Читать книгу Жизнь и творчество Винсента Ван Гога. Выдающиеся художники мира - Евгений Сергеев - Страница 6

В июле 1869 года Теодорус и Винсент едут в Гаагу. Цель поездки очень простая: благодаря протекции дяди Сента юношу принимают продавцом предметов живописи в компанию «Гупиль и К».

Непосредственным начальником Винсента стал некто Херманус Гейсбертус Терстех, который в свои двадцать четыре года уже отличался деловыми качествами.

Торговля картинами требовала особых знаний, и Винсент со всей своей настойчивостью бросился изучать мир живописи. Он проглатывал одну книгу про художников за другой, восхищаясь характерами героев.

Интерес Ван Гога к живописи не ограничивался чтением литературы – он стал посещать картинные галереи. В самой Гааге, в галерее Маурицхёйс, он мог любоваться «Видом Делфта» Яна Вермеера (1632—1675) и «Уроками анатомии» Рембрандта. Чтобы увидеть «Весёлого пьяницу» Франса Хальса (1582/1583—1666) и «Ночной дозор» Рембрандта, Винсент посетил Амстердам; в Брюсселе он смог познакомиться с работами Яна ван Эйка (1395—1441) и Ганса Мемлинга (1435—1494); в Антверпене его ожидал Питер Пауль Рубенс (1577—1640).

Ежедневно через руки Винсента проходили десятки «ксилографий, гравюр, офортов, литографий, фотогравюр, фотографий, иллюстрированных альбомов и художественной периодики, каталогов компании, книг о художниках и различных специальных изданий»11. Будущий великий художник внимательно всматривался во всё это художественное великолепие. Картины пейзажистов, особенно барбизонцев, навевали воспоминания о природе родного края; по портретам он изучал технику передачи характеров; в иных работах Винсент видел мастерство изображения библейских и мифологических сюжетов.

Винсент тяжело переживал разлуку с семьёй, особенно с младшим братом Тео. 29 сентября 1872 года он пишет ему своё первое письмо: « [Дорогой] Тео, благодарю тебя за письмо, я был рад узнать, что ты хорошо добрался. В первые дни мне тебя не хватало, и когда я днём возвращался домой, было непривычно, что тебя там нет.

Мы приятно провели несколько дней вместе и даже прогулялись, пока капал [дождь], и что-то повидали. Какая ужасная погода, тебе наверняка было жутковато, когда ты ходил в Ойс [тер] вейк. Вчера по случаю выставки прошли рысистые бега, но иллюминацию и фейерверк перенесли из-за погоды – хорошо, что ты не остался ради них.

Хаанебеки и Роосы передают тебе привет. Всегда любящий тебя Винсент» (001).

Во втором письме Винсент предлагает Тео переписку: «Я ужасно рад, что отныне мы заняты одним и тем же делом и работаем в одной фирме12; нам нужно почаще друг другу писать» (002). Отныне братья активно переписываются, делясь друг с другом самыми сокровенными мыслями. Для истории искусства эти письма – источник знаний о нелёгкой жизни великого голландского художника. Прочитав их, можно узнать, как формировался особый художественный стиль Ван Гога. Кроме того, в своих письмах Винсент предстаёт перед нами знатоком и теоретиком живописи, почти как Эжен Делакруа (1798—1863) и Альбрехт Дюрер (1471—1528). Всего в двухтомном сборнике издательства «Азбука-Аттикус» представлено девятьсот два письма Винсента Ван Гога.

В пятом письме от 17 марта 1873 года Винсент впервые делится с Тео впечатлениями о живописи и художниках: «Две недели назад, в воскресенье, я побывал в Амстердаме на выставке картин, которые отправятся оттуда в Вену. Это было очень интересно, и мне любопытно, какое впечатление произведут голландцы.

Мне очень нравятся английские художники, они весьма редко нам попадаются, потому что почти все [картины] остаются в Англии» (005).

Через семь месяцев после отъезда Винсента его отец получает новый пост в Хелворте, расположенном в тринадцати километрах к северо-востоку от Тилбурга. В феврале 1871 года семья навсегда покидает Зюндерт. Для Винсента это стало страшным ударом: воспоминания о родном крае остались в прошлом.

В Гааге Ван Гог встретил свою первую любовь. Ею стала Каролина, дочь Карла Ханебека, довольно успешного буржуа. Девушке было девятнадцать лет, и она отличалась чрезвычайно эффектной внешностью и нескромным поведением. Будущему художнику не удалось покорить Каролину, которая помолвилась со своим кузеном Виллемом ван Стоккумом.

Энтузиазм Винсента оценило руководство, и ему доверили участвовать в выездах в Амстердам, Антверпен и Брюссель для привлечения от лица компании новых клиентов. Это радовало родителей Ван Гога. Наконец их сын встал на правильный путь. Хотя сам Винсент не жаловался на бедность, денег ему явно не хватало.

Однако с клиентами Винсент часто был скован и неразговорчив, что отражалось на объёмах продаж. И в конце января 1872 года Терстех сообщил Ван Гогу, что его планируют перевести в Лондон, где предметами живописи торговали оптом, без своей собственной галереи. Такое положение дел не очень обрадовало пасторского сына: его пугали перемены в жизни, хотя английским языком он владел на уровне, позволяющем свободно общаться и писать.

Перед отъездом в столицу Британии Винсент посещает родителей в Хелворте, где его ждёт неприятность: в призывной лотерее он вытягивает билет в армию. Нидерландам для удержания колоний требовались молодые мужчины, способные держать оружие в руках. Винсент совсем не подходил на роль солдата, о чём догадывались его родители. Дорус был вынужден заплатить каменщику шестьсот двадцать пять флоринов (годовое жалованье), чтобы последний пошёл служить вместо его старшего сына.

В мае 1873 года Винсент прибывает в Лондон и в письме от 17 июня сообщает Тео: «Мои дела, если учесть обстоятельства, идут очень хорошо.

Я живу в пансионе, который мне пока нравится. Кроме меня, в доме ещё три немца, которые очень любят музыку и сами играют на фортепиано и поют, что делает вечера довольно приятными. Я не так занят, как в Гааге, потому что на работе нужно быть с утра и лишь до 6 часов вечера, а в субботу я освобождаюсь уже в 4 часа. Живу в предместье Лондона, здесь относительно спокойно, и это место мне чем-то напоминает Тилбург или подобный ему город» (009).

Активно развивающийся Лондон населяло множество буржуа, стремящихся к любой наживе. Чтобы почувствовать дух тех времён, обратимся к словам Чарльза Диккенса о дельцах той эпохи: «Есть люди, которые, преследуя в жизни одну лишь цель – разбогатеть во что бы то ни стало — и прекрасно сознавая низость и подлость средств, которыми они ежедневно для этого пользуются, тем не менее притворяются, даже наедине с собой, высоконравственными и честными и качают головой и вздыхают над развращённостью света. Кое-кто из самых отъявленных негодяев, когда-либо ходивших по земле или, вернее, ползавших по самым грязным и узким тропам (ибо ходьба требует вертикального положения и человеческой осанки), – кое-кто из них важно отмечает в дневнике события каждого дня и аккуратно ведёт бухгалтерскую книгу по расчётам с небесами, причём баланс всегда бывает в его пользу. Быть может, это – бесцельная (единственная бесцельная) ложь и хитрость в жизни подобных людей, или же они и в самом деле надеются обмануть даже небо и накопить сокровища в мире грядущем тем же способом, каким накапливали его в мире земном; не будем допытываться, как это происходит, но это так. И несомненно, такая бухгалтерия (подобно иным автобиографиям, просвещающим общество) не преминет сослужить службу хотя бы в том отношении, что избавит ангела, ведущего запись деяний, от излишней траты времени и сил»13.

В отличие от успешных дельцов, простой народ Лондона жил довольно скромно. Улицы города утопали в грязи и конском навозе. Казалось, пройдёт ещё несколько десятилетий, и славный город полностью утонет в нечистотах. По сравнению с Гаагой британская столица выглядела простой помойкой.

Рабочий день Винсента начинался в девять утра, и ему приходилось выходить из дома в половине седьмого: около часа он плыл на пароходе, потом шёл пешком. Жизнь в окрестностях Лондона позволяла экономить на съёме жилья, но требовала много времени на ежедневную дорогу на работу и обратно.

Интерес к живописи у Винсента продолжал расти. Вот что он писал брату Тео 20 июля 1873 года: «Поначалу английское искусство не слишком меня привлекало, к нему нужно привыкнуть. Однако здесь есть талантливые художники, в частности Миллес14, который написал «Гугенота», «Офелию» и др. [полотна], гравюры с которых тебе, должно быть, уже встречались, они очень хороши. Затем Боутон15, чью картину «Пуритане, идущие в церковь» ты знаешь по нашей Galeria Photographique, у него я видел очень красивые вещи. Далее – представители старой школы: Констебль – это пейзажист, умерший лет тридцать назад, он великолепен: в его работах есть что-то от Диаза16 и Добиньи17, Рейнольдса18 и Гейнсборо19, которые в основном писали прекрасные женские портреты; и ещё Тёрнер20, гравюры с картин которого ты наверняка видел.

Здесь живут несколько хороших французских художников, в том числе Тиссо21, репродукции картин которого есть в нашей фотоколлекции, а также Отто Вебер22 и Хейльбут23. Последний сейчас создаёт ослепительные работы в духе Линдера» (011).

Осенью 1873 года настроение Винсента значительно улучшается. Он нашёл себе жильё дешевле и ближе к работе (Брикстон, Хэкфорд-роуд, 87). Комнату сдала некая Урсула Лойер, проживавшая с девятнадцатилетней дочерью Евгенией.

Постепенно Ван Гог стал ощущать, что нашёл новую семью, о чём с воодушевлением писал в своих письмах. Почти не имея возможности общаться с женщинами, Винсент обратил свой взор на Евгению. Но девушка не ответила взаимностью, ибо уже была тайно помолвлена.

Неудачу на любовном фронте пришлось компенсировать посещением борделей, которых в Лондоне оказалось предостаточно: «Более восьмидесяти тысяч проституток, многие из которых едва достигли подросткового возраста, предлагали свои услуги в городе, где половая близость по взаимному согласию допускалась при условии, что женщине исполнилось двенадцать лет»24.

Со своими сёстрами и братом Винсент поддерживал тесные отношения. Он даже сделал попытку трудоустроить в Лондоне Анну, которой исполнилось восемнадцать лет. Некоторое время они жили у Лойеров, но вскоре съехали оттуда. Очень вероятно, что Винсент просто не смог оплачивать жильё, а поиски работы Анны не увенчались успехом. Винсент сильно переживал из-за переезда, поскольку мечтал наладить отношения с Евгенией.

Поселившись невдалеке от храма Сперджена, Ван Гог стал частым его посетителем. Сам Сперджен обладал хорошими актёрскими данными и легко увлекал слушателей проповедями о будущем искуплении. Молодому человеку, терпящему в своей жизни одну неудачу за другой, слова Сперджена пришлись по душе.

Тем временем лондонский филиал компании планирует открыть галерею, и руководство решает, что вместо Винсента стоит принять другого работника, ведь будущий художник так и не научился легко общаться с посетителями. Ему предложили продолжить работу в Париже. Для Ван Гога это стало очередным поражением. Родители в очередной раз испытали огорчение и негодование: их старший сын вновь выставляет семью в далеко не лучшем свете.

В своём последнем письме из Лондона от 8 мая 1875 года Винсент цитирует французского историка религии Эрнеста Ренана: «Чтобы действовать внутри мира, следует умереть для себя. Народ, сделавшийся провозвестником религиозной идеи, отныне имеет лишь одно отечество – эту идею. Человек существует в этом мире не только для того, чтобы быть счастливым, даже не для того, чтобы просто быть честным. Он существует для того, чтобы воплотить великие замыслы через общество, чтобы прийти к благородству и преодолеть вульгарность, в которой влачит свои дни почти каждый» (033). Примат высокой идеи над обыденностью – вот что манит Ван Гога, который увлёкся религиозной литературой. Он хочет «преодолеть вульгарность», воплотив свои великие замыслы, о чём и намекает брату Тео.