Читать книгу Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение) - Евгений Сивков - Страница 33

«Откуда у русского человека фамилия Бонапарт? Значит – еврей! Это называется – навеяло», – подумал Стас, пожимая очередную руку.

– Лев Исаакович.

– Давид Моисеевич.

– Арон Израилевич.

– Аркадий Маркович…

– Очень приятно!

Встреча с представителями Ассоциации московских ломбардов происходила в офисе ее председателя. Лев Исаакович Бернадот (именно эта фамилия «навеяла» Стасу дурацкую хохму про Бонапарта) пошел навстречу Карине исключительно из уважения к ее дяде.

– Видишь ли, деточка, мы, ломбардщики – люди очень консервативные. И рисковать такими деньгами не привыкли. Но если сам Зураб Давидович, чрезвычайно разумный человек, готов был пойти на такой шаг, то и мы посмотрим. Привози своего супер-адвоката. Поглядим, что это за гений финансовых махинаций. Может быть, потом вспоминать будем, как нам русский Ротшильд руку пожимал. Но, если честно – то вряд ли он нас убедить сможет.

Стас кропотливо готовился к встрече. Он был намерен решить «еврейский вопрос» быстро, одним ударом. И промашки здесь допустить нельзя. Когда Савельев готовился к важной операции, он тщательно анализировал информацию о контрагентах. Деловая репутация, склонность к разумному риску, манера ведения переговоров – учитывалось все. В том числе и менталитет будущих партнеров. Племянница Зураба Давидовича Карина была скорее исключением, чем правилом в этом обществе. Мир московских ломбардов был давно и прочно оккупирован еврейской диаспорой, поэтому Стас готовился к поединку именно с таким противником. А евреев Савельев уважал крепко. Еще с детства.

Когда Стас перешел в четвертый класс – его семья переехала из деревни в большой город. В конце первого учебного дня в школе к новичку подошел один из неформальных лидеров класса.

– Пойдешь еврея п…ть? – спросил он Стаса?

– А кто это такой?

– Вот село неасфальтированное! Пойдем, увидишь.

Стасу стало любопытно. Ему не понравилось то, что он увидел на заднем дворе школы. Куча его одноклассников (он насчитал восемь человек), громко хэкая, топтала ногами свернувшегося в клубок парнишку.

«Может, за дело», – подумал Стас. Он не собирался вмешиваться до тех пор, пока не поймет причин происходящего.

Толпа тоже когда-то устает. Пацаны отправились по своим делам, а объект товарищеского суда Линча, утирая кровавую юшку с подбородка, ползал по раннему снегу в поисках частей небогатого гардероба. Стас подобрал шапку-ушанку и протянул ее жертве народного гнева.

– Стучал? По карманам тырил?

– Дурак, что ли?

– За что тогда?

– Вчера Израиль палестинцев бомбил.

– Кого?

– Палестинцев, арабов то есть.

– А ты здесь причем?

– А я – еврей.

На том и расстались. Стас так и не понял причин происходящего. Но был он пареньком дотошным. Вечером пристал с расспросами к матери. Та, слегка удивленная интересом сына к проблемам международных отношений, попыталась ему кратко, доступными словами, пересказать информацию, которой кормили советских граждан международные обозреватели по телевизору: плохие евреи не дают хорошим арабам создать собственное государство в Палестине. Весь советский народ их осуждает. А евреи плохие потому, что их поддерживают американцы. Друзья наших врагов – наши враги. А враги друзей наших врагов – наши друзья. Поэтому арабы хорошие.

Стас понял, что парню досталось не по делу. А восемь на одного – у них в деревенской школе так не поступали даже с последними подонками.

На следующий день он вышел из школы пораньше, дождался выхода отщепенца и встал рядом с ним. Одноклассники опешили:

– Слушай, деревня, отвали, тебя пока не трогаем, только еврея.

– Может я и деревня, село неасфальтированное. Только у нас десять на одного – это когда собачья свадьба. Вам бы, твари, сучку шелудивую поискать. Сучку в течке. Глядишь – полегчает.

Стая с воем накинулась на Стаса и его первого подзащитного.

– Меня Аркадий зовут, – напарник протянул разбитую в кровь руку Стасу после неравного боя.

Так они и подружились. Первое время крепко доставалось обоим. Стасу, честно говоря, это надоело очень скоро. И он нашел выход. Они с Аркашей разработали план партизанской операции. Друзья вычислили место жительства всех своих мучителей. Буквально за пару недель они встретились с каждым из них. Стас по-прежнему считал, что поединки должны проводиться по деревенским правилам. Поэтому жертве предлагался выбор: с кем он будет драться один на один. В любом случае победа оставалась за друзьями. Стас тогда усвоил: в драке побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто больше жаждет победы. Плоды партизанской тактики не заставили себя долго ждать. Их противники очень скоро почувствовали разницу между волчьей травлей и рыцарским поединком. Как-то вечером друзья вышли из школы и застыли в ожидании традиционного побоища. Ватага поклонников свободной Палестины прошла мимо, старясь не смотреть им в глаза. Аркаша Биндер откинул русую прядь со лба, смачно извлек соплю из своего носа картошкой, прищурил ярко-голубые глаза и сказал:

– Пусть знают, сволочи, как с евреями связываться.

Только через пару лет Стас случайно узнал о том, что его друг Аркадий в младенческом возрасте был усыновлен бездетной еврейской парой.

Тогда Савельев усвоил очевидную истину: еврейство это не национальность, это рядовая жизненная ситуация. Если ты в меньшинстве, если тебя прессует банда подонков, если окружающие стыдливо отводят глаза, чтобы не смотреть, как тебе крушат ребра – значит, ты попал. Сегодня ты – еврей. Савельев понимал, что представители этого вселенского меньшинства – результат жесточайшего естественного отбора. Еврей – это, как правило, очень серьезный оппонент. Навыки выживания в агрессивной окружающей среде у него в крови. И соревноваться с ним нужно при помощи его же оружия. Евреи не уважают тупую силу, они могут согнуться, но не сломаться под грубым напором. Их сила – изощренный интеллект. Их слабость – нежелание совершать чрезмерно рискованные шаги. Собираясь на встречу с ломбардщиками, Стас учел эти факторы.

– Итак, юноша, что вы имеете нам предложить? Карина Витальевна в общих чертах обрисовала мне такую картину маслом, что нам стало удивительно интересно. Все это очень отдает аферой. И не просто аферой, а грандиозной аферой. Мы здесь собрались, чтобы иметь возможность лицезреть чудо: как такое интересное предложение вы сумеете превратить в реальный деловой проект.

Лев Исаакович закончил вступление. Стас поднялся, окинул взглядом аудиторию. Его изучающее буравили глазами представители ломбардной элиты.

– Господа! Позвольте мне для начала по доброй русской традиции рассказать вам один старый антисемитский анекдот…

Стас сделал паузу. Он добился того, чего хотел. Ошарашенные его наглостью ломбардщики теперь не пропустят ни единого слова.

– Жил-был один пожилой еврей. Он славился на все местечко своим искусством заваривать чай. Он угощал этим напитком своих гостей. Те, естественно, приходили в восторг, а хозяин ни за что на свете не хотел раскрывать свой секрет. И вот этому еврею пришла пора умирать. У его постели собралась масса соплеменников. Наследников у еврея не было, поэтому все надеялись, что он не станет уносить в могилу тайну и поделится ей с окружающими. Время идет, все ждут, напряжение растет. И вот приходит смертный час знаменитого чаевника – он начинает говорить, все склонились над ним и слышат: «Евреи! Не жалейте заварки!».

Лев Исаакович в недоумении переглянулся с Аркадием Марковичем. Стас понимал, что он рискует: рассказывать антисемитские анекдоты могут позволить себе только евреи. Но шокировать аудиторию для дополнительной концентрации внимания – проверенный ораторский прием.

– А теперь к делу. Скажите, какой металл ценится больше всего на свете? Я могу предугадать ваш ответ – золото. Сколько стоит тройская унция на сегодняшний день? Каждый из вас всегда знает точный ответ на этот вопрос. Вы привыкли работать с желтым металлом. Ведь в ломбард чаще всего несут ювелирку. А теперь я докажу вам, что вы ошибаетесь! Сегодня для вас самый интересный металл – это медь. Сколько стоит унция этого металла? Никто сходу не ответит на этот вопрос. При оценке стоимости меди счет идет на тонны. И я вам эти тонны предлагаю. Тысячи тонн. Это как раз тот случай, когда количество переходит в качество. Как при заваривании чая.

Я ни в коем случае не собираюсь подвергать сомнению высочайший уровень вашего профессионализма. Но вы привыкли работать, если позволите мне такую метафору, с микроскопом. А я вам предлагаю проект астрономического масштаба. Здесь уже телескоп требуется.

– Мы прекрасно работаем с золотом. Что мы будем делать с вашими гигантскими тоннами? – спросили Савельева.

– Площадки для хранения металла подготовлены, наши партнеры берут эту задачу на себя. Очень хорошо охраняемые площадки, смею вас уверить, – тут же парировал Стас, – вам не придется работать с медью в натуре, непосредственно.

– Вы хотите сказать, молодой человек, что сделка выгодна ломбардам благодаря величине вложения. Но хотелось бы точно узнать, сколько мы с этого будем иметь? – последовал новый вопрос.

– Процент по этой сделке – в два раза выше, чем традиционно взимают ломбарды.

– Двойные проценты – с такой суммы! Конечно, считать деньги в чужом кармане не совсем деликатно, но позвольте поинтересоваться, в чем ваша выгода? Как вы сможете с нами рассчитаться?

– Благодаря краткосрочности нашей операции. Речь идет всего о трех днях, так что такие проценты мой клиент потянет, – отреагировал на вопрос Савельев.

– Деловые люди всегда должны точно просчитать все возможные риски. Тем более, когда речь идет о таких суммах. Как вы гарантируете нам, что через три дня мы получим свои деньги? И что нам делать с вашим огромным богатством, сели вдруг у вас что-то не срастется. Как реализовать несколько килограммов золота – это нам известно. А кто выкупит у нас три состава меди? Причем в кратчайшие сроки, иначе мы просто разоримся на хранении.

– Я предлагаю вам ознакомиться с этим документом, – Стас протянул Льву Исааковичу гарантийное письмо хозяина одного из крупнейших в стране металлургических предприятий, – взгляните на подпись, эта фамилия вам о чем-то говорит?

Глава Ассоциации ломбардов удивленно поднял кустистые брови: фамилия впечатляла.

– Вы видите: этот человек выкупает у вас медь и самостоятельно ее вывозит. А он, как известно всем деловым людям в этой стране, слов на ветер не бросает. Он прекрасно знает, что такое состав чистейшей меди. И не из Чили через полгода. А из Москвы и сегодня.

Стас перевел дух. Он снова обвел взглядом аудиторию. «Наша взяла!», – подумал Савельев. Конечно, надо будет проговорить еще массу деталей. Но это уже не столь важно. Он сумел убедить матерых ломбардщиков в том, что сделка вполне реальна. И очень выгодна для них.

Но Савельев упустил один фактор. Он вёл переговоры с учетом особенностей традиционного еврейского делового менталитета, но тут вмешалась статистика.

Старинная еврейская легенда гласит, что когда-то, в библейские времена, господь решил облагодетельствовать народ избранный. Собрал он на горе Синайской все десять колен Израилевых и велел пройти перед лицом своим, которое, как обычно, скрыто было за пылающим кустом, листья которого содержали эфирные масла. И у всех проходящих перед ним евреев собирал бог всю имеющуюся в их головах глупость, аккуратно складывая огромное количество идиотизма в особый ковчежец. Так он поступал с каждыми 999-ю представителями богоизбранного народа. Но закон сохранения энергии обязателен для всех, даже для всеведущего и всемогущего. Поэтому Иегова отдавал все накопленное в ковчежце «богатство» последнему по счету из каждой проходящей перед ним тысячи. Результат: евреи в подавляющем большинстве своем – люди умные. Но если среди них попадается дурак – то это всем дуракам дурак. Упертый в своей тупости до немыслимой степени, агрессивный, всегда убежденный в своей непререкаемой правоте. Такого дурака называют еврей-тысячник.

И надо же было такому случиться, что в сообществе московских ломбардщиков оказался один представитель этого славного племени! Тысячник – среди семнадцати!

Обсуждение технических тонкостей предстоящей операции было прервано возгласом до сих пор молча сидевшего в уголке пожилого мужчины в скромном костюме. Прорвало Арона Израилевича.

– Люди, опомнитесь! Что мы делаем? Этот аферист нас всех погубит, помянете мои слова. Мы лишимся своих денег, да еще наживем кучу неприятностей. За этим стоят серьёзные люди, с ними шутки плохи.

«Опять Арончика понесло», – подумал Лев Исаакович.

Но, зная характер «тысячника», он понимал: уговаривать его не имеет смысла. Глава Ассоциации ломбардов отвел крикуна в сторону, и что-то шепнул ему на ухо, после чего тот быстро удалился. Чутье подсказывало Стасу, что этот неприятный инцидент еще будет иметь продолжение.