Читать книгу Инженер. Часть 4. Угол - Евгений Южин - Страница 5

Яхта Сама готовилась к выходу. Владелец в нетерпении вышагивал по палубе, поглядывая на высокий склон, за которым пряталось его имение. Надо было торопиться – если верны его предположения, то любая минута может стоить дорого. Матросы старались лишний раз не пересекаться с хмурым хозяином – он всегда был справедлив и с уважением относился к команде, но люди его боялись. Поговаривали, что к нему с опаской относился даже нынешний монарх – кстати, рекордсмен на троне, пересидевший двенадцать предшественников.

Подходящая бухта для небольшого флота Уров пряталась в коротком ущелье, прикрытом от моря выступающим в море широкой подковой мысом, на противоположном склоне которого стояло имение семьи. Чтобы подняться домой, владельцы должны были совершить настоящее восхождение по деревянной лестнице, прилепившейся к склону холма длинным светлым ожерельем и исчезающей за краем камня и неба. Небольшой причал приютил любимую игрушку аристократа древней крови и несколько мелких судов, служивших основным транспортом для жителей. Почти каждый день при хорошей погоде суда ходили по делам и за припасами в Арракис или лежащий в дельте Азур.

Сам остановился, задрав голову, – по лестнице бежал, размахивая рукой, человек. «Что-то случилось в имении», – подумал хозяин, решительно направившись на причал.

– Яурмер, Хаттуга, за мной! – не глядя, скомандовал он, уверенный, что все, кому надо, услышат его приказ.

Посыльный, заметив, что ему навстречу уже идут, остановился и, оглядываясь, не спеша стал подниматься назад. Сам и догнавшие его запыхавшиеся матросы нагнали того уже почти наверху.

– Хозяин, прилетел человек, о котором вы предупреждали, на большом ящике с хвостом. Уругер и его люди вышли встречать, – торопливо, не дожидаясь, пока Сам подойдет вплотную, доложил молодой парнишка.

– Дочери сказали? – нахмурился Сам.

– Не знаю, хозяин! Уругер меня сразу же к вам услал. – Паренек остановился на площадке, пропуская хозяина и матросов вперед.

Лестничный марш обрывался на входе в красивый четырехугольный портик из выгоревшей и высушенной на солнце и ветру, твердой как камень, ослепительно белой древесины. Это было единственное место над береговым обрывом, откуда можно было одновременно видеть и имение, раскинувшееся на открытом ветрам холме, и глубокое ущелье, приютившее маленький флот. Ветер тут же подхватил одежды людей, остужая разогретые стремительным подъемом тела. Справа сверкал на солнце океан, слева, насколько хватало глаз, до далекой полоски деревьев раскинулось ровное открытое пространство, плотно усеянное высокими, до пояса, серебристыми кустиками, перемежающимися темными приземистыми деревьями буххи, напоминающими выпуклые зонтики, раскрытые прямо посреди серебристого моря. Впереди ослепительно сверкали белые стены и светлые башни имения.

Порыв ветра не помешал услышать низкий пульсирующий ревущий звук, пришедший оттуда. Следом за ним над такими родными для Сама стенами взметнулся быстро вращающийся клуб белесого дыма, настигаемый такими же стремительными, по виду горячими, собратьями. Минуту спустя, когда люди добежали до ближайших ворот, над имением развернулся длиннющий дымный хвост, увлекаемый ветром к далеким деревьям на горизонте. Пока Сам сориентировался, где находится эпицентр рева, тот внезапно прекратился, несмотря на то что дым продолжал нестись к небу. Дым не черный, значит, это не пожар, – успокаивал себя хозяин имения, стремительно шагая на двор, где располагалась личная башня дочери. Дворни видно не было – никто не носился с водой или вещами, спасая имущество. На Сама накатила уверенность, что виной реву и грандиозному хвосту странного дыма была Ана. Быть может, то, чего не смог добиться он сам, наконец-то сделает его дочь – избавится от такого ненужного, такого лишнего пришельца, уже дважды почти лишившего его любимого ребенка – дочери, как две капли воды, по мнению Сама, похожей на его погибшую жену.

Стремительно миновав проход в стенной галерее, Сам остолбенело остановился, разглядывая открывшуюся ему картину. Просторный обширный двор, более напоминающий своими размерами площадь в Арракисе, был выложен красивейшими розовыми плитами, которые он лично привез с погибшего континента по заказу своей жены. Сейчас часть этих плит – огромное безобразное пятно, шипело и трещало почти посередине двора. Камни частично расплавились, превратившись в тускло мерцающую красным жаром вязкую субстанцию, в которой темнели черными угловатыми льдинками уцелевшие останки плит. Они медленно двигались, наклоняясь и переворачиваясь, формируя завораживающего вида пугающий водоворот. Постройки и стены напротив колебались и дрожали в потоках раскаленного воздуха, вздымавшегося над жутковатым пятном. Дым почти прекратился – только переливающаяся тень извивалась на уцелевшем покрытии двора, там, где свет солнца споткнулся о столб раскаленного воздуха.

Сам не решался подойти ближе – жар от раскаленной топки ощущался даже от того места, где он стоял. С подветренной стороны засуетилась дворня, поливая водой деревянные столбы галереи и растаскивая какие-то вещи, ненароком очутившиеся на пути хвоста горячего воздуха. Матросы выдвинулись вперед, защищая своего хозяина, но предпочли разойтись в стороны, поближе к стенам двора. Наконец, кто-то из прислуги заметил хозяина, и мгновение спустя к нему подскочил Уругер – его начальник охраны. Он был несколько ошарашен и смущен – какой ты начальник охраны, если ничего не можешь поделать с теми силами, которые бродят по имению, за которое ты отвечаешь?

– Что здесь произошло? – уже несколько успокоившись, спросил Сам.

– Хозяин! Прилетел на сарае с хвостом человек, о котором вы говорили, – по-прежнему смущаясь, начал Уругер. – Госпоже кто-то доложил. Я команду не давал.

Сам покосился на охранника, но ничего не сказал.

– Госпожа велела впустить его. Мы встретили, направили в этот двор. Больше ничего сделать не успели. Выскочила, – он кашлянул, поправился: – Вышла госпожа, что-то закричала и напала на того. Ну, этого, который прилетел. Шибанула так, что мы и не думали, что выживем уже! Из этого парня пламя, как поток, лилось! Да он сам был как пламя! Думали, что он в дым обратится!

Уругер замолчал. Сам уже сделал шаг вперед, остановился и обернулся к последнему:

– Что значит думали? Он что, не сгорел?! – Сам оглянулся на продолжающий тихо урчать водоворот остывающего камня посреди двора.

Охранник в удивлении приоткрыл рот, махнул рукой в сторону в направлении галереи:

– Так вот же он.

Глава семьи Ур, хозяин имения резко обернулся. В тени галереи, прислонившись спиной к стене, сидел полуголый человек. Сам всмотрелся – это был Илия, без сомнений. Вид у того был усталый и какой-то равнодушный. Рядом на полу галереи грязной кучкой лежало то, что, видимо, было его одеждой. Глаза Ильи и Сама встретились, несколько мгновений они смотрели друг на друга молча, затем Илья встал, посмотрел с сомнением на грязную кучу у своих ног и зашагал навстречу. Сам походя отметил, что тот в хорошей физической форме, заметил, что у землянина имелось еще и некоторое количество волос на груди. Поморщился – прямо как животное какое-то. Что в нем Ана нашла?

– Ну, здравствуй, Сам!

Илья, слегка перемазанный сажей от испорченной одежды, рослый, крепкий мужчина с чужими чертами лица («Как его могли принять за муна?» – подумал Сам.) стоял напротив пугающе спокойный. Охрана, почувствовав что-то, зашевелилась, но Сам дернул головой, и те, похоже, с облегчением, испарились.

– Здравствуй, Илия. У нас с тобой очень мало времени. Иди за мной. Расскажу все по пути – надо срочно идти в Арракис.

Илья равнодушно выслушал Сама:

– Объясняй здесь и сейчас, если чего-то от меня хочешь.

Он непонятно зачем всмотрелся в тень двора у дальней галереи – стало видно, что штаны на нем обгорели до дыр, вытянул в том же направлении руку с каким-то шариком и, пару раз повернув последний, как будто любовался им, вновь посмотрел на Сама. У того почему-то похолодело под сердцем, он почувствовал себя на краю пропасти. Перед ним был не странный бродяга, когда-то в незапамятном прошлом зачем-то подобранный взбалмошной дочкой, а нечто иное – опасное и неуничтожимое, как будто древняя сказка оживала на его глазах. Быть может, Ана и не осознавала, что делает, но в любом случае ему следовало принять выбор скелле – не ему, пусть даже и самому мудрому и опытному, вмешиваться в дела искусства. В этот момент Сам испугался, что своими неуклюжими попытками избавиться от пришельца шел наперекор самой судьбе и вот теперь должен будет расплатиться сполна.