, что так будет!

– А действительно ли ты не знал? Или, может, просто не хотел знать?

– Знал… Но… но…

– Снова ищешь себе оправдание?

– Ищу… Но ведь это НЕВЫНОСИМО!

– Сначала врал себе, что не знаешь, а теперь хочешь врать, что ты ни при чем? Найти объяснение «почему не я» не сложно… Только эти доводы ничего не изменят. И ты это знаешь.

– Знаю… Но как же мне хочется этого не знать!

– Не хочется… Иначе ты бы не знал…

Этот внутренний диалог прокручивался в моей голове тысячи раз. Разными словами, с разными эмоциями, но суть всегда оставалась прежней. И с этим надо было как-то жить.