Читать книгу Женщины на российском престоле - Евгений Викторович Анисимов, Евгений Анисимов - Страница 10

Марта-Екатерина была совсем другой женщиной – именно той, которая была так нужна царю. Рано вырванная из своей традиционной почвы, с детства познавшая и добро и лихо, она была, в сущности, доброй Душечкой, которая могла легко приспособиться и к скромной участи драгунской жены или портомои старого фельдмаршала, и к высокому предназначению царицы, – все зависело от обстоятельств жизни, подчиняясь изгибам которой, росло и цвело скромное древо Марты. Но этого было мало, чтобы снискать доверие и любовь царя. Петр никогда не был мрачным женоненавистником. Вокруг него всегда был сонм тех, кого на иностранный манер называли «метрессами», или – по-русски – шлюхами. Он постоянно возил их с собой, и многие из них были готовы и способны подстроиться под нрав и привычки повелителя. Но не тут-то было… Вся история с Анной Монс говорит о том, что великий император – человек жестокий и страшный – был в чем-то беспомощен, незащищен, нес в себе чувства искренние и глубокие. Именно поэтому он так тяжко и долго расставался с Анхен. Чтобы проникнуть в его душу, разбудить эти чувства, мало было жеманиться, поддакивать и строить глазки. Вероятно, Марта нашла путь к его сердцу и, став поначалу одной из его метресс, долго, шаг за шагом, преодолевала его неверие и боязнь ошибиться.

Первый раз Екатерина упоминается в письме Меншикова, который находился с Петром в Ковно (Каунасе) весной 1705 года. Меншиков писал своей невесте Дарье Арсеньевой, требуя прислать «Катерину Трубачеву да с нею других двух девок немедленно ж». Как видим, Екатерина, получившая фамилию по воинской профессии своего мужа, числится в «других девках», которых Петр и его закадычный друг Алексашка выписывали, чтобы (как читаем в другом письме) «обшить и обстирать» их во время бесконечных походов и сражений. Позже в одном из писем Петру царица, намекая на новых метресс царя, шутила, что, может быть, еще и она – «старая портомоя» – ему сгодится. Но Екатерина вскоре выделилась из длинного ряда метресс и портомой. Петр – и это чрезвычайно важно – признавал детей, которых она ему рожала. В марте 1705 года царь писал сестрам Арсеньевым – подругам Екатерины: «Пожалуйте, матушки, не покиньте моего Петрушки… прикажите сделать сыну моему платье и чтоб ему было пить-есть довольно».

Осенью того же 1705 года Екатерина родила второго сына, Павла, и в одном из писем царю подписалась: «Сам-третья», то есть она с двумя детьми. Петр и Павел прожили недолго, но это не расстроило отношений царя с лифляндской полонянкой. Он все сильнее привязывался к ней и находил время, чтобы послать ей гостинец и, как тогда говорили, грамотку о своем житье-бытье в Преображенское, где несколько первых лет жила Екатерина.