Читать книгу Aber Sellenberg. Исповедь контрабандиста. Левобережье Днестра. Темная сторона Луны - Евгений Тимофеевич Тимошенко - Страница 7

Полное приднестровье

Заканчивался 1991 год. Страна рушилась, и мы вместе с ней. Сумасшедшая инфляция только усугубляла ситуацию. В это время я уже работал в кооперации с Любовью Ивановной, которая в свою очередь составляла компанию с председателем сельского совета села Б. Молокиш Виталием Андреевичем и его супругой. Странная она женщина, на мой взгляд, но познакомила меня с председателем Рыбницкого РАПО – Цурканом М. С. Им удалось взять деньги под закупку топлива для молодой Приднестровской республики. Деньги под их фирму были перечислены в Кишинев, мы организовали мех. секцию продовольствия и отправили это в Сибирь, в маленький город, расположенный на границе сразу трех областей. Там жил и работал мой отец. А вот топливо должны были поставить его хорошие приятели. Но не теми приятелями они оказались. Приехав туда, я быстро понял, что вообще денег могу не увидеть, так как мне называли различные сроки выполнения договора по реализации продукции. Готовилось «кидалово». Тогда я предложил им свой план, чтобы избежать прямого расчета, да пока все готовилось, появились первые ростки таможенной службы. В общем бензин бы я и не получил, но вернувшись домой, встретился с Ивашкевичем А. А. – большим другом моего деда. Он уже не был директором Рыбницкого Сахспирткомбината, так как до провозглашения ПМР получил назначение в Кишинев, в Минсельхоз, на должность зам. министра. А после известных событий Ивашкевич все же вернулся домой и стал директором Агроснабсбыта. Так вот я и попросил его о помощи. Он пошел навстречу, но при условии, что на эту сумму, я привезу ему лес.

Приехав снова в Сибирь, я всеми правдами и неправдами вынудил «приятелей» отдать мне лес. А в то время не все они умели просчитать перспективу. В общем, я и лес привез, и за недополученный бензин рассчитался. Информация действительно дорого стоит. На почве этих событий я Анатолием Андреевичем познакомился ближе. Мы стали чаще встречаться. В мае 1992 года Любовь Ивановна со товарищи после удачно проведенной сделки попросили меня еще закупить бензина. На этот раз я обратил свое внимание на Таганрог. Внутри их компании уже возникли трения, но пока они держались вместе. Дядя к тому времени уже вышел на пенсию и работал в какой-то фирмочке, открытой совместно с отставными ментами. Я предложил туда отправить водку. Тамошняя цена меня вполне устраивала. Зная уже их связи среди админаппарата, я не сомневался в том, что это удастся. Сумма сделки составляла по их подсчетам миллион рублей. Даже при той инфляции это было много.

Я, вместе с Любовью Ивановной, приехал на Рыбницкий винзавод, и мы заключили договор о покупке большой партии водки. Здесь мне и пригодился тот опыт и знание людей на этом предприятии. Так что наши машины загрузили в первую очередь. Мои компаньоны были этим обстоятельством приятно удивлены.

Завод уже в то время был в сфере влияния криминальных кругов не только нашего города, да и в руководстве самого предприятия не было никакого согласия. И директор Кулик А. В. уже себе не принадлежал. Вот в этой обстановке я и полез туда. Я умел находить общий язык с людьми, и при определенном напоре мне удалось вытащить всю продукцию по договору и без взяток. Чтобы такое сделать человеку со стороны, необходимо было выложить приличную сумму в долларах. Или привезти давальческое сырье. Но об этом чуть позже.

Снарядив караван, я уехал. Дорога была «веселая», но поскольку я ее хорошо знал, то мне удалось довести караван до места назначения без потерь. Я сделал немалую глупость, взяв с собой в дорогу семью. Жена собралась погостить в Хасавюрте летом. Несмотря ни на что, через двадцать часов мы прибыли в Таганрог.

Встретили нас радушно. Жена с детьми на следующий день уехала дальше на поезде, а я остался реализовывать продукцию. Заняло это в первый раз около недели. Деньги по сделке были у меня (целый миллион!). Это было что-то. Мой личный заработок составил около тридцати тысяч в рублях. Чувствовал себя прекрасно. Но вот с деньгами в поезде ехать не рискнул. Позвонил Виталию Андреевичу в Рыбницу. Он тоже волновался, и мы договорились, что за деньгами кто-то приедет от него. И приехали четыре человека из Рыбницкого уголовного розыска при оружии. Как их через две границы пропустили даже и не знаю. Одного из них я знал лично, в одной школе учились, так что получив расписку в получении денег, я их отпустил. В общей сложности мне удалось заработать за два месяца около трехсот тысяч рублей. Объем продаваемой водки рос. Между компаньонами в Рыбнице возник конфликт при дележе прибыли, и они разбежались. Каждый из них пытался перетащить меня на свою сторону, но я решил все делать самостоятельно.

В конце июля я созвонился с женой, и на переговорах был ее брат Жора. Он сказал, что есть тут машинка у него во дворе на ремонте, можно приобрести.

Так я стал обладателем почти нового «Алеко» ярко – красного цвета. И в середине августа мы с женой и детьми отправились домой. Ехали через Ставрополье, где уже в то время начали появляться блок – посты. В воздухе запахло грозой.

Остаток денег вложил в свою уже водку, но поскольку еще не был достаточно осторожен, то попал в поле зрения ребят, из моего же города, которые умели считать чужие деньги. И внимание их ко мне все росло и крепло. Во время сделки с Агроснабом ко мне прибились два человечка: Олег Дидуб и Сергей Плугар, со странной кличкой – Франц. Оба они жили в сахзаводском поселке, а Сергей даже ту же школу заканчивал, что и я. Одному было тяжело, так что после недолгих раздумий я согласился поработать вместе. Олег умел подбирать ключики.

На празднование Нового 1993-го Года он напросился к нам в гости вместе с женой. Сказал, что приедет не один, хочет сделать сюрприз. Когда они приехали, то в квартиру вошел, кто бы вы думали, – Сергей Васлуяну. Он только что уволился из армии – отслужил два года в Афганистане. Я был рад нашей встрече. Приехал он вместе со своей женой Светланой и друзьями Зятковскими – Вадиком и Леной. Вадик заканчивал Тюменское инженерное. Нахлынули воспоминания. Хорошо встретили Новый Год.

В конце января я, вместе с Дидубом и Францем, поехал в Таганрог. После первой же поездки у меня возникло чувство какой-то тревоги. Но они вели себя тихо, и я отогнал от себя подозрения. В Таганроге картина изменилась, начала работать таможня, а дядя под давлением своих компаньонов начал ставить невыполнимые условия. Пришлось искать другие точки сбыта. Так мы нашли рыжую Аллу. У нее было несколько ларьков по всему городу. Муж ее уже тогда начал заниматься компьютерами и электронной биржей. Мы нашли точки согласия, и работа не стояла.

Однажды они предложили поехать с ними в баню, предупредив, что с нами будет отдыхать еще одна пара. Они живут вместе и бизнес у них общий, но не расписаны, так что по просьбе Аллы, Франц не должен был оказывать Наде, так звали ее подругу, никаких знаков внимания. Я и Олег были женаты, и она за нас была спокойна. А Франц уже как-то имел возможность продемонстрировать свою любвеобильность, приставая в пьяном виде к самой Алле. В назначенное время мы все собрались у сауны. Нас представили. И мы всей гурьбой прошли в помещение. Надо сказать, что место было отделано со вкусом, и было уютно и тепло. Мы все переоделись, и первыми пошли в парилку мужчины. Сидя на полках говорили ни о чем. Разговор не доставлял удовольствия, пришло расслабление, которого так не хватало в последнее время. Попарившись, мы вышли в душ, тем самым освободив место для женщин. Когда мы обменивались местами для отдыха, я, выходя из душа, столкнулся с Надей. Она была невысокого роста, так что даже смотрел на нее сверху вниз. Я извинился, за что получил одобрительный кивок от ее мужа, а она, глядя на меня снизу вверх, открыла шире глаза и чуть приоткрыла рот. Убийственный прием. Через минуту мужчины сидели за столом и, воспользовавшись отсутствием женщин, налили себе коньяку. Когда женщины вышли из парной, спутник Нади был уже под «шафе». Она недовольно вздернула носик, но никак больше не отреагировала на это обстоятельство. Я же, заметив мимику ее лица, невольно улыбнулся. Повернувшись ко мне лицом, она пронзительно на меня посмотрела, но это меня нисколько не смутило. Я выдержал ее взгляд. А он говорил мне о многом. Разгоряченные коньяком и паром все, кроме меня и Нади, снова стали говорить о текущих делах. Картина выглядело несколько комично: сидящие в простынях люди с красными лицами разглагольствовали о будущем бизнеса в бывшем Союзе. Тема ни для меня, ни для нее была неинтересна, и мы сидели друг напротив друга со скучающими лицами. Вдруг она встала и, посмотрев на меня, пошла в парилку. Через минуту и я вошел туда. Было жарко. Несмотря на то, что места там было предостаточно, она подвинулась, как бы указывая на место рядом с собой. Я присел, скинув простынь, до пояса. Она тоже сидела с оголенной грудью. Так прошло не больше минуты, как вдруг она наклонилась и поцеловала мне грудь. Потом резко, обхватив мою голову руками, завалила на полок и стала бешено целовать мое лицо, грудь, руки… Я лежал безучастно и наблюдал эту картину. Она отстранилась и посмотрела на меня. Тут уже я, резко поднявшись, обхватил ее за талию и притянул к себе…

Это продолжалось около получаса, затем мы вышли в душ, и там продолжали целовать друг друга до боли в челюстях. Когда мы вернулись к столу, то на меня только Алла и посмотрела исподлобья. Остальные просто продолжали разговор ни о чем.

Олег после двух поездок купил «восьмерку», а мой «Алеко» начал уставать. Все это время они вели за моей спиной двойную игру и в Таганроге, и в Рыбнице.

Однажды, проезжая мимо винзавода, я увидел машину из Кишинева, которая привезла пустую первичную тару под розлив водки. Но ведь тара может быть и вторичной, подумалось мне. А что, если мой «Алеко» поменять на эту тару. Подсчитав все расходы, я убедился в том, что иду в правильном направлении. И обратился к документам. Путем определенных действий мне удалось сдать на завод необходимое количество тары. Так что «Алеко» мой полностью окупился. И я смог приобрести себе «девятку». А Олег и Франц уже полностью подготовили почву для того, чтобы отодвинуть меня от моего же канала поставок. Для этого Олег использовал своего брата Вилли, так как не хотел идти на прямую конфронтацию. По прошествии лет, я понял, что это было, но тогда ничего серьезного противопоставить не мог, а вот в тюрьму попасть не хотелось.