Читать книгу Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение) - Евгений Сивков - Страница 39

– Екатерина, добрый вечер, – услышала Катя усталый голос в трубке, – это Стас, помните меня?

– Здравствуйте, Стас Савельев – великий консультант и писатель, – весело ответила девушка, – не только помню, но и знаю теперь о вас много интересного. Очень рада, что вы позвонили. На самом деле давно жду вашего звонка.

После стольких событий сегодняшнего дня, Стас был уже не в силах удивляться почти ничему. Играла ритмичная музыка, слышны были голоса людей. Савельев засомневался:

– Извините, Катя, быть может, я не совсем вовремя. Я хотел бы встретиться с вами в каком-нибудь тихом месте, продолжить наше знакомство. Но вы, похоже, не одна сейчас.

– Да бросьте извиняться, Стас. Приезжайте, если хотите. Место не такое уж шумное, мешать нам никто не будет. Клуб «Катрин», записывайте адрес, или так запомните, куда ехать?

– Запомню, конечно.

– Вот и хорошо. Послушаете настоящее фламенко. Ничего против этой музыки не имеете?

– Фламенко, так фламенко, – согласился Стас, ему было абсолютно безразлично. – Так и быть, послушаем ваших сладкоголосых соловьев.

– Да какие там соловьи, они орут, как грачи на помойке, – засмеялась Катя, – но вам должно понравиться. Так я вас жду, приезжайте.

Некоторые люди ассоциируют своих знакомых с каким-нибудь цветом. Другие пытаются различать друзей и приятелей, сравнивая их с каким-нибудь животным. Возможна и комбинация этих способов. Розовый поросеночек, мышь белая, скунс крапчатый…

Катя была человеком музыкальным, поэтому знакомство с человеком отражалось в ее сознании какой-нибудь из памятных мелодий. После звонка Стаса девушка записала его номер и мгновенно присвоила позывной. Теперь вызов Савельева можно было узнать благодаря страстному голосу Алехандро Фернандеса.

«Тантита пена» – то, что надо! – решила Катя. Название бессмертного хита чудесного поющего самца из экзотической Мексики Катя переводила для друзей максимально доступно: офигенная мука.

Стас подъехал в «Катрин» через 20 минут после телефонного разговора. «Стильное местечко», – подумал Савельев, проходя по затемненному помещению к столику, из-за которого ему призывно махала рукой его новая знакомая.

Обивка под темный дуб, гравюры на стенах с изображениями тореро, быков, исполнительниц фламенко и севильяны, прочей испанской экзотики. Один из стульев у столика, за которым расположилась Катина компания, был оснащен каким-то металлическим ошейник с винтом. Катя уловила во взгляде Стаса немой вопрос.

– Это гаррота. Аналог электрического стула, средство приведения в исполнение смертного приговора в средневековой Испании. Человек садится на это креслице, на шее закрепляется ошейник, палач закручивает винт…

– И для кого приготовлено это удовольствие?

– Для собеседника, проигравшего в споре. Нравы у нас самые жестокие. Не боитесь?

– Или грудь в крестах – или, как говорил Борис Николаевич Ельцин, голова на рельсах, – сказал Савельев, присаживаясь за свободное место.

– Этот знойный атлет на самом деле великий налоговый адвокат и писатель успешно раскупаемых романов по совместительству, – представила Стаса Катя. – А это – мои друзья. Леша Карпов – гениальный поэт. Мы только что спорили, кто на самом деле круче – Мандельштам или наш Лешенька.

Справа от Стаса сидел щуплый парень с блестящими голубыми глазами. Один глаз блестел от избытка принятого на тощую грудь спиртного, а другой отражался в лучах светильника неживым стеклянным блеском.

– Сережа Левченко – звезда желтой журналистики. Настоящий писака-киллер. Его перо прикончило не одну политическую репутацию.

Круглоголовый мужчина средних лет в металлических очках небрежно кивнул Стасу.

– И, наконец, Ленуся. Будущая звезда отечественного музыкального небосклона. Сейчас она работает над сонатой для флейты и саксофона. Ленуся создала новый стиль: кантри-соул-янки-дудль.

Лохматое создание неопределенной половой принадлежности тряхнуло нечесаными космами и протянуло для рукопожатия Стасу длинную флейту. Мундштук этого дырчатого жезла его владелица массировала чувственными пухлыми губами. Озорные глазенки Ленуси с интересом наблюдали за реакцией нового знакомого. Савельев сделал вид, что не заметил этого «дружелюбного» жеста.

– Скажите, пожалуйста, Стас, – приступил к допросу новичка одноглазый конкурент Осипа Мандельштама, – к какой литературной категории относится ваш роман?

– Налоговый триллер. Мясо, или тело произведения, если вам угодно, составляют случаи из жизни, наработки из моей аудиторской практики. Сюжет выстроен по канонам триллера: активные действия персонажей, жесткое противоборство парней в белых и черных шляпах. Стремительные диалоги, четко обрисованные характеры.

– Все ясно, – вмешался в разговор писака-киллер, – типичный образчик массовой литературы, изготовленный по принципу «пипл хавает».

– Зато продается неплохо, – скромно ответил Стас. – Вы, к примеру, сколько своих книг сумели продать? На вид вам – полтинник плюс-минус трамвайная остановка. А вот на процветающего деятеля элитарной культуры, извините, не тянете. Наверное, времена массовых политических избиений в российской прессе остались в далеком прошлом?

– Вы, Стас, не совсем правы, – вступилась за своих друзей Катя, – вот Леша пишет действительно замечательные стихи. Но кому сегодня нужна поэзия?

– Согласен, – ответил Стас, – поэзия, даже самая замечательная, прокормить никого не сможет. Я не претендую на гениальность. То, что я делаю, приносит мне немножко удовольствия и кучу денег.

– Вы считаете, что пошлая поговорка «Если ты умный – то почему не богатый» верна? – продолжал наступление уязвленный журналист.

– Еще более пошлой я считаю поговорку «Не в деньгах счастье». Это оправдание лентяев и бездарей. За редкими исключениями талантливый и энергичный человек способен заработать себе на кусок хлеба с маслом и горкой икры. Что касается «умных-небогатых», то я не имею привычки путаться в категориях, которые разобраны еще Аристотелем. «Из равенства в одном отношении не следует равенства в другом отношении. Из неравенства в одном отношении также не следует неравенство в другом отношении». Первая пара – интеллектуальное отношение, вторая – имущественное. Составлять из них уравнение – нарушение законов логики, – отчеканил Стас.

У Катиных интеллектуалов отвисли челюсти. Приходит какой-то качок и начинает цитировать Аристотеля! Первым опомнился поэт.

– Знаете, мне даже чуть-чуть завидно стало. Я целую ночь сижу, рифмы вылавливаю, а в результате пара-тройка удачных четверостиший. А мне потом предлагают поучаствовать в издании поэтического сборника. За деньги. Десять тысяч платишь – и несколько твоих стихотворений попадают в альманах, который будет напечатан тиражом три сотни экземпляров. А вы занимаетесь любимым делом, пишете прозу, да еще доход с этого имеете. У меня к вам предложение. Как коллега коллеге – поучаствуйте в благородном деле продвижения высокой культуры в косные массы. Цена вопроса – 10 тысяч.

Стас поймал на себе заинтересованный взгляд Кати. Как поведет себя ее новый знакомый? Вызов был принят.

– Я в первую очередь бизнесмен. К меценатству отношусь в целом положительно, но просто так разбрасываться деньгами привычки не имею. Давайте поступим так. Вы мне скинете по электронке подборку своих стихотворений – если они меня впечатлят, я помогу, не вопрос. Я, конечно, не бог весть какой ценитель поэзии. Но сравнение с Мандельштамом не просто грубая лесть, думаю, меня прошибет. А если ваше творчество на меня не подействует – извините. Придется вам поискать других коллег.

Не давая Кате переварить полученную информацию, Савельев перешел к решительным действиям.

– Разрешите пригласить вас на танец, – галантный Стас навис над Катей.

Та с некоторым удивлением подняла на него глаза, протянула руку своему кавалеру и попыталась встать из-за стола. И тут случилось неожиданное: Стас стремительно подхватил Катю на руки.

– Слушай, мне уже надоели твои умники-зануды, – шепнул он в очаровательное ушко. – Поедем отсюда, хочу побыть с тобой вдвоем.

Катя колебалась буквально секунду:

– В номера? – весело спросила она Савельева, обнимая рукой его могучую шею. – Только счет оплатить надо.

– Держите, парни, выпейте за Аристотеля, мир ему! – Стас запустил через плечо несколько купюр, которые плавно спланировали прямо в тарелку с гаспаччо, стоявшую перед гениальным поэтом.

В номера они, конечно, не поехали. Стас никогда не разменивался на мимолетные связи с доступными дамочками, которых привлекали его внешние данные в сочетании с аурой успеха. Прагматик до мозга костей, Савельев старался сочетать приятное с полезным: «Эмоциональный контакт – это прекрасно, качественный секс – просто здорово! Но мне нужны глаженые рубашки каждый день, а вкусная домашняя пища – залог бодрости и здоровья!».

На следующее утро Катя проснулась в квартире Стаса в полном одиночестве. На прикроватном столике лежала лаконичная записка и ключи. Катя прочитала несколько строк, написанных твердым почерком.

«Так, мой ночной повелитель уверен, что к ужину я приготовлю ему борщ. Все необходимое для совершения этого подвига меня ждет на кухне. Кажется, меня пытаются превратить из вольной птички в домашнюю курочку, – с усмешкой подумала девушка, – это даже забавно. Хотя своими ночными подвигами он вполне заслужил качественной кормежки. Самой приготовить или заказать у нашего шеф-повара? Посмотрим».

Все эти мысли почему-то не испортили прекрасного утреннего настроения. По пути на кухню она решила изучить обиталище Стаса.

«Чисто, опрятно, функционально. Но женская рука не чувствуется. Аккуратный холостяк – большая редкость, – Катя подошла к стеллажу, плотно забитому книгами и брошюрами. – Bay! Да он просто маньяк своего дела!»

Несколько сотен книг – и только один роман! «Консультант», автор Стас Савельев. Все остальные издания по бухучету, налоговому делу, финансовому менеджменту, экономике предприятий. Монографии, учебные пособия, сборники научных статей. И еще один штрих привлек внимание дочки олигарха. Стены кабинета Савельева были увешаны гравюрами в японском стиле: томные красавицы в пестрых кимоно; хищные самураи в боевых позах; разумеется, цветущая сакура, морские и горные пейзажи в хокусаевском стиле. И вся эта красота была видна только фрагментами, ее заслоняли купюры и монеты, вставленные под стекло! Рубли, доллары, евро, фунты и масса экзотики, о происхождении которой девушка не имела ни малейшего представления. А над рабочим столом Стаса висел небольшой портрет сурового бородача в сюртуке по моде конца XIX века. Катя рассмотрела надпись под портретом: Джон Д. Рокфеллер-старший…

«Бедный папочка! Кажется, со временем у тебя появится очень зубастый конкурент», – посочувствовала любознательная исследовательница незавидной судьбе Василия Степановича.

Добравшись до кухни, Катя распахнула дверцу холодильника. На полках роскошного агрегата двухметровой высоты красовалась упаковка йогурта. Рядом сиротливо лежало красное яблоко. К его румяному боку была пришпилена записка. Девушка, читая очередное сообщение Стаса, задумчиво куснула прохладное яблоко.

«Насчет борща – это шутка, но раз ты заглянула в холодильник, попытка засчитана», – писал своей подруге Савельев.

«Шутки, значит, шутим. Ладно, будет тебе твой любимый борщ», – решила Катя. Она набрала номер шеф-повара клуба «Катрин».

– Валерий Петрович, будьте так любезны, у меня срочный заказ.

Вечером Стас обнаружил на кухонном столе огромную кастрюлю. Рядом красовалась записка: «Использовала все, что нашла в холодильнике. Приятного аппетита».

– Привет, красавица, борщ просто потрясающий, спасибо, – Стас позвонил Кате уже за полночь.

– На здоровье, шутник, – оказывается, девушка тоже еще не спала, – как прошёл день великого аудитора?

– Как обычно, в делах, в заботах… – вздохнул Савельев, – готовлю к налоговой проверке одно предприятие. Случай тяжелый, почти клинический. Без меня им не выпутаться.

– Ты прямо как бог из машины! – рассмеялась Екатерина.

– Да, я – Аполлон, – согласился Стас, – правда, «Лексус» по сегодняшним временам – не самая крутая тачка.

– Да ты не понял!

И Катя объяснила Савельеву, что «бог из машины» – прием древнегреческой драматургии. Когда действие пьесы запутывалось до невозможности, а главным героям грозила неизбежная гибель – сверху с грохотом на специальной театральной машине спускался здоровенный мужик в лавровом венке – Зевс громовержец. Он-то и распутывал все сюжетные узлы, наказывал злодеев, награждал хороших парней.

Самому же Савельеву больше нравилось другое сравнение. Налоговая проверка неотвратима, как падающий на голову кирпич. Но разумный человек тот, кто напялил на голову каску и заказал палату в реанимации. И позаботился о том, чтобы его приняла бригада трезвых врачей.

– Завтра я снова, как Чип и Дейл, спешу на помощь. Выезжаю рано утром, надо выспаться, как следует. Мне очень жаль, Катюша, что сегодня тебя не будет рядом со мной, – от воспоминаний о чудных моментах прошлого вечера Стаса захлестнула волна нежности.

– Ничего, милый, ложись спать, – промурлыкала Катя, – я обещаю тебе присниться. Звони. И удачи тебе!