Читать книгу Пленэрус - Евгений Штиль, Андрей Щупов - Страница 6

Жалобно и на одной ноте пели качели. Вокруг песочницы, разбомбленной, должно быть, прямым попаданием неведомого снаряда, кругами колесил велогонщик лет трех-четырех. Пасмурная ладонь неба медлительно оглаживала топорщащийся высотками город, дом союза писателей истекал медоточивыми восточными мелодиями. То есть писательским домом он все еще нарекался, хотя самим писателям в доме практически ничего уже не принадлежало.

В прежние времена, когда дом еще только-только начинали захватывать, у писателей отобрали сначала половину первого этажа под ресторан, а потом и вторую – под откровенный вертеп. Музыку здесь крутили соответствующую, перемежая «Мурку» с «Гоп-стопом» и «Владимирским централом». Павел хорошо помнил, как волновались они тогда – наивные, молодые, как бурно протестовали. Чуть ли не сутками заседали – петиции сочиняли, на уличных митингах горло надрывали, всерьез надеялись отвоевать дом. С тех пор многое переменилось. Дом у них забрали полностью, оставив литераторам одну комнатушку на два союза. Зато и мелодии в здании зазвучали более пристойные, спасибо Будде с Кришной. Звон колокольчиков с бубенцами многим даже пришелся по душе. Тем не менее, надежды на лучшее испарились окончательно, и даже не очень утешало понимание того, что дома творчества отбирали теперь по всей России. У художников и музыкантов, у писателей и кинематографистов, у театралов и библиотекарей. Конечно, можно было уйти в глухое подполье, организовав свое «масенькое» андеграунд-движение, но подземное существование отдавало могильным запашком и откровенным пораженчеством, а посему энтузиазма также не вызывало. Сам Павел старался относиться к происходящему философски. Вселенная мерно дышала, грудь ее то вздымалась, то опадала. И продолжали работать обстоятельства граней, незримые пальцы вовсю накручивали российский кубик. Грань, что когда-то целиком и одноцветно принадлежала писателям, рассыпалась на фрагменты, расползалась по пикселям и чужеродным плоскостям. На прежней площади уцелел один-единственный комнатный квадратик, и это следовало принять как факт, как очередную не самую восхитительную неизбежность.

Поднявшись на второй этаж, Павел по коридорчику миновал бывшие владения союза – галерею с музеем, просторный конференц-зал, пару закутков, занимаемых в иные времена курильщиками и ряд кабинетов, арендованных салоном с интригующим названием «Институт профессионального супружества». Судя по быстро растущим площадям, предприятие могло похвастать рентабельностью – вечная тема продолжала привлекать людей. Да что там! – даже некоторые из писателей порой совали сюда нос, дабы полюбоваться на обладателей диплома профессионального супружества. Полюбоваться было на что, – ухоженные и отменно упакованные «профессионалки» количеством до двух-трех десятков паслись в этих комнатках постоянно. Впрочем, на писателей здешние выпускницы взирали отсутствующе и хладно. Робкие попытки заигрывания властителей дум игнорировались напрочь.

– Только не надо пускать слюни, господа литераторы, – увещевал любопытствующих председатель союза Василий Гаврилюк. – Как мне разъяснили: наживку здесь готовят качественную, – то бишь, не на уклеек с пескариками, уж простите за сравнение, а на настоящих карпов, сомов и тайменей. Поэтому успокойтесь и не отвлекайтесь.

Он был прав. Статус современного автора за минувшие десятилетия спустился с заоблачных высот до мест, располагающихся где-то между медсестрой современной поликлиники и уборщицей того же заведения. А посему на «пескариков с уклейками» никто не обижался. Самые умные давно сообразили, что превратились в ходячие реликты, в объект, о котором впору складывать анекдоты и песенные прибаутки.

Слева пахнуло сладковатым дымком сандала, справа блеснули очечки незнакомой бухгалтерши, – Павел наконец-то приблизился к искомой цели. Закуток, куда загнали два враждовавших некогда союза, притаился в самом конце коридора. Собственно, это был тупик в прямом и переносном смысле. Прежде чем войти в последнюю писательскую цитадель, Павел в сто сорок первый раз посетовал, что не догадался хронологически отследить этапы захвата особняка. Теперь бы в его фотофайлах хранилась полная галерея писательской деэволюции, включающая в себя все уровни обороны, с которых последовательно их сгоняли, точно белогвардейцев трамбуя в последнее прибежище, уже давно и прочно именуемое «Крымом». К слову сказать, уникальность его заключалось и в том, что дверь литераторов украшали сразу две золоченых таблички: «Союз писателей России» и «Союз российских писателей». Кто-то, помнится, заявлял, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Увы, до понимания прописной истины авторский люд дошел только сейчас…

Павел потянул на себя массивную дверь и, шагнув в помещение, разом переместился с уральских земель в Крым.