Читать книгу Альбом Времени №7. Повесть и рассказы - Евгений Скоблов - Страница 6

Не могу сказать, что пацанва, с которой меня свела судьба в одном из бесчисленных военных городков, где служил мой папа в начале семидесятых прошлого века, отличалась дружелюбием. Во всяком случае, по отношению ко мне. Нет, конечно, открытого противостояния не было, может быть только подрались пару раз с одним мальчиком, который считал, что именно он должен, просто обязан был меня отлупить. В общем, ничего необычного. Но и дружить со мной никто особенно не стремился. Как-то раз позвали сыграть в «двадцать одно» на баскетбольную площадку, «на нос». Проигравший должен был прокатить носом баскетбольный мяч по периметру площадки четыре раза. Проигравшим оказался, разумеется, я. Вообще-то, для того и позвали. Всем, кроме меня было очень весело. Хотя бывали и другие моменты, более приятные и весёлые, но так уж мы устроены, что боль запоминается сильнее, и враги запоминаются навсегда.

Однажды один из моих приятелей влез к нам на балкон (мы жили на первом этаже) и заплевал через трубочку всё оконное и дверное стекло. Ему не понравилось, что я был занят уроками и не пошёл с ним гулять. Я смотрел на него сквозь грязное уже стекло, а он всё плевал и плевал. До тех пор, пока не закончились «боеприпасы» – разжёванная макаронная крошка. Его «отпадную» выходку шумно одобрили ещё несколько приятелей, околачивающихся поблизости. Они гоготали и улюлюкали, наслаждаясь картиной этого безобразия. Наверное, мне следовало открыть балкон, и дать ему по морде. Но я этого не сделал. Не потому что побоялся, а потому, что в общем, не знал, как следует реагировать на это действие. Ведь Юрка считался моим приятелем…

Потом с работы пришла мама. Конечно же, в первую очередь её заинтересовало, кто уделал наше балконное окно. Наверное, мне нужно было сказать, что меня не было дома, и я не знаю, кто это сделал. Может быть. Даже если мальчик Юра, по сути дела, плевал в меня, надо было попросту утереться и потом превратить среди других ребят всё это в шутку.

Но мама разозлилась не на шутку. Я ведь тогда даже и представить себе не мог, что мой дружок плевал не только в меня… Он плевал в Наш Дом. Наверное, так представляла себе это мама. Поэтому, в тот же день, немного позже, он снова появился на нашем балконе, с тряпкой и злобой в глазах, и как мог, вытер стекло. Плохо вытер, но вытер. После этого остальные ребята смотрели на меня по-волчьи. В их глазах, я был паршивцем, который «предал» друга.

Когда всё окончилось, я ничего не сказал маме, а мама ничего не сказала папе. И маме Юрки, потому что они приятельствовали между собой. И вообще, вся эта история как-то быстро забылась и её никто не вспоминал. Даже те, кто улюлюкал и кривлялся, пока мой друг вытворял своё гнусное дело.

Мне неизвестно, как в дальнейшем сложилась судьба этого мальчика и живы ли сейчас его родители. Моя мама покинула наш мир несколько лет назад. А мне захотелось немного «подправить», внести небольшую корректировку в эту историю, раз уж речь об этом. Она может заключаться лишь в том, что мне теперь хочется поблагодарить маму за этот урок, который она преподала всем. Мне, Юрке и остальным друзьям-приятелям, что наслаждались плевками в чужое окно, не в силах ни на минуту представить, что это могло бы быть окно кого-нибудь из них. Они стали свидетелями преступления и наказания, молча созерцая процесс «очищения» – не только окна, но и психологического пространства между нами, тоже заплёванного.

В дальнейшей жизни мне приходилось ещё много раз утираться после подобных (не по форме, но по содержанию) выходок некоторых моих знакомых и даже друзей. Но вот что интересно… Все, кто наносил мне обиды и психологические травмы – не заслуженные, а просто так, из «озорства», впоследствии так или иначе расплачивались за это. Впрочем, к нашему делу это отношения не имеет.

Этот эпизод из детства меня кое-чему научил, кое в чём убедил, поэтому я сейчас и параллельно в Прошлом говорю добрые слова маме (которые, к сожалению не так уж и часто говорил при её жизни) за то, что тогда произошло и она меня отругала, поскольку я даже не попытался этого предотвратить.

И вот, постепенно уходит, исчезает во времени и пространстве тот психологический и моральный груз, что периодически всплывал из глубин памяти и давил в течение почти 50 лет. А его ошмётки медленно растворяются в других, более приятных воспоминаниях того периода моей жизни, в тех мгновениях моего прекрасного детства.