Читать книгу Время любить. Букет венков сонетов - Евгений Рудаков-Рудак - Страница 6

К исходу дня, уставшее слегка,

Покоя тело просит и прохлады.

Над головой эскадрой облака

Построились, любому ветру рады.

Найдут ли где они себе причал,

Отяжелеют, станут дождевыми,

И подтвердив начало всех начал,

Падут на землю каплями живыми

И к сердцу подступает благодать,

И хочется на дудочке играть,

Души наполнив хрупкие кувшины,

Неведомым, божественным вином.

Мигнув лучом сквозь ветки за окном,

Скатилось солнце в заросли крушины.

Скатилось солнце в заросли крушины,

И стали темно-синими кусты.

И кажется, без видимой причины,

Я ощущаю тяжесть пустоты.

Минута за минутою, упруго,

Прессуют мысли прожитого дня.

Я чувствую, как не хватает друга,

Который мог бы поддержать меня.

Хоть пустота, я знаю, невесома,

Но стягивает она пространство дома,

Как паутина злого паука.

…И вздрогнул я от ощущенья чуда,

Когда меня коснулся ниоткуда,

Последний луч, как сонная рука.

Последний луч, как сонная рука…

Я чувствую его необходимость.

Коснулся он меня издалека,

Как господин, он соизволил милость.

Но… я себя не чувствую слугой,

И волею живу неистребимой,

И просто счастлив, как никто другой,

Как будто губы чувствую любимой.

Последний луч лишь божеству послушен,

И оттого он так великодушен,

Хоть из небесной вырвался пучины…

Но не взлетел, как острое копье,

А проявив величие свое,

Погладил гор далекие вершины.

Погладил гор далекие вершины…

Одело солнце темные очки,

Зажгли свои волшебные лучины

Невидимые раньше светлячки.

Накатывает музыки прибой,

И до и си, и многие октавы,

Сверчки, цикады… в лад, наперебой,

И свежестью иной запахли травы.

Мерцает горизонта полоса,

Дневные затихают голоса…

Случилось что-то важное со мною.

Не оттого ли, что и этот день,

Скатился тенью длинной под плетень.

Устал, бродяга-ветер за спиною.

Устал бродяга-ветер за спиною

Скрывать свои причуды в кулаке,

Он намотался за день над страною

И опустился рядом, налегке.

Вздохнул устало, прошуршал несмело,

И кто бы знал, что лишь часы назад,

Срывал он платья, обнажая тело,

Сбивал дыханье и туманил взгляд.

И вел себя, как обольститель грубый,

Целуя страстно руки, груди, губы!..

Преподавая нам простой урок.

Хотя, при всей судьбе своей беспечной,

Ему дороже дело жизни вечной —

Таскать мешок свой пыльный вдоль дорог.

Таскать мешок свой пыльный вдоль дорог?

Нет, упрощать, конечно же, не надо.

И я не замечать того не мог,

Что ветерок вечерний мне награда.

Он должен был к груди ее припасть,

Сорвать и принести мне запах милой,

Свою добавить ветреную страсть,

Наполнить сердце чувственною силой.

Запели скрипки, заиграли трубы,

Я ощутил обветренные губы…

И словно протрубил волшебный рог.

А ветер дрогнул, как-то… невесомо,

В прохладной, жесткой паутине дома.

Без солнца он немедленно продрог

Без солнца он немедленно продрог…

И словно извиняясь, за такое,

Он сквознячком свалился за порог,

Ночного поискать себе покоя.

Притом, ничуть меня не огорчив,

Поскольку в страсти я неистребимой

Жил в этот миг и был красноречив…

Общаясь с нежным запахом любимой.

Стучало сердце боевым набатом,

Стоял я заколдованный закатом.

А ветерок – все больше стороною,

Скатился незаметно под откос,

Забыл, где был, и что кому принес,

И лег в кусты, погреться под луною.

И лег в кусты, погреться под луною.

Собрался там, как минимум, квартет.

И кто-то тонкой тренькает струною,

И раздаются звуки кастаньет.

Одни разогревают инструменты,

Другие ищут лучшие места.

Ночной сюиты целые фрагменты

Доносятся из каждого куста.

И вечер чудный, с каждой новой нотой,

Приходит в соответствие с природой,

И не блуждает взгляд по сторонам.

Ищу я полотенце, воду… мыло,

Оцениваю все, что с нами было,

Одежду дня, все, что прилипло к нам.

Одежду дня, все, что прилипло к нам…

Да это же!.. такой пирог слоистый.

В душе с утра сооружаем храм,

Естественно, для нас святой и чистый.

Смотреть он будет на речные воды!

Лишь в полдень, неожиданно, в тоске,

Оценены доходы и расходы

За стены и фундамент на песке.

А к вечеру вполне осознаем,

Что расплатиться нечем за заем.

Что стройматериалы просто хлам,

И строить нам такое на-до-ело!

И все, чем обросли душа и тело,

Мы стряхиваем вечером к ногам.

Мы стряхиваем вечером к ногам,

И оттепель на сердце наступает,

И все плохое, как вороний гам,

С вороньей стаей так же улетает.

И я осознаю, что вечер мой,

Я им делиться с кем-то не намерен,

Когда усталый прихожу домой…

Мой дом – мой храм, которому я верен.

И в этом ни лукавства, ни коварства.

Я сам и государь и государство!

Повелеваю все убрать сомненья.

А вечер чудный сотворит закат,

В котором все минуты нарасхват.

Душа и тело жаждут омовенья.

Душа и тело жаждут омовенья…

И подступает трепетный озноб,

При входе в те блаженные мгновенья,

Когда встречают царственных особ.

Красавицу, согласно всем канонам,

В короне ждем, в накидке кружевной.

Оркестр в кустах, все краски небосклона,

И я, нетерпеливый и… хмельной.

Ни ветерка, ни облачка… Всё блещет,

Природа нетерпением трепещет!

И вот, судьбу свою благодаря,

Под блеск заката, звуки серенады,

Дождался я божественной награды!

Я вижу образ милый и заря…

Я вижу образ милый и заря,

На этом шумном все природном вече,

Нас в ореоле как бы, сотворя,

Преподнесла такой чудесный вечер!

День прожит и в надеждах, и в трудах,

Так изначально люди счастье ищут,

То, возводя, то разрушая в прах,

Мы добываем кров себе и пищу.

Наказаны за грех Адама с Евой

И мы с моей прекрасной королевой.

Идем по жизни без поводыря,

Веселые… Грустить нам не пристало.

А ветерок, прошелестев устало,

Срывает старый лист календаря.

Срывает старый лист календаря.

Да, ветерок – метафора, конечно,

Из русского родного словаря,

С которым мы обручены навечно.

Как говорит народная молва —

Любовь бывает неумело смелой.

И вылетают, напрочь, все слова,

И робкий поцелуй спасает дело.

Вперед… за ветром! Но… легко паря,

Любимый запах унесла заря

И я не проявил свое уменье.

А вечер? Вечер с верой мудреца,

Соединил мечтою нам сердца

И гаснет, дав свое благословенье.

И гаснет, дав свое благословенье,

Мой вечер… Он уходит на покой.

В нем было и спасенье и явленье,

А ереси, простите, никакой.

Я счастлив, может быть, не до конца.

Я не могу сказать любимой взглядом,

Что наши обреченные сердца,

Отныне, вечно будут биться рядом.

Уже во сне воскликнул я: – О, боже!

Влюбленные на всей земле похожи,

Когда идут к любви издалека.

Я не прокис, я перенес броженье,

И выручало лишь воображенье,

К исходу дня, уставшее, слегка.

К исходу дня, уставшее, слегка,

Скатилось солнце в заросли крушины.

Последний луч, как сонная рука,

Погладил гор далекие вершины.

Устал бродяга ветер за спиною

Таскать мешок свой пыльный вдоль дорог,

Без солнца он немедленно продрог,

И лег в кусты, погреться под луною.

Одежду дня, все, что прилипло к нам,

Мы стряхиваем вечером к ногам.

Душа и тело жаждут омовенья.

Я вижу образ милый и заря,

Срывает старый лист календаря

И гаснет, дав свое благословенье.