Читать книгу Инженер. Часть 4. Угол - Евгений Южин - Страница 8

Урмазор был доволен – жизнь наконец-то повернулась к нему лицом. Большую часть своей жизни он провел в Саутриме, подбирая крошки с чужого стола. Капитан без судна – карра, вот кем он был. Вместе с приятелями он нанимался для разовых перегонов всяческого плавающего барахла. На хлеб с маслом, в принципе, хватало, но он отчетливо осознавал, что настоящая жизнь проходила мимо и еще десять, двадцать лет, и лучшее, что ему светит – пристроиться в порту попроще, где-нибудь на востоке. Никогда ему не увидеть Мау и не ходить за океан. Капитан был темнокожий – кто-то из его предков был из древних, но в Саутриме это ничего не значило. Таких, как он, там было множество, и цвет кожи не давал ничего, кроме чувства причастности к былым повелителям мира. Иное дело здесь на Мау – люди поглядывали на капитана с осторожным любопытством, и он неожиданно ощутил себя носителем древней крови, почти аристократом. Однако стоило ему открыть рот, и дистанция, которую он чувствовал вокруг себя, рушилась, встречные понимающе кивали, и в такие моменты Урмазор вновь чувствовал себя простым карра из далекого угла на юго-востоке континента.

Тем не менее сейчас он вновь ощущал себя на коне. Долгожданный контракт на перегон переделанной под море речной баржи из Саутрима в Арракис был денежным и сам по себе, но, что намного важнее, в столице Мау его ждало собственное судно – быстроходный морской грузовичок, на который он уже подписал долгосрочный капитанский договор. Эта бумага, лежавшая в его сумке, возвышала его над всеми прочими, придавала ощущение того, что наконец-то удалось подняться повыше, стать вровень с надменными морскими капитанами, никогда раньше не признававшими его ровней. Сейчас он сидел вместе со своим старшим помощником и боцманом в настоящей капитанской таверне на окраине порта Азура и накачивался великолепного качества орешком, сделавшим бы честь любому кабаку на востоке. Если держать себя немногословным и преисполненным внутреннего достоинства, что, как казалось, Урмазору, у него отлично получалось, то можно было насладиться еще и осторожным любопытством посетителей, принимавших его, как ему казалось, за аристократа.

Зал еще не был полон, когда открылась дверь и внутрь вошел высокий пожилой чернокожий человек в скромной одежде и в сопровождении слуги – по виду матроса. Урмазор всмотрелся – несмотря на то что вошедший держался скромно, капитан был уверен, что в заведение пожаловал настоящий, а не мнимый представитель благородного семейства. Спокойное безразличие к окружающим, вежливый кивок засуетившемуся хозяину, забегавшие официанты, за которыми Урмазор был вынужден несколько раз посылать боцмана, – настолько те были заняты и не замечали важного гостя, все отмечало незримой печатью статус гостя. Лицо вошедшего производило впечатление своими точными правильными чертами – явно его предки не общались с представителями иных рас. Урмазор против своего желания прикипел взглядом к незнакомцу, пытаясь высмотреть в его поведении, его жестах и словах признаки древней крови, так отличавшей ее носителей на западе от простого люда. Приятели капитана заметили его застывший взгляд и оглянулись – вошедший, сопровождаемый своим матросом, не спеша прошел вглубь зала, бросил взгляд на обернувшуюся компанию, с достоинством кивнул и занял столик неподалеку, повернувшись к ним спиной. То, как он кивнул, выглядело, скорее, как команда «вольно» – мол, не беспокойтесь, продолжайте свои дела, и Урмазора передернуло. Незнакомец не видел его реакции, но рослый светлокожий матрос, сопровождавший его, на мгновение всмотрелся в капитана, равнодушно отвернулся и устало опустился за стол рядом с аристократом.

Настроение испортилось, и это заметили приятели. Ладно, аристократ – все же Урмазор знал дистанцию, отделявшую его и ему подобных от элиты местного общества, но простой матрос безошибочно распознал в нем простолюдина, и это бесило.

К счастью, подскочившие официанты уделили внимание и его столику, и на какое-то время все вернулось на свои круги – Урмазор наслаждался орешком и новым статусом, незнакомцы тихо беседовали, не обращая ни малейшего внимания на подвыпившую компанию неподалеку.

Капитан время от времени поглядывал на занятый аристократом столик. Тот сидел спиной к компании, и рассматривать его затылок скоро стало не интересно. Другое дело – его слуга. Его лицо сразу же привлекло внимание Урмазора. Было оно какое-то неправильное – слишком светлое, со странным цветом глаз – то ли желтых, то ли зеленых, с тонким прямым носом и длинными, по виду мягкими волосами, собранными на затылке в небольшой хвост, тонкие губы и непонятный налет на щеках еще более усугубляли впечатление чуждости. Матрос вел себя странно – держал себя на равных с хозяином, несколько раз, задумавшись, даже, как показалось Урмазору, не отвечал на вопросы того, выглядел таким же спокойным и уверенным, как и аристократ. Да, подумал капитан, если близость к элите так меняет поведение ее, по сути, прислуги, то что тут говорить о самих аристократах. Будь он на месте незнакомца, то уже выгнал бы забывшегося матроса на судно – гальюны чистить.

Задумавшись, он не заметил, как к столу аристократа подскочил молодой парнишка, поклонился с должным почтением и что-то быстро затараторил, кося взглядом на матроса. Закончив свою речь, пацан получил вознаграждение и тут же испарился. Следом за ним поднялся и незнакомец, что-то бросил матросу, тот кивнул в ответ и склонился над тарелкой, а аристократ быстро вышел из таверны.

– Нормально тут? – спросил приятелей Урмазор. – Простые матросы обедают в одном зале с капитанами?

Старпом оглянулся и заметил:

– Это не простой матрос. Это прислуга очень важной шишки!

– Я что-то шишки не вижу, – вмешался боцман. – А без шишки ему тут делать нечего!

– Ну, ладно – мы люди простые и негордые, – продолжил Урмазор, – но порядок на судне – основа благополучия всего экипажа! Матрос должен знать свое место! – капитан сделал первую попытку подняться.

– Кэп, может, шишка отлить отошла? Пусть сидит, если не воняет.

– Нет, – пьяно не согласился капитан, – шишка свалила. Я видел, к нему посыльный прибегал. А имущество оставил. Непорядок! Надо имущество отправить за владельцем! И потом, что значит не воняет? Надо проверить, давно ли его в воду бросали.

Компания услужливо захохотала. Матрос оторвался от тарелки и посмотрел на капитана. Тому показалось, что в его глазах светилось раздражение с легким презрением, и он понял, что вынести этого уже не сможет.

Зал освещался лампами, развешанными по стенам и на крючьях под потолком, – света от них было немного, и на каждом столе стояли дополнительные светильники. Столик, который занимал в одиночестве непочтительный матрос, стоял рядом со стеной, на которой висел шипящий ацетиленовый фонарь, – видимо, поэтому лампы на самом столе не было. От этого черты лица матроса периодически скрывались в тени, и Урмазор, подхватив светильник со своего стола, направился к незнакомцу. Старпом с боцманом развернулись на своих стульях, предвкушая веселое развлечение.

Капитан, подойдя к столу матроса, остановился и поднял светильник, освещая его лицо. Непонятный налет на лице матроса, уставившегося в удивлении на Урмазора, оказался щетиной от тщательно сбриваемой бороды.

– Мама дорогая! Да у него борода растет, как у муна какого-то! – громко прокомментировал он свое открытие.

– Что тебе надо? – без малейшего почтения обратился непонятный матрос к Урмазору, который бесцеремонно уселся за его стол, оставив фонарь направленным на лицо собеседника.

– Да ладно? – послышался возглас боцмана.

Следом подошел старпом:

– Ни хрена он на муна не похож – я эту породу хорошо знаю.

– Ты откуда будешь такой красивый? – спросил матроса боцман.

Тот молча, ничего не отвечая, затушил фонарь, светивший ему в лицо, и развернулся в сторону хозяина таверны, очевидно, собираясь призвать того на помощь. «Трусоват», – подумал Урмазор и, схватив матроса за рукав, развернул обратно.

– Надо отвечать на вопросы старших, тем более капитана, – внушительно произнес он и потребовал у садящегося рядом старпома: – Лампу зажги.

Матрос повел себя странно – не вскочил почтительно, как положено в присутствии старшего, не стал возмущаться или звать официанта на помощь. Вместо этого, невозмутимо достав из кармана крохотный шарик, вытянул руку с этим предметом в сторону пола у входной двери – Урмазор подумал, что он хочет ему что-то показать, но тот ничего не сказал, а не глядя на шарик, зачем-то повертел тот в пальцах и тут же вернул его в карман. После чего покраснел, видимо, от страха, и выпрямился на своем стуле, оставив недоеденного лоха.

Старпом боролся с лампой, боцман не вытерпел и взялся тому помогать, но лампа отчаянно сопротивлялась. Матрос, под пристальным взглядом капитана, заговорил:

– Уважаемый, для вас будет лучше, если вы оставите меня в покое.

Урмазор усмехнулся:

– Что, хозяину нажалуешься?

Матрос ничего не ответил, как-то деревянно повернул голову к возившимся с лампой приятелям капитана:

– Помочь? – спросил он странным напряженным голосом.

Урмазор нахмурился, старпом с боцманом посмотрели на матроса, и в этот момент лампа, которую боцман загреб в свои руки, тихо бумкнула, сверкнула вспышкой и загорелась, освещая столик и людей за ним.